Уоллес Эдгар - Бандит

   В тот октябрьский понедельник мисс Портленд решила ознакомить шефа сперва с новостями из других частей страны.

   - Это важно, мистер Ньютон? - Она положила на стол две газетные вырезки.

   - О, если бы знать заранее... - Тони закатил глаза.

   В первом объявлении сообщалось о продаже местной еженедельной берстедской газеты "Ракета" (громадный тираж, блестящее будущее).

   Во втором говорилось о том, что житель городка Берстед, консерватор, мистер Джозеф Лонгвирт выставил свою кандидатуру на выборы в парламент.

   ...С Лонгвиртом они когда-то вместе учились в школе. Тони живо припомнил взрослого Лонгвирта - молодого и богатого щеголя. О своей последней встрече с ним Тони старался никогда не вспоминать. Он обратился к Денди (школьная кличка Лонгвирта) за помощью в самое трудное для себя время. В ответ получил полное безразличие и холодный отказ.

   Тони поднял взгляд от газеты. Он не был злопамятен, однако строптивого Лонгвирта стоило проучить. Решение созрело мгновенно. Тони встал.

   - Я ненадолго уеду, мисс Портленд. Надеюсь, все будет в порядке.

   - Не сомневаюсь, - спокойно ответила Линда.

   Через полтора часа с небольшой дорожной сумкой в руке и билетом в кармане он стоял на перроне Ватерлоо, наблюдая за медленно приближающимся поездом на Берстед. Неожиданно в одном из пассажиров, которые ожидали посадки, Тони узнал Джозефа Лонгвирта. Когда Лонгвирт вошел в вагон, Тони последовал за ним и открыл нужное купе.

   - Привет, Денди, - негромко произнес Тони.

   - Ньютон! - смущенно отозвался Лонгвирт.

   - Как поживаешь? Как идет тряпичная торговля?..

   Новоявленный кандидат в парламент густо покраснел: его отец нажил огромное состояние, торгуя утилем.

   - Я слышал о твоих делишках, Ньютон, - саркастически усмехнулся Лонгвирт. - Отрадно слышать, когда твои друзья выходят в люди... Надеюсь, и мне повезет: я выставил свою кандидатуру в парламент...

   - Я читал об этом, - заметил Тони. - И кто же твой соперник?

   - Так, ничего серьезного... - ответил Лонгвирт, скорчив презрительную гримасу. - Ни гроша за душой... Очень вероятно, что он снимет свою кандидатуру...

   Тони весело подмигнул.

   - За что ему будет заплачена кругленькая сумма, не так ли?

   Лонгвирт добродушно усмехнулся.

   - Взятка? Только безумец решился бы на такое! - ответил он, также подмигнув.

   - Я вижу, ты уже вкусил от сладости "честной политики", - рассмеялся Тони, - Между прочим, ты, вероятно, слышал о местной газете "Ракета"?

   - Ну, еще бы! Она принадлежит старому ослу Мерклю...

   И воодушевленно добавил:

   - Я буду самым молодым членом парламента, Тони...

   - Вот как! Значит, ты серьезно думаешь попасть в парламент? - усмехнулся Тони.

   Лонгвирт удивленно взглянул на него.

   - Денди, ты помнишь нашу последнюю встречу?.. - тихо, с расстановкой спросил Тони.

   Денди виновато улыбнулся.

   - Как будто припоминаю... У меня плохая память на лица, Ньютон...

   - В тот раз ты не только видел меня, но и говорил со мной... - продолжал Тони. - Ты даже посоветовал мне пойти в рабочий дом... Тогда я был голоден, и у меня не было пристанища... Запомни, Денди, что ты себе в тот день и час подписал приговор...

   В этот момент дверь купе распахнулась, и на пороге показался запыхавшийся маленький лысый человечек.

   - Черт побери! - ворчливо пробормотал он.

   - Что-нибудь случилось? - учтиво осведомился Тони.

   - Нет, благодарю вас, - ответил незнакомец и, вскинув голову, пристально немигающе воззрился на Тони.

   - В первое мгновение мне показалось, что лицо ваше несимметрично, - воскликнул он. - Теперь я убеждаюсь, что это лишь игра света и тени... Прошу прощения... Мне редко приходилось видеть столь правильный овал лица.

   Тони скромно потупился.

   - Разрешите мне ответить и вам таким же комплиментом? - еле сдерживая улыбку, спросил он.

   - Нет, сэр, не разрешаю, - обронил незнакомец. - Нижняя челюсть у меня сильно выдается, правое ухо больше левого и скулы далеко не симметричны... Знаменитые физиономисты утверждают, что человек с моим лицом не может быть вполне нормальным...

   Тут взгляд его упал не ошеломленного Лонгвирта.

   - Боже милостивый! - завопил лысый. - Какой прекрасный образец...

   - Вы меня сильно заинтересовали, - заметил Тони. - Быть может, вы поясните свою мысль?

   Лонгвирт застыл на месте с открытым ртом.

   - Низкий лоб свидетельствует о мало развитом интеллекте, - наставительно начал физиономист. - Оттопыренные уши указывают на наклонность к преступлениям... Я попрошу вас повернуться в профиль, сэр...

   - Да вы с ума сошли! - возмутился Лонгвирт, наконец, обретший дар речи.

   - Вот и объяснение оттопыренным ушам... Неустойчивость... Отсутствие сдерживающих центров...

   - Я - Джозеф Лонгвирт из Летберо Манор, - раздраженно перебил его Денди.

   - А я - доктор Крейфильд из психиатрической лечебницы Крейфильда, - без тени смущения представился он. - Позвольте... Вы сказали Лонгвирт? Кажется, один из ваших родственников отравил свою мать...

   - Вы ошибаетесь, сэр! - вне себя от гнева воскликнул Лонгвирт.

   - Ты в этом уверен, Денди? - переспросил Тони.

   - Ну, еще бы! - закричал взбешенный Лонгвирт. - Что за дурацкие шутки!.. Вы оба ненормальные!..

   Доктор Крейфильд многозначительно переглянулся с Тони.

   - Прошу учесть, сэр, что вы говорите с будущим членом парламента, - горделиво добавил Денди.

   Доктор вопросительно взглянул на Тони. Тот покачал головой и несколько раз многозначительно дотронулся пальцем до своего лба.

   - Все люди ненормальны, - вот моя теория!.. - воскликнул доктор. - Это доказано многочисленными опытами... Вы, сэр - он обратился к Тони, - единственный нормальный человек, встреченный мной сегодня. - Вы едете в Берстед... Отлично... А я еду в Ларчле - двумя станциями дальше... Вы живете в Берстеде?

   - Пока нет... Я собираюсь купить газету "Ракета" и поселиться там...

   Лонгвирт насторожился.

   Поезд уже подъезжал к Берстеду, и приятели довольно холодно расстались, пожелав доктору счастливого пути.

   - На расстоянии двадцати миль вокруг нет более популярного органа! - любил повторять издатель и владелец "Ракеты" мистер Меркль. Он забывал при этом добавить, что во всем округе не было никакого другого печатного органа.

   "Ракета" продавалась в писчебумажном магазине мистера Меркля, а печаталась в сарае за домом. Объявления для очередного номера принимались в магазине чуть не до самого выпуска газеты. Если же объявление бывало большое и выгодное, оно принималось и позже обычного срока; машина останавливалась, объявление набиралось, и печатание начиналось снова.

   Мистер Меркль был плотный, невысокий джентльмен лет шестидесяти с маленькой седой бородкой клинышком.

   В субботу после обеда он стоял на пороге своего магазина (он же - редакция и контора) на Хай-стрит, задумчиво посасывая сигару и рассеянно глядя по сторонам. Рядом с Мерклем стоял его приятель, иногда помещавший объявления в "Ракете".

   Мистер Меркль мгновение помолчал и восхищенно продолжал:

   - Про объявление на первой странице не может быть и речи... Ведь места так мало... А от желающих нет отбоя: тут и кондитеры, и автосервис, и магазин готового платья, всех не перечесть... Но за тридцать пять шиллингов я вам, как старому другу, отдаю предпочтение.

   Приятель поспешил откланяться.

   Мистер Меркль печально взглянул ему вслед и вернулся в свой магазин.

   Тони подошел к нему.

   - Чем могу быть полезен? - любезно начал хозяин.

   - Я прочел ваше объявление о продаже "Ракеты", - деловито начал Тони.

   Меркль пригласил его в свой кабинет.

   После часового торга, хозяин начал с пафосом:

   - Я не продал бы "Ракеты" и за миллион... Но должен сознаться, мне надоела политика... Я схожу с арены общественной и политической деятельности и согласен уступить вам издательство, если вы будете платить мне двенадцать шиллингов еженедельно за контору и десять процентов со всех объявлений...

   Таким образом Тони сделался издателем "общественно-политической еженедельной газеты".

   Джозеф Лонгвирт при этом известии слегка поморщился: он ожидал подвоха...

   Тони принялся за новое для него ремесло журналиста с рвением ребенка, получившего на Рождество заводного лягушонка.

   После двух рядовых номеров "Ракеты" началась предвыборная кампания. Тихий маленький городок превратился в "арену борьбы партий".

   Первая предвыборная статья, появившаяся в "Ракете", восхваляла заслуги, литературные дарования, административные способности и политическую честность... мистера Меркля. Автором этой статьи был сам мистер Меркль.

   Вторая предвыборная статья живописала достоинства мистера Лонгвирта. Ее написал Тони.

   В эти дни, шатаясь по Хай-стрит, Тони встретил Джозефа Лонгвирта. Денди был чем-то сильно озабочен.

   - Знаешь, Тони, - обратился он к приятелю. - Похоже на то, что этот старый хрыч действительно хочет пролезть в парламент... - Он не стеснялся в выражениях.

   - Очень тебе сочувствую, - ответил Тони. - И сделаю все от меня зависящее, чтобы эта кампания стоила тебе подороже. Впрочем, мистер Меркль может снять свою кандидатуру, ему ведь вся эта шумиха не стоит ни полпенса; он сам и пишет и печатает свои статьи.

   Денди сердито нахмурил брови.

   - И какого черта, Ньютон, ты здесь околачиваешься? - недоумевал сын тряпичника. - Я было подумал, что ты купил "Ракету" для нападок на меня, однако твоя статья обо мне в высшей степени пристойна...

   - Настоящая причина моего приезда сюда обнаружится позже... - усмехнулся Тони. - Лучше расскажи, как ты собираешься поступить с Мерклем?..

   - Черт... Придется все-таки откупиться... - вздохнул Лонгвирт. - Как ты думаешь, сколько он запросит?..

   - Спросишь у него сам...

   В тот же вечер состоялось свидание двух кандидатов-соперников, в результате которого мистер Меркль отказался от предвыборной борьбы с мистером Лонгвиртом. Успокоенный Лонгвирт отбыл в свое поместье Летборо Манор.

   До выборов остались считанные дни...

   В это время Тони развернул свою предвыборную кампанию. Со страниц "Ракеты" ее владелец рассказывал о себе, между строк намекая о перспективах, которые откроются перед городком в результате именно его, Энтони Ньютона, членства в парламенте. Он не гнушался дом за домом обходить жилища берстедцев. Вечером Тони заходил в бар и за кружкой пива охотно выслушивал всех желающих высказаться. Люди смотрели на него с любопытством и одобрением...

   Накануне выборов Джозеф Лонгвирт вернулся в Берстед. В лучшем номере отеля он дописывал предвыборную речь, когда ему вручили плотный конверт. На нем было крупно начертано: "Строго конфиденциально!"

   Распечатав, Лонгвирт прочел письмо дважды.

  

   "Сэр!

   Возникла серьезная угроза правительственного кризиса. Мы решили собраться тайно в Мальби-хауз, Блэкмонд. Ваше присутствие необходимо. Ввиду того, что собрание носит строго конспиративный характер, не называйте никого по имени. По приезде скажите, что вы - маршал Фош, и прибыли на встречу с греческим королем. Это пароль. Помните: один неосторожный шаг нас всех погубит.

  

   Мистер Лонгвирт был весьма горд таким знаком внимания со стороны правительства. Недолго думая, он сел в автомобиль и, зашторив окна, тронулся в путь...

   Мальби-хауз оказался большим белым домом, окруженным старинным парком. Автомобиль въехал в широкие ворота и остановился возле крыльца.

   На крыльце стоял санитар.

   - Я - маршал Фош, прибывший на встречу с греческим королем... - без запинки произнес Денди.

   - Отлично, ваше превосходительство. Вас ждут. Потрудитесь войти...

   Лонгвирт очутился в большой светлой комнате. Дверь отворилась, и из нее вышел маленький лысый джентльмен, лицо которого показалось Лонгвирту на удивление знакомым...

   - Я - маршал Фош, прибывший на встречу с греческим королем... - нетерпеливо повторил Денди.

   Доктор Крейфильд излучал радушие.

   - Отлично, маршал... Сейчас вы увидите его... - воскликнул он. - ...а также королеву Елизавету и индийского магараджу...

   Он позвонил. В двери выросло двое дюжих санитаров.

   - Палата номер восемь, - распорядился доктор.

   Джозеф Лонгвирт гордо последовал за ним...

   День выборов выдался на удивление ясным и солнечным.

   К полудню на выборы приехал Тони Ньютон, тепло встреченный берстедцами.

   К вечеру большинством голосов Энтони Ньютон был избран членом парламента от Берстеда.

   В то же время трое адвокатов добивались освобождения Джозефа Лонгвирта из психиатрической лечебницы. Лонгвирт был взбешен.

   - Не принимайте близко к сердцу, - успокаивал его доктор. - Поставьте себя на мое место: человек называет себя маршалом Фошем и приезжает на аудиенцию у коронованных особ... Что мне оставалось делать?..

   - Я на вас в суд подам!.. - кипятился Джозеф Лонгвирт. - Я сделаю о вас запрос в палате!.. Я лишу вас практики!..

   ...Однако Тони Ньютон отсоветовал ему делать это.

   - Я крайне сожалею обо всем случившемся, Денди, - улыбнулся он. - Ты все равно бы проиграл, если бы история с подкупом Меркля получила огласку. Прощай, приятель!.. Как-нибудь загляни ко мне в Вестминстер: я покажу тебе палату общин...

  

   Однажды на Стренде Тони остановился у газетного киоска.

   - Верните мой шиллинг, сэр!.. - Позади раздался веселый голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. И в этот момент из рукава Тони выпала монета и со звоном упала на землю.

   Тони так растерялся, что выронил газеты. Он резко обернулся и увидел перед собой высокого русоволосого юношу. Молодой человек спокойно нагнулся, поднял шиллинг и положил его в карман.

   - Благодарю вас! - улыбнулся он.

   Так началось знакомство Тони с Лаймором Грином. Как и многие лондонцы, Тони был наслышан о проделках юноши. Лаймор был старшим сыном лорда Леттертона, пэра Англии, обладавшего крупным состоянием.

   Любимым занятием Лаймора, его страстью были всевозможные шутки и розыгрыши, далеко не всегда безобидные. Он бывал счастлив, как ребенок, если удавалось кого-нибудь оставить в дураках.

   Весь Лондон помнил его недавнюю выходку. Как-то перед окончанием театральных представлений он явился с целой бригадой землекопов на Пикадилли и, якобы по приказу муниципальных властей, велел разрыть ее, остановив таким образом все движение в центре города в самый оживленный час.

   - Вы слышали о моей последней проделке в Гринвиче? - спросил Лаймор после взаимных приветствий. - Я подкупил маляра, который в отсутствие астрономов намалевал пятна на стенках телескопов... Вот уж получились "солнечные пятна"!

   Он громко расхохотался.

   Тони улыбнулся: Лаймор вызвал у него симпатию.

   Разговор они продолжили в номере Тони, удобно расположившись в креслах.

   - Пора остепениться, Лаймор, - наставительно заметил Тони. - Вам не надоело тратить ваши недюжинные силы, ум, изобретательность и деньги на эти, мягко говоря, "шутки"?.. Почему бы вам, к примеру, не жениться?.. Не начать серьезную жизнь?..

   - Ни за что!.. - замахал руками Лаймор Грин. - Все женщины внушают мне ужас... Я почему-то уверен, что был бы рабом своей жены... Я наслышан о том, как хотели женить вас и как вы оставили в дураках и невесту, и ее мамашу, и какого-то жулика-адвоката. Слышал и о том, как вы "прокатили" этого прохвоста Лонгвирта... Я убежден: вы именно тот человек, в котором я нуждаюсь. Не сердитесь на меня за дурацкую выходку... Поговорим лучше о деле.

   Лаймор помолчал мгновение и с воодушевлением продолжал:

   - Дело в том, дружище, что у меня родился план одной совершенно изумительной проделки. Мои шутки с Пикадилли и с Гринвичем в сравнении с ней - чепуха.

   Тони внимательно слушал.

   - Вероятно: вы слышали о богаче Девидсоне, который нажил миллионы на маргарине? Теперь у него чудесное поместье в Окстоне. Да! Да! Благодаря крупному пожертвованию он сделался "сэром". Самое же замечательное у него - это его дочь... Бр-р!.. Никогда еще не видел подобного страшилища... Крашеные волосы, огромные ножищи!.. Прямо пугало огородное! И старик вбил себе в голову, что она должна сделать блестящую партию, выйдя замуж только за аристократа... Вы меня понимаете?..

   Тони изумленно посмотрел на юношу. Он предполагал, что во всех проделках у Лаймора Грина бывали сообщники, но не думал, что когда-нибудь на его долю выпадет честь быть одним из них.

   Предложение Лаймора Тони заинтересовало: если Лаймор Грин занимался шутовством развлечения ради, то Энтони готов был помочь ему ради денег.

   - Лаймор, я польщен вашим доверием, - заметил Тони. - Каков же ваш гениальный план?

   Лаймор Грин бросил испытующий взгляд на своего собеседника и, придвинув поближе кресло, понизив голос, сказал:

   - Старый Девидсон помешан на лордах. Он как-то рассказывал в кругу друзей, что отдаст за дочку полмиллиона, если она выйдет замуж за лорда. План мой таков: в сопровождении секретаря (это будете вы, Ньютон), я отправлюсь на автомобиле в Окстон. Где-нибудь поблизости от имения Девидсона произойдет автомобильная катастрофа... Вы отправитесь в замок за помощью и в разговоре как бы нечаянно бросите "его высочество". Вы меня понимаете?.. Старик тотчас пригласит нас к себе... Кстати, я буду говорить с сильным иностранным акцентом... Старик решит, что я какой-нибудь заморский принц, и подумает: "Чем не жених для моей дочурки?". Далее - я заявлю, что свадьба должна состояться в строго семейном кругу... Вы меня понимаете?..

   - Конечно!.. - ответил Тони улыбаясь. (Он так живо представил себе свою встречу с Верой Монсар, как будто это было вчера).

   - Затем мы всей компанией отправимся в какой-нибудь домик в деревне или в лесу, где нас будет ожидать пастор. На эту роль вам придется пригласить кого-нибудь из ваших друзей... После венчания я бесследно исчезну, а в газетах появятся красочные описания таинственной свадьбы: "Загадочная свадьба"... "Таинственное исчезновение сказочного принца"... А? Что же вы скажете на это? Недурно придумано? Так вы согласны?

   С языка его уже готов был сорваться отказ: у Тони было врожденное чувство уважения к женщине, даже к девушкам "с огромными ножищами", и в глубине души он осуждал молодого аристократа за его жестокую выдумку.

   Однако вдруг, что-то задумав, Тони воскликнул:

   - Хорошо, я подумаю над вашим планом!

   На следующее утро, когда Лаймор Грин явился за ответом, Тони сказал ему, что охотно берет на себя роль "секретаря".

   Сэр Джон Девидсон жил в Окстон Манор, роскошном поместье, принадлежавшем некогда одному нормандскому барону. Король маргарина приобрел исторический замок отчасти из снобизма.

   Дочь его Матильда была рослая краснощекая девица лет двадцати девяти. Внешне она была воплощенное добродушие. На самом же деле у нее был весьма острый и злой язычок, чему немало способствовало ее долгое сидение в девицах. Женихов у нее было хоть отбавляй, но она была тщеславна и мечтала о браке только с аристократом...

   В замке Матильда изнывала от безделья и часто жаловалась отцу:

   - Не лучше ли нам было остаться в Хемпстеде?.. Ты ведь там был большой персоной, особенно с тех пор, как сделался "сэром". Здесь же с нами по соседству живут только лорды, и никто из них не хочет с нами знаться...

   - Ничего, Тилли, - утешал ее отец, - здесь нам тоже может подвернуться какой-нибудь обедневший отпрыск... А в Хемпстеде кто тебе встречался? Только клерки да лавочники?

   Разговор между сэром Девидсоном и его дочерью происходил в гостиной, окнами выходившей в парк, и Матильда вдруг удивленно вскрикнула. Она увидела в окно гостиной, как через лужайку по направлению к дому элегантный молодой человек.

   - Кто бы это мог быть? - спросила она у отца.

   - Право, не знаю, - ответил сэр Джон и поспешил вниз встречать посетителя.

   - Простите, что беспокою вас, - учтиво промолвил Тони, отвесив глубокий поклон, - но его высочество, то есть, я хочу сказать, мой патрон, слегка травмирован при столкновении нашего автомобиля с грузовиком... Не разрешите ли вы перевезти его на время к вам в дом?..

   - Конечно, конечно, - просиял сэр Джон. - Передайте его высочеству...

   - Что? - смущенно пробормотал Тони. - Разве я сказал "его высочество"?.. Какая оплошность!.. О, нет!.. Нет... Моего патрона зовут мистер Смит...

   - Отлично, - улыбнулся хозяин. - Передайте мистеру Смиту, что я буду счастлив принять его в своем доме...

   Как только Тони исчез, сэр Джон поспешил обратно в гостиную.

   - Тилли! - вскричал он. - Сейчас мы будем принимать у себя принца, настоящего принца!.. Его высочество!.. Сюда заходил его секретарь... Принц слегка ранен при столкновении автомобилей...

   Матильда побежала переодеваться.

   В это время к дому подъехал роскошный лимузин, За рулем сидел Тони, а рядом с ним виднелась статная фигура молодого щеголя, закутанного в дорогую меховую шубу.

   Тони помог ему выйти из машины. Лаймор Грин учтиво поклонился девушке и сказал с сильным акцентом:

   - Я никогда не забуду вашей доброты и любезности...

   - Вы нам оказываете большую честь, ваше... мистер Смит, - запинаясь, ответила она.

   Высокому гостю отвели самую лучшую комнату.

   Через четверть часа Тони спустился в гостиную.

   - Боюсь, что нам придется злоупотребить вашим гостеприимством и остаться здесь на ночь! - озабоченно произнес он. - Он заснул, и я не решаюсь потревожить больного... Нет, доктора звать не нужно... - испуганно прибавил он, угадав мысль сэра Джона. - Больному нужен только покой.

   Для восстановления сил "мистер Смит" был вынужден остаться в историческом замке еще на несколько дней. Для сэра Джона они были днями надежды, для его дочери - днями радости.

   - Не знаю, действительно ли он принц по крови, - сказала она как-то отцу, - но я не сомневаюсь в том, что он аристократ... У меня теперь уже глаз наметан. И какой красавец! И характер у него прямо ангельский!

   В то же время Лаймор жаловался Тони:

   - Эта Матильда просто несносна. Нет, нужно поскорее назначить "венчание". Мне эта шутка начинает надоедать.

   - Послушайте, мистер Ньютон, - доверительно начал Девидсон, когда они с Тони после обеда остались в библиотеке одни. - Я простой человек и люблю откровенность. Скажите мне, кто ваш патрон?

   Тони сокрушенно покачал головой.

   - К сожалению, не имею права открыть вам его имени, - произнесен.

   - Но, он действительно... аристократ?

   Тони утвердительно кивнул.

   - Это все, что мне хотелось узнать, - заметил сэр Джон. - А, кстати, он... богат?

   - Очень...

   Последнее известие огорчило сэра Джона.

   - А я-то надеялся, что он захочет позолотить свой герб, - признался он. - Дело в том, что дочь моя без памяти влюбилась в него. Ведь он холост?

   - Да.

   - Послушайте, мистер Ньютон, ведь вы имеете на него некоторое влияние?

   - Думаю, что да...

   - Прошу вас: посодействуйте его женитьбе на моей дочери... Это принесет вам несколько тысяч фунтов...

   Тони пристально посмотрел на Девидсона, прежде чем ответить.

   - Я деловой человек, - произнес он наконец, - и потому хотел бы иметь от вас расписку.

   Сэр Джон одобрительно воскликнул:

   - Люблю деловых людей!

   Затем он подошел к письменному столу, набросал несколько строк и протянул листок Тони. Тот прочел его, аккуратно сложил и спрятал в карман.

   - Надеюсь, вы понимаете, - продолжал "секретарь его высочества", - что свадьба должна быть тайной... Быть может, даже моему патрону придется венчаться под вымышленным именем мистера Смита...

   - Я уже все обдумал, - ответил сэр Джон. - Я знаком с законами и знаю, что брак действителен даже в том случае, если вы венчаетесь под вымышленным именем. Я действую не вслепую. Я знаю, что ваш патрон - важная особа: не далее как вчера я приказал своему лакею порыться в его письмах (не сердитесь на меня за эту маленькую вольность), и он нашел в них письмо с короной, начинавшееся словами: "Мой дорогой сын"...

   Тони на минуту был выбит из колеи: сэр Джон оказался вовсе не таким уж дураком, каким представлял его Лаймор Грин.

   - Итак, устройте побыстрее этот брак, мой друг... - продолжал счастливый отец Матильды, - и вы заработаете две тысячи фунтов.

   Тони откланялся и поспешил к своему "патрону".

   Лаймор в постели что-то писал.

   - Вот будет потеха! - воскликнул он при виде своего "секретаря". - Тотчас же после свадьбы разошлите это в утренние газеты... Надеюсь, вы уже сговорились с "пастором"?..

   - Конечно, - быстро ответил Тони. - Я даже выбрал и церковь...

   - Церковь?.. - испугался шутник.

   - Ну, да... В двенадцати милях отсюда находится маленькая забытая часовня... Пастор бывает там лишь раз в неделю... У моего друга случайно есть ключ от этой церкви... Вы меня понимаете?

   Лаймор Грин откинулся на подушки и расхохотался до слез.

   - Никогда еще у меня не было более толкового помощника! Это гениально! Что моя шутка на Пикадилли по сравнению с этой проделкой?..

   - Я лишь хотел задать вам последний вопрос, - совершенно серьезно начал Тони. - Не думаете ли вы, что игра ваша зашла слишком далеко? Что вы издеваетесь над девушкой, не сделавшей вам ничего дурного?

   - Как, то есть, ничего дурного?.. - искренне изумился Лаймор Грин. - Да она все время стремится женить меня на себе. И какое властолюбие! Она распоряжается мной, как рабом... Никогда еще не встречал более властной особы.

   Тони молча вышел.

   На следующий день он нарочно устроил так, что Лаймор Грин остался с девушкой наедине в оранжерее.

   - Ах... мисс Девидсон, как я буду вспоминать эти счастливые дни!.. - вздохнул он.

   - О да... Это были счастливые дни... - закатив глаза, ответила мисс Девидсон.

   И озабоченно прибавила:

   - Не шевелите ногой... Вы сомнете этот стебелек... Мистер Смит, отчего вы не причесываетесь на пробор? Я не люблю зачесанных назад волос.

   Лаймор Грин содрогнулся. "Хорошая из нее выйдет жена"! - невольно подумал он.

   - Ваш пиджак надо сегодня вычистить, - продолжала между тем счастливая влюбленная.

   Лаймор Грин вновь содрогнулся: эта женщина начинала его раздражать.

   - Матильда... - нежно прошептал он. - Неужели нам суждено расстаться?..

   - О нет! О нет! - торопливо выкрикнула она и звонко чмокнула его в щеку.

   Тони деятельно занялся приготовлением к "свадьбе".

   - Я предсказываю этому секретарю блестящее будущее... - заметил сэр Джон.

   - У него слишком властный характер... - скорчив недовольную гримасу, ответила дочь. - Почему он устроил так, что мои муж должен уехать тотчас после свадьбы?

   - Ведь ты же знаешь, что он поедет за фамильными драгоценностями... - раздраженно возразил отец.

   - Все равно, после свадьбы я постараюсь с его секретарем как можно меньше видеться, - заявила Матильда.

   Между Лаймором Грином и Тони в это время происходил такой диалог:

   - Энтони, пожалуйста, не оставляйте нас одних... - просил счастливый жених. - Она уже поцеловала меня!.. Не отходите от меня ни на шаг до самой свадьбы... Я обещал вам сто фунтов, теперь обещаю вам двести, только оградите меня от этой фурии!

   - Не волнуйтесь... - успокаивал его Тони. - У "невесты" есть известные права... Отчего бы ей и не поцеловать вас, если это доставляет ей удовольствие?

   В церковь "жених" и Тони приехали, как и полагалось, за четверть часа до "невесты". Мисс Девидсон была в дорогом, но столь безвкусном платье, что "жених" тотчас же от нее отвернулся.

   Лаймор был в восторге от своего секретаря: "пастор" казался с виду настоящим пастором. Ряса его была стара и потерта, как у истинного деревенского пастора, руки посинели от холода. Было заметно, что он с нетерпением ожидал конца церемонии. Сразу после венчания, когда молодые прошли в ризницу, Тони приблизился к сэру Джону.

   - Мне нужно сейчас же уехать... - прошептал он. - Неотложные дела...

   Сэр Джон вместо ответа вынул из бумажника заранее приготовленный чек и поспешил к "молодым".

   Между ними происходила первая семейная сцена.

   - Ваше имя Джон Лаймор Грин... - говорила новоиспеченная леди Грин. - Не возражайте. Пастору известно ваше имя. Да! да! Подпишитесь вашим настоящим именем!

   Лаймор Грин был бледен, как полотно. Рука его, державшая перо, сильно дрожала.

   - Простите, - обратился он к пастору. - Вы... действительно... пастор?..

   Пастор кивнул.

   - Да, я пастор здешнего прихода, - ответил он. Лаймор Грин чуть не лишился рассудка.

   - Значит я... действительно... женат?! - прошептал он.

   - Конечно! Лишь без обычного в таких случаях оглашения... Ваш друг устроил все это...

   Новобрачный помолчал, тяжело вздохнул и процедил сквозь зубы:

   - Он мне больше не друг!

  

   Если бы Тони писал мемуары, об изумруде Польту он не упомянул бы ни словом.

   Историю эту он бы охотно вычеркнул и из своей памяти. Но не мог.

   В Лондон пришла весна. Сочная зелень лужаек Гайд-парка привлекала множество гуляющих. Расположившись в плетеных креслах чуть поодаль от толпы, Тони и Билл негромко разговаривали.

   В своем элегантном светлом костюме Тони нисколько не походил на охотника, выслеживающего дичь. Однако дело обстояло именно так. Сегодня он поджидал свою "жертву".

   - Билл, вот он! - Тони указал на тучного джентльмена, степенно вышагивающего вблизи от них. - Это Польту. Я задушил бы его собственными руками. Во время войны этот жирный негодяй неплохо поживился за счет союзников. Нужно ли говорить, что он стриг их, как овец... Чтобы не быть растерзанным целой толпой ограбленных им японцев, он тайно проскользнул на пароход, уезжая из Японии.

   - А что ты хочешь с ним сделать, Тони? - усмехнулся Билл.

   Тони понизил голос до едва слышного шепота.

   - Дело в том, что у джентльмена есть слуга - японец Като, - начал он. - Кстати, такой же негодяй, как и его хозяин. Недавно они повздорили, и Польту сильно избил Като. Като не остался в долгу и применил к своему хозяину приемы джиу-джитсу. Однако за долгое пребывание в Японии тот овладел ими не хуже любого японца. Польту - атлет и великолепный стрелок. Словом - борьба окончилась вничью. С тех пор Като возненавидел своего хозяина.

   - А откуда у тебя эти сведения?

   - От самого Като... Недавно мне пришлось побывать в маленьком японском ресторанчике Хо Синга... Ты, вероятно, знаешь его? Там я случайно и познакомился с Като. Малый недурно владеет английским. Мы разговорились...

   - О чем же вы беседовали с ним? - поинтересовался Билл.

   - Так, о пустяках... Я рассказывал Като, кто я и чем занимаюсь...

   Билл недоверчиво взглянул на Тони.

   - Ты мне не веришь, дружище?.. - рассмеялся Тони. - Что ж, как говорит пословица: честность - лучшая политика. Като теперь убежден, что я - глава шайки воров-джентльменов, "работавших" недавно в Париже. Он живо заинтересовался моими дальнейшими "планами".

   Тони понизил голос.

   - Ты что-нибудь слышал об изумруде Польту? - спросил он.

   Билл отрицательно покачал головой.

   - Из Японии Польту привез уникальный изумруд, которому нет цены... Польту утверждает, что купил его. Бывший владелец изумруда, пожилой японский бизнесмен, погиб при загадочных обстоятельствах... Польту хранит сокровище в небольшом сейфе, замаскированном под бар, возле своей постели.

   Билл напряженно слушал.

   - Что ты затеял? - тихо спросил он.

   - Мы изымем изумруд из сейфа Польту, - медленно, с расстановкой произнес Тони.

   Билл раскрыл рот от изумления.

   - А ты уже... подкупил Като? - проговорил он, наконец.

   - Еще нет... Но это нетрудно будет сделать...

   Час спустя Тони небрежно входил в маленький ресторанчик Хо Синга. Маленький японец поджидал его за столом.

   Разговор зашел об изумруде. Косые глазки японца злобно блеснули:

   - Я буду счастлив, когда хозяин лишится его! - прошипел он.

   Тони посмотрел на Като долгим взглядом:

   - Как ты себе представляешь это?

   Японец нагнулся к нему и монотонно зашептал:

   - Предположим, что грабители придут во вторник ночью через кухонную дверь, которая случайно окажется открытой. Предположим, что они поднимутся по лестнице и что около двери, ведущей в комнату хозяина, случайно останется гореть маленький японский фонарик...

   У Тони перехватило дыхание.

   - Предположим, - внешне спокойно ответил он. - План не дурен... Сам ты, таким образом, не будешь ни в чем замешан... Ведь ты этого хочешь?

   - Именно. - Японец быстро закивал.

   - Хорошо, - продолжал Тони, - теперь предположим, что нам удастся стянуть этот изумруд... Куда направить долю, причитающуюся джентльмену, оставившему открытой кухонную дверь и заботившемуся о фонаре у двери хозяина?

   Японец испуганно вздрогнул.

   - Мне ничего не надо... - произнес он. - Я хочу лишь проучить этого мерзавца...

   - Уж за это-то я тебе ручаюсь, - рассмеялся Тони. - Между прочим, почему ты его так ненавидишь? - спросил он вдруг.

   Японец плотно сжал губы и прикрыл глаза. Казалось, он задремал, и Тони начал терять терпение. Като вздрогнул и, разразившись потоком страшнейших ругательств, поведал Тони несколько красочных эпизодов из жизни своего патрона.

   - Я не сомневаюсь в том, что Като - такая же дрянь, как и его хозяин, - в тот же вечер говорил Тони Биллу. - Малый исполнял в Японии все грязные поручения и еле ноги унес из родной страны...

   - Значит, во вторник?.. - с опаской спросил Билл.

   - Да. И не забудь захватить войлочные туфли. Захватим маски, револьвер, несколько ярдов веревки и платок на случай, если наш джентльмен окажет сопротивление.

   Билл погрузился в задумчивость.

   - Все это сильно смахивает на грабеж со взломом, - заметил он. - Должен сознаться, что у меня уже и сейчас мороз пробегает по коже...

   - Я согласен с тобой, что дело не похоже на все наши предыдущие, - ответил Тони. - Но добыча настолько ценна, а жертва настолько мерзка...

   - Но что мы будем делать с этой добычей? - перебил Билл.

   - Что заранее гадать! - усмехнулся Тони. - Прежде нужно его "изъять", а уж потом думать, куда его сплавить...

   Во вторник ночь выдалась холодной и дождливой. Улицы были пустынны. У двери черного хода роскошного особняка мистера Польту остановился автомобиль.

   Мистер Польту всегда ложился спать в десять часов и требовал того же от своих слуг. Вставал он в семь, причем спал, по свидетельству Като, очень крепко.

   Тони и Билл беспрепятственно проникли в дом: дверь была открыта. Дверь на кухню тоже была отворена.

   - Ты останешься внизу, - сказал Тони Биллу и начал подниматься по лестнице. Очутившись наверху, в глубине коридора Тони увидел японский фонарик, горевший перед дверью.

   Тони держал в одной руке веревку, а другой электрический фонарик; он толкнул дверь спальни.

   Понемногу глаза его привыкли к темноте и стали различать очертания предметов при слабом свете, падавшем сквозь запертые ставни. Вскоре он увидел постель и на ней - очертания лежащего человека.

   Тони осторожно приблизился к постели. Толстый ковер скрадывал шум шагов.