Уоллес Эдгар - Фальшивомонетчик

асность. Что же она может предпринять? Написать отцу и все ему рассказать? Но тотчас же отбросила эту мысль. Нет, это должно остаться их тайной: ее и Питера. Она же обязана предотвратить его неминуемую гибель.

   Джейн принадлежала к тем натурам, которым несчастья придают силы. Через несколько минут она стояла под холодным душем и с наслаждением подставляла свое стройное тело ледяным струйкам воды; страх, испытанный ночью, совершенно исчез.

   Когда Джейн спустилась вниз, то увидела, что муж прогуливается по лужайке; он был бледен и казался очень измученным.

   - Я почти совсем не спал, - сказал Питер. - Мне кажется, что следовало бы как можно скорее уехать из этого неуютного дома, который и мне как-то не по душе... Однако, к несчастью, вам придется примириться с мыслью провести здесь еще ночь, потому что в Риц-Чарльтоне нас не могут принять раньше.

   В его голосе слышалась нервозность, которой она никогда раньше в нем не замечала.

   - Мне бы хотелось остаться тут целую неделю, разве это сложно устроить? - спросила Джейн.

   Ей казалось, что нельзя выехать из этого дома без того, чтобы тайна его не сделалась достоянием гласности.

   Питеру, чувствовалось, было приятно ее предложение.

   Джейн взяла мужа под руку и пошла с ним рядом.

   - Питер, быть может, я большая эгоистка, и вы должны были бы за это ненавидеть меня... Но... мне так хотелось бы... помочь вам... как и чем я могу...

   Питер рассмеялся.

   - Вы не можете себе представить, как вы уже помогаете мне в эту самую минуту, - воскликнул он и, после некоторого размышления, добавил:

   - И я надеюсь, что вы никогда этого не узнаете!

   Если бы он сказал это вчера, то, конечно, Джейн тотчас же забросала бы его вопросами. Теперь же она промолчала, и Питер был ей искренне признателен за это.

   - Не думайте, что, предлагая вам уехать одной, я имел в виду разрыв... Я не считаю, что наш брак был ошибкой... - продолжал Питер. - Необычным было лишь то, что у нас не было того, что в обществе называют "ухаживанием" молодого человека за девушкой, которой он желает сделать предложение...

   Джейн молча кивнула головой. Питер был совершенно прав. Свадьба произошла так быстро после их знакомства, что они до этого времени даже не могли узнать как следует друг друга... Питер в первый раз поцеловал ее после венчания, и это был единственный их поцелуй.

   - Однако вы, благодаря этому, избежали многих разочарований, - продолжал Питер. - Ведь обычно во время "ухаживания" молодой человек старается казаться своей будущей жене гораздо лучше, чем он есть на самом деле. Он знакомится с ее семьей, сопровождает ее в театр и на танцевальные вечера, старается понравиться ей, и в большинстве случаев ему это удается. На самом же деле молодая девушка совершенно не знает настоящего характера своего будущего мужа, который обнаруживается уже после свадьбы и часто приносит много огорчений.

   Джейн внимательно слушала своего мужа. Она забыла в этот момент, что человек, с которым шла под руку, - Ловкач, и что его разыскивает вся полиция Европы и Америки.

   А Питер продолжал ровным и спокойным голосом:

   - Мне кажется, что в ближайшем же будущем нам во многом придется поддерживать друг друга. Я молю Бога, чтобы у вас не было больших потрясений. Однако, если это случится, я хочу, чтобы вы все время верили, что под грязью и тиной, через которые нам, быть может, предстоит пройти, есть твердая земля...

   Так в чудесный теплый день, среди благоухания цветов Питер впервые заговорил с ней о катастрофе, которая должна была обрушиться на нее.

  

   - Что вы подразумеваете под словом "тина"? - спросила Джейн.

   Ее голос прерывался от волнения: быть может, он расскажет ей всю правду и попросит о помощи.

   - Я имел в виду... непривлекательные, тяжелые стороны жизни. Мне трудно точно объяснить.

   Джейн показалось, что ему не хотелось говорить об этом, обнажать свою душу.

   В доме зазвенел гонг; пришло время завтракать.

   В столовой Питер все время мрачно молчал. Раз или два она поймала его взгляд, устремленный на таинственную картину, и невольно вздрагивала. По счастью, муж этого не заметил.

   Джейн старалась поддерживать разговор, но тщетно, и пробудила его интерес только тогда, когда спросила о миссис Энтерсон.

   - Очень странная женщина, - заметил с улыбкой Питер. - Она довольно состоятельная, но сын ее ужасный мот. Я много раз помогал ей и, в общей сложности, за последние четыре года передал не менее десяти тысяч фунтов.

   После завтрака Питер ушел в деревню, сказав, что ему нужно отправить срочную телеграмму, и тогда Джейн сделала еще важное открытие.

   Произошло это совершенно случайно: Анна выложила все ее вещи из чемодана и разместила их в ящиках старинного комода. Джейн не могла найти носовых платков и позвонила.

   - Куда же они делись, миссис?

   Анна задумалась.

   - А! Вспомнила! Я положила все платки в ящик туалетного столика в комнате господина. Сейчас принесу их сюда.

   - Я сама пойду за ними, - сказала Джейн.

   Лишь через полчаса она снова вспомнила о платках и пошла в комнату мужа.

   Единственный ящик его туалетного столика был заперт, но ключ лежал тут же, сверху.

   Джейн открыла ящик, и первое, что ей бросилось в глаза, - это стопочка медных пластинок. Среди них она с удивлением узнала одну из тех, которые, по словам Питера, были утеряны ее отцом.

   Значит, на самом деле они не были потеряны? Вероятно, Питер, по своей рассеянности, просто забыл о них, и они пролежали все время здесь, в этом ящике!

   Она припомнила, что гравюры были потеряны первого апреля: ее отец даже пробовал шутить и говорил, что Питер нарочно выдумал эту историю для первоапрельской шутки.

   Когда Анна снова появилась, Джейн как бы невзначай спросила у нее:

   - Вы не помните, когда здесь в последний раз был господин Блонберг?

   - В начале апреля, миссис, - не задумываясь, ответила старая служанка.

   Сомнений не было. Джейн припомнила, что в начале апреля Питер почему-то ездил, якобы в Париж, по делам.

   - Господин Блонберг часто даже не остается здесь ночевать, - продолжала Анна. - Иногда приезжает в автомобиле, проводит здесь целый день и вечером снова уезжает. Он всегда сам управляет маленькой закрытой машиной.

   Джейн вздохнула.

   - Как интересно и таинственно! - прошептала она.

   После завтрака приехал Дональд.

   Джейн спросила его о здоровье Питера. Доктор поспешил успокоить ее:

   - Вам не следует тревожиться, - сказал он. - Я просто нахожу, что у него неважный вид. Когда он уезжал из Лондона, то был совершенно здоров. Быть может, эта ужасная миссис Энтерсон привела его в нервное состояние.

   Джейн из любезности поинтересовалась и здоровьем его жены. Но ей показалось, что он не хотел говорить о ней. Она догадывалась, что их отношения были не особенно дружелюбными. Джейн припомнилось даже, что Базиль Хель говорил ей о скверном характере Марджори. Но она тут же подумала, что Базилю нельзя слишком доверять, зная его страсть к сплетням.

   Дональд не успел пробыть в доме и часа, как Джейн уже стала тяготиться его присутствием: ей казалось, что он помешал развитию новых, более доверчивых отношений между ней и Питером. Ведь она только ждала случая, чтобы сказать мужу о своих открытиях и опасениях.

   Перед пятичасовым чаем Джейн вспомнила о найденных ею гравюрах и подумала, что Питеру приятно будет узнать об этой находке.

   - Совершенно забыла рассказать вам, Питер, что я нашла в ящике вашего туалетного столика гравюры... те гравюры, которые вы считали потерянными по вине отца.

   Она остановилась, пораженная происшедшей в нем переменой: он побледнел, как полотно.

   - Каким образом вы это узнали? Почему вы открывали мой ящик? - пробормотал Питер.

   Несмотря на то, что он старался сдерживаться, в голосе его слышалась досада.

   - Я искала носовые платки. Но почему же вы сердитесь? Я думала, что вам приятно будет узнать!..

   Питер сделал над собой усилие и уже более спокойным тоном сказал:

   - Да! Простите меня! Я так забывчив! Вероятно, я забыл ключ на столе. Наверное, ко мне следует приставить няньку.

   Румянец понемногу снова проступал на его щеках, но видно было, что он в отчаянии от ее находки. Джейн поняла, что он лгал, когда утверждал, что ничего не знает о гравюрах, и лгал очень неумело.

   - Как это неловко, - продолжал Питер. - Джейн, я был бы вам страшно благодарен, если бы вы никому не говорили об этой находке. Я не хотел бы, чтобы ваш отец знал, что я могу быть до такой степени забывчив.

   - Но, я уверена, что он поймет, - начала Джейн.

   - Нет, - перебил он ее. - Лучше не говорите ему ничего об этом.

   Она пообещала и сделала попытку улыбнуться.

   Джейн никак не могла объяснить себе смущения Питера. Она была совершенно сбита с толку: едва ей показалось, что она, наконец, поняла его, как это случайное событие снова спутало все ее мысли.

   Джейн написала отцу шаблонное письмо и не обмолвилась ни единым словом о найденных ею гравюрах. Затем написала Базилю. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что его письмо к ней было вскрыто? Этот поступок Питера она также никак не могла себе объяснить.

   Обед был назначен на восемь часов. В семь Питер и Дональд Уэллс все еще беседовали в библиотеке. Джейн оделась и спустилась вниз, но, увидев, что они все еще заняты разговором, вышла в сад. Там стояла тишина, только изредка слышалось полусонное щебетанье птиц. К Джейн вернулось душевное спокойствие. Когда она проходила мимо изгороди, ей показалось, что кто-то тихо позвал ее.

   - Кто там? - вскрикнула Джейн.

   Она испуганно оглянулась, но, не увидев никого, подумала, что это игра ее воображения и хотела быстро убежать в дом. Однако, на этот раз совершенно явно услышала почти рядом с собой:

   - Джейн!

   Это был Базиль Хель. Он сидел в низком садовом кресле. Его с трудом можно было разглядеть под тенью развесистой ивы.

   - Базиль! Почему вы тут? - удивилась Джейн.

   Базиль медленно приблизился к ней. На его лице блуждала улыбка.

   - Я напугал вас! А где же ваш повелитель? С Дональдом?

   В его тоне сквозила развязность, которая не понравилась Джейн. Быть может, она просто уже отвыкла от его самоуверенности и нагловатости.

   - Да, они беседуют в библиотеке, - ответила Джейн. - Вы останетесь к обеду?

   Он покачал головой.

   - Нет. Я просто проезжал мимо и хотел посмотреть на счастливых молодоженов. Мой автомобиль там, на дороге.

   Джейн уже улыбалась: положительно, нельзя было долго сердиться на этого Базиля.

   - Я был на процессе Борта - сумасшедшего фермера, убившего жену топором, - сказал он.

   Базиль числился адвокатом, хотя никогда не занимался практикой.

   - Но ведь дело отложено? - с удивлением заметила Джейн.

   - Как странно, что вам уже это известно! Вы, положительно, скоро станете экспертом по зверским убийствам. Да, дело было действительно отложено, и я потерял, таким образом, целый день. А не помните ли вы дело Александра Уэллерсона?

   Джейн в полном недоумении уставилась на него.

   - Что с вами, Базиль? - воскликнула она. - Вы...

   - Не выпил ли я лишнего? О нет! - торопливо заговорил он. - Уэллерсон был очень состоятельным человеком. Он убил двух ни в чем не повинных слуг. Конечно, Уэллерсон был ненормален. Этот недуг был наследственным в семье: отец его скончался в доме для душевнобольных, а он сам умер в тюрьме. Все члены этой семьи отличались странностями...

   - Но какое это отношение имеет ко мне? - с недоумением спросила Джейн.

   Базиль хитро улыбнулся.

   - Дональд Уэллс сейчас здесь, у вас, не правда ли? А знаете ли вы, что Дональд уже годами лечит Питера? Почему же его снова вызвали сюда? Просто потому, что Питер чувствует приближение нового припадка. И это - после того, как Дональд уверил его перед свадьбой, что он совершенно здоров.

   Джейн была потрясена этим известием.

   - Вы хотите сказать, что Питер...

   По ее глазам он увидел, что она поняла, и сказал:

   - Питер - ненормален... Я слишком хорошо отношусь к вам, чтобы скрывать от вас этот грустный факт. Питер - сын Александра Уэллерсона - этого сумасшедшего убийцы, о котором я вам только что рассказал. И самое ужасное то, что отец ваш позволил вам выйти замуж за этого человека.

   Джейн стояла, будто парализованная услышанным. Она смогла только пробормотать:

   - Это неправда... Этого не может быть...

   Базиль продолжал совершенно серьезным тоном:

   - Быть может, не следует слишком осуждать вашего отца - ведь Уэллс уверил его, что Питер совершенно поправился. Но мне жаль вас. Вы - игрушка в их руках.

   Тут он услышал шаги по гравию и стремительно обернулся. Джейн успела заметить выражение страха на его самодовольном лице.

   - Что вы здесь делаете? - послышался громкий и строгий голос Питера.

   - Я проезжал мимо... - пробормотал Базиль. - Я надеялся, что вы не будете против моего посещения...

   Питер перевел взгляд с Базиля на жену. Он заметил, что у нее был растерянный и смущенный вид.

   - О чем вы только что говорили с Джейн? - спросил он ровным голосом.

   Базиль старался казаться равнодушным.

   - Я рассказывал си городские сплетни.

   Питер повернулся к жене.

   - В чем дело, Джейн? Что он говорил вам?

   - Ничего, - тихо ответила она и хотела уйти.

   Питер схватил ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.

   - Скажите же мне, что он говорил вам!

   Джейн ничего не ответила, и Питер снова повернулся к Базилю.

   - Мне нужно свести с вами счеты по двум делам, Хель, - медленно проговорил он. - Вы позволили себе вернуться в мой дом ночью, в комнату моей жены... За этот поступок я готов был убить вас. Если мои догадки относительно того, что вы сказали Джейн, правильны, то - берегитесь, Хель!

   - Вы угрожаете мне? - вскричал Базиль.

   - Я только предупредил вас, - спокойно сказал Питер.

   То, что произошло после этого, было настолько неожиданно, что Джейн не сразу поняла, что случилось. Резким ударом Питер свалил Базиля на землю, и тот скорчился от боли в клумбе карликовых роз.

   Питер обернулся к Джейн.

   - Вам лучше пойти домой, - сказал он.

  

   Миссис Энтерсон жила в старом маленьком домике в Хэмпстеде. Двухэтажное низкое здание едва можно было разглядеть через стволы окружавших его деревьев. Полы в нем были неровные и местами прогнувшиеся, потолки низкие. В нижнем этаже постоянно стоял земляной запах.

   Дом этот вполне соответствовал вкусам хозяйки. Обставила она его тоже согласно своим представлениям и привычкам.

   Миссис Энтерсон сидела в гостиной за модным, но очень неудобным письменным столом и, старательно проверяя счета, записывала приход и расход в счетную книгу. Она постоянно делала ошибки в сложении и вычитании, и поэтому ей не раз приходилось начинать работу сначала.

   Наконец, она с тяжелым вздохом откинулась на спинку стула. Как трудно было сводить концы с концами!

   У миссис Энтерсон был постоянный доход, вполне достаточный для того, чтобы жить безбедно. Но и расходы у нее были большие.

   Она посмотрела на маленькие часики, осыпанные бриллиантами, которые всегда носила на руке, и, проворчав что-то себе под нос, встала, поднялась наверх, в свою спальную.

   Вскоре снова спустилась вниз, на этот раз одетая очень просто: на ней были самые обыкновенные пальто и шляпа, что придавало ей гораздо более приличный вид. Однако, миссис Энтерсон очень бы обиделась, если бы кто-нибудь сказал ей об этом.

   Не предупредив прислугу, она вышла из дому и направилась к автобусной остановке.

   Было девять часов, когда она доехала до Нольби-стрит и вошла в большое здание, сплошь занятое конторами.

   У ворот, среди прочих дощечек с надписями, можно было прочесть: "Блонберг, финансовые операции".

   Входная дверь была закрыта. Миссис Энтерсон нажала кнопку звонка. Почти тотчас же дверь распахнулась. Войдя в дом, она закрыла за собой дверь и стала подниматься по лестнице.

   На втором этаже она открыла одну из выходивших на площадку дверей и очутилась в небольшой грязноватой передней, скудно освещенной маленькой лампочкой.

   Мужской голос предложил миссис Энтерсон войти в комнату. Ее не смутило то, что в ней никого не было. Она знала: человек, к которому она пришла, находился в соседней комнате и был скрыт от нее драпировкой.

   - Я получил вашу записку, - послышался тот же голос, который приглашал ее войти. - Вы просите очень большую сумму.

   - Но я имею право на эту сумму, - ответила миссис Энтерсон резким тоном. - Мои права...

   - Меня не интересуют ваши права, - прервал ее голос из соседней комнаты. - Меня интересует нечто другое. Вы пришли вовремя, миссис Энтерсон: я хотел предупредить вас, что, если сын ваш дорожит жизнью, то не должен повторять своих ночных посещений Лонгфорд-Манора.

   - Что? - изумилась дама.

   - Сын ваш был в Лонгфорд-Маноре прошлой ночью и вломился в комнату миссис Клифтон. Предупредите его, чтобы не вздумал повторять своего безумного поступка. Он должен был бы на коленях благодарить за то, что ему дается. Сколько вам нужно?

   Последний вопрос был задан резким тоном.

   - Тысячу фунтов, - сказала она.

   - Вы получите лишь пятьсот. Дайте мне вексель!

   Миссис Энтерсон порылась в своей сумочке, вынула из нее вексель и просунула его в щелочку, похожую на те, что обычно бывают в почтовых ящиках. В ответ она услышала шелест отсчитываемых купюр и увидела перед собой на столе пачку кредитных билетов.

   - Ждите, как всегда, в соседней комнате, пока не услышите моего звонка, - послышался голос господина Блонберга - И не забудьте закрыть за собой входную дверь.

   Миссис Энтерсон вышла. А через некоторое время раздался звонок - это был сигнал, после которого можно было покинуть таинственный дом.

   На этот раз она не поехала в автобусе, а остановила первое попавшееся такси и велела шоферу везти себя домой. В пути миссис Энтерсон так была поглощена заботами о единственном существе на свете, к которому она действительно была привязана, что не заметила, как все время сжимала в руке полученную пачку банкнот. Она боялась этого Блонберга; никогда его не видела, но во время первого же ее посещения он рассказал ей тайны, в которые никто, кроме нее, не был посвящен. Женщина утешала себя лишь той мыслью, что никто не может желать зла ее мальчику, казавшемуся ей воплощением всех совершенств.

   На следующее утро прислуга принесла ей утренний кофе и газету. Миссис Энтерсон отхлебывала горячий напиток, с удовольствием думая о том, что сможет, наконец, уплатить надоедавшим ей кредиторам. Горничная раздвинула занавески и подала своей госпоже большие очки в роговой оправе. Укрепив их на большом носу, старуха принялась читать газету.

   Она пролистала несколько страниц. Внезапно ей в глаза бросился заголовок, напечатанный крупными буквами.

   "Таинственное убийство в Хертфордшире.

   Господин Базиль Холь убит в историческом поместье".

   Горничная услышала дикий крик и увидела, как старуха вскочила с кровати, потрясая газетой:

   - Мой сын! Мой мальчик убит!

  

   Джейн казалось странным, что она после всего пережитого могла спокойно сидеть за обеденным столом, вести непринужденную светскую беседу с мужем и Дональдом Уэллсом.

   Она думала, что сведения, сообщенные ей Базилем, должны были бы наполнить ее душу ужасом: она была женой сумасшедшего, сына убийцы, фальшивомонетчика, быть может, не отдающего себе полного отчета о своих ужасных поступках.

   Внешне Питер ничем не отличался от других людей, и его нельзя было принять за ненормального человека. Взгляд его больших серых глаз был прямо устремлен на собеседника. В них светился интерес к шедшей за столом беседе. Руки его - большие, но очень красивой формы - спокойно лежали на скатерти. Складка рта свидетельствовала о сильном, энергичном характере и большой настойчивости.

   Джейн казалось странным, что она так спокойно разглядывает своего мужа, в то время как должна была бы возмущаться его поступком: как мог он, зная о своей ужасной болезни, жениться на ней?

   Ни слова больше не было сказано о происшествии в цветнике. Хотя Джейн и видела Питера перед обедом с глазу на глаз, она даже не спросила его о том, чем закончилась их ссора с Базилем. Сам он тоже не заговаривал об этом.

   У Питера был перевязан палец. Он сказал Дональду, что его укусила собака, и просил осмотреть рану, хотя она была и не опасна.

   Было совершенно очевидно, что Дональд не только ничего не знал о столкновении Питера с Базилем в цветнике, но даже не подозревал о присутствии Базиля в Лонгфорд-Маноре.

   Однако, как только Джейн вышла из комнаты, Дональд сразу же спросил у своего пациента:

   - Что произошло, Питер?

   - Ничего, - ответил он.

   - Однако вы чем-то расстроены? - не унимался Дональд.

   Питер вкратце рассказал об инциденте в цветнике.

   При упоминании имени Базиля Дональд привскочил на стуле.

   - Базиль? - переспросил он. - Почему он был здесь? И что он мог рассказать вашей жене?

   Питер пожал плечами.

   - Разве вы не догадываетесь? Ведь этот негодяй знает...

   - Неужели же вы думаете, что он рассказал Джейн?

   - А разве вы не наблюдали за ней во время обеда? - перебил его Питер. - Ведь совершенно очевидно, что она все знает.

   - А как же он сам узнал об этом? - воскликнул Дональд.

   - Я не могу вам ответить на этот вопрос! Я только знаю, что он во все вмешивается. Одно время я даже подумал, что вы...

   - Я? Что за чушь! - рассмеялся Дональд. - Ведь это было бы разоблачением профессиональной тайны и вообще непростительным поступком с моей стороны, даже в том случае, если бы Хель был моим лучшим другом, хотя это и не так.

   Питер спросил упавшим голосом:

   - Как вы думаете, действительно есть опасность? Этот негодяй испугал меня.

   Дональд взял руку своего пациента и послушал пульс.

   - Ваши нервы сильно возбуждены, мой друг, - сказал он с озабоченным видом. - Я не думал, что это на вас так сильно подействует. Какая свинья этот Хель! Я спрошу у вашей жены - не разрешит ли она мне провести здесь ночь.

   - Не пугайте ее! - воскликнул Питер. - Видит Бог, что я отдал бы все свое состояние, чтобы этого только не произошло. Я был безумцем... безумцем... Я доверился вам. Не думайте, что я осуждаю вас. Ведь вы, в свою очередь, полагались на мнение крупного авторитета.

   В это время вдали послышался шум автомобиля, и Дональд с удивлением взглянул на своего пациента.

   - Вы ожидаете еще кого-нибудь сегодня вечером? - спросил он.

   Питер покачал головой:

   - Нет. Разве что господин Хель еще раз решил посетить мой дом. Я теперь в таком настроении, что искренне желал бы этого.

   Джейн тоже услышала шум приближающегося автомобиля и первая вышла в переднюю в тот момент, когда старый слуга открывал дверь.

   Она попятилась назад от удивления, когда увидела, кто так поздно вечером явился к ней в дом: это была Марджори Уэллс. На красивом лице женщины блуждала улыбка, словно просящая не осуждать ее за такое позднее посещение.

   - Я приехала за Дональдом, - проговорила она. - Вы не очень рассердитесь на меня за то, что я врываюсь в ваш дом во время медового месяца?

   Джейн невольно рассмеялась: настолько си показалось странным услышать эту фразу.

   - Все как бы сговорились приезжать сюда во время медового месяца, - добродушно ответила она.

   - Почему вы приехали? - послышался голос Дональда, задрожавший от сдержанного гнева.

   - Здравствуйте, мой дорогой, - совершенно спокойно ответила Марджори. - Видите, какая я нежная и заботливая жена. Я знаю, как вы не любите ездить по ночам, и потому приехала за вами.

   Дональд ничего не ответил, но Джейн заметила, что он с трудом сдерживался, чтобы не ответить резкостью.

   Ссора мужа и жены не была для нее неожиданностью: уже давно ходили слухи о неладах между Дональдом и Марджори. Главным распространителем этих сплетен был, конечно, Базиль.

   - Я останусь здесь ночевать, - ответил Дональд после того, как ему удалось, наконец, взять себя в руки. - Питер не совсем хорошо себя чувствует, и я не хочу оставлять его одного.

   Марджори не смутилась, несмотря на явное неудовольствие мужа.

   - Какая я, однако, догадливая, - воскликнула молодая женщина. - Я как будто предчувствовала, что Дональд останется здесь ночевать и захватила с собой его пижаму. Питер, не будете ли вы так добры расплатиться с шофером? Я не решаюсь просить у Дональда денег!

   Джейн со вздохом повела свою гостью наверх в ту комнату, которую она мысленно предназначала своей неожиданной посетительнице.

   - Обычно я не прощаю людям, которые ненавидят меня, - сказала Марджори, бросая на кресло свое пальто. - Но в данную минуту я сознаю, что вы имеете право ненавидеть меня. Где же комната Дональда? - вдруг спросила она.

   Джейн была смущена.

   - Я, право, не знаю, - ответила она. - Ведь я даже не знала, что он останется здесь на ночь. Но в этом доме несколько спален для гостей, и я сейчас прикажу Анне приготовить комнату.

   - Я спросила это просто потому, что хотела бы быть как можно дальше от него, - неожиданно заявила Марджори. - Он сегодня в очень плохом настроении, и я чувствую, что всю ночь наставлял бы меня на путь истины и бранил за необдуманный поступок. Вы еще слишком мало замужем, чтобы знать отрицательные стороны семейной жизни.

   - Знаете ли вы, что Базиль был сегодня здесь? - неожиданно для самой себя сказала Джейн.

   Она много бы дала за то, чтобы вернуть эти слова обратно, увидев впечатление, произведенное ими на Марджори.

   - Базиль - здесь? - переспросила она. - Почему же он приезжал сюда? Ведь вы его, вероятно, не приглашали?

   Джейн ничего не сказала на это и решилась, наконец, спросить:

   - Вы что-нибудь знаете о Питере? - начала она. - Ведь вы знакомы с ним дольше, чем я. Неужели же правда то, что мне рассказал о нем Базиль? Я уже хотела спросить об этом Дональда, но просто не решилась задать ему прямо этот вопрос.

   Джейн дрожала всем телом от волнения. Марджори взяла ее за плечи и силой усадила в кресло.

   - В чем дело, Джейн? Что я могу знать о Питере? Быть может, это известие связано с посещением Базиля?

   - Да, - ответила Джейн.

   - Базиль рассказал вам что-то о Питере, не так ли?

   Джейн кивнула головой и стала рассказывать прерывающимся от волнения голосом:

   - Он сообщил мне, что отец Питера был сумасшедший... точно так же, как и его дед... И что вообще все члены его семьи ненормальные. Но есть еще что-то другое, Марджори, чего я не могу рассказать вам. Мне до сих пор казалось, что я совершенно равнодушна к Питеру, а теперь мне страшно...

   - Вы боитесь Питера? - прервала ее Марджори.

   - Нет, мне страшно за него, - промолвила Джейн, дрожа от волнения. - Не думаю, чтобы я действительно любила его, но... но мне так безумно его жаль!

   Марджори ничего не сказала на это.

   - Питер - сын сумасшедшего? - переспросила она после некоторого молчания. И затем добавила, - Быть может, он и есть Ловкач?

   Эти слова заставили Джейн вздрогнуть от ужаса.

   - Нет! Нет! Нет! - воскликнула она. - Неужели вы говорите о фальшивомонетчике?

   - Ну да, именно о нем, - спокойно заметила Марджори.

   Лишь теперь Джейн поняла, какую она сделала непростительную оплошность: она посвятила в свою тайну женщину, которая была ей глубоко несимпатична и которой она совсем не доверяла.

   - Какое нелепое предположение! - она старалась говорить совершенно спокойным голосом. - Я лишь рассказала вам то, что мне поведал Базиль и что, несомненно, было вам уже известно.

   Марджори обняла Джейн:

   - Видите ли, я утешаю вас, хотя, в сущности, никогда не любила вас и чувствовала, что вы ненавидите меня. Вероятно, вам известно, что я давно уже безнадежно влюблена в вашего Питера?

   Джейн послышались насмешливые интонации в ее голосе. Одно время ей даже показалось, что Марджори просто шутит.

   - Вы искренне привязались к нему и жалеете его, а это первый шаг к любви, - продолжала Марджори. Она тяжело вздохнула, подошла к зеркалу и принялась подкрашивать губы.

   - Значит, Базиль рассказал вам, - продолжала она резко. - Что ж, мне очень жаль бедного Базиля. Он такой забавный.

   - Почему же вы жалеете его? - спросила Джейн.

   - Потому что, - сказала Марджори медленно, с расстановкой, без малейшего волнения, - я думаю, что ему осталось недолго жить.

   Джейн испуганно уставилась на нее.

   - Что вы хотите этим сказать?

   - Я хочу сказать, что, если он рассказал Питеру и если Питер знает...

   Джейн приготовилась услышать что-то необычайное, но Марджори не окончила фразу и громко рассмеялась. Вдруг она внезапно оборвала смех и наклонила голову, как бы к чему-то прислушиваясь.

   - Я слышу внизу, в передней, шаги Дональда, - заметила она. - Вероятно, он думает, что я раскрываю вам тайны его пациентов. Пойдемте вниз, я хочу взглянуть на Питера. И не забудьте, что я безумно влюблена в него.

   Хотя она сказала это шутливым тоном, но Джейн было не до смеха.

   - Я вам не соперница! - сказала она.

   Марджори окинула ее странным взглядом, значение которого ускользнуло от Джейн.

   Ночью Джейн решилась написать отцу и рассказать ему всю правду. К счастью, в комнате ее оказалось много писчей бумаги, и она могла испортить с десяток листов, прежде чем написать обстоятельное, толковое письмо. Джейн была абсолютно уверена, что отец ее, возмущенный всем происшедшим, немедленно приедет и увезет ее с собой: ведь муж ее оказался фальшивомонетчиком, ему, быть может, грозит пожизненная каторга.

  

   Был уже час ночи, когда Джейн, наконец, окончила письмо к отцу. Но, перечитав его, тотчас же сожгла в камине.

   Она почувствовала невероятную усталость и, потушив свет, в ту же минуту уснула.

   Сквозь сон она услышала стук в дверь - тихий, но настойчивый.

   Джейн проснулась. Сердце ее учащенно билось.

   - Кто там? - дрожа от волнения, спросила она.

   - Я, Марджори, впустите меня.

   В голосе молодой женщины слышался страх.

   Джейн соскочила с кровати, открыла дверь и впустила ее.

   - Закройте дверь. Заприте ее на ключ, - прошептала Марджори и ухватилась за Джейн. Руки ее были холодны, как лед.

   - Что случилось? Чего вы так испугались? - спросила Джейн.

   При свете лампы Марджори показалась Джейн необыкновенно бледной.

   - Где вы разместили Дональда?

   - Ему отвели комнату в другом конце дома, - ответила озадаченная этими вопросами Джейн.

   Ей показалось, что Марджори вздохнула с облегчением.

   - Если бы он услышал, что я здесь и мешаю вам спать своей болтовней, он непременно пришел бы сюда, а я не желаю видеть его, - объяснила она.

   Джейн стало зябко, и она подбросила дров в камин. Она не знала, долго ли Марджори пробудет еще в ее комнате, но должна была сознаться, что в эту минуту, когда ей было почему-то жутко, она рада была даже ее обществу.

   Марджори пододвинула к камину большое кресло и уселась, грея у огня озябшие руки.

   - Вероятно, вы подумали, что я сошла с ума, когда спросила вас о Ловкаче? - неожиданно спросила она. - Надеюсь, что вы не рассказали об этом Питеру.

   - Я мельком увидела Питера после нашего разговора, - ответила Джейн, стараясь говорить спокойно. - А у вас есть какие-нибудь догадки насчет Ловкача?

   Марджори пожала плечами и ответила совершенно равнодушным тоном:

   - Меня он просто интересует, потому что все только о нем и говорят. Во всяком случае, - добавила она, метнув быстрый взгляд на Джейн, - скоро его упрячут в тюрьму, и все тогда вздохнут свободно.

   Джейн заметила, что молодая женщина произнесла последние слова с какой-то особенной ненавистью, как будто она лично была заинтересована в поимке преступника.

   Марджори, со свойственной ей болтливостью, уже перешла на другую тему.

   - Какой, однако, болтун этот Базиль! - воскликнула она.

   - А вы давно его знаете? - спросила Джейн, скорее просто для того, чтобы поддержать разговор.

   - О да, уже много лет, - ответила Марджори. - Ведь мы не всегда жили на Харлей-стрит. Вероятно, вы и не знаете, что когда-то у Дональда была лишь грошовая практика в южной части Лондона.

   Джейн с удивлением слушала свою собеседницу, а та как будто находила удовольствие в разоблачении тайн прошлой жизни своего мужа.

   - Дональд был замешан в каком-то темном деле, которое грозило окончательно погубить его карьеру, - продолжала она. - И тут вдруг ему улыбнулось счастье, и он нашел своего первого богатого пациента. О, не думайте, что это был Питер. Нет, это был некий таинственный господин Лукер, который страдал ипохондрией и всецело доверился Дональду. Отсюда и пошло наше благополучие. Я, конечно, не отрицаю достоинств Дональда как врача, но считаю, что он, главным образом, действует путем убеждения на психологию пациента. А это именно то, что требуется в богатом Уэст-Энде. Старые дамы теперь не могут обходиться без его медицинских советов, которые действительно замечательны. Он посылает всех пациентов в известные ему курорты. Раньше отправлял некоторых из них в Висбаден, но там они попали, к несчастью, на местного доктора, который вылечил их, и мы, таким образом, лишились части нашей практики. С тех пор Дональд никогда не посылает своих пациентов за границу.

   Джейн все с большим и большим недоумением слушала болтовню своей гостьи. Казалось, Марджори разрушала один из столпов, на котором покоилось ее благополучие.

   - Ведь Дональд - специалист по нервным болезням, не правда ли? - спросила, наконец, Джейн.

   - Как я вам только что уже говорила, Дональд умеет говорить и убеждать, а это то, что требуется при нервных заболеваниях. Я подрываю вашу веру в Дональда, не правда ли? - усмехнулась она. - Однако...

   Резкий пронзительный крик прервал ее. Обе женщины в ужасе переглянулись. Марджори вскочила на ноги. На лице ее был написан испуг.

   - Что это за крик? - прошептала она.

   Джейн бросилась к окну. Вечером прошел сильный дождь, но теперь небо было совершенно чистым и звездным. Кроме шелеста листьев, не было слышно ни звука. Вдали просвистел локомотив.

   - Что это был за крик? - повторила Марджори, хватая Джейн за руку.

   - Вероятно, это просто сова, - спокойно ответила Джейн.

   Она снова сдвинула занавески и, поддерживая плачущую женщину, повела ее к кровати. Марджори забилась в истерике, и Джейн пришлось провозиться с ней около получаса, прежде чем та пришла в себя.

   Внезапно Джейн показалось, что она услышала треск половицы на площадке лестницы. Тихонько подойдя к двери, она прислушалась; скрип не повторился.

   - Как мне стыдно, что я напугала вас! - прошептала Марджори, придя в себя. - Я сама не понимаю, почему мне вдруг сделалось так жутко. Однако, как вы думаете, что это был за крик?

   И, прежде чем Джейн смогла что-либо ответить, сказала:

   - Несомненно, это был крик не совы, а сумасшедшего. Я припоминаю посещение дома умалишенных. Меня как-то повез туда Дональд.

   В глазах молодой женщины засветился ужас.

   Джейн подошла к окну и выглянула в сад. Уже начинал брезжить рассвет.

   Казалось, постепенно ночные страхи Марджори исчезли.

   - Я ужасно виновата перед вами. Из-за меня вы провели бессонную ночь. Однако я не согласилась бы еще раз ночевать в этом доме, даже если бы мне за это предложили все сокровища мира. Когда вы возвращаетесь в Лондон?

   Джейн ответила в нерешительности:

   - Кажется, сегодня Питер нанял комнаты в Рице.

   Марджори взволнованно заговорила, не глядя на нее:

   - Мне нужно будет обо мно