Уоллес Эдгар - Бандит

два часа".

   Она дотронулась до кузова и с лукавой усмешкой добавила:

   - Но обычно краска эта просыхает лишь через месяц... Признайтесь, ведь вы выкрасили свою старушку недели две назад? Не так ли?

   Энтони дипломатично промолчал.

   И девушка, мгновенно смягчившись, продолжала уже более дружеским тоном:

   - Вы поступили очень благородно... Отец мой будет вам весьма признателен...

   Вера Монсар снова огорченно взглянула на покореженный кузов "бентли".

   - Может быть, его можно вытащить из канавы и отремонтировать? - робко спросила она.

   Энтони развел руками и вздохнул.

   - Я могу подвезти вас, - предложила Вера.

   - Здесь есть где-нибудь поблизости телефон? - деловито осведомился Тони.

   - Мы поедем к нам, - решила девушка. - Оттуда вы сможете позвонить по телефону... Кроме того, я хочу, Чтобы вы поговорили с моим отцом... Он, конечно, не захочет, чтобы вы несли убытки за свой благородный поступок.

   Получив, наконец, долгожданное приглашение, молодой человек поблагодарил и уселся в "ройс" рядом со своей спутницей.

   В свои девятнадцать лет Вера Монсар была очаровательным белокурым созданием с огромными серыми глазами. Несмотря на ангельскую внешность, в ней просыпался настоящий бесенок при каждом появлении любого претендента либо на ее руку, либо на руку ее отца. Выросшая полусиротой (Монсар рано овдовел), отца Вера боготворила; и к тому же, обладая трезвым взглядом на вещи и немалой деловой хваткой, была Джеральду Монсару дельной советчицей и преданным другом.

   Вера любила быструю езду. При въезде в парк она сделала поворот на полном ходу, едва не врезалась в чугунные ворота и понеслась по широкой липовой аллее с бешеной скоростью. Энтони с облегчением вздохнул лишь тогда, когда они, наконец, остановились у роскошного белого дома.

   Мистер Джеральд Монсар был плотный лысый мужчина с седыми усами и насупленными седыми бровями. Он молча выслушал рассказ дочери о том, как она едва не сделалась жертвой автомобильной катастрофы.

   Когда девушка замолчала, Энтони нашел нужным присовокупить:

   - Мисс Монсар ни в чем не виновата. К несчастью, я не слышал гудка. Я могу подтвердить, что она ехала с совершенно разумной скоростью... Виноват только я.

   Энтони был большим знатоком людей, в особенности - богачей. Он долго изучал эту разновидность и понял, что они легко попадаются на удочку ухода от ответственности перед законом посредством своих бумажников: щедрость - одна из радостей богачей. Они скорее согласятся раздарить тысячу фунтов, нежели уплатить спорный шиллинг.

   Широкое лицо мистера Монсара расплылось в улыбке. Он ласково посмотрел на Энтони:

   - Но... не могу же я допустить, чтобы вы потерпели убыток, мистер...

   - Ньютон, - подсказал Энтони.

   - Мистер Ньютон? - переспросил толстяк, как бы что-то припоминая. - Совладелец резиновой мануфактуры "Ньютон, Бойд и Вилькинс"?

   - Нет, - гордо заявил Энтони, - я не имею с этой фирмой ничего общего.

   - Быть может, вам принадлежит горшечная фабрика Ньютонов? - продолжал свои расспросы хозяин.

   - Нет, - с презрением ответил Энтони. - Никогда не интересовался этой отраслью промышленности.

   После того как мистер Монсар удостоверился, что Энтони не принадлежал ни к одной из известных фирм, интерес его к молодому человеку сразу пропал.

   - Дорогуша, - обратился он к дочери, - что же нам делать?

   Девушка улыбнулась, показав при этом рад ослепительно белых зубов.

   - Думаю, папа, что нам прежде всего следует пригласить мистера Ньютона позавтракать с нами! - с улыбкой предложила она.

   Монсар с радостью ухватился за это предложение.

   - Я заметил, что вам уже известна моя фамилия, - сказал он, обращаясь к Энтони. - Вероятно, моя дочь уже успела...

   Энтони улыбнулся.

   - Я хорошо знаю Сити, - заметил он. - Ваше имя достаточно известно в Лондоне, и нет делового человека, который бы не знал, что у вас имение в Суссексе.

   - Понимаю, - промолвил толстяк.

   - Вы служите в Сити, мистер Ньютон? - осведомился Монсар.

   Энтони кивнул утвердительно.

   Он обзавелся небольшим офисом в первом этаже одного из домов в Сити; на двери красовалась дощечка с его именем.

   Вера Монсар пригласила в столовую.

   Энтони в душе ликовал: он не мог и мечтать, что предприятие его окончится таким успехом. Ему приходилось слышать, что у миллионера Монсара есть дочь, однако он не предполагал, что она такая красавица и что ему придется столкнуться на дороге именно с ней, а не с отцом.

   После завтрака Монсар увел гостя в библиотеку и, указав на полку со своими любимыми книгами, предложил отдохнуть после тревог воскресного утра.

   Энтони с наслаждением уселся в мягкое кожаное кресло.

   Громадное окно библиотеки выходило на мраморную террасу, на которой, оживленно о чем-то беседуя, прогуливались отец и дочь.

   Энтони незаметно придвинул кресло к самому окну и стал жадно прислушиваться. Когда отец и дочь проходили мимо него, девушка сказала:

   - Он гораздо приятнее того... последнего...

   Мистер Монсар утвердительно кивнул.

   Энтони вытянул шею и насторожился.

   Проходя во второй раз, девушка прошептала:

   - И он неглуп...

   А в ответ мистер Монсар что-то неразборчиво проворчал.

   Энтони, конечно, догадался, что речь шла о нем. Дальнейших замечаний молодой девушки он, однако, при всем своем старании расслышать не мог.

   Потом они куда-то исчезли, по-видимому, вошли в дом или спустились в сад.

   Энтони уже хотел отправиться на поиски хозяев, когда дверь библиотеки бесшумно открылась. На пороге стоял сам финансовый король.

   - Мне хочется поговорить с вами с глазу на глаз, мистер Ньютон, - сказал он, усаживаясь против молодого человека. - Мне кажется, что вы могли бы быть весьма полезны мне и моей фирме...

   У Энтони от радостной неожиданности захватило дух. Он пробормотал что-то невнятное и стал ожидать дальнейших пояснений.

   - Вы бывали в Брюсселе? - спросил мистер Монсар.

   - Да. Я отлично знаю этот город, - с готовностью ответил Энтони.

   Он никогда не бывал в Бельгии, но тотчас сообразил, что найдет нужные сведения в любом путеводителе.

   Мистер Монсар погладил свой выбритый подбородок и сосредоточенно сдвинул брови.

   - Мне вас бог послал! - воскликнул он. - Я давно ищу человека, которому можно было бы доверить весьма ответственное поручение. Я только что обсуждал этот вопрос с дочерью... Надеюсь, вы простите мне эту маленькую бестактность?

   Энтони охотно простил бы ему гораздо большую бестактность.

   - Дочь моя удивительно точно оценивает людей с первого взгляда, - продолжал финансист. - Вы произвели на нее самое благоприятное впечатление...

   Мистер Монсар помолчал мгновение и продолжал:

   - Я попрошу вас сегодня же вечером отправиться в Брюссель. Вы останетесь там до среды. Между прочим, у вас достаточно денег для путешествия?

   - О... да... - небрежно ответил Энтони.

   - Отлично. Я дам вам запечатанное письмо и попрошу вскрыть его в среду утром в присутствии моего брюссельского агента, месье Ламона из фирмы "Ламон и Ламон". Вероятно, вам приходилось слышать об этих выдающихся финансистах?

   - О!.. Конечно!.. - воскликнул молодой человек.

   - Ваша миссия будет тайной... Вы никому не должны говорить о ней... Вы меня понимаете? - прибавил финансовый король.

   Энтони утвердительно кивнул.

   - По счастью, англичанам для въезда в Бельгию не требуется никаких формальностей с паспортами, - продолжал хозяин. - Советую вам не терять времени. Вот письмо...

   Он вынул из бокового кармана запечатанный конверт. Энтони быстро взглянул на адрес: "Мистеру Ньютону. Прошу вскрыть в присутствии месье Сесиля Ламона в Брюсселе".

   - Не могу обещать вам, что за исполнение этого поручения вы будете щедро вознаграждены... - прибавил финансист. - Но мне кажется, что оно принесет вам пользу во многих отношениях.

   Энтони радостно улыбнулся в ответ и воскликнул:

   - Я отправлюсь тотчас же, сэр! Когда мне приходится исполнять подобного рода важные поручения, я не люблю терять времени...

   - Вы поступаете весьма мудро, - одобрительно заметил хозяин.

   Энтони втайне надеялся увидеть перед отъездом мисс Монсар, но был разочарован: у крыльца его поджидал только автомобиль с обычным шофером.

   Проезжая мимо канавы, в которой все еще стоял его разбитый "бентли", Энтони самодовольно усмехнулся: он не жалел о случившемся...

   По приезде в Брюссель Энтони тотчас же отыскал месье Ламона; тот оказался тучным человеком с длинной всклокоченной бородой. Он был немало удивлен внезапным приездом неизвестного ему молодого англичанина.

   - От мистера Монсара? - с оттенком почтения в голосе переспросил он. - Мистер Монсар не предупреждал меня о вашем приезде... Быть может, дело касается нового биржевого синдиката?

   - Поручение мое окружено строжайшей тайной, - с важностью ответил Энтони, понизив голос.

   Месье Ламон почтительно выслушал это объяснение, поминутно одобрительно кивая.

   - Ваше умение хранить чужие тайны делает вам честь, - несколько торжественно произнес он. - Я могу быть вам полезен во время вашего пребывания в Брюсселе? Не хотите ли пообедать вместе со мной сегодня вечером в нашем клубе?

   Энтони был искренне рад приглашению: денег, привезенных им с собой, оказалось далеко недостаточно.

   Во время обеда месье Ламон вновь завел речь о мистере Монсаре.

   - Замечательный человек, не правда ли, мистер Ньютон? - воскликнул он. - Вероятно, вы - его друг?

   - Не совсем, - заметил Энтони. - Разве можно быть "другом" такого великого человека? Можно только удивляться и восторгаться им!

   - Верно! - восхищенно подтвердил бельгиец. - А дочь его! Вот красавица!

   Он поцеловал кончики пальцев и добавил:

   - И умница, умница какая! А?..

   Энтони полностью был с ним согласен.

   - Бьюсь об заклад, что дело касается турецкого займа, - воскликнул месье Ламон, весело подмигнув своему гостю, после того, как они осушили бутылку старого бургундского.

   Энтони снисходительно улыбнулся.

   - Я думаю, вы не осудите меня, если я умолчу о цели моей миссии, - не без важности ответил он.

   - Конечно... Конечно... - согласился бельгиец. - Ваше молчание делает вам честь... Однако, быть может, вы приехали по поводу австрийского займа?..

   Энтони с достоинством промолчал.

   - Я могу вскрыть свой пакет только у вас в бюро.

   Месье Ламон рассыпался в извинениях.

   Энтони, впрочем, и самому не терпелось узнать содержание таинственного письма, и в среду утром, как только открылась контора, он был уже у месье Ламона.

   Когда он вскрывал конверт, его руки дрожали от волнения: он так верил, что в жизни его наступил счастливый перелом!

   К удивлению - письмо было не от мистера, а от мисс Монсар. Оно гласило:

  

   "Сэр, мой отец хотел заявить о вас в полицию, или, по крайней мере, окунуть вас в пруд, чтобы кик следует проучить. Я уговорила его не делать этого: мне не хотелось, чтобы столь печальная участь постигла такого изобретательного молодого человека. Вы - тридцать четвертое по счету лицо, завязывающее знакомство с нами не совсем... обычным путем: меня "защищали" от ужасных бродяг (нанятых, разумеется, самими же "спасителями"), меня дважды толкали в реку и героически спасали... Трое молодых людей "случайно" подвернулись под ружья моего отца и были им ранены, когда он охотимся на зайцев. И по крайней мере пять человек попали под его автомобиль, когда он проезжал с нашей виллы на станцию...

   Мы вполне оценили вашу изобретательность: должна сознаться, что в первую минуту я действительно поверила, что это - несчастный случай. Для проверки, однако, я позвонила в местный гараж и узнала, что ваш автомобиль стоял там в течение двух недель, пока вы приводили его в приличный вид и красили знаменитым на всю Англию "бинко". Желаю вам большей удачи в следующий раз.

  

   Энтони перечел письмо трижды. Лишь тогда он обратил внимание на вложенный в конверт лист бумаги с подписью самого мистера Монсара:

  

   "Господину Ламону.

   Прошу вас уплатить мистеру Ньютону сумму, достаточную для путешествия в Лондон и для путевых расходов.

  

   Месье Ламон с интересом наблюдал за молодым человеком.

   - Надеюсь, теперь вы сообщите мне цель вашей поездки и содержание письма? - сгорая от любопытства, воскликнул он.

   К этому времени Энтони успел вполне овладеть собой: он преспокойно сложил письмо и положил его в карман.

   Затем, снова посмотрев на бумажку с подписью финансового короля, он с важностью произнес:

   - Я крайне сожалею, что лишен возможности открыть вам цель моей миссии. Я спешно должен выехать в Берлин, Вену и Константинополь... Оттуда мне придется на несколько дней заехать в Рим по дороге в Танжер... Через месяц я буду в Гибралтаре, а там сяду на пароход, чтобы отправиться в Англию...

   И он полным достоинства жестом протянул бельгийцу письмо мистера Монсара.

   "Прошу вас уплатить мистеру Ньютону сумму, достаточную для путешествия в Лондон и для путевых расходов", - громко прочел Ламон, - Сколько же вы желали бы получить, месье? - почтительно справился он.

   - Я думаю, что обойдусь шестьюстами фунтами, - небрежно бросил Энтони.

   Месье Ламон поспешил отсчитать и вручить ему шестьсот фунтов.

   Через несколько дней мистер Монсар, получив от своего агента уведомление о выплаченной мистеру Ньютону сумме, в ярости поспешил к дочери.

   - Какой мерзавец! Какой жулик! - завопил он.

   - О ком ты говоришь, папочка? - спокойно спросила дочь. Вокруг тебя столько мерзавцев и жуликов...

   - Этот! Мистер Ньютон!.. - воскликнул отец. - Я велел Ламону возместить ему путевые издержки... И он слизал у меня шестьсот фунтов.

   Девушка звонко расхохоталась.

   - Он наплел Ламону всякую чепуху, - продолжал взбешенный Монсар. - Будто ему нужно вернуться в Англию через Берлин, Вену, Константинополь и Рим...

   - Что ж! Благодари Бога, что он не пожелал возвращаться через Владивосток и Америку.

  

   Энтони Ньютон открыл окно и облокотился о подоконник, вдыхая утреннюю прохладу. Этим ясным летним утром солнечные лучи преобразили крыши соседних домов, и даже городские трубы выглядели нарядно. Энтони невольно залюбовался ими...

   Он не сомневался в правильности сделанного выбора, зарабатывая вполне достаточно, чтобы быть сытым. Это был честный заработок: не выходя за рамки общественной благопристойности, он преуспевал, оставаясь в ладу со своей совестью. И Тони не кривил душой, считая себя несравненно благопристойнее многих экспонатов своей картинной галереи, заполнявшей одну из стен его номера. Тони называл ее "мой иконостас". Это были вырезанные с первых полос газет портреты воротил большого бизнеса; коллекция служила для Тони предметом гордости и неисчерпаемым кладезем возможностей...

   Он недавно обзавелся компаньоном - Биллом Фаррелом. Фаррел был тощ, долговяз и во всем старался походить на своего патрона. Сегодня Тони намеревался поручить Биллу первое серьезное дело.

   Билл сидел в кресле, важно попыхивая трубкой и пуская дым колечками.

   - Слушай и запоминай! - начал Тони, указывая на "иконостас". - Начнем сегодня с верхнего ряда. Это Вильям Мак Нил (настоящая фамилия Бернштейн) - мясной король... Это Гарри Декл - король стали, следом за ним Теодор Матч - корабельный король. Далее ты видишь Николаса Флекка - короля пищевых продуктов. А этот джентльмен с носом-картошкой Митчел Блогг - король варенья. Этот, с очками в роговой оправе - хлопчатобумажный король... Косоглазый с бриллиантовой булавкой в галстуке - нефтяной король. Отвесь глубокий поклон их величествам, Билл... С их помощью мы с тобой сделаемся богатыми...

   - С чего это вдруг? - изумился Билл.

   - Я силюсь объяснить тебе, что некоторые излишки, "заработанные" этими джентльменами, должны перейти в наши карманы! - весело возразил Энтони.

   - Гм... я и не знал, что у тебя такие прекрасные знакомства, - для солидности бесстрастно обронил Билл.

   - Время - деньги... Детали предстоящей операции обсудим в моей конторе. Поехали! Выше голову, дружище!

   На двери его маленькой конторы на Теобальдс-роуд висела медная дощечка:

   Энтони уселся за письменный стол и вытащил из папки две газетные вырезки, положив их перед собой вместе с железнодорожным расписанием.

   - Послушай! - воскликнул Тони. - Я прочту тебе описание аукциона у Флоретти. "Резная шкатулка красного дерева, содержащая различные рукописи, досталась мистеру Николасу Флекку". Не буду тебе докучать дальнейшими подробностями... Мистер Флекк - знаменитый коллекционер и отъявленный негодяй.

   Тони взял в руки другую газетную вырезку.

   - "Спешно: в Слау продается небольшой дом с участком в один акр. Цена 250 фунтов". Поторопись, Билл, редингская электричка отправляется в двенадцать двадцать...

   - Постой! И купить этот дом должен я? - спросил ошеломленный Билл.

   Тони утвердительно кивнул.

   - Именно. Ты должен купить этот дом. Я уже осматривал его; у меня даже есть его план... Все же не заключай сделки, пока не получишь от меня подтверждения. Никто не должен знать, что ты действуешь от моего имени...

   Час спустя Билл уже сидел в поезде. Тони вернулся в отель и принялся за работу.

   В одном из ящиков комода хранились пожелтевшие листы пергамента, и он весь день что-то строчил на них мелким бисерным почерком.

   Мистер Флекк был поистине одним из воротил финансового и делового мира. По его воле рынки Лондона, Копенгагена, Роттердама понижали и повышали цены на масло.

   В Соединенном Королевстве у него был шестьсот тридцать один склад пищевых продуктов. От времени до времени пресса извещала англичан, что "фирма прилагает все усилия для снабжения населения дешевым маслом", но "что вследствие неурожая в Дании или в Ирландии и повышения фрахта, цена на масло должна быть повышена на три пенса"

   Покупатели ворчали, но покорялись судьбе, и миллиарды лишних пенсов текли в казну удачливого предпринимателя.

   У мистера Флекка был свой дом на Сент-Джонс-сквер в лучшей части Лондона. Кроме того, ему принадлежали: образцовая ферма в Норфолке, охота в Йоркшире и рыболовная речка в Шотландии. Правда, он не был ни охотником, ни рыболовом, но - "настоящий джентльмен должен быть спортсменом"! Это был обрюзгший, толстый человек, в облике которого было что-то бульдожье. Любимым его развлечением было лежать у себя на ферме под стогом сена и читать детективы.

   Флекк был холостяком; штат его прислуги состоял из экономки, трех секретарей, четырех шоферов, двенадцати лакеев, главного повара и целой армии маленьких поварят в белых колпаках.

   В то утро король масла сидел за своим столом огромным письменным столом, просматривая свежие газеты. Когда лакей в белых перчатках подал ему на серебряном подносе визитную карточку Энтони, он невольно поднял голову:

   - Кто он такой и что ему нужно?

   - Не знаю, сэр. У него вид джентльмена, и он настаивает на том, чтобы вы его незамедлительно приняли, сэр, - ответил лакей. - Я объяснял ему, что вы очень заняты, но...

   - Хорошо, пусть войдет, - проворчал мистер Флекк.

   В дверях показался Энтони в безукоризненном сером костюме. Хозяин кабинета окинул его быстрым взглядом.

   - Присядьте, капитан... Ньютон, - наконец, снисходительно предложил король. - Чем могу быть вам полезен?

   Тони не спеша снял перчатки, положил их рядом со шляпой на меленький столик и неторопливо вытащил записную книжку.

   - Мистер Флекк, если я не ошибаюсь, вы купили несколько дней назад на аукционе у Флоретти шкатулку, содержащую различные рукописи? - начал он.

   Мистер Флекк утвердительно кивнул.

   - Эти рукописи принадлежали покойному лорду Уайтроллу, известному коллекционеру, - продолжал Тони.

   - Я сделал эту покупку исключительно ради шкатулки... - перебил его миллионер. - Я даже еще и не просматривал этой писанины. Думаю, однако, что они не стоят и двух пенсов.

   Тони облегченно вздохнул.

   - И однако же я осмелился побеспокоить вас именно из-за этих рукописей, - заявил он. - Один из моих клиентов поручил мне переговорить с вами с глазу на глаз. Дело заключается в следующем: один из старых и доверенных слуг лорда дал своему хозяину на сохранение документ, содержание которого я, к сожалению, не могу вам открыть. Слуга этот (его фамилия Самуэльс) умер несколько лет тому назад. Его родственники уверяют, что лорд Уайтролл всегда хранил этот документ в купленной вами шкатулке. Если документ действительно куплен вами вместе со шкатулкой, клиент мой предлагает за его возвращение двести фунтов... Речь идет о некоем письме на имя Самуэльса...

   Мистер Флекк был прежде всего деловым человеком. Прикинув, что никто не стал бы предлагать за документ двухсот фунтов, если бы он не стоил дороже, он нажал кнопку звонка и приказал вошедшему секретарю:

   - Принесите мне шкатулку, купленную на аукционе у Флоретти...

   И, вернувшись к разговору, добавил:

   - Это отнюдь не значит, что я согласен возвратить вам этот документ, мистер Ньютон, на предложенных вами условиях. Все, что находилось в шкатулке, - отныне моя собственность, и я волен делать с ней, что захочу...

   Тони понимающе кивнул.

   - Я лишь осмелюсь добавить, что родственники Самуэльса очень бедны, и для покупки документа они идут на большие издержки.

   - Бедность и богатство - понятия относительные, - назидательно заметил мистер Флекк. - Ведь я тоже небогат, если сравнить меня с миллиардерами Америки.

   - Но вы богач по сравнению с этими людьми, - настаивал Тони. - И я уверен, что такой благородный человек, как вы, не пожелает наживаться за счет бедняков...

   - Чушь! - резко перебил "король". - Мое состояние не с неба свалилось, я сам сколачивал его... и, должен сознаться, никогда не задумывался о тех, которые при этом теряли. Сделка есть сделка... Если я купил эту вещь, то и все, что находится в ней, теперь принадлежит мне.

   В это время в кабинет вошел секретарь и поставил перед Флекком небольшую шкатулку красного дерева.

   - Впрочем, - добавил Флекк спокойно, - я ведь еще ничего не решил, мистер Ньютон. - Быть может, я и уступлю этот документ за предложенную вам цену.

   Он быстро разрезал бечевку и откинул крышку шкатулки. Она была наполнена пожелтевшими от времени рукописями. Некоторые были связаны в пачки поблекшими розовыми лентами.

   Мистер Флекк начал их перебирать.

   - Так вы говорите, что это было письмо? - переспросил он.

   Энтони молча кивнул.

   - Это, по-видимому, рецензия на какую-то театральную пьесу, - пробормотал Флекк, пробегая взглядом пожелтевшие листы, - Это... А вот и письма.

   Энтони нагнулся над шкатулкой, как бы для того, чтобы ближе ее разглядеть. Еще секунда - и мелко исписанные им накануне листки были уже среди других писем. Затем он снова сосредоточенно принялся разглядывать резьбу по дереву.

   И вдруг, озабоченно нахмурившись, поднял голову.

   - Сэр, если цена вам кажется слишком незначительной, то мой клиент не постоит за несколькими лишними сотнями... Ему важно во что бы то ни стало получить документ...

   Мистер Флекк насторожился.

   - Мне надо подумать... - буркнул он. - А сейчас я очень занят... Через несколько дней я дам вам ответ.

   Энтони пожал плечами, встал и холодно откланялся.

   Очутившись на улице, он поспешил в ближайшее почтовое отделение и послал телеграмму в "Зеленый попугай":

   "Совершай сделку".

   Четыре дня спустя у маленького домика в Слау остановился роскошный лимузин. Из него вылез тучный джентльмен и стал пристально разглядывать домик и сад, Особенно заинтересовало его местонахождение огорода, расположенного позади дома. Наконец, он решительно толкнул калитку.

   Из-за домика показался высокий молодой человек в вылинявшей рубашке, одетой набекрень старенькой кепке, с большой садовой лейкой в руке. Он поставил лейку на землю, вытер руки о кожаный передник и приветливо обратился к приезжему:

   - Прекрасная погода, сэр!

   "Типичный деревенский простофиля", - подумал Флекк.

   - Доброе утро, милейший, - приветствовал его мистер Флекк. - Это ваш дом?

   - Да, сэр... - с готовностью ответил Билл.

   - Гм... Недурной домик!.. Прекрасно расположен... - продолжал миллионер. - Он достался вам по наследству?

   - Я купил его недавно; хочу заняться ранними овощами.

   - Вот как... А кто владел этим домом до вас? - промолвил мистер Флекк.

   - Не могу припомнить фамилии, - немного подумав, ответил Билл. - Я слышал, что земля принадлежала одной семье, столетие переходя от отца к сыну...

   - Гм... - проворчал толстяк. - Неужели вы так и не можете припомнить фамилию?

   - Затрудняюсь ответить, сэр, - развел руками Билл, - кажется, что-то вроде Сомсон... - он наморщил лоб.

   - А может быть, Самуэльс?

   - Ну, конечно, Самуэльс!.. - радостно вскричал Билл. - Наконец-то вспомнил!

   - Простите за нескромный вопрос, - продолжал Флекк. - Сколько вы заплатили за этот коттедж?

   - О! Все мои сбережения... - со вздохом признался молодой человек.

   - А за сколько вы согласились бы продать его?

   - Продать?! - изумленно воскликнул "фермер". - Но я не собираюсь продавать своего дома, сэр. Я в восторге от своей покупки. И, кроме того, как уже говорил вам, я хочу заняться ранними овощами. Мой шпинат...

   - Оставим в покое ваш шпинат... - нетерпеливо перебил его Флекк. - Ну, скажем, за лишних сто фунтов вы согласились бы перепродать его?

   - Что вы!.. Даже, если бы вы мне предложили лишнюю тысячу фунтов, я бы не расстался с моим домом... - как бы несколько обиженно воскликнул Билл.

   И прибавил, понизив голос:

   - Про это место ходят странные слухи... Его уже однажды собирались перекупить у меня. А на днях приходил сыщик в сопровождении местного адвоката.

   - Ближе к делу, - нетерпеливо перебил Флекк. - Я деловой человек и не люблю терять даром времени... Тысячу фунтов!.. Идет?

   - Нет, сэр! Ни за какие деньги! Мой шпинат...

   - А! К черту ваш шпинат! Мне понравился этот дом, и я согласен заплатить за него хорошую цену в разумных пределах... - многозначительно добавил толстяк.

   Немного подумав, Билл распахнул дверь коттеджа.

   - Войдите, сэр, - любезно пригласил он.

   ...Час спустя мистер Флекк уселся в свой роскошный лимузин. Рядом с ним сидел Билл. Шоферу дан был адрес одного из крупных лондонских банков: Билл недоверчиво относился к чекам...

   Он согласился совершить купчую на продажу дома лишь после того, как мистер Флекк отсчитал ему круглую сумму наличными.

   На рассвете мистер Флекк принялся за поиски клада.

   Он захватил с собой три исписанных бисерным почерком листка и в сотый раз перечел рассказ о том, как Вильям Самуэльс украл из банка, где служил швейцаром, драгоценности маркизы Тьерри и как спрятал этот клад, оцененный примерно в сто двадцать тысяч фунтов, у своего тестя, владевшего маленькой фермой в Слау.

   Наконец, отсчитав три ярда от яблони по направлению к колодцу (так было указало в документе), мистер Флекк, обливаясь потом, принялся за работу.

   О, радость! Через полчаса лопата его наткнулась на квадратную каменную плиту. Он наклонился и поднял ее.

   Дрожащими от волнения руками, он извлек из-под камня заржавевшую коробку из жести, до странности похожую на самые обычные коробки из-под печенья.

   Несмотря на свою тяжесть, она показалась толстяку легче перышка, когда он переносил ее из сада в дом. Лишь тщательно заперев дверь на ключ, он решил приподнять крышку: коробка была наполовину наполнена песком...

   Мистер Флекк нетерпеливо высыпал его на стол. Увы... он не нашел ничего, кроме маленького кусочка картона.

   Это была визитная карточка Энтони Ньютона. Внизу мелким бисерным почерком было начертано:

   "Один из несчастных покупателей масла".

   Вне себя от гнева, мистер Флекк бросился в контору Энтони.

   - Вы с вашей шайкой ограбили меня на восемь тысяч фунтов! - завопил он. - Сейчас же верните мне деньги или я обращусь в суд...

   - Я предпочитаю последнее, - невозмутимо заметил Тони.

   - Да вы просто бандит!.. - завизжал толстяк.

   - Из этой комнаты два выхода, - еще невозмутимей продолжал Тони, - через окно и через дверь. Вы заплатили деньги и, следовательно, можете выбирать...

   - Хорошо! В таком случае, я иду в полицию! - задыхаясь от гнева, прокричал мистер Флекк и взялся за шляпу.

   - Дорогой Флекк, - остановил его Тони. - Я получил с вас восемь тысяч фунтов по совершенно законной сделке, не так ли... И предупреждаю вас: если вы будете ее оспаривать, я не успокоюсь до тех пор, пока не вытяну из вас восьмидесяти тысяч...

   - Вор!.. Бандит!.. - в совершенном бешенстве заорал король пищевых продуктов.

   - Билл!.. - негромко позвал Тони.

   В тоже мгновение на пороге появился бывший "владелец" усадьбы с кладом и молча, но решительно выставил мистера Флекка за дверь.

  

   Во время войны Энтони познакомился с Сибиллой Мартин. Он называл ее "дамой в сером", ибо она, по словам мужа, почти всегда носила только серые платья. (Цвет этот был, между прочим, ей весьма к лицу).

   Дочь обедневшего аристократа, она отличалась необычайно благородной красотой и внушала Энтони благоговение, близкое к страху: такое чувство могут внушать античные статуи; то была красота античной богини.

   Ее муж, полковник Джим Мартин, был командиром Тони и для своего подчиненного всегда оставался веселым и преданным другом. Во время одной из неприятельских атак Джим Мартин был смертельно ранен. Когда Энтони на себе тащил своего друга на перевязочный пункт, полковник Мартин скончался. Его последними словами были:

   - Не оставляй мою жену... Сделай для нее все, что можешь!..

   Энтони не забыл о предсмертном завещании друга и решил навестить "даму в сером", снимавшую уютную квартиру в доме на Керзон-стрит.

   Она встретила Энтони удивительно холодно и надменно.

   Он невнятно пробормотал несколько приветственных слов и спросил ее, не может ли чем-нибудь быть ей полезен.

   "Дама в сером" любезно поблагодарила Энтони, решительно отклонив его помощь. За завтраком она вела разговор о самых невинных вещах, и смущенный Энтони поспешил как можно скорее откланяться.

   После этого он видел Сибиллу Мартин еще два раза.

   Первый раз - в дни самой ужасающей бедности: она проехала мимо, видимо, не узнав и не сразу ответив на его поклон, в щегольском автомобиле, когда он, голодный, уныло брел по Пикадилли. На ней было светло-серое пальто и прелестная серая шляпка, очень шедшая к ее пепельно-русым вьющимся волосам.

   Во второй раз Тони увидел красавицу в вестибюле одною из модных театров. Смокинг Тони сидел на нем безукоризненно.

   Она приветливо кивнула ему.

   - Мне кажется, я мельком видела вас на улице, мистер Ньютон, - промолвила она, величественно протягивая руку. Я так была погружена тогда в свои мысли, что но сразу узнала вас... Буду очень рада, если вы как-нибудь навестите меня.

   - Я буду счастлив... - с поклоном ответил Энтони.

   Он вдруг вспомнил своего мертвого друга и подумал, что полковник Мартин мог быть спокоен: жена его, видимо, не испытывала нужды. Достаточно было взглянуть на ее туалет и бриллианты в ушах.

   Поклонившись "даме в сером", Энтони заметил приближающегося к ним маленького лысого человека в смокинге и очках в тонкой золотой оправе.

   - Черт возьми! Джебюрн? - невольно вырвалось у Тони.

   Фото Джебюрна находилось в его "иконостасе" знаменитых мошенников на одном из видных мест, хотя сам этот джентльмен предпочитал всегда оставаться в тени.

   Когда-то в Дувр приехал безвестный австрийский эмигрант с двадцатью кронами в кармане и с презрением к своему отечеству в душе. Фамилию свою - Джебюрн - он увидел впервые на указателе дуврской набережной в тот памятный день, когда очутился здесь.

   Со временем мистер Джебюрн разбогател; способы, которыми он нажил свое состояние, не лишены были известной оригинальности. Он основал в Лондоне целый ряд клубов, для чего в различных кварталах Вест-Энда покупал или снимал меблированные или немеблированные дома, нанимал штат слуг из бывших своих соотечественников и непременно привлекал в качестве почетных гостей обедневших аристократов. В каждом клубе была неизменно любезная, прекрасно воспитанная хозяйка, принимавшая гостей. Первые этажи были отведены под дансинги для молодежи. Во втором же, куда допускались лишь избранные, шла крупная игра в "тридцать и сорок".

   Официально имя Джебюрна не было связано ни с одним из его клубов. Никто из приглашенных, например, на танцевальный вечер к миссис Девидсон, не знал, что очаровательной хозяйке не принадлежит ни один стул из всего роскошного убранства особняка на Флавери-гарденс; никто из гостей не подозревал и того, что она получала тысячу фунтов в год от маленького лысого человека, жившего в небольшой, но уютной квартире в совсем другой части города.

   Вполне естественно, что гости, собравшиеся на танцы, попадали и в верхний этаж.

   Крупье, заведовавшие игрой, были, конечно, людьми мистера Джебюрна. Их труд оплачивался несравненно лучше, чем труд хозяйки дома. И неудивительно: эти господа ловким движением рук умели переместить карту и повернуть в пользу хозяина "колесо фортуны".

   Несмотря на огромные расходы по содержанию штата служащих, каждый игорный дом приносил Джебюрну чистых двадцать тысяч фунтов в год.

   Полиция, конечно, ни к чему не могла придраться: хозяйкой в каждом доме была всеми уважаемая дама, игра велась между друзьями и знакомыми, а законы Соединенного Королевства, как известно, охраняют неприкосновенность частной собственности.

   Тони заинтересовала встреча в театре, и в один из ближайших дней он отправился на чай к "даме в сером".

   - Джебюрн?.. - переспросила красавица. - Да, я немного знакома с ним... Он забавный рассказчик... Знаком со многими знаменитостями. Вам, вероятно, показалось странным, что я его поджидала в театре?

   Энтони улыбнулся.

   - Я никогда не задумываюсь над такими вещами... - ответил он. - Ведь вы не очень дружны с ним?

   - Нет, конечно.

   В торопливом ответе миссис Мартин проскользнул испуг.

   Впрочем, она тотчас же овладела собой и продолжала спокойно:

   - Мы собирались в театр целой компанией... Леди Мембюри взяла ложу и пригласила меня... К сожалению, трое, в том числе и леди Мембюри, заболели гриппом... Такая досада!

   Энтони облегченно вздохнул.

   - Мне кажется, вы недолюбливаете мистера Джебюрна? - спросила миссис Мартин: от нее не ускользнул этот вздох.

   - Очень уж сомнительна его репутация... - уклончиво ответил Тони.

   - Вот как? - изумилась она. - Что же именно ему ставят в вину?

   - Как вам сказать, - замялся Тони. - Его имя связывают как-то с игорными домами.

   - И это... общее мнение? - спросила она, помолчав.

   - Я бы этого не сказал... - Скорее - мое личное впечатление...

   Снова наступило молчание.

   - Какая пошлость! - промолвила, наконец, миссис Мартин. - А мистер Джебюрн знаком с вами?

   Энтони должен был сознаться, что мистер Джебюрн и не подозревает о его существовании.

   Через три дня после разговора с миссис Мартин, Тони столкнулся с этим джентльменом в одном дорогом ресторане, где мистер Джебюрн постоянно обедал, - метрдотель всегда сохранял для него угловой столик.

   К этому-то столику и подсел Энтони. Он, видимо, был сильно навеселе и заплетающимся языком пробормотал:

   - У меня на родине нет обычая сохранять столики для важных клиентов... У нас все люди равны...