Мейхью Август - Блумсберийская красавица

#1123;мъ я ее приготовлю къ вашему появлен³ю, то ей не прожить и пяти минутъ. Она слаба, какъ крыса, даже еще слабѣе,- докторъ такъ говоритъ,- это фактъ.

   Они вошли въ розовую комнату. Поставивъ свѣчу, Бобъ поспѣшилъ "приготовить ее", какъ онъ выразился, а Долли бросился въ кресло и думалъ о послѣднемъ своемъ свидан³и съ этой любимой женщиной, которая теперь такъ близка къ дверямъ гроба,- припоминалъ, какъ въ этой самой комнатѣ онъ ее бранилъ и велъ себя, какъ сумасшедш³й. Назвавъ себя всѣми возможными бранными словами, онъ закрылъ свое блѣдное лицо полуизсохшими пальцами и плакалъ самымъ отчаяннымъ образомъ.

   Бобъ поспѣшилъ въ гостиную, гдѣ красавица работала новомодный воротничекъ и, судя по свѣжему, бодрому виду, никогда не пользовалась лучшимъ здоровьемъ.

   - Тише! вскричалъ Бобъ, просунувъ голову въ дверь и испугавъ Анастас³ю до такой степени, что она почти вскочила съ мѣста.

   - Тише! онъ здѣсь! наверху! Я сказалъ, что вы умираете, иначе онъ бы не пр³ѣхалъ. Я боюсь, если онъ узнаетъ, что я его обманулъ, то опять улизнетъ! Катъ тутъ быть?

   Такая новость потрясла Анастас³ю. Боже! Боже! какъ сердце ея забилось!

   Онъ не уйдетъ отсюда, хотя бы пришлось для этого связать его! прошептала она, задыхаясь.

   - Не связать ли его?

   Не имѣн³е веревки было главнымъ препятств³емъ къ этому плану. Внизу у лѣстницы былъ кусовъ холстины и Бобъ хотѣлъ принести его, но Анастас³я не позволила, потому что это значило дать понять слугамъ, какимъ способомъ заставляютъ господина оставаться. Молва объ этомъ могла бы распространиться по сосѣдству и породить гнусные толки.

   - Развѣ вотъ этой шалью? спросила она, подавая ему шаль.

   - Трудно дѣлать узлы, возразилъ Бобъ: - но все-таки лучше, чѣмъ ничего; не выходите, пока я не кашляну три раза.

   Безчестный враль пошелъ опять въ Долли, неся съ собой кашмировые оковы.

   - Не двигайтесь съ мѣста, сказалъ онъ, входя въ комнату: - все идетъ хорошо.

   - Лучше ей? спросилъ Долли съ величайшимъ безпокойствомъ.

   - Да, гораздо лучше; она встала и одѣвается, отвѣчалъ Бобъ. - Сидите, она сейчасъ будетъ здѣсь. Положите на себя эту шаль - вамъ холодно.

   Прежде чѣмъ изнуренный Долли могъ оказать самое слабое сопротивлен³е, онъ уже былъ привязанъ въ креслу, какъ плѣнникъ.

   - Зачѣмъ вы кто дѣлаете? спросилъ онъ съ удивлен³емъ.

   - Вы сейчасъ узнаете, отвѣчалъ Бобъ, который вслѣдъ затѣмъ началъ сильно кашлять.

   Сигналъ былъ услышанъ. Шелестъ шелковаго платья возвѣстилъ грац³озное приближен³е Блумсбер³йской красавицы.

   Связанный Долли сидѣлъ, устремивъ глаза на дверь. Онъ узналъ эту величественную походку; роскошный шумъ дорогаго платья былъ для него знакомою музыкою. Онъ хорошо не понималъ, зачѣмъ шаль такъ крѣпко была завязана вокругъ его тѣла, но наслажден³е видѣть милую фигуру подавило возникавш³й въ немъ подозрѣн³я относительно обмана.

   Дверь отворилась. О, радость! То была Анастас³я; быть можетъ, не такая блѣдная, какою онъ ожидалъ ее видѣть, но все такая же великолѣпная - Анастас³я, неограниченная повелительница его души и тѣла.

   - Анастас³я! пробормоталъ онъ, стараясь приподнять свои крѣпко связанныя руки.

   Красавица медленно приблизилась и, остановившись прямо противъ плѣнника, погрозила ему пальцемъ и произнесла слѣдующ³я страшныя слова:

   - Мистеръ Икль, я увѣрена, что вы краснѣете отъ стыда, сэръ!

  

   При этихъ ужасныхъ словахъ: "мистеръ Икль, надѣюсь что вы краснѣете отъ стыда", плѣнникъ, казалось, скорѣе почувствовалъ злобу, чѣмъ смущен³е, и сейчасъ же сталъ пробовать крѣпость своихъ кашмирскихъ цѣпей, вытягивая тонк³я маленьк³я ноги и потрясая локтями, какъ будто бы игралъ на волынкѣ; но усил³я Долли были мизерны: шаль обвивала его такъ плотно, какъ труднаго младенца пеленки. Сверхъ-того, еслибъ даже шаль и уступила усил³ямъ Долли, развѣ позади кресла не стоялъ силачъ Бобъ де-Кадъ, готовый каждую минуту схватить своею мускулистою рукою бѣднаго крошку за воротъ и бросить его обратно въ кресло? Прекрасная Анастас³я (въ тотъ моментъ, когда ея жертва начала бороться за свободу, она грац³озно отступила за предѣлъ, куда не могли ее достать сапоги жертвы) не потеряла суровости осанки; ея нахмуренныя брови и сверкающ³е глаза напоминали тропическую грозу.

   Первое желан³е, загорѣвшееся въ душѣ Долли, когда онъ смотрѣлъ на свою коварную Далилу и филистимлянина Боба, было слишкомъ ужасно: онъ пылалъ жаждою крови; но вскорѣ, когда безполезныя попытки истощили его, эти лютыя желан³я перешли въ подавляющее отчаян³е. Онъ опять упалъ въ кресло. Онъ чувствовалъ, что пришло время упереть: жизнь была слишкомъ пуста; цѣлый свѣтъ, съ его дворцами и великолѣпными домами, былъ не что иное, какъ пустяки; нигдѣ ему не было мѣста, кромѣ могилы, могилы! желанной могилы. Онъ закрылъ глаза и старался думать, что уже погребенъ и успокоился.

   Это внезапное изнеможен³е я приписываю тому, что въ течен³е нѣсколькихъ недѣль онъ принималъ пищи менѣе, чѣмъ сколько было бы достаточно для здороваго попугая. Одинъ глотокъ бараньей котлетки въ день едва-ли достаточенъ, чтобъ снабдить человѣка героизмомъ въ затруднительномъ положен³и, или дать тѣлу такую силу, которая могла бы справиться съ различными бѣдств³ями, въ родѣ узловъ кашмировой шали.

   Я вѣрую, что кусокъ хорошей, мягкой говядины съ картофелемъ удивительно помогаетъ; человѣкъ набирается силъ на каждое нравственное испытан³е, или всякое смѣлое предпр³ят³е; онъ можетъ улыбаться при видѣ бѣснующихся смертныхъ и господствовать надъ мучен³ями объ утраченной надеждѣ.

   Способствовала ли когда нибудь растительная пища формировкѣ замѣчательнаго человѣка? Вскармливался ли какой-нибудь знаменитый герой на поджаренной капустѣ, или велик³й философъ на соусѣ изъ пастернака?

   Безъ хорошей пищи умъ (какъ ни кажется эта мысль дерзкою) мѣшается,- какъ это и случилось съ Долли. Удивительно мнѣ, какъ несчастные нищ³е умѣютъ, при пустомъ желудкѣ, выносить жизнь съ ея испытан³ями; изумительно, почему они все-таки настаиваютъ на своемъ существован³и?

   Какъ только Анастас³я увидѣла, что истощенный Долли упалъ опять въ кресло, она еще разъ приблизилась къ нему, грозя пальцемъ. Она была основательно знакома съ тою неоцѣненною хитростью въ военной тактикѣ, которая состоитъ въ парализирован³и нападен³я непр³ятеля контръ-аттакой; она понимала, что единственный способъ показаться невиннымъ при большой виновности, состоитъ въ предупрежден³и упрековъ противника, пускан³емъ ему въ глаза вдвое большаго короба упрековъ за собственныя мнимыя обиды и въ умѣньи первому начать неистовствовать.

   - Такъ вотъ какъ, сэръ! вотъ какъ! начала Анастас³я глубоко оскорбленнымъ голосомъ: - такъ вотъ какому обхожден³ю вы сочли приличнымъ подвергнуть вашу несчастную жену! вотъ какимъ образомъ вы ведете себя въ отношен³я въ несчастной женщинѣ, которая была такъ глупа, что связала свою жизнь съ вашею! О, мистеръ Икль, я краснѣю за васъ, да, краснѣю сильнѣйшимъ образомъ!

   Впрочемъ, она не покраснѣла, да въ этомъ не было и надобности, потому что глаза Долли были закрыты.

   - О, мистеръ Икль! опять начала она: еслибы мы, бѣдныя женщины, могли только знать, как³я испытан³я насъ ожидаютъ, то мы подумали бы дважды - нѣтъ, какое дважды! сто разъ! - прежде, чѣмъ стали бы слушать обманчивыя слова мужчины!

   Она ожидала, что Долли будетъ возражать, и потому на минуту пр³остановилась, но онъ, казалось, крѣпко спалъ; она продолжала:

   - Какая я была глупая! я говорю, мистеръ Икль,- какая глупая я была! О, еслибы то время могло возвратиться! еслибы я тогда руководствовалась только здравымъ смысломъ, а не поддавалась очарован³ю змѣи,- ехидны, которую я отогрѣла на своей груди, мистеръ Икль! Еслибъ я не была дурочкой, я бы васъ отчистила, сэръ, я приказала бы кучеру отца выгнать васъ изъ нашего дома, сэръ. Но я была довѣрчивой дѣвочкой, мистеръ Икль; я была довѣрчивой, глупой дѣвочкой, сэръ! Прекрасное положен³е я себѣ устроила - превосходное! У меня былъ нѣжный отецъ, сэръ, и любящая мать, и... и...

   - И обожающ³й братъ, подсказалъ Бобъ изъ-за кресла.

   - Да! и милый, нѣжный, преданный братъ! продолжала оскорбленная Венера, съ возрастающей тоской:- но я оставила ихъ всѣхъ, какъ безумная, неблагодарная простушка, для негодяя, для негодяя - мистера Икля - который хватаетъ шляпу и оставляетъ бѣдную жену! Вы не забудьте, низк³й вы человѣкъ! что женщина, которую вы клялись защищать до послѣдней капли своей гадкой крови, унижена, что ея репутац³я покрыта грязью! Вы опять присоединились въ своей подлой лондонской шайкѣ негодяевъ, и проводите ночи въ развратѣ? Вы меня слышите, сэръ? Вамъ нѣтъ надобности притворяться спящимъ, мистеръ Икль! Я рѣшила, что вы выслушаете каждое слово, которое я скажу. Проснитесь, сэръ, проснитесь!

   - Я жду отвѣта, мистеръ Икль, сказала Анастас³я, когда Долли, наконецъ, открылъ глаза и сталъ смотрѣть на нее такъ пристально, какъ младенецъ смотритъ на свѣчку:- я хочу слышать, что вы скажете въ оправдан³е своего низкаго поведен³я!..

   Въ большому ея удивлен³ю и неудовольств³ю, Долли пробормоталъ:

   - Пожалуйста... я хочу лечь въ постель...

   - Въ постель! Это еще что такое! Нѣтъ, на не ляжете въ постель, сэръ!.. вскричала изумленная Анастас³я.- До тѣхъ поръ никто не ляжетъ спать, въ этомъ домѣ, сэръ, пока вы не отвѣтите на мой вопросъ. Я жду, мистеръ Икль! говорите, сэръ!..

   Бѣдная младенческая голова съ закрытыми глазами упала на плечо, какъ будто бы грустныя мысли уже слишкомъ обременили и придавили ее; маленьк³е члены внезапно ослабѣли и безжизненное тѣло покачнулось на бокъ, подобно разсыпающемуся картонному домику.

   Когда Анастас³я увидѣла, что Долли въ сакомъ дѣлѣ лишился чувствъ, она испугалась. Очень трудно, держа въ рукахъ палку, умѣть во время прекратить наносимые ею удары; она и не предполагала, чтобъ онъ былъ такъ слабъ и чувствителенъ.

   Прекрасная будетъ штука, если Долли умретъ тотчасъ по возвращен³и домой! отличную истор³ю сдѣлаютъ изъ этого сосѣди!

   Они готовы будутъ присягнуть, что онъ отравленъ. Представьте только себѣ, что явится коронеръ, полиц³я будетъ розыскивать у нея ядъ и, быть можетъ, все это опишутъ въ газетахъ! Анастас³я обернулась къ братцу Бобу, который поблѣднѣлъ, какъ полотно, и сказала:

   - Кажется, онъ боленъ!

   - Можетъ быть, онъ притворяется, сказалъ находчивый юноша; и въ ту же минуту, храбрецъ сталъ съ искусствомъ настоящаго палача татъ неистово щипать несчастную жертву, что Долли долженъ былъ закричать, еслибы какое-нибудь чувство у него еще оставалось.

   Тогда трусливый негодяй окончательно испугался и съ величайшею поспѣшностью распуталъ узли шали.

   - Клянусь Юпитеромъ! онъ совсѣмъ помертвѣлъ! замѣтилъ Бобъ, обращаясь къ Анастас³и.

   Анастас³я, почти внѣ себя отъ испуга, схватывала маленьк³я руки мужа и кричала:

   - Долли, милый Долли! слышите вы меня? Взгляните на меня, милый! Тутъ ваша Анастас³я, милый!

   Затѣмъ двое уб³йцъ продолжали свое дѣло обычнымъ въ подобныхъ случаяхъ порядкомъ. Бобъ взвалилъ себѣ на плечи безжизненное тѣльце, а Анастас³я понесла свѣчу и свѣтила ему по лѣстницѣ, заботливо озираясь, нѣтъ ли кого изъ слугъ. Они осторожно достигли спальни и уложили безчувственное тѣльце въ кресло; за тѣмъ они пустили въ ходъ всѣ общепринятыя лекарства: прикладывали воду въ вискамъ, давали нюхать различныя соли, вливали въ ротъ вино. Но Долли не шевелился.

   - Я думаю, сказалъ, наконецъ, Бобъ:- я думаю, что лучше послать за докторомъ; дѣло совсѣмъ плохо.

   Но Анастас³я не хотѣла, не могла, не смѣла внимать подобному предложен³ю. Послать за докторомъ! Чтобы все разгласилось по цѣлому Тинкенгему! Нѣтъ, нѣтъ! нужно попробовать что нибудь другое,- все, что угодно, только не доктора!

   Пац³ента подняли на простыняхъ, гдѣ онъ и лежалъ съ распростертыми руками, точно распятый. Анастас³я выронила нѣсколько слезинокъ и три раза громко сказала: - бѣдный Долли! потомъ, обратившись къ брату, прибавила: - бѣдный! его нельзя на ночь оставить одного, не посидите ли вы съ нимъ, милый?

   - Что же вы сами намѣрены дѣлать? спросилъ Бобъ, не слишкомъ довольный такимъ предложен³емъ.

   - Я лягу въ сосѣдней комнатѣ, и если буду нужна, то вы можете меня позвать, отвѣчала любящая жена.

   - Чортъ возьми! Тутъ вовсе нѣтъ ничего веселаго, проворчалъ Бобъ.- Вѣдь онъ не мой мужъ, да и я усталъ, позвольте вамъ сказать.

   Не обращая вниман³я на эти слова, Анастас³я прибѣгла къ подкупу.

   - Я пришлю вамъ водки, Бобъ, ласково сказала она.

   - Можно курить? спросилъ достойный молодой человѣкъ, значительно смягчившись.

   - Въ уборной можно, только осторожнѣе съ искрами, будьте милочкой, не сожгите гардинъ, возразила любящая супруга.

   Когда утромъ Долли очнулся отъ своего полусна, полуобморока и удивился, отчего такъ сильно пахнетъ табакомъ, причину этого сейчасъ же объяснилъ подошедш³й къ постели, съ трубкою во рту, Бобъ, который спросилъ больнаго, какъ онъ теперь себя чувствуетъ.

   Въ одно мгновен³и Долли вспомнилъ все. Такъ-какъ онъ былъ еще очень слабъ и съ трудомъ могъ дышать, то не старался произнести ни одного упрека, а только посмотрѣлъ на мистера Боба, но это былъ взглядъ выразительнѣе: не будучи злобнымъ, онъ пламенѣлъ негодован³емъ и презрѣн³емъ.

   Удалецъ изъ миддльсекскаго госпиталя понялъ, что дни его пребыван³я въ Тинкенгемѣ сочтены, и потому возвратился въ уборную, чтобъ извлечь возможно большую выгоду изъ настоящаго положен³я, осушая бутыль съ водкою.

   Рѣшились послать за докторомъ, и мистриссъ Икль старалась объяснить ему, что мужъ страдалъ отъ сильной простуды, полученной во время путешеств³я. Когда они вошли въ спальню, докторъ не хотѣлъ сказать ей прямо, что не вѣрилъ истор³и о поѣздкѣ мистера Икля, но выразилъ это ученымъ языкомъ.

   - Сильное изнеможен³е, замѣтилъ онъ, пощупавъ пульсъ.- Пульсъ какъ у ребенка. Весь организмъ совершенно истощенъ.

   Въ уборной, прописывая лекарство, онъ саркастически замѣтилъ Анастас³и, что мистеръ Икль, повидимому, простудился отъ сильной тревоги.

   - Боже мой, какой онъ неблагоразумный! отвѣчала Анастас³я.

   Новость о возвращен³и Долли и о его болѣзни распространилась по всему Тинкенгему съ чрезвычайною быстротою.

   Сочувств³е къ Долли достигло высшей степени; экипажъ за экипажемъ останавливались у подъѣзда, заботливыя освѣдомлен³я о здоровьѣ мистера Икля сыпались дождемъ.

   Но когда лакей вѣжливо сообщалъ сидѣвшимъ въ экипажѣ, то мистриссъ Икль очень рада ихъ видѣть и просить пожаловать, то на такое приглашен³е всегда слѣдовалъ угрюмый отказъ.

   Для прекрасной, но презираемой Анастас³и стало положительною необходимостью попытаться сдѣлать что-нибудь, хота бы даже отчаянное, чтобы возвратить себѣ потерянное мѣсто въ Тинкенгемскомъ обществѣ и остановить, такимъ образомъ, открытыя и умышленныя оскорблен³я со стороны сосѣдей. Противъ нея, очевидно, составился заговоръ; но она разобьетъ этихъ гнусныхъ заговорщиковъ! да, она поразитъ каждую злобную юбку, хотя бы это стоило шести обѣдовъ и шести танцовальныхъ вечеровъ въ недѣлю!

   Анастас³я сообщила свои планы Бобу, и этотъ суровый юноша совѣтовалъ ей сопротивляться, говоря:

   Задай ихъ хорошенько, Стаси! въ тебѣ течетъ кровь де-Кадовъ; если ты имъ не отплатишь, то ужь никто не сможетъ отплатить.

   Говоря безпристрастно, Бобъ, когда онъ бывалъ трезвъ, былъ недуренъ собой. Глаза у него были больш³е и блестящ³е, онъ сосалъ усы и въ послѣднее время пр³обрѣлъ себѣ новую шляпу, такъ что, если только не глядѣть на его сапоги, наружность его была очень показная и напоминала отставнаго прапорщика.

   Онъ хорошо могъ служить цѣлямъ Стаси, въ качествѣ ея защитника. Каждый день, въ четыре часа, у подъѣзда стоялъ экипажъ. Блистательная Анастас³я выбирала такую шляпу, которая должна была заставить содрогнуться обитательницу "Лавроваго двора", и надѣвала платье, разсчитанное на то, чтобы въ "Тюльпанной хижинѣ" спрятались отъ стыда.

   Они разъѣзжали, преслѣдуя своихъ враговъ. Если послѣдн³е находились въ ричмондской пирожной лавкѣ, мистриссъ Икль нарочно входила въ все, чтобы внушить имъ благоговѣйное почтен³е къ поражающему количеству заказовъ на желе и на пудинги. Тутъ, въ лавкѣ, она безопасно располагала своими врагами; ускользнуть отъ ней они не могли, а между тѣмъ ея снисходительное обращен³е, ея благодарность за участ³е, выказанное къ здоровью мистера Икля, ея патетическ³й разсказъ о его болѣзни, конечно, производилъ впечатлѣн³е на сосѣдей.

   Анастас³я и Бобъ показывались вездѣ. Когда они встрѣчали враждебныхъ сосѣдокъ, Анастас³я кланялась имъ или кивала головою такъ смѣло и выразительно, что никто, за исключен³емъ какого нибудь свѣжеиспеченнаго дикаря, не могъ не отвѣчать на ея привѣтств³е.

   - Я проучу ихъ! воскликнула мистриссъ Икль, послѣ одной изъ этихъ улыбающихся, вѣжливыхъ встрѣчъ. - Это будетъ непремѣнно, хотя бы вамъ, Бобъ, пришлось выдержать дюжину дуэлей.

   - Хотя бы что? вскричалъ пораженный Бобъ. - Полно, Стаси! Потише, потише!

   - Какъ, вы не хотите сдѣлать этого для сестры? воскликнула Анастас³я.

   - Нѣтъ, не хочу, даже и для себя самого! возразилъ Бобъ: - как³я вы добрыя!

   - Во всякомъ случаѣ, трусъ, презрительно отвѣчала сестра: - вы можете послать вызовъ. Это ихъ устрашитъ, хотя бы даже на слѣдующее утро вы уступили.

   Разъ Анастас³я встрѣтилась лицомъ въ лицу съ обитательницею "Тюльпанной хижины" въ узкомъ переулкѣ и начала въ упоръ повторять свои любезности. Она была очень рада сообщить извѣст³е о томъ, что мистеръ Икль уже внѣ опасности. Отчего "Тюльпанная хижина" не навѣститъ его? Онъ такъ любитъ "Тюльпанную хижину", и ея посѣщен³е было бы для него праздникомъ.

   - A какъ здоровье нѣмецкаго джентльмена? спросилъ красавицу непр³ятель, сдѣлавъ этими словами выстрѣлъ изъ оруд³я 80-ти фунтоваго калибра, заряженнаго злобой до самаго дула.

   - Очень хорошо, благодарю васъ, возразила Анастас³и съ величайшимъ благодуш³емъ. - Онъ вчера обѣдалъ съ мистеромъ Иклемъ. Они вѣдь старые друзья, вы знаете. Я должна познакомить васъ съ нимъ; онъ такой пр³ятный джентльменъ.

   Разбитый врагъ со злобой бѣжалъ, прикрывая зонтикомъ свое отступлен³е. Побѣдоносная Венера, хота и была не на шутку ранена, но старалась казаться торжествующею. Надо подождать, пока Долли поправится и выручитъ ее изъ этихъ непр³ятностей. Бобъ былъ хуже, чѣмъ безполезенъ. Отъ него пахло табачнымъ дымомъ, водкой и онъ нигдѣ не имѣлъ никакого кредита.

   Но милый Долли былъ все еще очень боленъ и очень унылъ. Онъ вынесъ такой потрясающ³й ударъ, что, казалось, не желалъ подвергаться опасности получить новый такой же. Анастас³я съ удивлен³емъ замѣтила, что онъ вовсе не былъ радъ ея обществу, какъ бывало прежде; видъ ея брата былъ положительно ему противенъ.

   Теперь она была бы рада помириться съ нимъ, но его упрямство мѣшало всякому сближен³ю. Его отвѣты, на всѣ ея нѣжныя слова были неизмѣнно лил: "благодарю васъ", или "какъ вамъ угодно".

   - Хорошо вы спали, неоцѣненный Долли?

   - Благодарю васъ.

   - Не хотите ли встать, милый?

   - Какъ вамъ угодно.

   - Не хотите ли, мой Долли, бифштексъ къ завтраку?

   - Благодарю васъ.

   - A немного поджареннаго хлѣба, мой голубчикъ?

   - Какъ вамъ угодно.

   Бѣднякъ былъ слишкомъ добросердеченъ, чтобы отвѣчать невѣжливостью на ея внимательность, но въ то же время и слишкомъ сильно уязвленъ, и быть можетъ, слишкомъ благоразуменъ, чтобы поощрять ея попытки въ примирен³ю. Онъ говорилъ мнѣ, что ни разу не упомянулъ о ея жестокомъ обхожден³и съ нимъ, и не порицалъ ее за низк³й образъ дѣйств³й въ ту достопамятную ночь.

   Она хорошо знала, что дѣлала мнѣ большое и непоправимое оскорблен³е, говорилъ онъ. - Что же за польза въ томъ, что я сталъ бы говорить ей то, что она уже знала?

   Я и до настоящаго времени не могу рѣшить, былъ ли Долли ид³отъ или ангелъ въ образѣ человѣка.

   Холодность Долли часто заставляла благородную Анастас³ю искать утѣшен³я у нѣжнаго Боба.

   - Онъ все такой же угрюмый, жаловалась она этому милому юношѣ: - не хочетъ даже говорить со мной. Боже мой! какъ онъ перемѣнился!

   - Я бы его перемѣнилъ, мудро отвѣчалъ Бобъ: - я бы его заставилъ быть учтивымъ! онъ скоро бы у меня очнулся.

   Наконецъ, наступило время, когда докторъ велѣлъ больному каждый день выходить въ гостиную. Бѣдный Долли! Какъ его утомляло это короткое путешеств³е по лѣстницѣ! Онъ самъ не думалъ, что такъ ослабѣлъ. Ноги его дрожали подъ тяжестью тѣла, которое я могъ бы нести подъ мышкой столь же легко, какъ зонтикъ; достигнувъ дивана, Долли падалъ на него и задыхался такъ, зло, казалось, сдѣлай онъ еще одинъ шагъ - и ему угрожаетъ смерть. Но Анастас³и онъ не позволялъ себя поддерживать. Она злобно кусала губки, когда онъ выражалъ желан³е опереться на лакея. Впрочемъ, она не возражала; вообще, съ нѣкотораго времени, она остерегалась обижать Долли, сознавая, что его присутств³е въ домѣ необходимо для ея собственнаго спокойств³я и выгоды.

   Но Боба она все-таки держала въ домѣ (къ большому ущербу въ занят³яхъ этого талантливаго дантиста), держала, какъ сильнаго, мускулистаго палача, который можетъ пригодиться въ случаѣ новаго побѣга Долли.

   - Зачѣмъ этотъ человѣкъ здѣсь? спросилъ разъ Долли.

   - Какой человѣкъ, мой милый? спросила у него Анастас³я, думая, что мозгъ мужа въ разстройствѣ и ему представляются привидѣн³я.

   - Вашъ братъ, отвѣчалъ Долли.

   - Онъ гоститъ у меня, мой дорогой, возразила Анастас³я, съ трудомъ сдерживая горечь при назван³и такого прекраснаго юноши, какъ Бобъ, просто "человѣковъ".

   - Я желаю, чтобы онъ немедленно оставилъ мой домъ, приказалъ Долли.

   - Тамъ-какъ онъ мой близк³й и кровный родственникъ, мистеръ Икль, возразила Стаси съ пламеннымъ достоинствомъ: - то, я думаю, вы могли бы менѣе рѣзко о немъ выражаться. Но онъ уйдетъ, мой милый! Я на все готова, чтобы вамъ угодить, мой дорогой!

   Оставивъ мужа, она поспѣшила въ Бобу.

   - Бобъ, милый! онъ говоритъ, что вы должны уйти отсюда, но не безпокойтесь: только не будьте у него на глазахъ, вотъ и все!

   Когда жена говоритъ о своемъ мужѣ "онъ" и входитъ въ соглашен³и съ братомъ, какъ бы провести его, то я всегда считаю это вѣрнымъ знакомъ, что лэди уже совершенно покончила съ любовью - и мои догадки всегда бываютъ вѣрны. Долли, по одному табачному запаху, зналъ, что Бобъ все еще оставался въ домѣ; онъ хорошо понималъ и то, что этого, многообѣщающаго молодаго храбреца, удерживали въ качествѣ стража и наблюдателя надъ нимъ, Долли. Однакожъ, когда нахальный юноша появился однажды за обѣдомъ, Долли спокойно перенесъ его присутств³е, вмѣсто того, чтобы позвонить и послать за полисменомъ. Эта нерѣшительность стоила ему потери власти.

   Первая серьезная стычка, возобновившая непр³ятныя дѣйств³я, случилась по поводу того, что Долли, который уже кончилъ лечен³е, однажды утромъ прогналъ своего лакея за грубости.

   Безтолковый слуга потерялъ мѣсто, поддавшись дурнымъ внушен³ямъ мистера Боба де-Када, который съ нимъ свелъ компан³ю. Они играли по пенсу въ карты, обокрали погребъ съ виномъ, и роспили свою добычу сидя въ кладовой съ трубками. Бобъ взялъ въ займы нѣсколько шиллинговъ изъ плисовыхъ кармановъ пр³ятеля, и въ заключен³е, подбилъ этого глупца наговорить Долли грубостей.

   - Не обращайте вниман³я на слова этого дурака, совѣтовалъ Бобъ: - я васъ поддержу, Анастас³я также.

   Я до сихъ поръ твердо убѣжденъ, что именно по внушен³ю Боба этотъ малый, передъ уходомъ своимъ изъ дому, разорвалъ свои плисовые брюки и каштановаго цвѣта ливрею; впрочемъ, на подобномъ святотатствѣ страшно остановиться, и я не буду болѣе говорить объ этомъ предметѣ.

   Анастас³я была чрезвычайно раздражена тѣмъ, что мистеръ Икль позволилъ себѣ вмѣшиваться въ дѣла съ прислугой; но, сдержавъ гнѣвъ, стала пр³искивать новаго лакея. Она занималась списыван³емъ нѣсколькихъ объявлен³й изъ "Times", когда Долли, успѣвш³й запастись мужествомъ, прервалъ ея работу.

   - Мистриссъ Икль, сказалъ онъ (теперь онъ уже не называлъ ее Анастас³ей): - съ вашего позволен³я, я буду нанимать нашу мужскую прислугу. Это будетъ лучше. Я имѣю на то свои причины.

   Милая женщина едва вѣрила своимъ ушамъ.

   - Что вы сказали, мистеръ Икль? спросила она.

   - Я нахожу неудобнымъ, мистриссъ Икль, чтобъ женщина толковала съ цѣлой толпой мужчинъ. Это неприлично, отвѣчалъ Долли, несмотря на все.

   - Неприлично, мистеръ Икль? такъ ли я воняла? Вы говорите, что я виновна въ неприличныхъ поступкахъ? Прекрасно, сэръ! только этого недоставало!

   - Прошу замѣтить, что всѣ слуги, которые будутъ искать у насъ мѣста, должны являться ко мнѣ, мистриссъ Икль, продолжалъ Долли.

   - Не знаю, мистеръ Икль, каковъ законъ нашей страны, продолжала Анастас³и съ уб³йственнымъ велич³емъ въ осанкѣ:- но едва ли онъ позволяетъ мужу называть жену грубой, нескромной, непристойной женщиной! Судьи страны, сэръ, рѣшатъ этотъ вопросъ о мужской прислугѣ. Я не берусь рѣшать его.

   - Это будетъ рѣшено, мистриссъ Икль, спокойно сказалъ Долли. - Въ моемъ собственномъ домѣ позвольте мнѣ быть судьей, что хорошо и прилично.

   - Вы раскаетесь въ этомъ, сэръ, свирѣпо крикнула красавица.- Вы осмѣлились обвинить меня въ неприличномъ обращен³и съ толпой мужчинъ; это ваши собственныя слова, сэръ, съ толпой мужчинъ! Я передамъ это на усмотрѣн³е суда, сэръ! Потому только, что я сдѣлала глупость, выйдя замужъ за ид³ота, я не должна открывать рта! Я не смѣю сказать слова никому изъ вашей отвратительной брат³и! Mы живемъ не въ Турц³и, мистеръ Икль! Не въ Турц³и, сэръ! Мы, слава Богу, не невольницы, сэръ! A имѣю ли я право говорить съ мясникомъ, съ булочникомъ и съ продавцемъ молока, скажите, пожалуйста? Быть можетъ, и это неприлично, мистеръ Икль?

   - Я не желаю входить въ обсужден³е по этому предмету, мистриссъ Икль, возразилъ Долли: - вы слышали, что я сказалъ, и этого довольно.

   Онъ могъ считать это достаточнымъ, но не такъ смотрѣла на дѣло оскорбленная лэди. За обѣдомъ, въ тотъ же день, она принялась колоть и жалить самымъ язвительнымъ образомъ Долли, по поводу его тонкихъ понят³й о прилич³и.

   - Если бы это не было неприлично, Бобъ, сказала мистриссъ Икль съ ужасающею выразительностью въ голосѣ: - я взяла бы другую картофелину.

   - Сдѣлайте, пожалуйста, такое неприлич³е, Бобъ, налейте мнѣ стаканъ хересу, замѣтила она въ концѣ обѣда.

   - Какъ вы можете, Бобъ, быть до такой степени неприличны, что говорите, въ присутств³и дамы, о занят³яхъ медиковъ - развѣ вы не знаете, что они составляютъ гадкую толпу мужчинъ? саркастически щебетала красавица.

   Но Долли молча ѣлъ и не выказывалъ даже признаковъ неудовольств³я.

   Война возобновилась и, мало-по-малу, пр³обрѣла уб³йственную ему. При помощи Боба, мистриссъ Икль могла совершать велик³е и свирѣпые подвиги.

   - О, мой милый Робертъ, говорила она благородному юношѣ де-Каду:- что бы вы ни дѣлали, никогда не будьте грубы съ своей бѣдной женой. Это такъ низко, такъ отвратительно! Я питаю величайшее презрѣн³е въ низкимъ, грубимъ, гадкимъ мужьямъ! никогда не дѣлайте такъ, милый Бобъ, или на васъ всѣ станутъ указывать, какъ на самую отвратительную гадину, какая только есть на свѣтѣ!

   Разъ она замѣтила:

   - Вы помните, Бобъ, молодаго мистера Гурди, прекраснаго молодаго джентльмена съ выразительными чертами лица, который былъ, кажется, литографомъ инд³йскаго принца, и такъ былъ влюбленъ въ меня? Знаете, это извѣстный органный мастеръ, фирма Хурди, Чурди и К°? что это былъ за милый, восхитительный человѣкъ!

   - Въ самомъ дѣлѣ? отозвался Бобъ, видя, что тутъ наносился ударъ Долли, и съ удовольств³емъ играя свою роль.

   - Я, кажется, никогда вамъ не говорила, что онъ дѣлалъ мнѣ предложен³е? Но онъ опоздалъ, бѣдный! я уже была обручена. Это былъ прелестный, высокаго роста молодой человѣкъ. Хотела бы я, чтобъ вы видѣли, какъ онъ рвалъ на себѣ волосы, когда я сказала ему роковую новость,- так³е волнистые, кудрявые волосы! Я нашла его локонъ гдѣ-то на лѣстницѣ; я покажу его вамъ, напомните когда-нибудь!

   Это былъ тяжелый ударъ, но Долли выдержалъ его, даже не пошевельнувшись въ своемъ креслѣ.

   Любимымъ ея маневромъ было развертывать письмо, будто бы полученное недавно изъ дому отъ милой мамаши, и, по поводу этого, дѣлать самыя оскорбительныя размышлен³я относительно поведен³я мистера Икля.

   - Я получила такое нѣжное, любящее письмо отъ мамаши, Бобъ, обыкновенно начинала она: - письмо, такъ прекрасно написанное, полное такихъ добрыхъ совѣтовъ! Я вамъ прочту изъ него нѣкоторыя мѣста. Послушайте, милый, это дѣйствуетъ очень успокоительно: "знаю, моя дорогая Анастас³я, что вы терпите душевныя и тѣлесныя мучен³я отъ своего низкаго мужа. Любимая моя, вы стоили лучшей участи! Онъ очень ужасный человѣкъ. Вспыльчивый, грубый, гадк³й, низк³й и трусливый. Не завидую вашей долѣ. Удивляюсь только, какъ вы его не оставите. Еслибы вы не были такою кроткою, любящею, благородною женщиною, и притомъ преданною англиканской церкви, то уже давно бросили бы это чудовище!" Ахъ, Бобъ! прочитавъ такое письмо, я чувствую въ себѣ новыя силы. Дорогая мамаша!

   Анастас³я цаловала воображаемое письмо и прятала къ себѣ на грудь.

   Можете себѣ представить, какъ трудно переносить все это человѣку, хотя бы онъ даже обладалъ кротостью ягненка,- переносить, не сдѣлавъ въ отвѣтъ мы одного замѣчан³я. Домъ стадъ для Долли совершенно невыносимъ. Сидя въ своей комнатѣ, задумчивый и печальный, Долли могъ слышать, какъ жена и Бобъ хохотали и кричали, вѣроятно, желая показать ему, какъ они весели и довольны.

   Однакожь, какую душевную тяжесть не чувствовалъ Долли, онъ не рѣшался выйти изъ этого положен³я, боясь сцены: деликатный и чувствительный Долли не любилъ "сценъ".

   Много несчастныхъ дней провелъ онъ, лежа неподвижно въ своемъ креслѣ, до такой степени неподвижно, что когда онъ выходилъ изъ оцѣпенѣн³я и пытался встать, то члены его оказывались онѣмѣлыми и сведенными судорогой. Однажды, уставъ читать, онъ стоялъ у окна и смотрѣлъ на росш³е передъ нимъ кусты, прислушивался къ разнообразному стуку проѣзжавшихъ экипажей, и развлекался, стараясь различить звукъ четырехколесной телеги отъ двухколесной; вдругъ онъ увидѣлъ Анастас³ю, вышедшую гулять, въ сопровожден³и изящнаго Боба. Долли усталъ разсматривать кусты; онъ видѣлъ, какъ нѣжный побѣгъ полумертваго лавроваго дерева превратился въ крѣпкую, многообѣщающую вѣтвь,- отчего не заняться чѣмъ-нибудь другимъ? Отчего не воспользоваться отсутств³емъ мучителей и не попытаться ускользнуть? Долли надѣлъ шляпу и вышелъ на улицу.

   Онъ не прошелъ и десяти шаговъ, какъ встрѣтилъ Фреда Пиншеда; вслѣдъ за нимъ шелъ Гусъ Грубъ,- рукопожат³я, и трое маленькихъ людей пошли вмѣстѣ, съ величественнымъ и важнымъ видомъ норфолькскихъ великановъ. Говоря откровенно, Долли былъ очень радъ, что нашелъ себѣ защиту на случай, если она выслѣдитъ, куда онъ пошелъ.

   Пр³ятели выражали ему сочувств³е, разспрашивали о его болѣзни, желали на будущее время здоровья; словомъ, были такъ добры, какъ могли бы быть его школьные товарищи. Долли ожилъ и почувствовалъ себя здоровѣе.

   Часовъ около шести, Пиншедъ сталъ настаивать, чтобъ Икль обѣдалъ вмѣстѣ съ нимъ у его матери, и не хотѣлъ слушать никакихъ отговорокъ. Долли, хотя и чувствовалъ себя разстроеннымъ, подумалъ, однакожь, что такой случай провести пр³ятно время, быть можетъ, никогда больше не представится, и принялъ приглашен³е.

   Когда Анастас³я, возвратившись домой, не нашла мужа, то такъ разсвирѣпѣла, что даже погрозила, если только поймаетъ Долли опятъ, запереть его на ключъ.

   - Какова крошечная, злая ехидна! воскликнула она, обращаясь къ Бобу: - ускользнулъ тихонько, когда всѣ думали, что онъ такъ слабъ, что и ногъ не передвинетъ! О! я ему за это отплачу!

   Бобъ, въ качествѣ субъ-констэбля, былъ отправленъ, съ десятью шиллингами въ карманѣ, разыскивать бѣглеца по сосѣдству, и захватить его опять.

   Отважный молодой человѣкъ, съ быстротою мысли, свойственной людямъ ген³альнымъ, сейчасъ же составилъ себѣ планъ дѣйств³й. Онъ спрячется пока въ ближайшемъ трактирѣ, и будетъ изъ окна наблюдать, не пройдетъ ли мимо преступникъ.

   Прошло десять часовъ, и все-таки нѣтъ Боба, и что еще хуже, нѣтъ Долли. Анастас³я прежде всего освѣдомилась, взялъ ли съ собою мистеръ Икль дорожный мѣшокъ. Никто даже не видалъ, какъ мистеръ Икль вышелъ изъ дожу.

   Единственная ея надежда была на бдительность братца, который, по странной случайности, въ эту самую минуту игралъ пятую парт³ю на бильярдѣ съ зеленщикомъ, со старьевщикомъ, и съ торговцемъ сыромъ; по три пенса назначалась парт³я, и выигравш³й платилъ за эль; такимъ образомъ, Бобъ увеличивалъ популярность дома Иклей, и умѣя мастерски владѣть к³емъ, даромъ пилъ.

   Нисколько не смущаясь послѣдств³ями своего смѣлаго поступка, Долли, съ сигарой во рту, шелъ домой, въ хорошемъ настроен³и духа послѣ прекраснаго обѣда и ласковаго обхожден³я; онъ давалъ себѣ обѣщан³е на будущее время больше искать развлечен³я внѣ дома; это будетъ ослаблять дурное впечатлѣн³е, производимое домашими дрязгами.

   Долли громко постучалъ въ дверь, и когда ее отворила сама гнѣвная Анастас³я, тихонько насвистывалъ, издавая звукъ, занимавш³й средину между свистомъ вѣтра въ замочную скважину и пискомъ молодаго щегленка въ равное утро.

   Долли былъ въ хорошемъ настроен³и духа.

   Анастас³я, ожидавшая Боба, какъ только увидѣла чью-то шляпу, сейчасъ же вскричала:

   - Что нашли, поймали его?

   Долли понялъ истинное значен³е словъ жены и улыбнулся. Узнавъ Долли, Анастас³я крикнула;

   - Надѣюсь, мистеръ Икль, что вы не намѣрены каждую ночь заставлять цѣлый домъ ожидать васъ?

   Долли, вмѣсто отвѣта, взглянулъ на часы; видя, что еще только три четверти одиннадцатаго, онъ сообразилъ, что не требуется никакого объяснен³я.

   - Принесите подсвѣчникъ, крикнулъ онъ горничной. Такая дерзость испугала и смутила Анастас³ю. Она чувствовала себя совершенно побѣжденною.

   - На будущее время, мистеръ Икль, продолжала она: - когда вы бываете расположены идти гулять, то, быть можетъ, у васъ достанетъ благопристойности, попросить жену сопутствовать вамъ!

   Долли взошелъ на лѣстницу, не удостоивъ ее отвѣтомъ. Такъ-какъ супруги занимали отдѣльныя коинаты, то разговоръ въ этотъ вечеръ не продолжался. Долли спалъ крѣпко.

   По удален³и мужа, первымъ дѣломъ мистриссъ Икль было завладѣть его шляпой, которую она заботливо заперла въ шкафъ съ бѣльемъ.

   - Теперь мы посмотримъ! сказала она, повернувъ два раза ключъ въ замкѣ.

   Любезные сосѣди Иклей, какъ только узнали, что Долли былъ въ гостяхъ у Пиншедовъ, сейчасъ же возымѣли сильное желан³е, чтобъ онъ удостоилъ своимъ посѣщен³емъ ихъ скромный семейный обѣдъ; надменная Анастас³я должна была сильно получиться, видя, что ея мужа приглашаютъ, а о ней забыли.

   Они мало знали, мало цѣнили сильный, рѣшительный характеръ красавицы. Думать, что ее можно растоптать, было все равно, что стараться раздавить упруг³й матрацъ. Анастас³я обладала, если можно такъ выразиться, нравственною упругостью; она была подобна мѣди, сдѣлавшейся гибкою отъ ударовъ молота. Сойдя внизъ, въ завтраку, мистриссъ Икль увидѣла на столѣ два письма, подписанные женскимъ почеркомъ и адресованныя на имя мужа. Безъ малѣйшаго колебан³я она вскрыла ихъ. Она обладала совершенно наполеоновскою быстротою дѣйств³й.

   Въ первомъ письмѣ "Ивовая скамья" просила удостоить, во второмъ "Тюльпанная хижина" была бы очарована, еслибъ..." Героическая женщина нахмурила классическ³я брови и сунула оба приглашен³я въ карманъ.

   - О, о! прошипѣла она: - они хотятъ поразить меня съ этой стороны, вотъ что! Глупцы, они принимаютъ меня за ребенка!

   Когда Джонъ принесъ корзинку съ хлѣбомъ, она попросила его на будущее время подавать всѣ получаемыя письма ей. Джонъ будетъ такъ добръ, что сообщитъ приказан³е своей госпожи горничнымъ.

   Еще не было двѣнадцати часовъ, какъ Анастас³и, выбравъ самое лучшее стальное перо, написала язвительные отвѣты на приглашен³я, присланныя мужу; отвѣты были посланы съ нарочнымъ, съ Джономъ, одѣтымъ въ самую лучшую ливрею.

   - Что вы будете дѣлать съ подобной женщиной? спросила "Ивовая скамья" у "Тюльпанной хижины".

   - Что дѣлать съ ней, отвѣчала "Тюльпанная хижина": - не спрашивайте меня, моя милая!

   - Она не успокоится, пока не вгонитъ его въ могилу! вскричала "Ивовая скамья".

   - И по дѣломъ ему, возразила недовольная "Тюльпанная хижина".

   Несчастный Долли! даже "Тюльпанная хижина" его оставила.

  

  

   Мало думая о кошачьей трагед³и, разыгрывавшейся такъ безуспѣшно въ Твикенгемской виллѣ, я, какъ слѣдуетъ порядочному молодому человѣку, ревностно занимался своей наукой, мечтая о томъ хорошемъ времени, когда а буду ѣздить въ собственномъ экипажѣ, носить золотые очки, и получать тѣ гинеи, которыя тихонько всовываются въ руку, какъ будто бы плата доктору за визиты было безстыднымъ и невѣжливымъ дѣломъ, и какъ будто бы нелѣпо было даже самое предположен³е, что мы, медики, работаемъ изъ-за денегъ, подобно другимъ рабочимъ въ виноградникѣ.

   Я былъ счастливъ, такъ счастливъ, что проводилъ все вредя въ созерцан³и собственнаго благополуч³я и - краснѣйте за мой эгоизмъ! - вспоминалъ о Долли Иклѣ, какъ о человѣкѣ, котораго я зналъ когда-то, но не видѣлъ уже цѣлый годъ. У меня составилось самолюбивое убѣжден³е, внушенное, быть можетъ, медицинскими занят³ями, что моего общества и моихъ услугъ не ищутъ только потому, что не встрѣчается никакихъ неблагопр³ятныхъ обстоятельствъ; не слыша ничего отъ Долли, я заключилъ, что онъ примирился со своей Анастас³ей и благопол