Мейхью Август - Блумсберийская красавица

учно поживаетъ.

   Быть можетъ, онъ, маленьк³й бѣднякъ, и удивлялся въ это время, отчего я его оставилъ. Бѣдный Долли! Я держался вдали отъ Твикенгема не потому, чтобъ избѣгалъ его; но, говоря по совѣсти, пр³емъ, какой красавица дѣлала друзьямъ своего мужа, былъ таковъ, что я не могъ его выносить.

   Еслибъ Долли былъ одаренъ достаточнымъ мужествомъ, чтобъ защищать своихъ друзей или даже дѣлаться посредникомъ между наглостью жены и застѣнчивостью своихъ посѣтителей, то онъ пр³обрѣлъ бы себѣ наше расположен³е и сострадан³е; но этотъ нервный осленокъ считалъ за лучшее, не рискуя вступать въ единоборство съ Анастас³ей, принимать ея сторону въ чудовищномъ неприлич³и; послѣдств³я, конечно, оказывались сколько унизительными, столько же и жалостными для тѣхъ несчастныхъ, которые имѣли честь быть его знакомыми.

   Послѣдн³й разъ, когда я посѣтилъ его, задолго до большаго взрыва между супругами, она буквально выпроводила меня изъ дому. Послѣ отличной прогулки по берегамъ Темзы, я былъ такъ голоденъ, что хлѣбъ и сыръ сдѣлались для моего слуха музыкальными терминами; въ прекрасномъ настроен³и и чрезвычайно веселый, посѣтилъ я виллу, рѣшившись остаться тамъ обѣдать, если будетъ сдѣланъ хотя самый жалк³й намекъ на то, что мое общество можетъ доставить удовольств³е; но лишь только я поставилъ ногу на порогъ дома, не успѣвъ еще на на одинъ футъ ступить на вещевую клеенку, покрывавшую полъ, какъ красавица нахмурила брови и выразила надежду, что я пришелъ не съ тѣмъ намѣрен³емъ, чтобъ остаться обѣдать.

   Я смотрѣлъ на Долли, чрезвычайно пораженный такимъ непривѣтливымъ пр³емомъ и слишкомъ оробѣвш³й, чтобъ думать о рѣзкомъ отвѣтѣ; но этотъ крошечный трусъ, вмѣсто того, чтобъ защитить пр³ятеля, принялъ сторону ехидной супруги.

   - Я думаю, что въ самомъ дѣлѣ вамъ лучше уйти, Джекъ, она сегодня не совсѣмъ хорошо себя чувствуетъ, шепнулъ онъ мнѣ.

   Я повернулся на каблукахъ и не произнесъ ни одного слова, до тѣхъ поръ, пока не вышелъ на улицу; тамъ, передъ ихъ садомъ, разорвавъ на куски цвѣтовъ лил³и, я въ самыхъ рѣзкихъ выражен³яхъ, которыхъ не считаю нужнымъ повторять, далъ слово, что никогда болѣе не переступлю порогъ этой отвратительной виллы. Я сдержалъ свое обѣщан³е до дня знаменитой вечерники.

   Но возвратимся въ разсказу. Утромъ Долли сошелъ внизъ, очень довольный своей вчерашней побѣдой и восхищенный своимъ новымъ рѣшен³емъ возможно чаще отлучаться изъ дому. Послѣ завтрака, который онъ съѣлъ съ наслажден³емъ, Долли позвонилъ и приказалъ слугѣ принести ему шляпу и перчатки.

   Шляпу, однако, не могли найти.

   - Спросите у мистриссъ Икль, сказалъ Долли.

   Вмѣсто того, чтобъ прислать отвѣтъ съ посланнымъ, смѣлая амазонка явилась лично.

   - Я увѣренъ, что вы знаете, гдѣ моя шляпа; мнѣ она нужна, сказалъ Долли, силясь принять на себя видъ ледянаго велич³я.

   - Послѣ обѣда, когда мы пойдемъ вмѣстѣ, шляпа будетъ, но не раньше, возразила мистриссъ Икль.

   Долли немедленно позвонилъ и приказалъ вошедшему слугѣ сходить въ ближайш³й шляпный магазинъ и сказать, чтобъ ему сейчасъ же прислали шесть новыхъ шляпъ.

   - Джемсъ, не дѣлать ничего подобнаго, приказала съ своей стороны мистриссъ Ныь.

   Долли, побагровѣвъ отъ ярости за такой страшный подрывъ его авторитета, закричалъ слугѣ:

   - Дѣлайте, какъ и вамъ говорю, сэръ, или я вамъ сейчасъ не откажу!

   - Не обращайте вниман³я на слова вашего господина, возразила Анастас³я:- слушайтесь женя. Можете оставить комнату.

   Слуга, видя, что сильнѣйшей стороной была мистриссъ Икль, повиновался ей.

   Долли хотѣлъ самъ броситься изъ комнаты и бѣжать за шляпами, но Анастас³я прижалась спиной къ двери и не пропускала его. Кринолинъ ея образовалъ огромный кругъ. Такъ-какъ чрезъ эту преграду Долли перескочить не могъ, то вынужденъ былъ сдержать свою ярость.

   Но всего тягостнѣе было то, что Долли слышалъ, какъ покашливалъ, стоя въ корридорѣ, злодѣй Бобъ, давая знать, что онъ готовъ, если есть надобность въ его услугахъ. Потерявъ всякую надежду взять верхъ, хотя бы даже силою, Долли удалился въ крѣпость добродѣтельнаго негодован³я и старался усмирить свою жену, какъ усмиряютъ дикихъ звѣрей, выражен³емъ глазъ.

   Долли могъ похвастаться, что во всѣхъ своихъ ссорахъ съ женой держалъ себя чрезвичайно деликатно и разсудительно. Онъ никогда не допускалъ, чтобъ страсть взяла у него верхъ надъ здравымъ смысломъ. Вмѣсто того, чтобъ прибѣгать къ помощи злобныхъ словъ и сильной жестикуляц³и,- каковъ, къ моему ужасу, бываетъ обычай у многихъ супруговъ,- онъ былъ строгъ въ выборѣ своихъ словъ и чрезвычайно остороженъ въ дѣйств³яхъ. Мягкость его поступковъ вовсе не доказывала его неуязвимости. Грудь его сильно волновалась отъ бури ощущен³й (какъ было бы и съ вами, читатель, въ подобномъ случаѣ); слова его были похожи на слова человѣка, который задыхается отъ бѣгу, а глава блестѣли фосфорическимъ блескомъ; но въ самыя горьк³я минуты, когда Долли готовъ былъ перекусить пополамъ кусокъ горячаго желѣза, чтобъ найдти успокоен³е, все-таки упреки, срывавш³еся съ его языка, были приличны, какъ отрывки изъ проповѣдей. По-моему мнѣн³ю, грубый, толстый грумъ, отличающ³йся свѣдѣн³ями въ незатѣйливой фразеолог³и конюшни, имѣлъ бы на своей сторонѣ большую вѣроятность успѣха въ сношен³яхъ съ такой неукротимой женщиной, какъ прелестная Анастас³я.

   - Сударыня! воскликнулъ Долли, съ величественнымъ и сдержаннымъ видомъ полицейскаго сановника: - это послѣднее оскорблен³е рѣшаетъ нашу будущность. Съ этой минуты я отнимаю у васъ любовь, которую, несмотря на вашъ эгоизмъ и необдуманное поведен³е, я все еще не переставалъ питать къ женщинѣ, сдѣлавшейся моею женою.

   Язвительная Анаетас³я широко открыла глаза, комически представляя испуганную, и презрительно улыбнулась.

   - Боже мой, какъ это страшно! Ха! ха! Боюсь, какъ бы мнѣ не умереть отъ страху! отвѣчала она.

   - Я отъ васъ отказываюсь. Дай Богъ, чтобъ мы никогда болѣе не встрѣчались! закончилъ Долли.

   Но сообразительная Анастас³я была сплочена изъ крѣпкаго матер³ала и, сверхъ того, обладала смѣлостью. Она презрительно потрясла головой.

   - Вы отказываетесь отъ меня - вы! вскричала она. - Ахъ, вы презрѣнная крошечная тварь, непристойный маленьк³й карачунъ! Вы осмѣливаетесь говорить мнѣ въ лицо, что вы отъ меня отказываетесь! Очень хорошо! вы откажетесь отъ меня не даромъ! Я сейчасъ запру васъ на замокъ на три дня и посмотрю, не возвратитъ ли это вамъ разсудка.

   Какъ ни невѣроятно это покажется замужнимъ дамамъ, но необыкновенная женщина дѣйствительно поступила такъ; выбѣжавъ изъ комнаты, она повернула въ замкѣ ключъ и положительно сдѣлала плѣнникомъ своего супруга.

   Все было кончено. Онъ часто говорилъ это прежде, но теперь онъ это чувствуетъ. Колѣнопрекловен³е и слезы были теперь безполезны. Романъ кончился. Еслибъ она подняла руку, чтобъ ударить его, то и тогда оскорблен³е не превзошло бы настоящей обиды.

   Долли изгналъ изъ своего сердца всякую нѣжность къ ней,- онъ встряхивалъ это сердце, какъ ведро. Теперь это было пустое сердце,- сердце, отдающееся въ займы, несчастное, лишенное мёблировки, разрушенное сердце, поруганное и разбитое на части послѣднимъ жильцомъ.

   Пока Бобъ и Анастас³я потирали руки, радуясь ловкости подвига, пока она кричала: - я повяжу этому маленькому чудовищу! а онъ дѣлалъ ей комплименты, говоря: - вы молодецъ, Стаси! пока она объясняла Бобу всю выгоду имѣть этого плута въ своихъ рукахъ, что дѣлалъ Долли?

   Онъ схватилъ кочергу,- тяжелую кочергу, которую могъ поднять не иначе, какъ обѣими руками. Враги услышали звукъ разбитаго стекла.

   Пока они съ ужасомъ смотрѣли другъ на друга, Долли раздробилъ на тысячу кусковъ кочергой окно, раму и стекла. Потомъ, имѣя видъ скорѣе безумнаго человѣка, чѣмъ смирнаго Долли, онъ вылѣзъ въ это отверст³е и спокойно пошелъ, съ непокрытой головой и съ окровавленными пальцами, держа въ рукахъ кочергу на подоб³е модной тросточки.

   Бобъ и испуганная Анаста³я, увидѣвъ его, въ то же мгновен³е пустились въ погоню, которая, впрочемъ, была непродолжительна, потому что Долли, достигнувъ уличныхъ воротъ, прислонился къ столбу, озираясь кругомъ; предусмотрительный Бобъ, не спуская главъ съ кочерги, не приблизился, а сталъ въ нѣсколькихъ футахъ разстоян³я.

   - Икль, кричалъ Бобъ: - что такое случилось, дружище?

   Долли, вмѣсто отвѣта, смѣрялъ глазами своего шурина.

   Въ этомъ взглядѣ выражалось бѣзконечное презрѣн³е къ цѣлому племени де-Кадовъ,- Бобъ съ горечью чувствовалъ это и принялъ смиренный видъ. Онъ возвратился въ сестрѣ, которая, ломая руки, стояла на порогѣ, и не принесъ ей никакихъ утѣшительныхъ извѣст³й.

   Анастас³я, чувствуя, что грубое насил³е безполезно, рѣшилась пустить въ дѣло силу своего личнаго очарован³я. Она приблизилась къ густому кусту остролистника, и, спрятавшись за его колючими листьями, обратилась въ Долли съ увѣщан³ями.

   Какое ужасное положен³е для лэди! Если кто-нибудь пройдетъ, что съ нею будетъ!

   - Долли, Долли, шептала она сквозь вѣтви: - отвѣчайте, милый! Только одно слово. Я безъ намѣрен³я сдѣлала это, право, безъ намѣрен³я. Если вы меня простите теперь, то я никогда больше не буду ссориться съ вами.

   Единственный отвѣтъ былъ:

   - Женщина, принесите мнѣ шляпу.

   - О, съ удовольств³емъ - сейчасъ!

   Она побѣжала за шляпой, и черезъ двѣ минуты Бобъ передалъ шляпу владѣльцу, который надѣлъ ее на голову и, принявъ, такимъ образомъ, болѣе благообразный видъ, гордо смотрѣлъ на дорогу.

   - Простите вы меня, Долли? умоляла Анастас³я. - Я стану на колѣни предъ вами, если хотите. Вы можете дѣлать какъ вамъ угодно - идти или оставаться, какъ вы желаете! Увѣряю васъ, клянусь вамъ!

   На улицѣ показалась карета, и красавица, корчась отъ страха, присѣла за кустъ. Она наблюдала на Долли, полная той тревоги, которая ускоряетъ образован³е морщинъ и останавливаетъ ростъ волосъ.

   Слава-Богу, это только омнибусъ, и притомъ мѣста всѣ заняты, и снаружи и внутри! Она замѣтила, къ величайшей своей радости, что Долли спряталъ за спину и кочергу и окровавленные пальцы. Значитъ, онъ не желалъ выставлять ее на позоръ. Это утѣшительно. Она опять можетъ свободно дышать.

   - Испытайте меня еще разъ, Долли, кричитъ Анастас³я, начиная плакать.- Я знаю, что была злой женщиной, была неласкова къ моему Долли; но теперь я буду доброю,- право, буду, Долли. О, простите меня! Вы хотите идти куда-нибудь? Дѣлайте какъ вамъ угодно,- обѣдайте гдѣ хотите, я буду ждать васъ, какъ бы ни было поздно,- я сдѣлаю все, если вы теперь простите меня!

   Кто можетъ противиться такимъ сладкимъ мольбамъ, произносимымъ чуднымъ сопрано? Долли чувствовалъ, что гнѣвъ его начинаетъ оплывать, какъ слабая пѣна.

   Чтобъ поддержать свое мужество, онъ сердито крикнулъ "никогда!" и повернулся спиной къ кустарнику.

   Но уже самый тотъ фактъ, что онъ отвѣчалъ, былъ удовлетворительнымъ явлен³емъ. Сношен³я начались.

   - Это была не болѣе, какъ шутка, Долли, говорила она, продолжая рыдать.- Я отворила бы дверь чрезъ нѣсколько минутъ. Я сдѣлала это, чтобы попугать васъ. Меня взяла ревность: я думала, что вы уходите въ какимъ-нибудь лэди.

   Она знала, что так³я слова его подвинутъ до облаковъ.

   - Мнѣ кажется, что вы меня теперь уже не любите. Я думаю, что васъ привлекаетъ какая-нибудь другая женщина; эта мысль дѣлаетъ меня очень несчастною и выводитъ изъ себя. Иногда я не знаю, что дѣлать съ собой. Простите меня на этотъ разъ, милой, и я буду хорошей женщиной! Право, буду - клянусь! вѣрите мнѣ! Скорѣе! опять опять ѣдетъ карета, прибавила она, услыхавъ стукъ приближавш³хся колесъ.

   Выставивъ ревность причиною безумствъ, Анастас³я сдѣлала ген³альный ходъ - Долли навострилъ уши. Новый свѣтъ блеснулъ предъ нимъ. Ему объяснялось необыкновенное поведен³е Анастас³и въ послѣднее время; извѣстно, что ревнивыя женщины способны на все. Именно такъ было и въ настоящемъ случаѣ. Бѣдное создан³е!

   Ему было даже нѣсколько пр³ятно подозрѣн³е въ непостоянствѣ. Это показывало, что она вѣрила въ его способность плѣнять сердца, а онъ терзался мысл³ю, что она его презираетъ!

   Бѣдное, ревнивое создан³е!

   - На этотъ разъ я прощу васъ, сказалъ онъ, проходя между остролистникомъ съ высоко поднятой головой и съ нахмуренными бровями, съ видомъ строгаго школьнаго учителя: - но если вы опять когда-нибудь забудетесь, Анастас³я, мы разстанемся завсегда!

   Она покорно послѣдовала за нимъ и, дѣйствительно, въ эту минуту чувствовала къ нему уважен³и - или, если хотите, страхъ. Чтобы убѣдить мужа въ искренности своего раскаян³я, она спросила его:

   - Я призову слугу, милый, и велю ему принести шестъ шляпъ, хотите?

   Это его растрогало, даже заставило почти прослезиться.

   - Нѣтъ, Анастас³я, возразилъ онъ: - я не имѣю желан³я унижать свою жену передъ прислугой, для удовлетворен³я желанной гордости. Ваше предложен³е доставляетъ мнѣ больше удовольств³я, чѣмъ могло бы доставить проявлен³е моей власти въ глазахъ слуги.

   Мягкость и кротость дорогаго существа - вещь опасная: она обезоруживаетъ васъ, и при возобновлен³и непр³язненныхъ дѣйств³й вы удивляетесь, гдѣ оставлено ваше оруж³е.

   Анастас³я перевязала раненую руку Долли, а онъ, въ знакъ благодарности, поцаловалъ ее въ лобъ. Во время обѣда она кротко разговаривала, и при каждомъ миломъ словѣ привязанность къ ней возраждалась въ его сердцѣ.

   Съ недѣлю времени онъ былъ совершенно счастливъ. Когда она намекнула, что Боба нужно отослать прочь, онъ, глупый крошечный человѣкъ, рѣшился быть великодушнымъ и не только воспротивился отъѣзду Боба, но еще далъ этому отвратительному юношѣ пять фунтовъ взаймы. Когда она каждое утро спрашивала, будетъ ли Долли обѣдать не дома, онъ горячо отвѣчалъ, что всему въ м³рѣ предпочитаетъ общество своей Анастас³и.

   Но съ такимъ сумасшедшимъ существомъ, какъ Анастас³я, можно ли сколько-нибудь быть увѣреннымъ въ томъ, какъ пройдетъ день.

   Такой энергической, горячей женщинѣ нуженъ былъ сильный, рѣшительный, хладнокровный мужчина, ростомъ футовъ въ семь - съ грудью, шириною дюймовъ сорокъ-пять, человѣкъ, у котораго рука была бы похожа на домъ, а кулакъ - на боксерскую перчатку. Она не очень цѣнила умъ и сердце. Какую же власть могъ имѣть надъ этой прекрасной Бобелиной такой нелѣпый крошечный мужъ, какъ дорогой Долли? Онъ съ самаго начала выпустилъ изъ рукъ самую большую свою силу - богатство. A что касается до заботъ о его любви, то это пустяки! онъ обязанъ былъ любить ее. Тысячи мужчинъ считали бы за счастье любить ее, такъ гдѣ жь тутъ заслуга? Я всегда думалъ, что изъ Анастас³и вышла бы отличная хозяйка какой-нибудь солдатской пивной лавки: тамъ было бы у мѣста такое ловкое, прекрасное существо, которое принимало бы поклонен³е отъ цѣлаго полка, имѣла бы по пяти обожателей за разъ, отъ сержанта до барабанщика, но не отдавало бы никому своего сердца и не отпускало бы ничего въ кредить и на одинъ пенни.

  

  

   Хоти я и не увѣренъ, но сильно подозрѣваю, что въ жилахъ прекрасной Анастас³и были частицы аз³ятской, итальянской, испанской и ирландской крови. Де-Кадъ-отецъ обладалъ такимъ носомъ, который, говоря вполнѣ безпристрастно, получилъ первоначальное свое очертан³е въ ²удеѣ, и только потомъ эмигрировалъ въ Европу. Сынъ его, Бобъ, отличался лѣностью и, кромѣ того, страстно любилъ лукъ, долги и табакъ, что наводило меня на мысль о его испанскомъ происхожден³и. Съ другой стороны, Анастас³я, во всѣхъ отношен³яхъ, кромѣ голоса, была образцомъ итальянки, между тѣмъ, какъ пристраст³я мистриссъ до-Кадъ къ картофелю было непомѣрно; она проливала слезы, когда впервые появилась болѣзнь на эти овощи; умѣнье ея приготовлять картофельные соусы показывало въ ней урожденку Дублина.

   Кровь всѣхъ этихъ расъ очень живуча, и даже одна капля ея, подобно аромату миндальнаго экстракта, долгое время продолжаетъ сохранять свою силу.

   Я того мнѣн³я, что въ крови Анастас³и было слишкомъ много такого аромата. Она никогда не была довольна, пока не достигала какой-нибудь крайней степени душевныхъ движен³й - любви или ненависти.

   Въ привязанности этой женщины всегда можно было сомнѣваться, также, какъ всегда можно было ожидать отъ нея какой-нибудь дикой выходки. Когда она обнимала руками шею супруга, то первымъ побужден³емъ его было защищаться изъ опасен³я внезапнаго насил³я. Когда она врывалась въ его комнату съ намѣрен³емъ сдѣлать сцену, онъ нерѣдко встрѣчалъ ее съ улыбкой, думая, что визитъ жены вызванъ внезапнымъ, неукротимымъ порывомъ нѣжности. У такихъ лэди, какъ Анастас³я, нерѣдко случается, что чрезъ десять минутъ послѣ страстныхъ поцалуевъ въ одну щеку, онѣ даютъ въ другую сильную, звонкую пощечину.

   Цѣлую недѣлю Анастас³я, какъ бы обновленная, только и дышала любовью. Вовсе не стараясь регулировать привязанность, она раскрыла всѣ источники своей страстной натуры и затопила маленькаго супруга такою страстью, въ которой онъ, милый утенокъ, захлебывался въ блаженствѣ, хотя, вмѣстѣ съ тѣмъ, не безъ тревоги сознавалъ, что никакой смертный не можетъ служить достаточнымъ водоемомъ для такого изобильнаго прилива нѣжности.

   Еслибы спросили его мнѣн³я, то онъ посовѣтовалъ бы своей супругѣ взять примѣръ съ той заботливое школьной учительницы, которая выдаетъ ученику пирогъ по кусочку, такъ что пирога хватаетъ надолго.

   Пирогъ Долли, такъ изобильно начиненный изюмомъ, такъ отлично испеченный, могъ бы доставлять удовольств³е на цѣлый годъ, но Анастас³я была охотницей до толстыхъ, большихъ кусковъ!

   Пока продолжалось это состоян³е, оно было восхитительно. Вся его прежняя любовь возстановилась и изготовился огромный запасъ новой; сердце Долли было такъ полно, что едва не лопалось отъ радости. Долли была свойственна жадность; пока порывъ любви продолжался, онъ хотѣлъ упиться имъ, сколько можно больше. Если Анастас³я оставляла комнату, Долли ждалъ ее, какъ преданная собачка хорошей испанской породи; услышавъ голосъ, онъ волновался опасен³емъ, что она, его красавица, какъ-нибудь случайно заговоритъ, а онъ пропуститъ мимо ушей эту мелодическую музыку.

   Маленьк³й Долли совершенно обезумѣлъ отъ любви, которая волновала и тревожила его. А мистриссъ Икль,- я это слышалъ,- все еще жаловалась, что мистеръ Икль былъ холоденъ. Холоденъ! Да его дыхан³е было раскаленный паръ и могло бы замѣнить паровую силу въ любомъ механизмѣ.

   A какъ Анастас³я держала себя? Нѣжно, очень нѣжно! Коршунъ, привыкш³й питаться на поляхъ битвъ, и тотъ полюбилъ бы ее, и въ угожден³е ей, сѣлъ бы на растительную д³ету. И поведен³е, голосъ, образъ мыслей - все перемѣнилось; она казалась романическимъ, вдохновеннымъ существомъ, которое живетъ для другихъ и забываетъ о себѣ.

   Разъ, вечеромъ, Долли сидѣлъ подлѣ камина, качаясь въ своемъ креслѣ и читая газету. Мистриссъ Икль, посмотрѣвъ на него нѣсколько времени съ страстнымъ восторгомъ, внезапно откинула свое шитье, бросилась въ нему и напечатлѣла поцалуй на его лбу. Потомъ, нѣсколько успокоившись, она возвратилась снова къ рукодѣлью и, казалось, стыдилась своего порыва. "Не могла удержаться, милый, вы были въ эту минуту такъ хороши!" вотъ единственное объяснен³е, которое она дала. Она опять подошла къ нему и, играя его волосами, стала говорить ему свою исповѣдь и выражать раскаян³е.

   - Любите вы меня, Долли? спрашивала она шопотомъ.- Прощаете вы меня, милый? Какъ вы добры, что не возненавидѣли свою упрямую, капризную Анастас³ю! Вы теперь вѣдь не сердитесь на свою свою жену, нѣтъ? A я была такая жестокая, самолюбивая, безумная! О, я увѣрена, что вы меня терпѣть не можете! Вы должны питать ко мнѣ отвращен³е и желать, чтобъ я умерла!

   - О, моя милочка, прошепталъ Долли, заводя кверху свои добрые, замирающ³е глазки.

   - Не говорите этого, милый! Браните меня! Называйте меня гадкою, злою; я заслуживаю это! Я была такая жестокая, такая грубая! Браните меня, милый! Скажите, что я чудовище, что я змѣя! Пожалуйста, скажите, что я испортила всю вашу будущность!

   - Дорогое создан³е! проговорилъ онъ; потомъ улыбнулся и взялъ ее за руку.

   - Но теперь я сдѣлалась доброй, мой милый, великодушный Долли! - такою доброю, что едва ли вы узнаете Анастас³ю, прибавила она, говоря какъ невинное любимое дитя съ своей нянькой.- Я никогда больше не буду капризной, никогда! Теперь васъ будутъ баловать и нѣжить. О, добрый, великодушный Долли! И вотъ что еще, мой Долли: если когда нибудь вы опять увидать меня злою, то только напомните мнѣ, что я обѣщала васъ не раздражать, и я сейчасъ же сдѣлаюсь опять с³яющей какъ золото. Сдѣлаете вы это, Долли?

   (Спустя около мѣсяца послѣ такого сладостнаго разговора, ему представился случай испытать на дѣлѣ, каково ея обѣщан³е, но она закатила ему такой ударъ по уху, что оно горѣло у него въ течен³е нѣсколькихъ часовъ).

   Цѣлый день прошелъ въ такомъ воркованьи и милованьи. Долли жилъ въ какомъ-то полуснѣ, пробуждаться изъ котораго и не желалъ; онъ не думалъ ни о чемъ и ни о комъ, кромѣ своей милой Анастас³и.

   Она каждую минуту доказывала ему свою любовь какими нибудь очаровательными доказательствами. Послѣ прогулки она никогда не возвращалась безъ какого нибудь подарка для своего "хорошенькаго мальчика". То она приносила ему новый галстукъ, который онъ долженъ былъ тотчасъ надѣть, а она ему будетъ помогать. Когда ея пальцы касались его горла, восхищенный Долли корчился отъ восторга, точно она легонько его щекотала. Когда ея лицо было такъ близко къ нему, что онъ не могъ ее не поцаловать, она восхитительнымъ голоскомъ бранила его, называла дерзкимъ, злымъ негодникомъ, и грозила уколоть его булавкой, если онъ опять повторитъ свою дерзость.

   Иногда она приносила ему оранжерейныя плоды и кормила Долли изъ собственныхъ рукъ, заставляя его насильно съѣсть еще грушу и персикъ, хотя онъ уже задыхался отъ угощен³я, и утирала батистовымъ платочкомъ сокъ, струящ³йся по его подбородку.

   Если Долли удостоивалъ пойти мѣстѣ съ ней гулять, радости ея не было мѣры. Она вся свѣтилась гордостью.

   - Сдѣлаете ли мнѣ одно одолжен³е? спрашивала она, помочь ему одѣваться.

   - О, разумѣется! вскрикивалъ Долли: - все на свѣтѣ!

   - Такъ надѣньте эти прелестные, лиловые панталоны! просила она, какъ милости; и онъ, ожидавш³й просьбы о какой-нибудь брошкѣ или, по крайней-мѣрѣ, о браслетѣ, улыбался и издавалъ какое-то блаженное горловое чириканье.

   Когда они гуляли вмѣстѣ, она съ торжествомъ смотрѣла кругомъ себя. Она не могла брать его подъ руку, такъ-какъ этому препятствовали его малый ростъ и ея кринолинъ; но плывя, подобно королевѣ, она смотрѣла на своего маленькаго мужа съ такимъ счастьемъ, что глаза ея испускали лучи, какъ солнце.

   - Скажите мнѣ, когда устанете, Долли, милый, говорила она чрезъ каждые три шага. - Не утруждаете себя, дорогой мой, повторяла она, когда они не сдѣлали еще и десяти футовъ.

   Онъ же, крошечный, гордый Бантамъ, съ поднятой головой, съ одушевленными глазами, постукивалъ по камнямъ своей палкой и чувствовалъ, что можетъ обойти цѣлый земной шаръ въ как³я-нибудь сорокъ минутъ, если только Анастас³я будетъ ему сопутствовать.

   Они встрѣчаютъ Пиншеда и Минникина; надменный Долли кричитъ имъ: "какъ вы поживаете?" Онъ произноситъ эти слова гордо и грозно, точно сержантъ на ученьѣ.

   Анастас³я видитъ это и не можетъ удержаться, чтобъ не пожать съ любовью его руку. Она нѣжно говоритъ при этомъ:

   - Я горжусь, что милый супругъ мой со мною!

   Что онъ чувствуетъ при этомъ? Нѣтъ словъ выразить его чувства.

   Вечеромъ, послѣ этихъ восхитительныхъ прогулокъ, она утверждаетъ, что онъ ходитъ черезъ силу и долженъ быть совершенно утомленъ. Поэтому, Долли заставляютъ лечь на диванъ и укутываютъ шалями, и затѣмъ убаюкиваютъ игрою на фортепьяно. Но это было еще не все: въ десять часовъ она тихонько уходитъ изъ комнаты, потомъ возвращается, неся стаканъ глинтвейна съ распущеннымъ въ немъ яйцомъ, и умоляетъ Долли проглотить это питье и съѣсть маленьк³й кусочекъ поджареннаго хлѣба.

   О, это было прелестно, когда она называла его - жаднымъ создан³емъ за то, что онъ не далъ ей отвѣдать, и еще восхитительнѣе, быть можетъ, была та минута, когда она чмокала губками и увѣряла,- что сладко пить изъ его стакана!

   Кто не захотѣлъ бы быть женатымъ, еслибы можно было быть увѣреннымъ въ подобныхъ ласкахъ и милованьи,- еслибы каждый день только и видѣть борьбу великодуш³я, продолжающуюся все время пробужден³я до новаго сна,- борьбу за то, кто скажетъ самое пр³ятное слово или сдѣлаетъ самое милое дѣло? A отчего это не такъ? Почему вѣжливость и нѣжность не могли бы обратиться въ привычку, какъ входятъ въ привычку брань и неудовольств³е другъ на друга? Отчего бы близости сношен³й не породить взаимной любви также, какъ она порождаетъ взаимное презрѣн³е и вражду?

   - Отчего вы не пригласите своихъ друзей пообѣдать въ гостиницу "Звѣзды и Подвязки", милый? сказала разъ Анастас³я. - Всѣ думаютъ, что я держу васъ дома въ заперти и на привязи. Я бы желала, чтобъ вы ихъ пригласили, милый! Воображаю, какъ они смѣются надъ вами. Они навѣрно полагаютъ, что вы подъ башмакомъ у жены! Я подожду васъ, милый, какъ бы ни было поздно; обѣщаю не ворчать, хотя бы вы вернулись въ три часа утра.

   - Почему бы ихъ не пригласить сюда, милая? спросилъ Долли.

   - О, Долли, голубчикъ, возразило скромное создан³е съ недовольнымъ видомъ: - что мнѣ тутъ дѣлать съ толпой молодежи? Они будутъ пить, накурятъ по цѣлому дому! Вы, капризный безумецъ! напрасно и говоришь объ этомъ.

   Долли пригласилъ съ полдюжину молодыхъ людей, и отлично угостилъ ихъ; составился порядочный счетъ, по два фунта на человѣка. "Деньги больш³я" думалъ Долли: "лучше бы на нихъ купить Анастас³и черное бархатное платье, безъ котораго ей было невозможно обойтись болѣе ни одного дня, какъ она объявляла уже въ течен³е нѣсколькихъ мѣсяцевъ".

   Былъ второй часъ ночи, когда милая Стаси услыхала робк³й стукъ въ дверь; на ея суровый вопросъ:- кто тамъ, послышался покорный отвѣтъ:- это я, я Долли, моя милая.

   На лицѣ его написаны были покорность и страхъ, но она нисколько не сердилась; она была въ отличномъ расположен³и духа,- была добра, какъ ангелъ; онъ попытался пробормотать нѣсколько извинен³й, но она остановила его поцалуемъ, повела въ комнату, гдѣ пылалъ ярк³й огонь и, усадивъ его на диванъ, схватила его на руки, и съ видомъ маленькой дѣвочки, которая проситъ разсказать ей волшебную сказку,- выразила желан³е слышать всѣ подробности вечера,- слышать, что у нихъ было, и что они дѣлали, и кто именно былъ.

   - A! такъ обѣдъ былъ превосходенъ! A потомъ? Играли на бильярдѣ, и Долли выигралъ! Какой ловк³й этотъ Долли! Онъ долженъ чаще играть, чтобъ выигрывать каждый вечеръ. A теперь ея маленьк³й царекъ долженъ лечь въ постель и спать какъ можно крѣпче,- потому что онъ долженъ былъ утомиться донельзя. A она? О, нѣтъ, милый! она ни мало не устала: ей пр³ятно было поздно сидѣть, это было даже для нея развлечен³емъ, препр³ятнымъ развлечен³емъ.

   Долли, подъ вл³ян³емъ такихъ нѣжныхъ просьбъ, согласился развлекаться по вечерамъ. Онъ любилъ бильярдъ, потому что обыкновенно съ успѣхомъ игралъ въ эту игру. Это было почти единственное дѣло, которое онъ могъ исполнять хорошо, если не считать любовь къ друзьямъ и охоту помогать имъ въ бѣдѣ.

   Онъ обыкновенно дѣлилъ свой выигрышъ съ Анастас³ей, на долю которой рѣдко приходилось менѣе десяти шиллинговъ. Какъ ни мала покажется эта сумма, если припомнить, что выдѣленная Анастас³и доля состоян³я приносила ей шестьсотъ фунтовъ въ годъ, но все-таки нѣжная красавица принимала эти маленьк³е подарки съ очевиднымъ удовольств³емъ. Я думаю, что и большинство нашихъ лэди сдѣлало бы то же самое.

   Надоѣло ей только то, что она должна была заработывать эти деньги, сидя одна каждый вечеръ до двѣнадцатаго часу; она болѣе и болѣе тяготилась уединен³емъ. Хотя она нѣсколько разъ говорила самой себѣ, что это было глупо, что время проходило очень скоро пока онъ болталъ съ другими и развлекался игрой, но сидѣть одной по цѣлымъ часамъ, прислушиваясь къ монотонному стуку маятника - это было довольно скучное препровожден³е времени. Читать тоже было нельзя: она говорила, что чтен³е причиняетъ ей головную боль.

   Послѣ четвертой ночи Анастас³я уже начала ворчать, на пятую одолжила Долли маленькимъ образчикомъ своего остроум³я, на шестую - дала обѣщан³е, что положитъ конецъ этой ночной каторгѣ и образумитъ глупаго барана.

   Уже въ девять часовъ была послана кухарка, позвать домой мистера Икля. Женщина, исполняя приказан³е своей госпожи, явилась къ изумленному Долли въ ту самую минуту, когда онъ, засучивъ рукава рубашки, и наклонившись на билл³ардъ, въ любимой позѣ мадамъ Тальйони, прицѣливался мѣткимъ ударомъ скатить шары въ луку.

   Вниман³е всѣхъ веселыхъ собесѣдниковъ обратилось на незваную гостью, которая, закрываясь концами шали, сообщила своему господину, чтобъ онъ шелъ домой, что мистриссъ хочетъ его видѣть с³ю же минуту.

   - Не больна л ваша госпожа? спросилъ испуганный Долли.

   - Нѣтъ, сэръ, возразила посланная: - она только взбѣшена.

   Собесѣдники расхохотались, и Долли употреблялъ всѣ усил³я, чтобъ принять участ³е въ смѣхѣ; но ему удалось только раскрыть ротъ и подбавить свою долю къ общему шуму,- настоящаго смѣха не вышло.

   Разумѣется, произошла сцена, Мастеръ Икль жаловался, что его выставили передъ друзьями въ глупомъ видѣ, а мистриссъ Икль, вмѣсто всякаго раскаян³я, свирѣпо возражала, что она рада стараться и впередъ услужить ему тѣмъ же. Такъ кончился очаровательный пер³одъ любви. Долли старался возвратить его. Онъ даже попытался, посредствомъ подкупа, привести ее въ хорошее настроен³е духа. Онъ взялъ ложу въ оперѣ, купилъ красавицѣ перчатки и букетъ, и они отправились оба, чрезвычайно нарядные, какъ новыя куколки. Но она, должно быть, уже рѣшилась испортить вечеръ, и такъ безжалостно-грубо обращалась съ бѣднякомъ, что онъ въ этой ложѣ втораго яруса подъ No 75-мъ сидѣлъ съ такимъ же удовольств³емъ, съ какимъ могъ бы лежать въ гробу.

   Ему ни мало не помогли попытки завести разговоръ въ нѣжномъ тонѣ и старан³я отвлечь ея вниман³е своими замѣчан³ями (которыя, впрочемъ, никогда не были блестящими) относительно пѣвцовъ. Она рѣшилась быть непр³ятною, и была такою больше, чѣмъ когда-нибудь.

   - Во всякомъ случаѣ, моя милая, начиналъ Долли: - вы должны признаться, что мадемуазель Лунцъ...

   Но его критическ³я замѣчан³я были прерваны свирѣпымъ замѣчан³емъ красавицы:

   - Мистеръ Икль, я пр³ѣхала сюда слушать музыку, а не вашу безполезную болтовню.

   Очевидно, что деньги, употребленныя на подкупъ, были истрачены напрасно.

   О, милый другъ моей юности, ты, чьи задранныя, младенческ³я ножки я часто видалъ совершающими разныя невинныя эволюц³и передъ каминомъ въ дѣтской; ты, чей вышитый чепчикъ снимала нѣжная мать, заставляя меня любоваться желтыми, шелковистыми волосами, вившимися на мягкой, крошечной головкѣ; я проливаю слезы, когда вспомню о безплодныхъ попыткахъ, которыя ты дѣлалъ, чтобъ возвратить привязанность этой жестокой красавицы!

   Я отираю слезу, и беру свѣжую каплю чернилъ.

   Она казалась такъ довольною, когда ее видали вмѣстѣ ея "дорогимъ мужемъ" на прогулкѣ, что онъ побѣжалъ за нею слѣдомъ, какъ только она ступила за порогъ. Но теперь было не то!

   - Мистеръ Икль, вы меня очень обяжете, если перестанете ходить на мной слѣдомъ! Всѣ подумаютъ, что я вышла замужъ за французскаго пуделя!

   Онъ ускорялъ шаги.

   - Сдѣлайте милость, мистеръ Икль, не бѣгите такъ, какъ будто стараетесь выиграть бѣговой призъ. У меня вовсе нѣтъ желан³я обращать на себя общее вниман³е.

   Онъ шелъ тише.

   - Мистеръ Икль, вы нарочно поднимаете пыль? Господи! какое наказанье! Если вы не будете держать свою палку по-людски, мистеръ Икль, то я ее возьму у васъ, и отдамъ первому нищему, который встрѣтится. Еще одинъ дюймъ, и вы бы мнѣ выкололи глаза.

   Разъ онъ наступилъ ей на платье и затрепеталъ.

   Она взглянула на него такъ, какъ будто бы онъ былъ чѣмъ-то чрезвычайно гадкимъ, но сказала только одно слово: "свинья!"

   Когда они вмѣстѣ обѣдали, красавица портила самое лучшее блюдо своими ядовитыми замѣчан³ями. Если онъ поднималъ вилку ко рту, она просила его не брать за разъ такихъ огромныхъ кусковъ, если только онъ не хочетъ, чтобъ она заболѣла; если онъ пережевывалъ пищу, она приказывала ему не производить губами такого отвратительнаго шума, который напоминаетъ какую-нибудь колбасную машину, а не человѣка, называющаго себя джентльменомъ.

   Даже во время сна онъ не былъ свободенъ отъ ея преслѣдован³я. Не разъ она прекращала его сладкую дремоту словами, что, если онъ не перестанетъ такъ ужасно храпѣть, то пусть сойдетъ внизъ и спитъ на диванѣ; если онъ и не храпѣлъ, то уже, навѣрное, скрежеталъ зубами, или стоналъ, или говорилъ во снѣ, или вообще дѣлалъ что-нибудь означающее, что онъ хорошо поужиналъ маринованной лососиной, недожаренной свининой, морскими раками, холоднымъ паштетомъ или крѣпкимъ сыромъ.

   Въ одну ночь, она объявила, что онъ ее нарочно толкнулъ, и такъ сильно, что едва не переломалъ ей кости, чуть-чуть не сбросилъ ее съ кровати!

   - Если ни не можете вести себя, мистеръ Икль, сдержаннѣе, какъ прилично христ³анину, а предпочитаете манеры лошади съ норовомъ, то можете спать въ конюшнѣ; но больше вы меня не толкнете, сэръ, хотя бы даже мнѣ пришлось связать вамъ ноги, сэръ! Такъ и прошу меня понять!

   Прекрасное обращен³е милой жены, ростомъ въ шесть футовъ, къ бѣдному, маленькому мужу, который имѣлъ неосторожность распрямить свои бѣдненьк³е, маленьк³е члены!

   Такая жестокость была невыносима Долли. Его измучила безпрерывная борьба, въ которой онъ всегда оставался побѣжденнымъ. Вѣрнымъ признакомъ того, что мира между супругами не предвидѣлось, было возвращен³е Боба, который въ течен³е пер³ода любви находился въ отпуску.

   Точныхъ подробностей объ образѣ дѣйств³й мистриссъ Икль и ея братца, для лучшаго порабощен³я коварнаго Долли, я никогда не могъ узнать. Слышалъ только, что они взяли привычку давать ему извѣстную порц³ю на обѣдъ, и заставляли его обѣдать въ своей комнатѣ; но бѣдная жертва, поглощенная мрачными мыслями, мало имѣла апетита, и потому мало обращала вниман³я на это оскорблен³е!

   Они также отмѣривали ему кусокъ свѣчи на вечеръ; но такъ-какъ онъ, обыкновенно, сидѣлъ въ темнотѣ, раздумывая о своемъ несчаст³и, то и эта обида не подѣйствовала на него. Онъ только презрительно улыбался и пренебрегалъ этими мелкими преслѣдован³ями.

   Но должно полагать, что сестрица и братецъ возводили себѣ что-нибудь очень гадкое (до того гадкое, что, изъ жалости, онъ держалъ это въ секретѣ), потому что бѣдный малый почти потерялъ разсудокъ и впалъ въ совершенное отчаян³е.

   Одинъ изъ слугъ сообщилъ мистриссъ Икль, что мистеръ Икль тогда-то чистилъ и осматривалъ маленьк³й пистолетъ. Мистриссъ Икль до смерти перепугалась; она вспомнила, Долли имъ говорилъ, что на всяк³й случай, держитъ въ ящикѣ своего стола пару пистолетовъ.

   Первымъ дѣломъ Анастас³и было пригласить братца Боба на совѣщан³е. Съ безпримѣрнымъ великодуш³емъ предложила она этому отважному юношѣ блестящее поручен³е, броситься на мистера Икля и обезоружить его; она даже особенно настаивала на этомъ опасномъ поручен³и; но онъ, по таинственнымъ причинамъ, отклонилъ отъ себя предложенное отлич³е. Долго совѣщались. Не лучше ли будетъ призвать медика, и объявить что мистеръ Икль не въ полномъ умѣ? Или лучше запереть Долли въ его собственной комнатѣ, не давать ни ѣсть, ни пить до тѣхъ поръ, пока онъ не согласится выдать оруж³е и аммуниц³ю? Но по той или другой причинѣ, ни одна изъ этихъ рѣшительныхъ мѣрь не была принята. Мистеръ Икль не только не сдѣлался плѣнникомъ, но ему стоило только открыть дверь и дать услышать въ корридорѣ свой голосъ, какъ враги летѣли стремглавъ въ ближайшее убѣжище, какое только попадалось: такъ, мистера Боба нашли разъ въ шкапу для грязнаго бѣлья; лицо его было обезображено страхомъ и отъ сильныхъ ощущен³й потъ лился съ него ручьемъ.

   Быть можетъ, мистеръ Икль разсчитывалъ на такой результатъ, а можетъ и то, что самый фактъ чистки пистолетовъ имѣлъ не болѣе значен³я, чѣмъ оттачиван³е бритвы. Икль всегда увѣрялъ меня, что въ то утро ему нечего было дѣлать, и вспомнивъ, что давно уже не смотрѣлъ своихъ пистолетовъ, онъ принесъ ихъ въ спальни, чтобы почистить для развлечен³й отъ тоски.

   Но люди, заподозрѣвш³е въ томъ, что держатъ около себя заряженное огнестрѣльное оруж³е, столь же опасны, какъ и тѣ, у кого револьверы привѣшены въ поясу. По ночамъ мистриссъ Икль не могла спать. Она каждую минуту ожидала, что холодный конецъ пистолетнаго дула прикоснется къ ея виску. Сначала она хотѣла не запирать своей двери, чтобы, въ случаѣ необходимости, можно было кликнуть Боба, но ей пришло на умъ, что еслибы уб³йца и появился, то сначала непремѣнно долженъ сломать замокъ.

   Что же касается до Боба, то онъ не ложился въ постель, пока не приставлялъ къ своей двери комода, въ видѣ защиты; кромѣ того, онъ каждую ночь клалъ себѣ подъ подушку ножъ.

   Наконецъ, тревога сдѣлалась до того невыносимою, что мистриссъ Икль рѣшилась обезпечить себѣ постороннюю помощь: она пригласила надежнаго человѣка, родомъ изъ Йоркшейра; человѣкъ этотъ, одаренный большою физическою силою, служилъ прежде въ пр³ютѣ для лунатиковъ, а довершилъ свое воспитан³е въ исправительномъ домѣ. По уполномоч³ю мистриссъ Икль и по распоряжен³ю Боба, онъ долженъ былъ всегда имѣть на глазахъ бѣшенаго Долли, и при первомъ удобномъ случаѣ завладѣть его особою, а слѣдовательно и пистолетами. Его предупредили, что джентльменъ тронулся разсудкомъ и проч., и хотя не опасенъ, но требуетъ присмотра. Когда Долли въ первый разъ увидѣлъ этого человѣка, шедшаго съ лестницы по его слѣдамъ, онъ, очень естественно, принялъ его за вора и спросилъ:

   - Кто вы? Зачѣмъ пришли?

   - Не безпокойтесь, я васъ не обижу, только будьте смирны, возразилъ незнакомецъ ласковымъ тономъ, подходя все ближе и ближе. - Все дѣлается для вашего добра.

   - Если вы сейчасъ же не оставите этотъ домъ, то я пошлю за полисменомъ, погрозилъ Долли, сжимая кулаки и приготовляясь къ борьбѣ.

   Йоркшейрець, имѣвш³й смутныя понят³я о необходимости ласковаго обхожден³и съ лунатиками, обратился къ Даии съ такимъ увѣщан³емъ, съ какимъ обращаются къ собакѣ, которая кусается.

   - Тише, тише! не волнуйтесь, мой добрый джентльменъ! Я здѣсь, вы знаете! Будьте спокойны! Скоро вы поправитесь, а когда поправитесь, тогда опять все вамъ будетъ позволено.

   - Что это значить, груб³янъ? заревѣлъ Долли, въ свою очередь приблжаясь къ незнакомцу и схватывая его за воротъ.

   Бѣдное крошечное существо! это было самое нелѣпое дѣйств³е, какимъ только онъ могъ отличиться. Въ одно мгновен³е руки толстаго Йоржшейрца сжали его рученки такъ крѣпко, какъ ручныя цѣпи, и Долли очутился безоомощнымъ. Впрочемъ, не совсѣмъ безпомощнымъ: будучи увѣренъ, что этотъ человѣкъ явился грабить, онъ сталъ звать на помощь съ энерг³ей свиньи, обреченной на превращен³е въ свинину. Эти раздирающ³е крики достигли до ушей мистриссъ Икль, которая, при первомъ ихъ звувѣ, угадала, что случилось. Она взб