Сальгари Эмилио - На Дальнем Западе

брал с собой ирландца и его дочь. Но когда фургон готов был уже тронуться в путь, словно из-под земли вырос индеец.

   - Смотри, Патт! - сказал он почтарю, которого знал и раньше. - Ты увозишь ту девушку, которая должна принадлежать мне.

   - Убирайся! - замахнулся на него кнутом почтарь. Индеец ловко увернулся от удара бича, отскочив в сторону. Скваттер при помощи Патта отвез девушку к дальним родственникам в Сан-Франциско. Потом Патт, понятно, вновь принялся за свое дело - доставку почты и пассажиров через прерию.

   Раньше у Патта было много друзей среди индейцев. Но Летящая Стрела поднял против смелого курьера всех своих соплеменников, чейенов. И вот ты видишь, Гарри, что случилось: Патт лежит бездыханным трупом. Он таки попал в ловушку. Держу пари, что это дело рук поклявшегося отомстить ему индейца, этой самой Летящей Стрелы, который и должен быть где-нибудь поблизости.

   Поднявшись со своего места, Джон Мэксим выпрямился во весь рост и стал внимательно вглядываться в горизонт, сделав из своих ладоней щиток над глазами для защиты от ослепительных лучей солнца, стоявшего в зените.

   - Дым! - воскликнул индейский агент.

   Этот возглас привлек внимание всех. Гарри и Джордж вскочили следом за ним с карабинами в руках, приблизился к фургону и мнимый гамбусино.

   Одного взгляда для трапперов было достаточно, чтобы разглядеть в бледно-голубом воздухе столб сероватого дыма, поднимавшегося на большую высоту и расплывавшегося там облачком.

   - Горит Кампа, что ли? - тревожно спросил Джордж.

   - Может быть! - отозвался Джон глухо. - Что вы думаете об этом, золотоискатель? Гамбусино пожал плечами.

   - Кто знает? - сказал он. - Раз индейцы вырыли боевой топор и вступили на тропу войны, они не станут сидеть сложа руки.

   - Так или иначе, - решительно сказал агент, - я от своего плана не считаю нужным отказываться. Я отправлюсь туда, чтобы на месте убедиться, какая участь постигла поселок!

   И агент стал седлать своего мустанга.

  

   Час проходил за часом. Солнце мало-помалу катилось к горизонту. Маленький отряд из пяти человек на четырех конях, словно корабль, плывущий по зеленым волнам океана, мчался по направлению к югу по беспредельному простору Великой равнины.

   Уже не было никаких сомнений в том, что пожар пожирает именно поселок при почтовой станции, носящей имя Кампы. Джон Мэксим опять ехал впереди отряда. По пути он не упускал из виду ничего, что могло бы дать ему хоть какие-нибудь приметы близкой опасности.

   В этом отношении его особого внимания удостаивались птицы и звери, вольные обитатели прерий: по тому, как держались животные и птицы, можно было безошибочно определить, близко или далеко индейцы.

   Пока животные не выказывали особой тревоги: по сторонам Джон Мэксим видел идущих на водопой антилоп или спокойно летящих куда-то птиц. Это давало возможность предположить с известною долей вероятности, что по крайней мере в непосредственной близости индейцев не было. Иначе животные исчезли бы, напуганные близостью людей.

   - Мустанги! - обратил внимание индейского агента Гарри на приближающийся табун прекрасных, гордых животных.

   В самом деле, по степи вихрем мчался целый табун мустангов, состоявший по меньшей мере из сорока голов.

   По первому взгляду в лошадях можно было опознать представителей благородной андалузской крови.

   Испанцы, захватив Мексику, ввезли в Америку эту породу. Эрнандо Лотто привез андалузскую лошадь в долину Миссисипи, и там, найдя для себя подходящие условия, она невероятно быстро размножилась и заселила бесконечные степи.

   Индейцы прерий истребляли мустангов в огромном количестве, используя как их мясо, так и шкуры наравне с мясом и шкурами бизонов. Кроме того, охота на мустангов давала индейцам великолепных верховых лошадей. Но эта непрерывная погоня краснокожих за мустангами очень скоро выработала в мустанге инстинкт непреодолимой боязни по отношению к индейцам. Мустанги дичали и избегали всех тех мест, где им угрожала опасность повстречаться с краснокожими. Таким образом, теперь, увидев в степи табун мустангов, наши знакомые могли почти безошибочно определить, что индейцев вблизи нет.

   Некоторое время спустя путники заметили, что столб дыма становится как будто тоньше, прозрачнее. Потом дым и совсем исчез и облачко, собравшееся в небе над местом пожарища, словно растаяло, испарилось.

   - Что за чудеса? - бормотал Джон, нетерпеливо поглядывая в ту сторону, где еще так недавно ясно виднелся дым.

   - Да, этак, пожалуй, и с дороги сбиться нетрудно! - отозвался траппер Гарри.

   - Погоняйте лошадей! Скорее! - командовал Мэксим. Но быстрый бег лошадей едва не повлек за собой катастрофу: почти в одно и то же мгновение все четыре коня взвились на дыбы перед каким-то невидимым препятствием, встреченным на пути, и всадники только с величайшим трудом удержались в седлах.

   - Ловушка, Джон! - крикнул Гарри, хватаясь за ружье. В самом деле, поперек пути было протянуто скрытое в густой траве лассо.

   - Едва ли для нас чейены хлопотали тут! - осмотрев место, заявил агент. - Должно быть, они думали, что именно в этом направлении пойдет почтовый фургон. И я держу пари: если пошарить хорошенько, мы нашли бы и другие лассо!

   Но слова агента были заглушены грохотом далекого взрыва. И в той стороне, где должна была находиться станция, к небу бурно поднялся клубами черный столб дыма.

   - Взрыв! - крикнул Джордж. - Ясное дело - станция взорвана. Куда мы теперь полезем? Зачем нам туда впутываться?

   Но агент крикнул на него:

   - Замолчи! Потерял голову, что ли?

   Затем, немного смягчая тон, Джон Мэксим скомандовал:

   - Вперед, ребята! Но только не зевайте и не гоните лошадей. Пусть идут шагом. Если мы и наткнемся на лассо, то не рискуем пострадать.

   Они прошли таким аллюром несколько сот метров. Следов засады не было. И потому агент вновь стал торопить своих спутников: солнце готовилось зайти, а до станции надо было добраться раньше ночи.

   Сумерки уже сгущались. Здесь и там на потемневшем небе зажигались одинокие звездочки. А странники все еще мчались, пришпоривая лошадей, по направлению к Кампе.

   - Смотрите! Фургоны! - придержал на мгновение своего коня агент.

   И правда, в нескольких сотнях метров от маленького отряда смутно, словно призраки, виднелись огромные "корабли прерий" - колоссальные фургоны с полотняным верхом, какие употреблялись в ту эпоху переселенцами почти исключительно для странствований по прериям. Для пионера, ищущего, где бы осесть, такой фургон служил и экипажем, и домом, и, наконец, во время нападений индейцев, - оригинальной крепостью.

   - Скваттеры! - воскликнул Джон, разглядывая медленно подвигающиеся по степи фургоны. - Откуда-то бегут, бедняги. Но откуда? Куда?

   Конвой из нескольких вооруженных людей, сопровождавший фургоны, увидев внезапно вынырнувший из травы отряд наших приятелей, схватился за ружья.

   - Кто идет? Что за люди? - донесся тревожный крик.

   - Свои! - откликнулся Джон, пуская свою лошадь в галоп. Подъехав к обозу, он увидел, что охрану его составляло человек пятнадцать скваттеров и трапперов, вооруженных по большей части винтовками. Из-под навесов фургонов выглядывали женские и детские лица, и среди женщин многие оказались тоже хорошо вооруженными.

   Навстречу четырем всадникам вышел высокий, плечистый старик с серебристой бородой. На нем был потрепанный мундир американской милиции с сержантскими галунами. Держа ружье в руке, старик цепко и внимательно оглядел приближавшихся и повторил свой вопрос:

   - Что вы за люди? Что вам здесь надобно?

   - Мы посланцы полковника Деванделля, стоящего со своим отрядом у ущелья в горах Ларами! - ответил, приостанавливаясь, Джон Мэксим.

   - Значит, и вы беглецы? - спросил старик.

   - То есть как это "беглецы"? - недоумевающе переспросил агент.

   - А, Господи! - нетерпеливо сказал старик. - Да вы разве не знаете, что отряд Деванделля уничтожен индейцами сиу?

   - Что? Что вы говорите? - вскрикнул вне себя Мэксим.

   - Ну да! Вчера ночью сюда добрался один из солдат Деванделля. Индейцы напали на отряд на рассвете. Кажется, никому, кроме этого солдата, спастись не удалось. Вы, впрочем, тоже удрали?

   - Да нет же! Нас полковник полтора дня назад отправил с одним поручением. Мы ничего и не подозревали... Господи Боже!.. Так отряд уничтожен? А сам полковник Деванделль? Что с ним? Он убит?

   Старик пожал плечами.

   - Кто же знает что-нибудь определенное? - пробормотал он.

   Мнимый гамбусино и Миннегага обменялись друг с другом полными злобной радости взглядами.

   Гарри и Джордж вне себя от горя опустили головы.

   - Вы слышали, товарищи? - задыхаясь, обратился к трапперам агент.

   - Горе нам! - вздохнул Гарри.

   - Это дело рук Яллы. Это она нанесла Деванделлю ужасный удар! - как бы про себя бормотал агент с затуманенным взором. - И, поди, этому вампиру удалось захватить нашего командира живым в свои грязные лапы! Теперь она издевается над беднягою, терзая его.

   - Нет, нет! - закричал Джордж. - Будем надеяться, мистер Мэксим, что этого не случилось, не могло случиться! Будем надеяться, что наш бравый командир пал как воин, в бою, и Ялле досталось только бездыханное тело!

   - Да, будем надеяться! - уныло согласился агент, подавляя невольный вздох. - Мы рассчитывали присоединиться к почтовому каравану...

   - Да, конечно, присоединяйтесь! - радостно ответил сержант.

   Минуту спустя агент дрожащим, неверным голосом задал вопрос сержанту:

   - Послушайте, старина! Уверены ли вы, что отряд полковника действительно разгромлен?

   Сержант пожал плечами.

   - Говорю же я вам! Какие же сомнения могут быть? Отряд был крошечный. Вы это должны знать лучше меня... А индейцы словно обезумели...

   На побледневшем лице агента лежало выражение глубокой скорби. Две крупные слезы сползли по ресницам и покатились по впалым щекам. Но Джон Мэксим быстро собрался.

   - Что же делать? - пробормотал он, пожимая плечами. - Такова жизнь в этом краю. Сегодня ты, завтра я... Кто знает, что суждено нам? Но, клянусь, если только я раньше времени не лягу в могилу, я отдам всего себя одному делу: я буду мстить всем краснокожим за гибель моего командира. Я и раньше не особенно мягко относился к этим зверям. Но все же... Теперь, пусть судит меня Бог, ни один краснокожий не увидит от меня пощады. Я не успокоюсь, пока в отместку за полковника не погублю тысячу краснокожих демонов...

   В то время как велись эти переговоры, обоз стоял на месте и большинство людей эскорта держались около фургонов с ружьями наготове. Но мало-помалу к разговаривавшим присоединились несколько скваттеров.

   Когда же переговоры были закончены, сержант дал свистком сигнал, и погонщики захлопали бичами, подгоняя лошадей. Фургоны тронулись с места и, врезаясь огромными колесами в рыхлую почву, поплыли, качаясь и как будто ныряя. Обоз держал путь по направлению к Соленому озеру.

   Агент Джон Мэксим и оба траппера ехали в авангарде, держась рядом с руководителем каравана. Мнимый гамбусино, по-прежнему держа Миннегагу у себя за спиной, понемногу отстал.

   - Ты все поняла, дочь моя, что говорили белые? - шепнул он девочке.

   - Да, отец! Бледнолицые разбиты. Моя мать исполнила свою заветную мечту...

   - Твоя мать... твоя мать! - проворчал индеец. - Она слишком поддается своим страстям. Теперь она ослеплена жаждою мести и готова поставить на карту все...

   - А разве она не права? - горячо вступилась индианка. - Разве она не должна была отомстить полковнику за гибель моего брата, Птицы Ночи?

   Странная улыбка зазмеилась на устах индейца.

   - Птица Ночи? - прошептал он. - Ты плохо знаешь свою мать, дитя. Поверь, в глазах Яллы Птица Ночи стоил меньше, чем в моих глазах эта трубка... Она сама послала парня на убой.

   - Не говори, не говори так! - страстно отозвалась девочка. - Я знаю, все сиу уважают, все сиу боготворят мою мать!

   Красное Облако обернулся в седле, и его взгляд встретился с искрящимся взором девочки,

   - Да, в твоих жилах, я это вижу, течет гораздо больше крови Яллы, чем моей. Ты еще ребенок, но я грубо ошибаюсь, если из тебя не выйдет существо еще более страшное, чем твоя мать! Вот что!

   - Да! Я - дочь Яллы!

   - И моя!

   - Кто знает? - страстно крикнула девочка. - Может быть, ты вовсе не отец мне? Мне довольно того, что у меня есть мать, за которую я готова убить кого угодно... Даже тебя, отец!

   - Ну, тише, тише! - прикрикнул на звереныша индеец. - Так или иначе, ты в самом деле моя дочь. Помолчи. Впрочем, постой. Скажи, уверена ли ты, что, когда покидала палатку Деванделля, он был уже мертв?!

   Миннегага пожала плечами.

   - Мой нож вошел в его спину. Он упал как подкошенный. Хлынула потоком кровь. Что я еще знаю?

   - Да, да! Не будем же, дитя, больше возвращаться к разговорам об этом! Ведь если только ты не убила полковника, то он достался твоей матери, а она не замедлит докончить то, что так удачно начала ты, моя красивая змейка. Вот теперь меня интересует вопрос: если отряд Деванделля уничтожен и сиу спустились в прерию во главе с твоей матерью, то что, собственно, остается делать нам?

   - Если бы мы могли бросить этих бледнолицых... Нам было бы легко теперь присоединиться к отрядам сиу, отыскать мою мать. Разумеется, потом мы непременно напали бы на этот караван и перерезали бы всех, всех! Тут много белых женщин. Я их ненавижу! Тут есть белые дети. Я сама перерезала бы им горло!..

   - Потише, потише! - прервал ее взволнованным шепотом индеец. - Ты, говорю же, еще более кровожадна, чем твоя мать! Нет, ты городишь вздор! Ялла еще далеко отсюда. Наконец, она послала нас разыскать Левую Руку, и мы подвергнемся ее гневу, если не исполним ее поручения и самовольно вернемся к ней, а я знаю лучше тебя, что такое навлечь на себя гнев Яллы...

   - А если я не хочу бродяжничать тут с тобою? Если мне больше нравится быть с матерью, чем с тобою?

   Глаза индейца загорелись. Он обернулся к сидевшей за его спиною девочке и сказал угрожающим голосом:

   - Миннегага! Ты забываешь закон нашего племени! Разве ты не моя дочь?! Разве я не имею права швырнуть тебя с седла вот тут, в траву? И если тебя пожрут койоты или растерзают волки, то никто не осудит меня за это. Потому что я твой отец и имею право на твою жизнь и смерть. Не забывай этого, девочка!

   В ответ Миннегага злобно заскрежетала зубами, потом хрипло рассмеялась.

   А караван, прокладывая себе дорогу в густой траве прерий, все двигался по направлению к Соленому озеру.

   Колыхались, словно корабли в бурю, огромные фургоны.

   Луна освещала своим бледным, призрачным светом фантастическую картину. По обеим сторонам в густой траве скользили нечеткими тенями трусливые койоты, словно выжидая, не отстанет ли кто из путников...

  

   Всю ночь караван двигался в направлении Сьерра-Эскаланте, далеко обходя большие долины, орошаемые Ямпой, притоком Колорадо. Эти долины слишком часто посещались индейскими охотниками. В горах сержант надеялся не только с большей легкостью ускользнуть от внимания чейенов и сиу, но и найти средства к защите в случае неожиданного нападения.

   Взошедшее утром солнце застало караван в прерии. Зеленеющие вершины Эскаланте были еще слишком далеки, чтобы можно было рассчитывать достичь их не давая отдыха лошадям. После тщательного осмотра окрестностей для стоянки было выбрано место у небольшого озера с жидкой растительностью по берегам. Все шесть фургонов расположились в форме креста, верх с них сняли, а лошадей распрягли и пустили в траву.

   Пока мужчины во избежание случайного пожара очищали выбранное место от сухой травы, женщины занялись приготовлением завтрака. Сержант, Джон Мэксим и Гарри произвели небольшую разведку в сторону севера, чтобы убедиться, что оттуда нечего опасаться появления сиу. О чейенах и арапахо они не особенно заботились - те могли появиться только с тыла, что мало беспокоило путешественников.

   Убедившись, что вокруг нет никаких следов близкого присутствия индейцев, разведчики собрались было повернуть назад, как вдруг ехавший впереди всех Гарри сильным движением остановил лошадь и стал внимательно всматриваться в узкую сероватую полоску, внезапно появившуюся над морем травы в том направлении, где должна была находиться Ямпа.

   - Эй, Джон! Посмотри-ка сюда! - обратился он к агенту. Тот поднялся на седле и долго всматривался в даль.

   - Что за черт! - воскликнул он наконец.

   - Ну, что ты там увидел? - поинтересовался Гарри.

   - Стадо бизонов! - ответил Мэксим с ясно написанным на лице изумлением. - Стадо бизонов, вместо того чтобы двигаться к северу, как это всегда бывает в жаркое время года, напротив, мчится со всех ног на юг. Это мне кажется очень странным. К такой необычной перемене направления их могла вынудить только серьезная причина.

   - Не почуяли ли они близость краснокожих? - высказал предположение Гарри.

   - Да, пожалуй, так оно и есть! - поспешил согласиться старый сержант. - Бизон никогда не вернулся бы без причины на свое старое место в это время года. Вероятно, в окрестностях бродит какой-нибудь отряд чейенов, успевший перебраться через Ямпу.

   - Знаете что, сержант? - обратился к нему агент. - Хотите выслушать мой серьезный совет? Распорядитесь сейчас же сняться со стоянки, и двинемся дальше.

   - Но вы знаете, что наши лошади находятся в пути со вчерашнего вечера? Они еще не успели отдохнуть.

   - Что же поделаешь! - поддержал Джона Гарри. - Мы надеемся, что у них хватит сил, чтобы доставить нас по крайней мере к копям Могаллона.

   - Что это за копи?

   - Это старая угольная шахта, заброшенная уже много лет назад из-за непрерывных нападений индейцев. Я когда-то работал там и знаю все ходы и выходы. Для того чтобы проникнуть в эту шахту, нужно только добраться до первых возвышенностей Сьерра-Эскаланте.

   - Сколько же нам примерно остается еще проехать?

   - Десятка полтора миль, пожалуй, наберется. Старик понурил голову.

   - Не знаю, - сказал он, - выдержат ли наши лошади такое расстояние, таща фургоны.

   - Послушайте меня, сержант! Не будем ждать здесь чейенов. Если их окажется больше, чем нас, то мы, несомненно, будем скальпированы по всем правилам этого искусства. Тогда как, если мы сможем удачно достичь копей Могаллона, в нашем распоряжении окажется множество средств к защите.

   - Что ж, попробуем! - с сомнением ответил сержант. Всадники пришпорили лошадей и галопом помчались к стоянке. Возившиеся около фургонов скваттеры в свою очередь заметили приближение бизонов и, рассчитывая на обильный ужин, готовились устроить охоту за каким-нибудь отставшим от стада животным.

   Стадо не было особенно многочисленным, еще не наступил настоящий сезон больших миграций бизонов, когда нередко можно встретить стада в две-три тысячи голов. В этом же было не больше трехсот голов. Животные казались сильно испуганными, словно какой-то таинственный враг следовал за ними по пятам. Они лишь изредка останавливались, чтобы схватить клочок свежей травы, и затем снова продолжали свой бешеный бег по направлению к югу.

   - Животные что-то слишком обеспокоены, - заметил Гарри, подзывая к себе Джона, принявшегося было вместе с сержантом за снаряжение фургонов в дальнейший путь. - Вероятно, индейцы гораздо ближе, чем мы предполагаем.

   - Этого-то и я боюсь, - ответил агент. - Мы, кажется, попадем в такую переделку, из которой вряд ли выйдем невредимыми, если только у наших лошадей не найдется достаточных сил и выносливости, чтобы вовремя доставить нас к заброшенной шахте. Будем надеяться, однако, что все кончится благополучно!

   В несколько минут караван был снова готов к дальнейшему путешествию. Наскоро проглотив приготовленный женщинами завтрак, скваттеры вскочили на своих лошадей, и тяжелые фургоны с грохотом и скрипом двинулись в путь.

   Заметив присутствие людей, подталкиваемые инстинктивным чувством страха, бизоны изменили свое первоначальное направление и направились к востоку, быть может с намерением укрыться в расстилавшихся там лесистых долинах.

   Не успел караван отойти на несколько миль от своей стоянки, как Джон, находившийся в арьергарде вместе со стариком сержантом, начал обнаруживать признаки беспокойства.

   - Гарри! - обратился он неуверенным тоном к своему спутнику, поводя носом. - Ты ничего не замечаешь подозрительного?

   - Пока ничего! - ответил тот. - В чем дело?

   - Я чувствую запах гари, и это меня несколько тревожит. Мое обоняние никогда не обманывает меня.

   В этот момент к ним приблизился Красное Облако.

   - Запах дыма? - сказал он лаконично. - Прерия горит.

   - Ветер дует с юга! - заметил Джон. - Очевидно, огонь вспыхнул где-то около реки. Нет никакого сомнения, что устроить этот пожар могли только индейцы. Но зачем? Неужели они догадываются о нашем присутствии здесь?

   - Вряд ли! - отозвался Гарри. - Если бы они действительно открыли наше присутствие, они не преминули бы показаться нам на глаза. Вернее всего, это просто результат их небрежности. Ты знаешь, что иногда, чтобы закурить свою трубку, они не задумываясь сжигают целый лес.

   - Очень может быть! Но это меня нисколько не успокаивает, - возразил Джон. - Я предпочел бы быть сейчас уже в копях.

   - Ну, до этого еще очень далеко, - пробормотал сержант. - Раньше как часа через три мы вряд ли до них доберемся. А наши лошади уже выбились из сил.

   - Ничего! Когда увидят огонь, откуда и силы возьмутся! Тревога распространилась по всему каравану, особенно среди женщин и детей. Погонщики выбивались из сил, каждый, кто мог, помогал лошадям тащить тяжелые фургоны. Запах дыма, приносимый ветром, не уменьшался, а скорее увеличивался. Так прошло более часа. Бизоны давно исчезли, пройдя мимо каравана на расстоянии не более ружейного выстрела, следом за ними прошли бесчисленные стада антилоп и несколько больших стай койотов. Все эти животные шли с юга на север, явно направляясь к лесистым долинам в расчете, что туда не доберется степной пожар.

   Руководивший караваном старый сержант уже собирался отдать распоряжение сделать привал, чтобы дать перевести дыхание измученным лошадям, когда Джон Мэксим воскликнул:

   - Вот он, огонь!

   Агент не ошибся: с юга поднималась сероватая пелена, по поверхности которой пробегали языки пламени, и людям из каравана было видно, что эта полоса идет дугообразной стеной, широко раскинув крылья на запад и на восток.

   - Ну, что скажете, сержант? - обратился Джон Мэксим к охваченному ужасом старику.

   - Мне кажется, что индейцы пускают огонь по нашему следу! - ответил дрожащим голосом старик.

   - И мне так кажется! - вмешался Гарри. - Если огонь не изменит направления, то путь нам уже отрезан с трех сторон. Оглядев внимательно степь, Джон Мэксим пробормотал:

   - Все это было бы пустяками, лишь бы нам оставалась свободная дорога на угольные копи и в горы. Дорога-то эта покуда свободна, но выдержат ли лошади, которым приходится тащить фургоны?

   - Вот это-то меня и пугает: лошади совсем обессилели! - отозвался тревожно сержант.

   - Ну, будем делать что можем! - подбодрил его агент. - В случае чего обрубим постромки, усадим женщин и детей на лошадей, оставим фургоны на съедение огню, а сами попытаемся как-нибудь спастись. Погоняйте, ребята! Если через полчаса ветер не изменит направления и огонь окажется у нас за плечами, а лес еще далеко, тогда мы...

   Его речь оборвалась и лицо побледнело: издали донеслись странные звуки, напоминающие лай или вой койотов, но привычные к степной жизни люди сразу узнали боевой клич индейцев.

   - Я так и знал! - воскликнул Джон. - Эти дикари подожгли степь сзади нас, чтобы загнать нас в ловушку. А теперь они атакуют нас с флангов! Мужайтесь, друзья! У нас еще есть ружья, и мы покажем краснокожему зверю, что умеем владеть оружием! Сержант! Вы займетесь фургонами, а вы, ребята, и вы, гамбусино, держитесь около меня! Будем там, где наша помощь понадобится больше всего.

   Тем временем боевой клич индейцев все усиливался и нарастал, звуки голосов краснокожих доносились с востока и запада, что подтверждало предположение Мэксима о устроенной засаде.

   По всей вероятности, индейцы еще с вечера выследили караван и приняли все меры к тому, чтобы он оказался в полукольце огня с одной стороны, стрел и копий - с другой.

   Трава была так высока, что нападающих еще не было видно, но по силе их голосов можно было четко определить, что они уже совсем близко. Возможно и то, что, следуя своей обычной тактике, индейцы держались в стороне от белых, лишь выжидая удобного момента для решительной атаки.

   Трудно описать, что творилось в караване: перепуганные женщины кричали тонкими, срывающимися голосами, прижимая к груди плачущих детей, мужчины свирепо ругались и беспощадно колотили лошадей, вынуждая их напрягать последние силы. Но лошади уже выбились из сил, и, хотя нагонявшая караван волна огня вселяла безумный страх в несчастных животных, тем не менее загнанные бедняги были не в состоянии ускорить бег.

   - Кажется, нам крышка! - проворчал агент, обращаясь к трапперу Гарри. - Эти люди начинают терять голову раньше, чем пришел решительный момент. А с растерянной толпой ничего не сделаешь!

   - Не бросать же их в таком положении? - стиснув зубы ответил молодой траппер.

   - Конечно, нет! - отозвался агент. - Но в то же время мы не имеем права из-за них забывать данное нам полковником поручение!

   - Ладно! Пока не начнут кричать "спасайся кто и как может!" - будем отбиваться все вместе! Но... бедные женщины! Что ждет их?

   - Да, но их-то, по крайней мере молодых, индейцы не станут скальпировать!

   - Тем хуже: отведут в неволю. Сам ты знаешь, что значит белая женщина в рабстве у этих демонов. Смерть и та покажется счастьем!

   - Подожди, не каркай! Ага! Вот и краснокожие гадины! Не ждал я, что мне придется так скоро увидеть их! - с проклятиями произнес агент.

   В нескольких сотнях шагов от каравана показались кони, на которых вместо седел был простые попоны из голубой материи. С первого взгляда могло показаться, что никто не управляет животными, но скваттеров не могла обмануть обычная уловка индейцев прятаться за лошадьми.

   Если знамениты в этом отношении гаучо аргентинских пампасов, если великолепны казаки донских степей и азиатские туркмены, то индейцы стоят тех и других, вместе взятых. В то время как все остальные нуждаются для производства джигитовки в подстилках, седлах, стременах и так далее, дикие сыны Дальнего Запада не нуждаются ни в чем, кроме пары крепких ног и опытных рук, и с самыми ничтожными средствами способны укрощать наиболее диких мустангов, в несколько минут становясь их полными господами. Если их не видно было на лошадях, приближающихся к каравану, это вовсе не значило, что их не было совсем и что скваттеры могли себя чувствовать в безопасности.

   Пользуясь густой травой, индейцы так искусно свешивались с боков своих лошадей, что совершенно закрывались травой. Это делалось для того, чтобы не подвергаться на далеком расстоянии выстрелам противников, которые, индейцы знали по опыту, владели огнестрельным оружием гораздо лучше краснокожих сынов прерий. Они ждали только удобного момента, чтобы в один миг появиться на спинах лошадей и уже с близкого расстояния начать свою стремительную атаку.

   - Эй! Джон! - крикнул Гарри, укрываясь за один из фургонов. - Не пора ли начинать? Мой карабин уже жжет мне руки.

   - Я тоже с большим удовольствием разрядил бы свою винтовку, - отозвался Джордж.

   - Подождите, парни! - ответил агент. - Не станем без пользы тратить пули. Пусть эти красные дьяволы подойдут к нам поближе, тогда мы их встретим как следует. Стоп! Что за черт?! Вот приближается, кажется, еще одна шайка.

   - Этого еще только недоставало, - пробормотал сквозь зубы Гарри. - За спиной

   - огонь, с боков - индейцы. Ну денек!

   Действительно, вдали показался новый табун лошадей, мчавшихся по направлению к фургонам и с виду тоже не имевших на себе всадников.

   Краснокожие по своему обычаю приготовили беглецам ужасную западню. Поджегши прерию, они бешеным галопом промчались к северу, стараясь все время быть вне поля зрения вожаков каравана, и поджидали путников в месте, которого те никак не могли миновать, чтобы таким образом поставить их сразу между трех огней.

   - Поскачем скорее к передним фургонам! - крикнул Джон. - Помешаем этим негодяям по крайней мере отрезать нам отступление к Сьерре. Живо, друзья! Вперед!

   Как ураган промчались они вдоль всего каравана и присоединились к сержанту, собравшему вокруг себя всех мужчин, чтобы в случае надобности предпринять контратаку.

   Везшие фургоны лошади выбивались из сил, катя тяжелые, громоздкие экипажи, и, разумеется, не могли соперничать в быстроте с легкими скакунами индейцев, приближавшихся с каждой минутой.

   - Мы погибли! - сержант безнадежно махнул рукой, едва только Джон и его товарищи приблизились.

   - Пока мы живы, этого еще нельзя сказать, - ответил Мэксим больше из желания сказать что-нибудь старику, чем от действительного избытка надежды. Он прекрасно понимал, что еще немного - и положение станет совершенно безвыходным.

   - Продвигаться дальше почти уже невозможно! - продолжал с отчаянием старик. - Смотрите, лошади скоро падут от усталости.

   - Ну так, значит, нам придется изжариться живьем в этом степном пожаре. Или мы попадем в лапы к краснокожим.

   - Проклятые! - простонал сержант. - Они все предусмотрели, прежде чем напасть!

   Агент сделал неопределенный жест рукой.

   - Пока мы живы, не следует терять надежды! - повторил он опять. - До копей остался какой-нибудь час пути. Будем отстреливаться, черт возьми! Авось удастся каким-нибудь способом спасти наши шкуры!

   Едва только сержант повернул к фургонам, как к агенту тотчас же подъехал гамбусино.

   - Я хочу дать вам один совет! - сказал он.

   - Я слушаю, - ответил агент.

   - У нас осталось времени, только чтобы унести ноги. Бросьте всю эту компанию. Ее все равно невозможно спасти, и попытаемся одни достигнуть копей Могаллона.

   - То есть вы хотите предложить мне бросить караван на произвол судьбы? - нахмурив брови, спросил агент.

   - Разумеется! - ответил, ничуть не смущаясь, лжегамбусино. - Наши лошади сравнительно бодры, попытка прорваться имеет все шансы на успех. Оставаясь же с караваном, мы никогда не доберемся до шахт!

   Джон вместо ответа поднял винтовку и сделал выстрел, крича скваттерам:

   - Цельтесь по головам! Индейцы появились на спинах коней!

   Красное Облако пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство, а затем, обернувшись к Миннегаге, устремил на нее вопрошающий взгляд.

   - Кажется, это не наши! - прошептала индианка.

   - Чейены! - ответил он ей шепотом же.

   - Но, отец, ведь чейены наши союзники. Значит, если мы попадем к ним в руки, беда невелика!

   - Да, если попадем живыми... Но пули, которые скоро здесь засвистят, не станут разбирать, кто союзник чейенов, а кто враг!

   - А я не боюсь ничуть!

   - Ну, значит, у нас нет другого выхода. Задержимся здесь, покуда останется проклятый янки. Когда он увидит, что дело проиграно, он бросит этих дураков и побежит наутек, а мы последуем за ним. Время еще есть.

   Слова Красного Облака были заглушены ружейным залпом, раздавшимся со стороны фургонов. Выстрелы слились с боевым кличем чейенов.

  

   Дикое, но удивительно живописное зрелище представляли собой краснокожие, мчавшиеся в атаку на злополучный караван обитателей Кампы. Свыше двух сотен всадников нещадно гнали великолепных лошадей и оглашали воздух свирепыми криками. Они неслись, размахивая длинными копьями и щитами, украшенными скальпами. Земля дрожала под копытами коней, воздух был полон звуков, словно бушевала буря.

   На расстоянии ружейного выстрела индейцы нырнули за шеи лошадей, пригнув головы.

   Чейены ростом ниже сиу или Воронов, но отличаются великолепным сложением. Черты лиц их не имеют отталкивающего выражения. Лишь немногие уродуют свои физиономии татуировкой. Только яркий блеск гордых орлиных глаз выдавал возбуждение, охватившее воинов, с криком шедших в бой против бледнолицых, исконных врагов аборигенов Северной Америки. На лицах чейенов светилась непримиримая ненависть к истребителям индейцев.

   Чейены шли в атаку, их длинные черные волосы развевались за плечами, словно конские гривы, а характерные повязки из тонкой кожи, расшитой бисером и убранной маленькими зеркальцами, издавали мелодичный слабый звон. Над головами воинов живописно колыхались орлиные перья.

   Торс чейена-воина, идущего по тропе войны, всегда обнажен. У некоторых грудь расписана пестрыми красками, у других покрыта татуировкой. Воины, стремившиеся к каравану, держали в руках небольшие и легкие круглые щиты из кожи буйволов.

   Из общей массы выделялось несколько вождей с уборами из длинных пестрых перьев, покрывавших голову ото лба и спускавшихся на спину,

   По данному Джоном Мэксимом сигналу на индейцев посыпались пули: стреляли оба траппера, стреляли скваттеры, многие женщины и даже те из детей, что умели владеть оружием.

   Как ни беспорядочны были выстрелы, но залп все же дал известные результаты. На таком близком расстоянии пули поражали если не всадников, то хоть коней. Лошади падали, увлекая за собой человека. Разогнавшиеся скакуны, испуганные треском ружейных выстрелов, шарахнулись в сторону, сбрасывая всадников, и ринулись в бегство.

   Индейцы в беспорядке рассыпались во все стороны.

   - Прекрасно! - кричал, ободряя защитников каравана, агент. - Хлещите, гоните лошадей! Может быть, нам еще удастся вывернуться! Индейцам не до нас!

   Воспользовавшись замешательством индейцев, не ожидавших такого энергичного отпора, фургоны снова быстро покатились вперед. Но их движение не могло быть сколько-нибудь продолжительным: индейцы быстро опомнились и снова начали нападать на караван, осыпая фургоны выстрелами. Ясно было, что краснокожие торопятся покончить с караваном раньше, чем этого места достигнут уже близкие волны степного пожара и заставят самих индейцев искать спасения в бегстве в лесистую часть прерии.

   Оглянувшись вокруг, Джон Мэксим обескураженно махнул рукой.

   - Печальный день! - пробормотал он. - Пожалуй, для этих людей было б гораздо лучше не покидать своего поселка. Ясно, дело идет к концу. Еще немного, и начнется отвратительная бойня.

   В самом деле, в исходе сражения уже не было никакого сомнения: индейцы окружили караван со всех сторон, подбираясь к самым фургонам, им оставалось только разъединить еще уцелевших и державшихся вместе защитников, чтобы потом покончить с ними порознь.

   Скваттеры защищались с мужеством отчаяния. Они видели, что погибли, им оставалось как можно дороже продать свою жизнь, истребив побольше врагов, и они стреляли в индейцев в упор.

   Вне всякого сомнения, выстрелы скваттеров наносили жестокий урон краснокожим. На каждого убитого скваттера приходилось по меньшей мере трое или пятеро убитых индейцев, но, в то время как ряды скваттеров быстро таяли, индейцев, казалось, их потери только сильнее возбуждали. Уже не одна лошадь мчалась по прерии, сбросив в густую траву своего убитого хозяина, но индейцы все кружились около каравана, наскакивая на фургоны, и дрались с скваттерами в рукопашном бою.

   Наибольшей опасности подвергались именно передовые фургоны, на которые почему-то было обращено особое внимание нападавших.

   Тут главная роль в защите принадлежала Джону Мэксиму и его спутникам, около которых держался и лжегамбусино. Впрочем, он избегал показываться на виду и стрелял не целясь, в воздух.

   Меткие выстрелы маленькой группы отгоняли индейцев, но лишь на мгновение. Отступив, индейцы опять бросались в атаку, обстреливая защитников каравана. И было чудом, что до сих пор никто из наших знакомцев не был ранен.

   Иногда индейцы, прекратив стрельбу, осыпали защитников каравана своими метательными топориками, томагавками, которыми чейены владеют с удивительным искусством. Не раз топор, пущенный рукой какого-нибудь украшенного убором из развевающихся орлиных перьев воина, со свистом проносился мимо ушей то одного, то другого траппера, но им пока удавалось избегать опасности. Зато их выстрелы почти безошибочно достигали цели, поражая наиболее смелых чейенов.

   Тем временем один из фургонов стал заметно отставать, его заволакивало дымом близкого пожара. Миг - и фигуры индейцев замелькали около отставшего экипажа. Выстрелы прекратились, сменившись отчаянными криками зовущих на помощь людей, потом победными воплями индейцев. Они уничтожили в мгновение ока пассажиров фургона и теперь с новой яростью наседали на других.

   Джон Мэксим, скрежеща зубами, наблюдал эту ужасную картину: на его глазах скваттеры, защищавшие фургоны, были поголовно скальпированы. Женщины, находившиеся в фургоне, были вытащены индейцами оттуда, несмотря на отчаянное сопротивление, переброшены через седла лошадей и увезены куда-то в сторону. Ничто уже не могло спасти несчастных от ожидавшей их ужасной участи, от рабской жизни у индейцев.

   В том же фургоне было несколько малюток. Индейцы не пощадили и их: выхватывая детей, они с диким злорадным хохотом ударяли их головами об окованные железом огромные колеса фургона и потом швыряли в сторону окровавленные трупы.

   - Начало конца! - пробормотал Джон Мэксим, посылая пулю за пулей в ряды вновь наседавших на передовые фургоны чейенов.

   Несколько минут спустя та же участь постигла второй задний фургон. Потом пришла очередь третьего... Бой близился к концу. Индейцы были хозяевами положения. Их боевой клич звучал, возвещая несомненную победу. Их фигуры мелькали здесь и там. А пожар уже докатился до остатков несчастного каравана. Густой дым застилал окрестности, затрудняя дыхание. Искры летели вихрем и, падая на полотняные крыши огромных фургонов, поджи