Верн Жюль - Завещание чудака

он.

   - Это я, - ответила молодая девушка.

   - У меня есть для вас заказное письмо, и если вы вот здесь сейчас распишетесь...

   - Дайте, - ответила за Лисси Вэг Джовита Фолей, сердце которой билось так, что она задыхалась.

   Когда все было оформлено, почтальон ушел.

   - Что такое в этом письме? - спросила Лисси Вэг.

   - Деньги, Лисси!

   - Но кто же может нам их послать?

   - Кто? - повторила Джовита Фолей.

   Она быстро распечатала конверт и вытащила из него письмо, в котором находилась сложенная бумажка. В письме было только несколько строчек:

   "Прилагаю чек на три тысячи долларов, которые уплатит банк Луисвилла и которые Лисси Вэг не откажется принять, для того чтобы оплатить свой штраф по просьбе Гемфри Уэлдона".

   Радость Джовиты Фолей проявилась подобно сверкающей и шумной фейерверочной ракете. Она прыгала, смеялась до слез и, раздувая свою юбку, вертелась по комнате, не переставая повторять:

   - Чек, чек на три тысячи долларов!! Это тот почтенный господин, который приходил нас навестить во время твоей болезни, мистер Уэлдон!

   - Но, - заметила Лисси Вэг, - я, право, не знаю... могу ли я принять...

   - Можешь ли? Ты должна! Разве ты не видишь, что этот мистер Уэлдон держит за тебя пари и поставил на тебя значительные суммы!.. Он это нам говорил и поэтому хочет, конечно, чтобы ты могла продолжать партию! Нет, знаешь, несмотря на его почтенный возраст, я вышла бы за него замуж, если бы только он захотел!.. Ну, идем же скорей получать деньги по этому чеку.

   Они отправились, и деньги им тотчас же были выплачены. Что же касается того, чтобы поблагодарить этого почтенного господина Уэлдона, то это было неисполнимо, так как адреса его никто не знал. В этот же день вечером Лисси Вэг и Джовита Фолей покинули Луисвилл, никому ничего не сказав про письмо, полученное так кстати, и на следуюдщий день, 11-го числа, прибыли в Сент-Луис.

   Конечно, по зрелом размышлении, положение Лисси Вэг в матче Гиппербона все еще было скомпрометированным, так как она не могла принять участия в тираже до тех пор, пока кто-нибудь из партнеров не явится в пятьдесят вторую клетку, чтобы ее сменить. Но, конечно, когда-нибудь это должно было случиться, по словам такой самонадеянной, чересчур самонадеянной Джовиты Фолей, и, во всяком случае, Лисси Вэг не будет теперь же исключена из партии из-за неуплаты штрафа.

   Таким образом, молодые девушки очутились в штате Миссури, о котором никто из "семерых" без ужаса не мог думать, и все должны согласиться, что ни один из более чем двухсполо-виноймиллионного населения не мог быть польщен тем, что Вильям Гиппербон позволил себе сделать из этого штата "тюрьму" для своей благородной игры Американских Соединенных штатов. Правда, не говоря о цветнокожих, огромное большинство в нем составляют немцы, а все знают, чего стоит патриотическое самолюбие тевтона!

   Штат Миссури - один из самых важных штатов Американской республики, по размерам своей площади занимающий семнадцатое место, пятое - по численности своего населения и первое - по производству цинка. Линии широты и долготы образуют его южную и западную границы, а на севере и на востоке его границами служат реки Миссури и Миссисипи. Их воды сливаются в том пункте, где находится маленький городок Колумбия. Легко себе представить, в какой мере эти водные пути благоприятствуют торговле города Сент-Луиса, откуда вывозятся и зерно и мука, а также конопля, культура которой здесь очень развита, не менее чем скотоводство и свиноводство. Нет здесь недостатка и в металлах и в цинковых и свинцовых рудах. В графстве Вашингтон высятся Железные горы - Айэрн-Маунтенс, Железная гора и Пайлот-Кайрол, колоссальные громады, высотой в триста футов, которые американцы захотят, быть может, в один прекрасный день превратить в два электромагнита огромной мощности.

   Штат Миссури представлял собой раньше только округ Луизианы, но в 1821 году он получил автономию и вошел в Союз, город же Сент-Луис был построен французами в 1764 году.

   В этом штате можно назвать не меньше одиннадцати городов, славящихся своей торговлей и индустрией, причем в трех из них население превышает сто тысяч жителей. Один из них - Канзас, лежащий против Канзас-Сити, штат Канзас. Его, как читатель помнит, посетил Макс Реаль в начале своего путешествия, когда он спускался на пароходе по Миссури из Омахи в этот двойной город. Кроме этих городов, есть еще несколько других, как, например, Джефферсон-Сити, столица штата, который заслуживает того, чтобы его посещали туристы. Он расположен очень живописно на террасе, с которой открывается вид на всю долину реки Миссури.

   Но первое место, без сомнения, принадлежит городу Сент-Луису, занимающему площадь в десять миль на правом берегу Великой реки. Этот город назывался когда-то Маунт-Сити, потому что его окружает целый ряд невысоких гор белого цвета. Он занимает площадь на четверть больше той, которую занимает Париж, и к нему примыкают соседние города Ист-Сент-Луис, Бруклин, Кахокия и Прери-дю-Порт, хотя они и находятся на территории штата Иллинойс.

   Таков был город, выбранный покойным членом Клуба Чудаков, чтобы служить "тюрьмой" участникам матча, причем само собой разумеется, что роль "тюрьмы" выполнял весь город целиком. Дело, конечно, шло не о том, чтобы быть заключенным в четырех стенах какой-нибудь тюремной камеры. Нет! Лисси Вэг, разумеется, не предстояло быть наказанной, подобно какому-нибудь злоумышленнику: ни она, ни Джовита Фолей не будут лишены свободы. Они смогут в свое удовольствие бродить по этому великолепному городу, где насчитывают восемнадцать общественных парков (один из них занимает площадь в пятьсот пятьдесят гектаров).

   Подруги могли выбрать гостиницу по своему вкусу, и они взяли себе комнату в Линкольн-Отеле, где и водворились 11 июня после полудня.

   - Итак, мы наконец попали в эту ужасную "тюрьму", и я должна сознаться, что Сент-Луис производит на меня самое приятное впечатление.

   - Никакая тюрьма не может быть приятна, Джовита, раз ты не имеешь права уехать оттуда, когда тебе захочется...

   - Будь спокойна, мы отсюда уедем, дорогая моя!

   К Джовите Фолей вернулись присущие ей веселость и уверенность в успехе, вернулись в тот самый день, когда они получили три тысячи долларов, посланных этим очаровательным мистером Гемфри Уэлдоном и немедленно переправленных ими в Чикаго норатиусу Торнброку.

   Но эту ее уверенность в успехе, невидимому, не разделяла ни держатели пари, ни маклеры различных агенств. Действительно, хотя газеты Сент-Луиса оповестили о пребывании пятой партнерши в Линкольн-Отеле, туда не явился еще ни одш интервьюер. Что можно было ждать от Лисси Вэг, которая имела несчастье попасть в клетку штата Миссури?

   А между тем могло случиться, что их затворничество кончится раньше, чем предполагали. На следующий ден: 12 июня, должен был произойти новый тираж, а затем ряд еле дующих, через каждые два дня.

   - И кто знает?.. Кто знает?.. Кто знает?.. - то и дело повторяла Джовита Фолей.

   Подруги употребили свободные полуденные часы на осмотр некоторых кварталов города, перерезанного оврагом на две неравные части. Роскошные магазины главных улиц привлекали их взор не только драгоценными и изящными золотыми вещами и великолепными материями, но и мехами исключительной красоты. И удивительно ли, когда все эти дорогие вещи в избытке доставляются опоссумами, лисицами, оленями, ланями и дикими кошками, которыми усиленно торгуют местные индейцы? И разве там не встречаются тысячами и бизоны и буйволы, кочующие по обширным прериям, окаймляющим реки, на которых постоянно охотятся целые стаи волков?

   Во всяком случае, этот первый день не был прожит подругами бесплодно.

   Легко понять, что должна была испытывать на следующее утро Джовита Фолей, проснувшаяся на рассвете: ведь в этот в восемь часов утра нотариус Торнброк должен был приступить к очередному тиражу.

   Вот почему, оставив Лисси Вэг спокойно спать, она вышла из отеля и поспешила получить интересовавшие ее сведения.

   Два часа... Да! Она не возвращалась домой целых два часа, и каково было пробуждение пятой партнерши, которая привскочила от неожиданности, когда дверь ее комнаты шумно распахнулась и с громким криком ворвалась Джовита Фолей!

   - Освобождение!.. Дорогая моя, ты освобождена!

   - Что ты говоришь?

   - Восемь очков, из пяти и трех... и он...

   - Он?

   - И так как он был в сорок четвертой клетке, то сейчас он отослан в пятьдесят вторую.

   - Да кто?.. Кто этот он?

   - А так как пятьдесят вторая клетка - "тюрьма", то он явится нас сменить...

   - Но кто же?.. Кто он?

   - Макс Реаль, дорогая... Макс Реаль!

   - О, бедный молодой человек! - воскликнула Лисси Вэг. - Я предпочла бы лучше остаться...

   - Еще что! - вскричала торжествующая Джовита Фолей, которая от этого замечания подруги подпрыгнула, как пиренейская серна.

   А между тем это известие было точным. Последнее метание костей возвращало свободу Лисси Вэг. В сент-Луисе ее сменит Макс Реаль, а она, в свою очередь, займет его место в Ричмонде, штат Виргиния, находящемся в семистах пятидесяти милях от Сент-Луиса, - путешествие от двадцати пяти до тридцати часов. К тому же, для того чтобы туда попасть, она располагала большим временим, - от 12 до 20 июня, - чем этого требовалось, что не помешало, однако, ее нетерпеливой подруге, неспособной сдержать свою радость, воскликнуть:

   - Едем же!

   - Нет, Джовита, нет - спокойно, но решительно ответила Лисси Вэг.

   - Нет? Но почему?

   - Я нахожу, что гораздо лучше подождать мистера Макса Реаля здесь... Мы должны так поступить из участия к неудаче этого молодого человека.

   Джовите Фолей пришлось с этим согласиться, но при условии, что будущий заключенный переступит порог своей "тюрьмы" не позже чем через три дня.

   Но Макс Реаль уже на следующий день появился на вокзале Сент-Луиса. Без сомнения, существовала какая-то таинственная связь, род внушения, что ли, между первым и пятым партнерами. Если эта последняя не желала уезжать до приезда молодого человека, то он, в свою очередь, хотел приехать туда раньше, чем она оттуда уехала бы.

   Бедная миссис Реаль! В каком состоянии должна была находиться эта любящая мать при мысли, что ее сын был так неудачно остановлен на своем пути к полному успеху!

   Само собой разумеется, что Макс Реаль знал уже из газет, что Лисси Вэг остановилась в Линкольн-Отеле. Он поспешил туда и был принят подругами, в то время как Томми остался ждать в гостинице возвращения своего хозяина.

   Лисси Вэг, более взволнованная, чем она это показывала, встретила молодого художника словами:

   - О, мистер Реаль, как мы вас жалеем!

   - И от всего сердца, - прибавила Джовита Фолей, которая совершенно его не жалела и не могла заставить свои глаза с грустью смотреть на молодого художника.

   - Да нет... мисс Вэг... - ответил Макс Реаль, с трудом переводя дыхание после чересчур быстрой ходьбы. - Нет! Меня совершенно нечего жалеть, или, во всяком случае, я себя несчастным не чувствую, раз на мою долю выпало счастье вас освободить.

   - И в этом вы вполне правы! - объявила Джовита Фолей, не удержавшись от этого ответа, настолько же искреннего, насколько и неприятного.

   - Не сердитесь на Джовиту, - прервала ее Лисси Вэг, - она не подумала о том, что говорит, мистер Реаль, а что касается меня, то поверьте, что я искренне огорчена.

   - Разумеется, разумеется... - подтвердила Джовита Фолей, - к тому же не приходите в отчаяние, мистер Реаль!.. Сейчас повезло нам, но то же самое может быть и с вами!.. Разумеется, было бы гораздо приятнее, если бы другие, а не вы были присланы в эту "тюрьму", например Том Крабб, или командор Уррикан, или Герман Титбюри!.. Мы приняли бы их с гораздо большим удовольствием, чем вас... то есть, я хочу сказать... я что-то запуталась... Во всяком случае, кто-нибудь из них приедет, может быть, сюда и вас освободит.

   - Возможно, мисс Фолей, - ответил Макс Реаль, - но очень на это рассчитывать нельзя. Что касается меня, то верьте, что я смотрю на эту временную помеху с философской точки зрения... Что же касается партии, то ведь я ни одной минуты не думал, что я ее выиграю.

   - Так же, как и я, мистер Реаль, - поспешила сказать Лисси Вэг.

   - Да нет же, нет! - прервала ее Джовита Фолей. - Во всяком случае, я верю в ее успех.

   - И я тоже до сих пор еще на это надеюсь, мисс Вэг, - прибавил молодой человек.

   - А я хочу надеяться, что выиграете вы, мистер Реаль, - ответила молодая девушка.

   - Однако... однако... - сказала Джовита Фолей, - ведь не можете же вы оба выиграть...

   - Это, действительно, невозможно, - проговорил со смехом Макс Реаль: - выигрывает только один.

   - Ну что же, - вскричала Джовита Фолей, воодушевляясь все больше и больше, - если Лисси выиграет, она получит миллионы, а если вы придете вторым, вы получите деньги от уплаты штрафов!

   - Как ты все хорошо устраиваешь, моя бедная Джовита! - заметила Лисси Вэг.

   - Подождем, - сказал Макс Реаль, - и предоставим действовать судьбе. Да будет она к вам благосклонна, мисс Вэг!..

   Безусловно, она нравилась ему все больше и больше, эта молодая девушка! Не заметить этого было нельзя.

   И Джовита Фолей, которую нельзя было упрекнуть в отсутствии сообразительности, подумала:

   "Ну-ну!... Но отчего же нет?.. Это только упростило бы дело, так как тогда было бы безразлично, кто из них выиграет".

   О, как хорошо знала она человеческое сердце и в особенности сердце своей подруги!

   Все трое принялись оживленно болтать о различных перипетиях партии, о различных инцидентах во время путешествия, о красотах природы, которыми они любовались, переезжая из одного штата в другой, о чудесах Йеллоустонского Национального парка, который Макс Реаль не мог забыть, об этих удивительных пещерах в штате Кентукки, о которых Лисси Вэг и Джовита Фолей сохранили неизгладимое впечатление.

   Потом они рассказали случай с тремя тысячами долларов. Если бы не этот щедрый подарок мистера Гемфри Уэлдона, предложенный в такой форме, что не принять его было нельзя, то Лисси Вэг пришлось бы выйти из партии.

   - Но кто же этот господин Гемфри Уэлдон? - спросил Макс Реаль, немного обеспокоенный.

   - Прекраснейший и достойнейший старик, который проявил к нам большое участие, - ответила Джовита Фолей.

   - В качестве держателя пари, разумеется, - прибавила Лисси Вэг.

   - Вот уже кто не сомневается, что он на этом порядком набьет свои карманы! - объявила Джовита Фолей.

   Макс Реаль промолчал о том, что у него тоже была мысль послать эту сумму в распоряжение молодой заключенной. Его удержала мысль: на правах кого уговорит он ее принять эти деньги?

   Этот и следующий день Макс Реаль и подруги провели вместе в прогулках и беседах. Если Лисси Вэг не могла скрыть своего искреннего огорчения по поводу неудачи, постигшей Макса Реаля, то этот последний был, очевидно, очень доволен, невольно оказав этим услугу Лисси Вэг. И действительно, за последние сутки во всех агенствах замечалось большое оживление в пользу пятой партнерши, и репортеры то и дело являлись в Линкольн-Отель, чтобы интервьюировать Лисси Вэг, которая попрежнему отказывалась их принимать. Что же касается держателей пари, то они поспешили изменить прежнему любимцу случая ради новой его любимицы. В результате создавшегося положения вещей выяснилось, что если Лисси Вэг вернется в штат Виргиния, в сорок четвертую клетку, покинутую Максом Реалем, то впереди нее окажутся только Том Крабб - в сорок седьмой клетке и X. К. Z. - в пятьдесят первой.

   - А что же этот субъект с инициалами? Так до сих пор и не узнали, кто он?

   - Не узнали, - ответил молодой художник, - он окружен еще большей таинственностью, чем раньше.

   Само собой разумеется, что Макс Реаль, Лисси Вэг и Джовита Фолей не разговаривали исключительно только о различных перипетиях матча Гиппербона. Они говорили о своих семьях, о том, что у Лисси Вэг не осталось в живых никого из родных... О миссис Реаль, которая теперь окончательно переселилась в Чикаго и будет счастлива видеть у себя Лисси Вэг...

   О том, что улица Шеридан-стрит очень недалеко от улицы Саут-Холстед-стрит, и так далее и так далее.

   Но Джовита Фолей то и дело возвращалась к вопросу о партии и о дальнейших метаниях игральных костей.

   - В конце концов, - сказала она, - вполне ведь возможно, что при следующем тираже ты, Лисси, водрузишь свой желтый флаг на последней клетке.

   - Невозможно, мисс Фолей, это совершенно немыслимо, - заявил Макс Реаль.

   - Но почему?

   - Потому, что мисс Вэг займет теперь мое место в сорок четвертой клетке...

   - Ну и что же из этого, мистер Реаль?

   - То, что самое большое число, которое смогла бы получить мисс Вэг, было бы десять, а удвоенное десять составляет двадцать очков, которые заставят ее, перескочив через шестьдесят третью клетку, вернуться обратно в шестьдесят вторую. А тогда уже никакое выброшенное число очков не даст ей выиграть партию, так как одно очко, которого ей нехватит, не может быть выброшено двумя игральными костями.

   - Вы правы, мистер Реаль, - ответила Лисси Вэг, - тебе придется подчиниться и ждать.

   - Но, - продолжал молодой художник, - есть еще один удар, который мог бы быть очень плох для мисс Вэг.

   - Какой именно?

   - Если бы кости выбросили восемь очков, они этим послали бы ее снова в "тюрьму".

   - Ну!.. Никогда!.. - вскричала Джовита Фолей.

   - А между тем, - заметила, улыбаясь, молодая девушка, - это дало бы мне возможность освободить мистера Реаля.

   - Говорю совершенно искренне, что я этого не желал бы, - сказал молодой человек.

   - И я тоже, - объявила пылкая Джовита Фолей.

   - В таком случае, мистер Реаль, - спросила Лисси Вэг, - какое же число очков вы пожелали бы мне?

   - Двенадцать, так как это отослало бы вас в пятьдесят шестую клетку, штат Индиана, а не в самые отдаленные районы Дальнего Запада.

   - Великолепно! - объявила Джовита Фолей. - Тогда при следующем тираже мы могли бы очутиться у цели?

   - Да, если бы выбросили семь очков. Во всяком случае, - прибавил Макс Реаль, - вам нечего бояться пятьдесят восьмой клетки, так называемой Долины Смерти, в которую попал командор Уррикан, потому что для этого нужно получить четырнадцать очков, что невозможно. А теперь, мисс Вэг, примите вновь мои искренние пожелания, о которых я говорил вам в самом начале этой партии. Да поможет вам судьба одержать победу - это мое самое большое желание!

   Лисси Вэг ответила только взглядом, в котором ясно выразилось испытываемое ею в этот момент волнение.

   "Несомненно, - мысленно сказала себе Джовита Фолей, - он по-настоящему очень мил, этот мистер Реаль, талантливый художник, которого ждет блестящая будущность. И пусть мне не говорят о скромном положении Лисси Вэг - она очаровательна, очаровательна и еще раз очаровательна, и ее не сравнить с этими дочерьми миллионеров, которые ездят в Европу для того, чтобы сделаться титулованными, нимало не интересуясь узнать, есть ли у этих князей княжества, у герцогов герцогства и не разорены ли все эти маркизы и графы".

   Так рассуждала эта справедливая, хотя и легкомысленная особа, и, считая, что не надо слишком осложнять создавшегося положения вещей, она заговорила об отъезде.

   Естественно, Макс Реаль, с своей стороны, настаивал на том, чтобы их пребывание в Сент-Луисе не закончилось так поспешно. Подруги могли оставаться тут до 18 июня, а на следующий день было только еще 13-е. Лисси Вэг, возможно, тоже казалось, что уезжать было еще немного рано... Но она этого не сказала и не спорила с Джовитой Фолей.

   Макс Реаль не старался скрыть огорчения, которое причиняла ему эта разлука, но он чувствовал, что больше он не должен настаивать, и в этот же вечер проводил обеих молодых девушек на вокзал. Там он еще раз повторил:

   - Вас будут сопровождать мои самые искренние пожелания, мисс Вэг.

   - Спасибо... спасибо... - ответила молодая девушка, протягивая ему руку.

   - А я? - спросила Джовита Фолей? - Для меня у вас не находится ни одного доброго слова?

   - Есть такие слова, мисс Фолей, - ответил Макс Реаль. - У вас прекраснейшее сердце!.. Смотрите же хорошенько за вашей подругой в ожидании нашего возвращения в Чикаго.

   Поезд тронулся, молодой человек остался на перроне вокзала и стоял там до тех пор, пока последние вагоны не исчезли в окружавшей их ночной темноте.

   В этом уже нельзя было больше сомневаться - он любил, он любил кроткую, очаровательную Лисси Вэг, которую его мать, без сомнения, также полюбит, как только с ней познакомится. Никакие другие мысли - о том, что он проигрывал партию, что он принужден оставаться заключенным в этом городе, надеясь (очень проблематическая надежда!), что кто-то его скоро оттуда освободит, - его не тревожили.

   Он вернулся в свой отель очень грустный, чувствуя себя таким одиноким! К тому же и он тоже из-за вынужденного затворничества был теперь всеми оставлен; у него не было больше сторонников; ставка на него во всех агентствах падала, как стрелка барометра, когда дует юго-западный ветер, несмотря на то, что он выполнил требуемое условие и уплатил тройной штраф.

   Томми, с своей стороны, был в полном отчаянии. Его хозяин не надеялся получить миллионы матча Гиппербона и не сможет его купить, чтобы привести его в жестокое, но в то же время самое желанное, с его точки зрения, рабство!

   Безусловно неправы те, кто не желает считаться со случаем. Если этому последнему и несвойственны, как справедливо было замечено, привычки, зато ему свойственны капризы, и это последнее наблюдение оправдалось утром 14 июня.

   С девяти часов целая толпа держателей пари осаждала телеграфное бюро в Сент-Луисе, чтобы как можно скорее получить сведения о числе очков, выпавших в этот день на долю второго партнера.

   Результат этого тиража был напечатан во всех дополнительных выпусках утренних газет и гласил следующее: "Пять, из трех и двух, Том Крабб". А так как Том Крабб, находившийся в Пенсильвании, занимал сорок седьмую клетку, то эти пять очков отсылали его в пятьдесят вторую клетку, штат Миссури, город Сент-Луис, "тюрьма".

   Можно судить о том впечатлении, которое произвел на всех этот неожиданный удар костей! Место Макса Реаля, только что заместившего Лисси Вэг, должен был немедленно занять Том Крабб, а Максу Реалю надлежало отправиться на его место, в Пенсильванию. В результате - страшное смятение во всех агентствах и стремительный наплыв репортеров и маклеров в отель, где остановился молодой художник. Это известие повысило в несколько раз ставку на него и вернуло к нему его бывших сторонников, спешивших ввиду этой совершенно исключительной удачи провозгласить его вновь любимцем матча.

   Но каково же должно было быть негодование Джона Мильнера, для которого все складывалось так скверно! Том Крабб, заключенный в Сент-Луисе, - и это после уплаты тройного штрафа! Несомненно, что касса Гиппербона все наполнялась и долларов поступало в нее все больше и больше в пользу того, кто окажется вторым у цели.

   Что касается Макса Реаля, то ему надлежало прибыть из Сент-Луиса в Ричмонд между 14 и 20 июня. В силу этого он не спешил с отъездом. А почему? Потому, что ему хотелось узнать результат тиража 28-го для Лисси Вэг. Может быть, молодая девушка будет отослана в один из соседних штатов, а ему так хотелось бы там остановиться на несколько дней.

  

   Как все, вероятно, помнят, Гарри Кембэл предстал в телеграфном бюро Олимпии в ту самую минуту, когда готовился прозвонить двенадцатый, последний удар часов в полдень 18 июня. Таким образом, в назначенный срок он был на своем посту, до последней степени усталый, разбитый и морально и физически. Это не должно удивить тех, кто был осведомлен об исключительном достижении двух профессиональных велосипедистов, Билла Стэнтона и Роберта Флока.

   Почти без чувств упав на скамейку в помещении телеграфного бюро, он все же смог ответить: "Здесь!", когда телеграфный чиновник объявил: "Телеграмма для Гарри Кембэла".

   Спустя несколько минут, придя в себя после солидной порции смеси виски и джина, он познакомился с содержанием телеграммы. Она гласила:

   Чикаго, 8 час. 13 мин. Кембэл, Олимпия, Вашингтон.

   Девять, из пяти и четырех. Южная Дакота, Янктон.

   Торнброку

   Таким образом, тираж 18 июня был совершен в этот именно день, хотя он мог бы состояться на сорок восемь часов раньше, поскольку касался Германа Титбюри, а он был еще в Новом Орлеане, где должен был оставаться в течение срока, указанного завещателем. Супруги Титбюри думали только о том, как бы заглушить в себе боль своего печального положения, боль от уплаты двухсот долларов за каждый день пребывания в Эксельсиор-Отеле. Как нотариус Торнброк, так и члены Клуба Чаков нашли вполне логичным не менять сроков тиражей, чтобы не урезывать дней на переезды партнеров, что вполне согласовалось и с намерениями Вильяма Гиппербона.

   Главный репортер газеты Трибуна не мог пожаловаться на этот последний удар игральных костей. Ему не надо было возвращаться в одну из хорошо известных ему местностей федеральной территории, и он мог совершить путешествие по совершенно неведомым дорогам, направляясь из штата Вашингтон в штат Южная Дакота, отделенные друг от друга расстоянием в тысячу триста миль.

   К этому надо прибавить, что Гарри Кембэл, заняв тридцать девятую клетку, окажется опереженным только X. К. Z. - первым - в штате Миннесота, Максом Реалем - вторым - в штате Пенсильвания и Лисси Вэг - третьей - в штате Виргиния. Таким образом, он станет четвертым по счету,впереди командора Уррикана, ожидавшего в Висконсине извещения о дне своего отъезда. Что касается Германа Титбюри, то ему надлежало пробыть еще в течение двадцати восьми дней в штате Луизиана, а Тому Краббу предстояло покрываться плесенью в стенах "тюрьмы", в Сент-Луисе, вплоть до окончания матча, если ни один из партнеров не явится туда занять его место.

   И если нельзя сказать, что Гарри Кембэл вновь приобрел уверенность в ожидавшем его успехе, ибо он никогда и не терял этой уверенности, то, во всяком случае, он был теперь более чем когда-либо увлечен своей ролью, и это увлечение разделяли все его сторонники. На пути его ждали еще три камня преткновения: "лабиринт", штат Небраска, через который он раз уже проехал, "тюрьма", Сент-Луис, и Долина Смерти. Но одна из этих опасностей угрожала X. К. Z., а две другие - Лисси Вэг и Максу Реалю, и к тому же случай играл такую важную роль в этом матче Гиппербона! Единственное число очков, которого репортер мог бояться, было двенадцать, грозившее заставить его проделать путь в штат Небраска, и десять дублированных очков, которые послали бы его приветствовать Тома Крабба, а "тюрьму", штат Миссури.

   Тем не менее, хотя в его распоряжении были еще целых пятнадцать дней, от 18 июня до 2 июля, чтобы доехать до Южной Дакоты, Гарри Кембэл не захотел терять ни одного часа и, на этот раз не ожидая обычного маршрута заботливого секретаря Трибуны, сам скомбинировал себе вполне удовлетворительный маршрут.

   Территории штатов Южная Дакота и Северная Дакота отделены от Вашингтона двумя штатами, Айдахо и Монтана. В это время года Северная Тихоокеанская железная дорога была открыта. Проходя через штаты Висконсин, Миннесота, Северная Дакота, Монтана и Айдахо, она служила прямым путем сообщения между Чикаго, а следовательно, и Нью-Йорком и столицей штата Вашингтон Олимпией. От Олимпии до Фарго, находящегося на восточной границе Северной Дакоты, около тысячи трехсот миль, и четыреста миль от Фарго до Янктона, лежащего на юге штата Южная Дакота, - расстояние, в общем, в тысячу семьсот миль.

   Обычно поезда американских железных дорог делают тысячу миль в тридцать два часа, а на некоторых даже в двадцать четыре часа. Но в данном случае приходилось считаться с переездом через Скалистые горы и с возможными запозданиями. К тому же Гарри Кембэл располагал временем для отдыха в Янктоне в ожидании тиража 2 июля. Вот почему в результате зрелого размышления он решил уехать из Олимпии на следующий же день.

   Около четырехсот миль отделяют столицу Вашингтона от первых отрогов цепи Скалистых гор, потом двести пятьдесят миль - от западного до восточного конца этого хребта, всего около шестисот миль от Олимпии до Хелины, столицы штата Монтана. Эта северная часть Соединенных штатов вплоть до самого Чикаго обслуживалась железнодорожной линией Северного Тихоокеанского союза, идущей почти параллельно линии Центральной Тихоокеанской железной дороги, лишь на шесть градусов севернее. Имея в распоряжении пятнадцать дней, чтобы переехать в Южную Дакоту, репортер рассчитывал быть в городе Янктоне за несколько дней до получения телеграммы от нотариуса Торнброка, которая должна была - он в этом ни минуты не сомневался - известить его о благоприятном для него числе выброшенных очков. Во всяком случае, эта линия Северного Тихоокеанского союза должна была перевезти его через штаты Айдахо, Монтана и Северная Дакота и в результате такого путешествия читатели газеты Трибуна получил бы ряд интереснейших заметок.

   Выехав из Олимпии и поднявшись на северо-восток, к городу Такоми, поезд спустился на юго-восток и пересек цепь Каскадных гор, миновав города Готспринг, Клилум, Элленсберг, Топпениш и Пэспаско, где он пересек реку Колумбию.

   Проводя большую часть времени на площадке своего вагона, Гарри Кембэл любовался этой чудесной страной, в которой виды один другого лучше чередуются на всем протяжении железнодорожного пути, часто опускающегося в глубокие горные ущелья, где клокочут шумные потоки, берущие свое начало на склонах Каскадных гор. Все эти восхитительные картины появлялись и дальше, когда, оставив за собой гору Стюарт, поезд помчался вдоль берега реки Колумбии, которая течет с севера на юг, вплоть до того места, где она делает крутой изгиб и вливается в Тихий океан, образуя южную границу штата Вашингтон.

   Великолепия река малосудоходна в этой части течения, так как ее преграждают многочисленные водопады - Букленд, Гуалквил, Айлендс и Прист. Далее паровоз зигзагами помчался по большой Колумбийской пустыне между Солт-Лейк и Сил-катква-Лейк, где существуют еще проезжие дороги, по которым свободно путешествовали в прежние времени индейские племена - нэ-персэ, кер-д'ален и пюиаллюпс, остатки которых теперь заселяют только несколько участков.

   Штат Айдахо, лежащий в бассейне реки Колумбии и соприкасающийся на севере с владениями Канады, все еще изобилует лесами и пастбищами, как в былые времена, до эксплоата-ции его золотых приисков. Столица его, Бойзе-Сити, на берегу одноименной реки, представляет собой город с населением в две тысячи триста человек, а его крупный город, Айдахо-Сити, лежит при впадении в Колумбию реки Снейк и оказывает экономическое воздействие на всю южную часть этой территории, где китайцы составляют большую часть населения, так же как и мормоны.

   За штатом Айдахо начинается территория штата Монтана. Там, проезжая через живописный район Скалистых гор, Гарри Кембэл получил целый ряд изумительных впечатлений - он, глаза которого должны были бы, казалось, привыкнуть ко всем красотам гор Нью-Мексико и Вашингтона. Между их оврагами и ущельями, где параллели и меридианы служат геодезическими границами, протекают, направляясь на север, тысячи ручьев, речек и рек, которые орошают обильнейшие пастбища, способствующие развитию скотоводства. Они являются вместе с многочисленными копями главным богатством страны, так как климат ее слишком суров для земледелия. Помимо горной цепи, встречается много больших городов, которые обслуживает Северная Тихоокеанская железная дорога: Миссула, Хелина и Бьютт; города эти находятся в центре золотых, серебряных и медных приисков.

   Миновав Чарльз-Форк-Ривер, а затем высокие вершины Висснер, Стивене и пики Игле, железная дорога вновь спустилась к городу Хелина, столице Айдахо.

   Там Гарри Кембэл очутился в центре гористой страны, и, без сомнения, надо было обладать смелым гением американцев, чтобы проложить железнодорожный путь по такому району. В нем почва еще более трудна для такого рода работ, чем та, по которой проложена Центральная Тихоокеанская железная дорога на четыреста миль южнее, и Гарри Кембэл, познакомившись с этой второй дорогой еще во время своего переезда из Омахи в Сакраменто, мог теперь их сравнить, отдав предпочтение первой.

   К несчастью, погода была далеко не из приятных и небо грозовое. В течение двадцати четырех часов электрическое напряжение в атмосфере все усиливалось. Тяжелые грозовые тучи поднимались на горизонте, и Гарри Кембэл был свидетелем стихийного взрыва, одного из тех страшных атмосферных явлений, которые бывают так грандиозны в горных местностях.

   В данном случае гроза не замедлила принять угрожающие размеры: это была одна из тех гроз с бурями, которые приковывают всех жителей надолго к дому. Путешественники, в свою очередь, не были спокойны, хотя поездам даже при очень ускоренном ходе ничто не угрожает, так как электрический ток находит свободный выход через рельсы. Тем не менее этот страшный блеск непрерывных молний, эти ужасающие раскаты грома, повторяемые эхом и превращенные в нескончаемый гул, эти молнии, попадающие в скалы и деревья, расположенные вдоль железнодорожного пути, эти громадные камни, отколотые от скал и образующие целые лавины, и, наконец, перепуганные дикие звери - буйволы, антилопы, олени, лани, медведи, разбегающиеся в разные стороны, - все это образовало ни с чем не сравнимое зрелище, которым путешественники могли вдоволь насладиться в полуденные часы 20 июня.

   И вот тогда-то репортеру Трибуны представился случай послать в свою газету не только одну из самых неожиданных и интересных заметок, но также сообщить об одном странном открытии, сделанном им в области зоологических исследований Скалистых гор.

   Около пяти часов дня, когда поезд медленно поднимался по очень крутому горному склону, в самый разгар страшной грозы Гарри Кембэл стоял на площадке вагона (остальные пассажиры не решались покинуть свои скамейки). Внезапно он увидел на дороге великолепнейшего медведя из породы чернобурых гризли. Он шел на задних ногах вдоль железнодорожного пути, перепуганный, очевидно, борьбой стихий, которая всегда производит такое сильное впечатление на зверей. Неожиданно этот представитель стопоходящих, ослепленный яркой молнией, поднял свою правую лапу, поднес ее ко лбу и поспешно перекрестился...

   "Медведь, который осеняет себя крестным знаменем! Но это невозможно! Я плохо разглядел!"

   Нет, он разглядел очень хорошо. При ослепляющем блеске молнии гризли, проявляя все признаки страха, несколько раз осенил себя крестным знамением.

   Вскоре поезд пошел быстрее, и медведь остался позади. А репортер немедленно записал в своей записной книжке:

   "Гризли, представитель новой породы стопоходящих. Крестится во время грозы. Назвать его, говоря о фауне Скалистых гор, Урсус Кристианус".

   И эта заметка фигурировала в письме, отосланном на следующий день из города Хелины в редакцию газеты Трибуна.

   Миновав станции Миссула, Боинга, Дреммонд и Гаррисон, поезд, проехав длинным тоннелем, проходившим под горным хребтом, утром 21 июня остановился у перрона вокзала города Хелины.

   Этот город, построенный на высоте тысячи туазов на восточном склоне Скалистых гор, на берегу горной реки, притока Миссури, представляет собой обширный склад добываемых в местных рудниках минеральных богатств этого района, и его население составляет от четырнадцати до пятнадцати тысяч душ. Поезд Северной Тихоокеанской железной дороги, простояв там два часа, стал спускаться вниз, направляясь в равнины, орошаемые течением реки Йеллоустона и ее многочисленных притоков.

   Эту страну населяли индейские племена: плоские головы, большие животы, черноногие вороны, шайенны, модоки, для которых потом были отведены специальные участки (резервации). Соседство с ними плохо переносится белым населением.

   Двигаясь некоторое время на юго-восток через Локарт и Боземан, поезд в Ливингстоне опять подошел к берегу реки Йеллоустона и оттуда через ряд станций: Лаури, Говард и Майлес-Сити, направился из штата Монтана в штат Северная Дакота и затем в Бич, лежащий на сто семьдесят четвертом градусе долготы.

   Наконец поезд достиг реки Миссури в городе Эдвинтоне, столице штата, который немецкая часть населения предпочитает называть Бисмарком, город не менее изолированный, чем тот, чье имя он носит, кто, никем не любимый, всеми презираемый, покоится теперь в тишине кладбища Фридрихсруэ в Берлине.

   Гарри Кембэл мог бы перейти на станции Джемс-Тоун на другую железнодорожную ветку, которая идет прямо в Янктон, но, по-видимому, послушный своей фантазии, он предпочел отправиться через Валли-Сити, Ориску и Кассилтон в город Фарго, лежащий на западной границе штата Миннесота, куда он и прибыли утром 23 июня.

   Как раз там, у самой границы этого штата, находился и таинственный X. К. Z., ожидавший в городе Сент-Поле, столице штата, чтобы следующий тираж, назначенный на 24-е число, отправил его... куда? в какую клетку?., без сомнения, очень близко находившуюся от конечной цели, от шестьдесят третьей клетки, и, может быть, даже именно в нее, что бесило репортера Трибуны, несмотря на всю присущую ему самоуверенность.

   Штат Дакота, отделенный от штата Миннесота в 1861 году, состоит из двух квадратов, почти одинаковых по размерам: один южный, другой северный. Территория этого штата, возвышенная, но не гористая, составляет резкий контраст с территорией соседних с ней штатов, к западу от нее. Белое народонаселение предпочло заселить ее юго-восточную часть, где - занимается культурой табака, маиса, овса и овощей, так как почва там превосходная. Северная же часть изобилует озерами и прудами. Тут же течет река Миссури до города Янктона, откуда она спускается в Омаху, тогда как Ривьер-Руж отделяет этот штат от штата Миннесота.

   Гарри Кембэл провел в Фарго весь день 23 июня, никого не известив о своем прибытии. Возможно, что вкусы туриста увлекли бы его в некоторые из местечек, расположенных по левому берегу Ривьер-Руж, а также на правом берегу реки, если бы одно неожиданное обстоятельство не заставило его изменить свои планы.

   В то время как он прогуливался после полудня в окрестностях этого маленького городка, к нему подошел незнакомый субъект, с виду американец, лет пятидесяти, небольшого роста, с острым носиком, с маленькими, то и дело мигающими глазками, в общем, далеко не симпатичной внешности.

   - Милостивый государь, - сказал этот субъект, - если я не ошибаюсь, я видел, что сегодня утром вы вышли из поезда Северной Тихоокеанской железной дороги?

   - Да, вы не ошиблись, - ответил Гарри Кембэл.

   - Мое имя - Хоргарт, - продолжал незнакомец, - Лен Хоргарт, Лен Вильям Хоргарт...

   - Прекрасно, мистер Лен Вильям Хоргарт! Скажите, чем я могу вам служить?

   - По всей вероятности, вы отправляетесь в Янктон? - спросил, в свою очередь, незнакомец.

   - Совершенно верно, в Янктон.

   - В таком случае, разрешите мне предложить вам свои услуги...

   - Ваши услуги? какие именно?

   - Еще только один вопрос: вы приехали один?

   - Один ли я? - переспросил не без удивления Гарри Кембэл. - Да, один.

   - Миссис с вами не поехала?

   - Миссис?

   - Ну, все равно... Можно обойтись и без нее... Здесь ее присутствие не является необходимым для того, чтобы развестись...

   - Чтобы развестись, мистер Хоргарт?

   - Ну, конечно, и я беру на себя все формальности вашего развода...

   - Но для того, чтобы развестись, нужно быть женатым, а я не женат, могут вас уверить!

   - Вы не женаты и едете в Янктон? - воскликнул Хоргарт, видимо крайне удивленный.

   - Черт возьми, но кто же вы, мистер Хоргарт?

   - Я - посредник и свидетель по бракоразводным делам.

   - Я очень сожалею, - ответил Гарри Кембэл, - но ваши услуги мне не нужны.

   В сущности, репортер не должен был бы особенно удивляться предложению Лена Вильяма Хоргарта. Если в штате Иллинойс разводы представляют собой обычное явление, если можно кричать путешественникам, въезжающим в этот город: "Чикаго! Остановка десять минут! Как раз столько, сколько нужно, чтобы развестсь!", то там все же нужны для развода некоторые формальности. Что же касается Южной Дакоты, то здесь все по-другому. Этот штат является специальным "штатом разводов", и достаточно, чтобы какой-нибудь свидетель подтвердил, что вы уже шесть месяцев как переселились туда, чтобы без труда расторгнуть ваши брачные узы.

   Отсюда - это ремесло посредников и свидетелей, используемых людьми