Уоллес Эдгар - Фальшивомонетчик

портсигаре сохранилось, по крайней мере, полдюжины отпечатков пальцев, - заявил Бурк, вынимая из кармана серебряный портсигар Питера. - Я хочу иметь снимки этих отпечатков завтра к двенадцати часам дня.

   Затем, осторожно вынув из бумаги окурок, поместил его в стеклянную трубочку и закрыл пробкой.

   - А это нужно будет подвергнуть химическому анализу, - сказал Бурк и поместил белый шарик в бумажный мешочек.

   То, что он нашел в автомобиле, превзошло все его ожидания.

   В самом веселом расположении духа сыщик направился к Дональду Уэллсу. Лакей доложил ему, что доктор уже спит, а миссис Уэллс уехала за границу.

   - Доложите доктору, что его желает видеть главный инспектор Бурк, - сказал сыщик.

   Лакей исчез и вскоре вернулся в сопровождении Дональда, одетого в пестрый халат.

   - А я уже собирался ложиться, - начал Дональд. - Вам очень нужно видеть меня? У меня страшно болит голова.

   Он повел гостя в свой рабочий кабинет, зажег свет и, подойдя к маленькому столику, нажал пружину. Крышка отскочила, обнаружив целый ряд бутылок.

   - Хотите выпить чего-нибудь? - предложил Дональд.

   - Только воды, - ответил Бурк.

   Дональд рассмеялся, налил своему гостю виски и подлил в стакан из сифона воды. Бурк стал рассказывать о том, что старый адвокат Сольби занялся делом об убийстве в Лонгфорд-Маноре.

   - Вероятно, вам известно уже, что старый адвокат убит в своем кабинете сегодня, в десять часов вечера? - спросил Бурк.

   Уэллс ужаснулся:

   - Как? Старый Редлоу убит?

   - Разве я сказал, что это Редлоу? - глядя на него в упор, сказал сыщик.

   Лицо доктора перекосилось от злости. В течение нескольких секунд он буквально не мог произнести ни одного слова.

   - Разве я назвал Редлоу? - повторил сыщик. - Ведь я рассказывал вам о Сольби. Он тоже старик и тоже адвокат. Почему же вы подумали, что я говорю о Редлоу? Ведь вы, вероятно, даже не знаете его? Редлоу был убит сегодня вечером в своем кабинете неизвестным: один из соседей видел, как он выходил из дома после того, как совершил преступление. - Он остановился и затем продолжил тем же монотонным голосом: - Ведь часто случается, доктор, что самый незначительный факт выдает убийцу, кто бы мог подумать, что в такой холодный и дождливый вечер в соседнем саду окажется человек, ищущий сбежавшего щенка? Сосед этот видел убийцу, описал мне его, и я пришел, чтобы... - Дональд был бледен, как полотно, на лице его написан был ужас, - ...чтобы прекратить всякие досужие сплетни о том, что Питер Клифтон был вечером около Сейденхема.

   Дональд Уэллс опустил глаза. Рука его, державшая стакан, заметно дрожала. Чтобы объяснить свое волнение, он заметил:

   - Бедный Редлоу! Какая ужасная смерть!

   - Где вы расстались с Питером? - спросил сыщик.

   - В Лонгфорд-Маноре. Он сказал, что приедет позже и что у него назначено деловое свидание. Мне кажется, он должен был приехать к Редлоу.

   Бурк поджал губы и некоторое время сидел молча.

   - Да, кажется, он это имел в виду, - сказал, наконец, сыщик. - Я как раз был возле его дома без десяти десять и видел, как он вернулся домой. Он выглядел совершенно больным, но сказал мне, что намерен поехать к старику Редлоу. Я же убедил его лечь в кровать.

   Дональд ничего не ответил. Казалось, он внимательно рассматривает ковер.

   Вдруг он взглянул на сыщика и спросил:

   - Как вы думаете, кто убил Редлоу?

   - Это будет легко обнаружить, когда найдется револьвер, - спокойно ответил сыщик. - Завтра произведут осмотр всего сада. Не думаю, чтобы удалось что-нибудь найти. Ведь убийца, который заранее все обдумал, вряд ли оставил после себя оружие. Разве что он пожелает свалить вину на кого-нибудь другого. В моей практике мне приходилось раз или два иметь дело с такими случаями. Могут даже оставить портсигар, для того чтобы и такому тупоголовому полицейскому, как я, стало ясно, что убийство совершил Питер.

   Бурк продолжал в упор смотреть на Уэллса. Однако, тот выдержал его взгляд.

   - Все это похоже на занимательный детективный роман, - заметил он. - Быть может, теперь вы мне скажете, чем я обязан вашему посещению?

   - Я пришел к вам как к врачу, - ответил Бурк. - Не можете ли вы дать мне средство, нейтрализующее действие белены и морфия?

  

   Пристальный взгляд сыщика все еще был устремлен на Дональда. Однако, ни один мускул не дрогнул на его лице.

   - Ведь я не разбираюсь в таких вопросах, - продолжал Бурк. - Поэтому и решил обратиться к вам как к врачу.

   Дональд пожал плечами.

   - Средства эти безвредны, если не злоупотреблять ими и давать их в определенном количестве, - заметил он.

   - И если их дает знающий врач, - проворчал Бурк. - Дело в том, что я обнаружил белену - маленький белый шарик, но никак не мог найти морфия. Вероятно, он был в самой глубине автомобиля и исчез при чистке. Я велел сыщикам обыскать мусорный ящик в надежде, что они найдут, в конце концов, маленький коричневый шарик, приблизительно тех же размеров, что и белый. Однако, не думаю, чтобы поиски их увенчались успехом. Опытные врачи не настолько рассеяны, чтобы уронить два шарика.

   Уэллс покачал головой.

   - Я все еще не могу понять, о чем идет речь, - заметил он. - Что за автомобиль?

   Сыщик не отвечал, и Дональд продолжал:

   - Вот уже полчаса, как вы говорите какими-то загадками и мистифицируете меня. Кто тот опытный доктор, которого вы имеете в виду? Уж не я ли? - При этом он зло рассмеялся. - Уж не хотите ли вы обвинить меня в том, что я приучаю Питера к наркотическим средствам? И какое это имеет отношение к Редлоу?

   Дональд говорил торопливо и взволнованно; от внимания опытного сыщика не ускользнуло, насколько напряжены его нервы.

   - Хорошо, я скажу вам, что обо всем этом думаю, - спокойно произнес Бурк. - Меня удивляет, что вы так странно отнеслись к тому, что я вам сообщил. Ведь вы считаете себя другом Питера, не так ли? Я ожидал, что вы проявите хотя бы малейшую симпатию к Питеру! Вы же все время как бы защищаетесь. От чего? Чего вы опасаетесь? Ведь мы говорим с вами здесь без свидетелей.

   Дональд Уэллс стоял спиной к камину в своей любимой позе, держа руки в карманах халата. Прежнее самообладание уже возвратилось к нему. Он подошел к сыщику и, с силой ударив кулаком по столу, воскликнул:

   - Раз уж вы подчеркнули, что мы говорим с вами без свидетелей, скажу вам: предположим, инспектор Бурк, что я рассказал бы вам, что Питер сознался мне в убийстве Базиля Хеля, что бы вы в таком случае сделали? Вы очутились бы в весьма неловком положении, не так ли? Предположим, я написал бы следующее заявление: "Считаю своим долгом известить полицию о том, что Питер Клифтон, проживающий на Чарльтон-Хаус-Террас, признался мне, что в припадке безумия убил Базиля Хеля в Лонгфорд-Маноре". Что сделали бы вы, если бы я отдал вам это заявление?

   Бурк едва сдерживал гнев:

   - Хорошо, я откровенно скажу вам, что сделал бы в таком случае, - ответил он. - Я тотчас же арестовал бы вас. У меня достаточно доказательств, чтобы предъявить вам обвинение.

   Дональд сильно побледнел.

   - Какое обвинение? - слегка дрогнувшим голосом спросил он.

   - На скачках в Кэмптон-парке вы дали кассиру пятидесятифунтовую банкноту, заведомо зная, что она фальшивая. Вот вам первое обвинение. Я уверен, что завтра мне удастся предъявить вам еще два других обвинения.

   Маски были сброшены.

   - Мне кажется, что вы не вполне осознаете, что говорите, господин инспектор! - воскликнул Дональд. - Ведь вы имеете дело не с доктором Уэллсом из Нэнхеда...

   - А мне кажется, что вы не вполне понимаете, - возразил сыщик, - что я хочу сказать. Я отлично знаю, что вы уже не доктор Уэллс из Нэнхеда. Однако, может быть, вы сможете объяснить мне, откуда у вас появились деньги после дела в Нэнхеде?

   - Это вас абсолютно не касается! - закричал Дональд.

   - Вы увидите, что это меня касается, - спокойно продолжал сыщик. - Представьте себе, что на суде вам пришлось бы объяснить происхождение денег, благодаря которым вы превратились из маленького доктора Уэллса в Нэнхеде в знаменитого специалиста по нервным болезням с Харлей-стрит... Есть ли свидетели, которые могли бы объяснить происхождение этого внезапно свалившегося на вас богатства?.. Помните, я предупредил вас: оставьте Питера Клифтона в покое и, если у вас был план захватить его миллионы, то забудьте об этом плане! Было совершено два убийства: вы были в Лонгфорд-Маноре в ночь, когда был убит Базиль Хель...

   - Но сегодня ночью я не выходил из своего дома...

   - Вы говорите неправду! - гневно воскликнул сыщик. - Я приставил к вам человека, который следил за вами весь день. Вы вышли из дому в восемь часов вечера и вернулись без четверти одиннадцать. Мой человек потерял вас из виду с четверти десятого до того момента, как вы вышли из такси перед дверью вашего дома...

   Бурк направился к выходу и с такой силой распахнул дверь, что она едва не соскочила с петель.

   - Кто-то будет арестован за эти убийства, Уэллс, - уже стоя в дверях, сказал сыщик. - Но не Питер Клифтон... Запомните это. Даже Рупер не поможет вам... Можете довести это до его сведения... Питера не погубит даже дневник, так умело подделанный вашим приятелем Ловкачом.

   Он вышел и с грохотом захлопнул за собой дверь.

   Дональд долго сидел неподвижно, а затем пошел в свою лабораторию. Там он приготовил себе питье, которое сразу вернуло ему бодрость. Затем он сел в кабинете за письменный стол и принялся писать длинное письмо. Окончив около шести часов утра, положил его в большой конверт и адресовал главному констеблю в Скотленд-Ярде.

   Дональд собрался было выйти на улицу, чтобы бросить письмо в почтовый ящик, но вдруг раздумал и решил немного подождать.

   Он не знал, конечно, что около его дома дежурил сотрудник из Скотленд-Ярда, снабженный инструкциями Бурка.

   - Если вы увидите Уэллса, выходящего из дому, чтобы бросить в ящик письмо, адресованное в Скотленд-Ярд, то немедленно арестуйте его, - таковы были указания Бурка.

  

   Питер проснулся утром свежий и бодрый: он хорошо, без всяких снов, проспал всю ночь. Еще не открыв глаза, он услышал, что возле кровати кто-то расставляет чайную посуду.

   - Вы любите крепкий или слабый чай? - спросила Джейн. - Ведь я, несмотря на то, что мы так давно женаты, даже не знаю, пьете ли вы чай с сахаром или без?

   Питер открыл глаза и увидел жену, стоящую в шелковом кимоно возле его кровати.

   - Где я? - спросил он, оглядывая комнату еще сонными глазами.

   - Великолепно! - сказала она. - Понимаете ли вы, как интересно иметь мужа, который, просыпаясь, не знает, где он находится?

   Питер рассмеялся.

   - Я знаю только, что вообще выйти замуж было самым ужасным испытанием, какое когда-либо выпадало на долю женщины... Который теперь час?

   - Половина восьмого, - улыбаясь, ответила Джейн.

   - Бурк здесь? - спросил Питер.

   - Нет... Я предлагала ему остаться у нас на ночь, но он не согласился.

   Питер с наслаждением пил чай. Память его стала медленно проясняться.

   - Кажется, что-то произошло прошлой ночью? Бурк мне что-то рассказывал...

   И он задумался...

   - Редлоу убит! - наконец вспомнил Питер.

   - Да, - тихим голосом ответила она. - Редлоу убит вчера вечером.

   - Как ужасно... - пробормотал он, закрыв лицо руками. - Я думаю...

   - Не думайте и не предполагайте ничего, пока вы не увидите Бурка, - прервала его Джейн. - В особенности же, если вы предполагаете, что это вы его убили.

   Питер покачал головой.

   - Как вы добры ко мне, Джейн, - сказал он. - Теперь, когда вы знаете об ужасной болезни моего отца, я могу говорить с вами совершенно откровенно: я думал, что окончательно поправился и что припадки уже никогда не повторятся. Иначе я, конечно, не решился бы жениться на вас. Хотя Дональд и предупреждай меня, что повторение припадков возможно... Но почему вы на меня так странно смотрите, Джейн?

   Действительно, в ее больших серых глазах мелькнуло что-то странное.

   - Питер, советую вам не горевать о том, что говорив Дональд, и не раздумывать над этим. Вы придаете его мнению слишком большое значение. Нужно делать вид, что наш брак оказался очень счастливым, - это лучше всего.

   Питер тихо рассмеялся. Джейн рада была услышать этот веселый смех - первый после всех пережитых ужасов.

   - Но почему вы так не любите Дональда? - уже серьезным тоном спросил он. - Ведь он был моим лучшим другом. Я даже не знаю, как бы я обошелся без его помощи.

   Она бросила на него быстрый взгляд: лицо ее было абсолютно серьезно.

   - Я очень прошу вас: расскажите мне, как вы познакомились с Дональдом. Оденьтесь поскорее и приходите в мою маленькую гостиную. Она мне очень понравилась, и я, пока вас не было, захватила ее... без вашего разрешения...

   Питер улыбнулся в ответ.

   Джейн направилась в гостиную и занялась чтением газет. Потом не спеша оделась и, когда вошла в свою маленькую гостиную, увидела там Питера. Он стоял возле открытого окна и смотрел на залитый солнцем парк.

   Очевидно, Питер тоже прочел заметку в газете, потому что начал говорить о ночном преступлении.

   - Бурк сказал мне вечером что-то весьма неприятное, - заметил он. - Но я никак не могу припомнить - что именно? Кажется, я был в Сейденхеме вчера вечером?

   - Да, вы были вчера вечером в Сейденхеме, - не колеблясь, ответила Джейн.

   - Не могу понять... - начал он и задумался.

   - Не старайтесь сейчас ничего понять, - сказала Джейн с улыбкой.

   Она уселась за письменный стол и продолжала деловым тоном:

   - Теперь прошу, расскажите мне, как вы познакомились с Уэллсом и через кого?

   Питер ходил вперед и назад по комнате, заложив руки за спину.

   - Я познакомился с ним после своего возвращения из Африки. У меня сильно болел зуб, и я невероятно страдал во время путешествия на пароходе, Один из моих спутников посоветовал мне обратиться к зубному врачу на Харлей-стрит, номер 90. После того, как я сошел на берег, зубная боль прошла, и я, конечно, даже не думал обращаться к врачу. Когда зуб снова заболел, вспомнил тот адрес. Так я познакомился с Дональдом. Мы разговорились. Должен вам сознаться, что я никогда не забывал о своем основном недуге и особенно стал беспокоиться после того, как узнал, что мой отец скончался в Бродмуре...

   - А когда именно вы узнали об этом? - поинтересовалась Джейн.

   - Когда мне исполнился двадцать один год, - задумчиво сказал Питер. - Мне сообщил об этом поверенный. По достижении совершеннолетия я должен был подписать целый ряд бумаг и лишь тогда узнал, что моя фамилия Уэллерсон... Многое стало для меня ясным: например, забота старика Редлоу о том, чтобы я не жил в Англии и большую часть года проводил на свежем воздухе. Я уже начинал подозревать, что в моей семье не все благополучно. Но все же для меня было большим ударом узнать об отце...

   Джейн глубоко вздохнула. Она взяла руку Питера и нежно погладила ее.

   - Теперь расскажите мне подробно о вашем знакомстве с Дональдом, - прошептала она.

   - Когда я пришел по указанному адресу на Харлей-стрит, то оказалось, что дантист скончался. Дом его был куплен Дональдом Уэллсом. Обо всем этом рассказал мне Дональд и порекомендовал мне зубного врача, который и вылечил мне зуб. Дональд был настолько любезен, что даже сам пошел со мной к врачу и затем несколько раз сопровождал меня туда. Он сразу показался мне очень симпатичным. Я знал, что он опытный врач по нервным болезням и потому после некоторого колебания рассказал ему о своих опасениях. До того времени я еще никогда не советовался с врачом по поводу болезни... Вы не можете себе представить, с каким вниманием этот человек отнесся ко мне! Я считаю, что обязан ему многим... Я пообещал, что буду еженедельно приходить к нему. Вскоре мы с ним очень подружились. Кроме того, я никогда, наверное, не смогу как следует отблагодарить его за то, что он познакомил меня с вами...

   Джейн улыбнулась.

   - Я припоминаю, что вы были у нас впервые в день моего рождения, не так ли?

   И, прежде чем он мог ответить, она продолжила:

   - Теперь я задам вам самый важный, с моей точки зрения, вопрос: почему Дональд привез вас в тот вечер в наш дом и представил вас отцу и мне?

   - Ваш отец хотел познакомиться со мной, - тотчас же ответил Питер. - Он, оказывается, видел некоторые из моих гравюр.

   Джейн отодвинула от себя лист бумаги, на которой все время делала заметки:

   Питер вздохнул с облегчением, думая, что допрос его окончен.

   - Питер, теперь скажите совершенно откровенно: часто с вами бывали припадки? Я имею в виду приладки, когда вы не осознавали того, что делаете.

   - Они начались недавно, - неохотно ответил Питер. - Но Дональд предупредил меня, что мой возраст критический при подобного рода болезнях. И Клуэрс - знаменитый специалист - был совершенно с ним согласен.

   - А ваши припадки повторялись после той ночи, когда был убит Базиль Хель?

   - Нет, ни разу до этой последней ночи, - ответил Питер. - Тут я совершенно не понимаю, что именно произошло. Отчетливо помню, как выехал из Лонгфорд-Манора, но все, что произошло после этого, ускользает как-то из моей памяти. Я старался припомнить хотя бы что-нибудь из последующих событий, но безрезультатно: последнее, что у меня осталось в памяти, - это выезд из ворот парка.

   - А вы не проезжали мимо автомобиля, стоявшего на краю дороги? - внезапно раздался знакомый голос.

   Джейн привскочила на стуле от неожиданности и обернулась: в дверях стоял Бурк.

   Вероятно, сыщик вошел в то время, когда они разговаривали, и так бесшумно, что ни Джейн, ни Питер не услышали этого.

   Питер пошел ему навстречу.

   - Откуда вы так внезапно появились?

   - Из-под пола, - смеясь, ответил Бурк. - Доброе утро, миссис Клифтон! Простите, если я напугал вас.

   - Вы нисколько не напугали меня, - ответила Джейн. - Но я страшно поражена тем...

   Бурк рассмеялся.

   - Что я прибегаю к театральным эффектам, не так ли? Да, сцена всегда была моей слабостью, в этом я должен сознаться. Однако, быть может, Питер все же ответит на мой вопрос?

   Сыщик взял стул и уселся по другую сторону стола, напротив Питера, не спуская с него глаз.

   - Автомобиль? - повторил Питер. - Да, я помню большую черную закрытую машину.

   - Вы проехали мимо нее и затем снова видели ее. Автомобиль следовал за вами, не так ли? - заметил Бурк.

   Питер задумался.

   - Да, теперь я это ясно помню, - ответил он, наконец. - Я ехал тихо и удивлялся, что он не обгоняет меня, несмотря на то, что мощнее моей машины. Это все, что я могу припомнить.

   - Этого уже достаточно, - ответил Бурк. - О чем вы еще спрашивали Питера, миссис Клифтон? - обратился он к молодой женщине.

   Вместо ответа Джейн подала ему лист бумаги, на котором записывала ответы Питера.

   Бурк надел очки на свой крупный нос и внимательно прочитал их.

   - Отлично! - сказал он, снимая очки. - Мне было известно все, что здесь написано. Но я, однако, не знал кое-чего другого, - продолжал он, понизив голос. - Ведь вы хорошо знаете сад и парк Лонгфорд-Манора, не правда ли, Питер?

   - Да, - ответил Питер.

   Джейн заметила, что лицо его слегка передернулось.

   - Вероятно, вам было известно, что непосредственно за домом находится колодец, которым никто не пользовался уже в течение многих лет?

   Питер кивнул.

   Джейн заметила, что он страшно побледнел.

   - Я не знал, подозреваете ли вы о существовании этого колодца или нет, - как-то мечтательно, глядя в пространство, промолвил Бурк. - Старый колодец, которым уже давно не пользовались, - добавил он.

   - Почему вы меня об этом спрашиваете? - несколько вызывающим тоном спросил Питер. - Я отлично помню этот колодец. Садовник сказал мне, что его собираются наполнить водой.

   Бурк не сразу ответил. Глаза его снова были устремлены на Питера.

   - Вы для меня загадка, - промолвил сыщик. - Мне казалось, что я все уже понял, и вдруг это...

   - Что же именно? - спросила Джейн.

   Джейн ожидала, что Бурк расскажет им о новой ужасной тайне, связанной с колодцем.

   - Мне кажется, - опять задумчиво произнес Бурк, - что через двадцать четыре часа весь туман, обволакивающий это дело, рассеется. Это против моих правил - рассказать вам уже сейчас о результатах моих расследований. Одно могу сказать, что, по-моему, ключ от всех этих убийств - у Ловкача. Сегодня ночью будет новое и, надеюсь, последнее распределение фальшивых банкнот по всему Лондону. Думаю, мы поймаем человека, который даст нам все необходимые сведения об этом человеке.

   Бурк остановился, как бы ожидая расспросов или возражений. Однако Питер молчал, и сыщик продолжил:

   - Я вам скажу еще больше, Питер. Мы вскоре поймаем и самого Ловкача, потому что он сделал крупную и непростительную оплошность. Сам он об этом еще не подозревает, иначе сегодня же ночью покинул бы эту, страну.

   - Вы знаете, кто он? - спросил Питер, не решаясь взглянуть на Бурка.

   - Отлично знаю, Питер, - тихо ответил сыщик, - Отлично знаю.

   После ухода Бурка, Питер, словно опасаясь дальнейших расспросов, сразу же пошел в свой кабинет. Однако к завтраку он появился.

   Заметив, что Джейн его не расспрашивает, Питер стал более разговорчив и даже улыбнулся, когда она назвала его "дорогой Питер".

   - Не знаю, как вы поступите со мной, Джейн, - заметил Питер. - Ведь вы не можете потребовать развода, если я не совершу чего-нибудь ужасного по отношению к вам, Я же не намерен этого делать.

   - Вы забываете, что я могу влюбиться в кого-нибудь другого, - с улыбкой сказала она.

   Питер так искренне был удивлен этим предположением, что Джейн весело рассмеялась. Ей показалось странным, что она еще может смеяться.

   Она вспомнила, что где-то прочитала выражение: "жить, как на вулкане", и подумала, что никогда еще ни одна женщина не жила под такой угрозой потери счастья и покоя, как она.

   Каждую минуту в дверях мог появиться человек с приказом об аресте Питера... Убийца?.. Фальшивомонетчик?..

   Джейн покачала головой.

   "Нет, ни в коем случае не убийца", - подумала она.

   - Почему вы покачали головой? - спросил Питер.

   - Я размышляла.

   - По поводу развода? - прервал ее Питер.

   Вдруг голос его сделался серьезным, и он добавил:

   - Джейн, если что-нибудь случится и меня арестуют, суд, вероятно, назначит вас попечительницей моего имущества.

   Тут он посмотрел на жену и воскликнул:

   - Боже мой, что с вами?

   Джейн, бледная, как полотно, стояла, опираясь на стол.

  

   Когда Дональд Уэллс переехал в свой роскошный особняк на Харлей-стрит, он еще не до конца решил: будет ли заниматься практикой по нервным болезням или же превратит свой огромный дом в санаторий для душевнобольных.

   Неожиданное появление богатого пациента - Питера Клифтона и его странный рассказ о наследственном недуге, заставили Дональда решиться. Он решил устроить в своем доме нечто вроде санатория для богатых пациентов и принялся за работу по обустройству помещений для больных. Два таких помещения были уже совершенно готовы: стены их были обиты стеганой тканью и стали звуконепроницаемы.

   Лишь тогда Дональд решил рассказать о своих планах более сведущему коллеге. Тот с ужасом воскликнул:

   - Но вы ведь не получите разрешения на устройство подобного санатория. Первое условие, которое будет вам при этом поставлено, - есть ли большой сад или двор, где пациенты могли бы гулять и дышать свежим воздухом. Я знаю, что вообще такие разрешения даются с большим трудом.

   Уэллс впервые услышал об этих требованиях. Он понял, что крошечный дворик, помещавшийся позади дома, конечно, будет признан недостаточным для прогулок больных.

   Таким образом, план этот рухнул, а в доме Уэллса осталось два прекрасно обставленных и совершенно изолированных помещения, которым он никак не мог найти применения...

   После того, как Уэллс написал письмо в полицию и принял решение не отправлять его, он положил его в карман и поднялся на второй этаж. Отсюда другая лестница вела на третий этаж, но она была отделена от жилых комнат дверью, закрытой на ключ.

   Дональд открыл эту дверь, затем снова запер ее за собой.

   Он очутился перед второй дверью, которая тоже была закрыта. И лишь открыв эту дверь, доктор вошел в хорошо обставленную маленькую комнату.

   Женщина, лежавшая на кровати, при его появлении вскочила на ноги.

   - В чем дело, Дональд? - дрожащим голосом спросила она.

   - Не пугайтесь, - сказал он. - Ведь я не намерен зарезать вас или убить.

   Он зажег свет, потому что в комнате было темно даже днем.

   - Дональд, сжальтесь надо мной, - умоляла женщина. - Клянусь, что я не причиню вам больше никаких неприятностей. Я наболтала много лишнего, но теперь буду следить за каждым своим словом. Позвольте мне выйти сегодня из дому.

   - Вы уехали в Германию, - спокойно ответил Дональд. - И пробудете там три или четыре месяца. Я даже поместил извещение об этом в "Таймсе".

   - Но в чем же я провинилась, что вы так жестоко меня наказываете? - взмолилась она.

   - Вы - слишком любопытная и, я скажу, - даже слишком умная женщина, - после некоторого размышления ответил Дональд. - Вы догадались, что я пускаю в обращение фальшивые деньги, и, из баловства, поставили штемпель с моим именем и адресом на одной из таких бумажек. Я приложил много усилий и стараний, прежде чем обнаружил, что это сделали именно вы, и решил после этого, что могу поступить двояко: или же оплакивать вас, как неутешный и любящий вдовец, или же поставить вас в условия, при которых вы не могли бы причинять мне никакого вреда. Действительно, Марджори, вы стали для меня очень опасным человеком, более опасным даже, чем мой добрый друг Бурк, который только что был у меня и грозил мне всеми возможными карами... Не тревожьтесь: все ваши знакомые убеждены, что вы уехали за границу. Я был настолько предусмотрителен, что нарочно послал в Голландию человека, который оттуда пошлет телеграмму вашей приятельнице - миссис Клифтон.

   - Однако не можете же вы продержать меня здесь взаперти всю жизнь? - сказала она уже несколько вызывающим тоном.

   Прежняя самоуверенность возвращалась к ней.

   - Я продержу вас здесь до тех пор, - твердым голосом и с расстановкой произнес он, - пока не в состоянии буду назвать вас своей сообщницей.

   Он улыбнулся, увидев ее растерянность.

   - Вы оказались гораздо умнее, чем я думал, Марджори, - продолжал Дональд. - Ведь я никогда не был особенно высокого мнения о ваших умственных способностях... Итак, вы останетесь здесь, Марджори, пока не будете причастны к этому делу в такой же степени, как и я: тогда я буду совершенно уверен, что вы не будете болтать лишнего, опасаясь за свою собственную шкуру.

   Марджори снова беспомощно опустилась на кровать.

   - О Боже, - простонала она. - Ведь не хотите же вы, чтобы я совершила убийство?

   Он рассмеялся.

   - Успокойтесь! Я не собираюсь пачкать в крови ваши холеные ручки. Я лишь хочу, чтобы вы до такой степени дрожали за свою жизнь, что никогда больше не станете говорить лишнего. А для этого вы должны быть посвящены в мой тайный план.

   - Дональд, я сделаю все, что вы пожелаете, - поспешно ответила Марджори, слишком даже поспешно, по мнению Дональда. - Но только не держите меня здесь, в этой комнате... Я здесь сойду с ума... Мне даже нечего читать...

   - Я принесу вам все книги, какие вы пожелаете, - заметил он.

   - Но мне не с кем даже поболтать...

   - Вы можете болтать со мной, - саркастическим тоном ответил Дональд.

   Затем он подошел ближе к кровати и заговорил шепотом:

   - Марджори, если вы будете во всем меня слушаться, то через месяц вы можете покинуть эту страну и, живя в Париже, о котором вы всегда мечтали, тратить на наряды и на удовольствия сколько вам угодно.

   - Через месяц!.. - со вздохом сказала она.

   - Это не такой большой срок, - Дональд попытался утешить ее. - В особенности, если у вас впереди такая приятная перспектива.

   Марджори погрузилась в раздумье и через некоторое время спросила:

   - Дональд, ответьте мне совершенно искренне; вы - Ловкач?

   - Что за вопрос! - рассмеялся он. - Должен сознаться, что у меня много познаний в самых различных областях, но печатанием фальшивых денег я никогда не занимался. Это дело, которое требует большого искусства и долголетней практики, я же, к сожалению, посвятил свои слабые силы медицине.

   - Однако у вас же были фальшивые банкноты? - настаивала молодая женщина. - Я даже видела однажды в вашей комнате два объемистых пакета таких денег.

   Дональд сел на кровать и рассмеялся. Жена редко видела его таким веселым.

   - Дорогая Марджори, - сказал он, наконец, - вы только что указали мне еще на одну причину, по которой мне следует продолжать держать вас здесь.

   Он закусил губы и испытующе уставился на нее.

   - Я никогда не думал, что принадлежу к числу сентиментальных людей, - продолжал он после некоторого размышления. - Но теперь я вижу, что ошибся: я обладаю повышенной чувствительностью... Иначе, чем же объяснить, что вы еще живы?

   Молодая женщина смотрела на мужа широко раскрытыми от ужаса глазами.

   - Я не понимаю, о чем вы говорите? - дрожащим голосом прошептала она.

   - Хорошо, я постараюсь объяснить вам, как умею, - несколько смягчившись, сказал он. - Я - не фальшивомонетчик!.. Я - лишь маленький винтик в весьма сложной машине... Во всяком случае, я раньше был лишь маленьким винтиком, - поправил он себя. - Теперь же я играю более значительную роль - благодаря своей проницательности. Хозяин мой очень крутой человек, и с ним трудно ладить. Когда я разговаривал с ним прошлой ночью о делах, то каждую минуту боялся за вас: ведь он мог постановить, чтобы вы... окончательно были удалены и не могли бы больше мешать нам. К счастью, он ничего такого не сказал...

   Марджори едва не лишилась чувств.

   - Скажите же мне, что вы хотите, чтобы я сделала? - чуть слышно прошептала она.

   Дональд знал свою жену и понимал, что теперь она панически его боится и готова пойти на все уступки.

   - Первое, что вы должны будете сделать, - сказал Дональд, обращаясь к жене, - это написать Питеру. Вы часто давали мне понять, что обожаете его, поэтому, вероятно, вам будет легко это сделать. Тем более, я обещаю вам, что не рассержусь, если оно будет очень нежным. Письмо должно быть написано на бумаге отеля "Континенталь" в Берлине, но не нужно отправлять его по почте. Вы просто напишите, что вкладываете письмо в другой конверт, адресованный, скажем, кому-нибудь из ваших общих друзей. В этом письме вы можете написать все что угодно, но на некоторых пунктах я буду настаивать. Так, например, вы напомните Питеру о счастливом прошлом и намекнете, что ваши отношения не всегда были совершенно невинными. Затем вы должны будете предупредить его о грозящей ему опасности и попросить приехать тотчас же к вам.

   - Значит, вы хотите заставить Джейн ревновать? - удивленно спросила Марджори.

   Дональд с усталым видом закрыл глаза и заметил:

   - Не старайтесь быть слишком умной, дорогая Марджори. Ведь Джейн не влюблена в своего мужа, и потому не думаю, чтобы она стала рвать и метать, прочтя это письмо.

  

   Утром пришел Рупер, озабоченный и взволнованный. В его ничем не примечательной карьере в Скотленд-Ярде было несколько неприятных инцидентов, и он опасался, что к нему могут придраться по всякому удобному случаю и провести расследование его не слишком честной деятельности.

   - Не думаю, что могу быть вам еще чем-нибудь полезен, доктор, - сказал он усталым голосом. - Ведь я уже и так сделал слишком много, а иногда даже жалею, что вмешался в это дело. Инспектор Бурк подозревает меня во всяких неблаговидных поступках, а ведь с ним считаются в Скотленд-Ярде. Я знаю его уже двадцать лет и все еще не могу понять до конца. Ведь он не такой человек, который стал бы защищать Питера Клифтона, если бы не был абсолютно уверен в его невиновности или если бы, - тут он в упор посмотрел на Уэллса, - если бы он не знал настоящего убийцу.

   - Вот чепуха! - воскликнул Уэллс. - Кто же это мог быть, кроме Питера?

   Любезным жестом хозяина он придвинул сыщику коробку с сигарами, но Рупер сделал вид, что не заметил этого.

   - Вот это-то и ставит меня в тупик, - продолжал Рупер. - Я ведь хорошо знаком с методом Бурка. У нас в Скотленд-Ярде его даже называют "бомба". Он не сообщает ничего до той минуты, пока не соберет всех нужных ему фактов - до последнего незначительного свидетельского показания. И только тогда вдруг ошеломляет всех своими разоблачениями. Если бы он действительно считал Питера Клифтона виновным, тот уже давно был бы арестован. И я страшно напутан.

   - Вы? Напуганы?

   - Вероятно, вы не знаете, скольких служащих Скотленд-Ярда Бурк сменил и лишил должностей, тем самым погубив их карьеру... и пустив по миру. Все начальство слепо доверяет Бурку, и...

   Дональд рассмеялся.

   - И вы боитесь, что на этот раз гнев этого великого сыщика обрушится на вас, не так ли? - саркастически заметил он. - Однако, мне кажется, что вам нечего опасаться: ведь вы исполнили ваш долг до конца. Вы никого не скрываете от правосудия и всеми силами стараетесь привлечь к суду убийцу. Не могут же за это прогнать вас со службы?

   - Но если Питер Клифтон не настоящий убийца? - прошептал сыщик. - Я должен сказать, что многое в этом деле мне до сих пор не ясно: вы сказали мне, что Клифтон убил Хеля и что вы видели его, когда он лежал на кровати весь в крови. Вы сообщили мне, что жена Клифтона увезла его окровавленное белье в Лондон и что я найду эти следы преступления у него на квартире. Далее, вы сказали мне, что Клифтон вел дневник, в который записывал все выпуски сделанных им фальшивых денежных знаков. Ни один из этих фактов не подтвердился. Что же касается дела об убийстве старика Редлоу, то я передал сообщенные вами сведения моему коллеге, занимающемуся этим делом. Однако он говорит, что нет никаких доказательств о том, что Питер был в ту ночь в Сейденхеме. Почему вы думаете, что Клифтон находился в Сейденхеме в ту ночь?

   Дональд почувствовал, что Рупер настроен враждебно, и в первый раз сомнение закралось в его душу. До сих пор он думал, что довольно крупная сумма денег, переданная им сыщику, служила достаточным залогом его преданности.

   - Есть какие-нибудь новости относительно Ловкача? - спросил Дональд.

   Рупер колебался, что было весьма многозначительно: до сих пор он откровенно посвящал своего друга во все, даже самые сокровенные, тайны Скотленд-Ярда.

   - Да, - наконец, ответил он. - Французская полиция предупредила нас, что на этой неделе ожидается крупный выпуск голландских денежных знаков - в Лондоне или в Париже... Кстати, старуха Энтерсон выздоровела. Я думал, что она окончательно сошла с ума после убийства сына... Между прочим, знаете ли вы, что Базиль Хель - ее сын?

   Дональд покачал головой.

   - Я был страшно поражен этим открытием, - заметил он, но ответ его звучал не очень убедительно.

  

   Проводив Рупера, Дональд поехал на Оксфорд-стрит к своему банкиру. Дональд обладал каким-то замечательным чутьем в финансовых операциях и очень удачно помещал деньги в различные ценности, в зависимости от состояния рынка.

   В то время события на Дальнем Востоке оказали сильное влияние на состояние биржи: упали в цене многие ценные бумаги. И банкир совершенно справедливо указал своему клиенту, что момент для реализации этих ценностей был самый неблагоприятный.

   - Подождите, недели через две рынок, быть может, снова оправится, - сказал он. - У нас есть сведения из Шанхая...

   Дональд прервал его.

   - Я вполне понимаю это, - сказал он, - но на будущей неделе мне нужно будет много наличных денег, и я не остановлюсь на этот раз даже перед продажей с некоторым убытком.

   Банкир был очень изумлен таким ходом мыслей своего скупого клиента.

   Дональд готовился к катастрофе: если бы план его не удался, то ему спешно понадобилась бы вся имевшаяся на его счету денежная наличность. Он понял, что план его относительно жены и предполагаемое затворничество ее в течение трех месяцев не так легко осуществить Марджори была для него загадкой. Изолируя ее от внешнего мира, он действовал лишь под влиянием настроения. Он был вне себя от ярости, когда молодая женщина рассказала ему, что была в комнате Джейн в ночь убийства Хеля. Когда же она, испугавшись, созналась ему в том, что разболтала многие его тайны, он готов был в припадке гнева убить ее. Именно тогда-то он и запер ее к изолированной комнате.

   Поразмыслив, он решил, что первым разумным шагом с его стороны должно быть освобождение молодой женщины и привлечение ее на свою сторону.

   Когда Дональд вернулся домой, лакей, уже готовый к отъезду, доложил ему, что дважды звонил Рупер.

   - Мне показалось, что он сильно нервничает, сэр, - прибавил он.

   Дональд, слегка растерявшись, посмотрел на него.

   - Он был взволнован? Ладно... - промолвил он - Когда вы уезжаете?

   - Я хотел уехать сейчас, сэр.