Купер Джеймс Фенимор - Вайандоте, или Хижина на холме

сять вооруженных людей быстро поднялась на скалы и оттуда отправилась прямо к "хижине". Видевший их Джоэль решил, что это, должно быть, уполномоченные от провинциальных властей, которые посланы арестовать капитана. Он надел свое праздничное платье и направился к дому, чтобы посмотреть на предстоящую сцену. Каково же было его удивление и разочарование, когда он увидел, что капитан и Вудс приветливо подошли к новоприбывшим и начали разговаривать с ними в очень дружелюбном тоне. Джоэлю ничего больше не оставалось, как повернуть назад.

   Это был Эверт Бекман со своим приятелем и несколькими землемерами и охотниками. Они рассчитывали провести некоторое время у гостеприимных хозяев, и, главное, Эверт хотел получить ответ на свое предложение, которое он сделал Белле перед ее отъездом из Нью-Йорка.

   Привязанность, существовавшая между Беллой и Бекманом, носила такой простой, сердечный и непринужденный характер, что его предложение не показалось неожиданным.

   Родные были согласны на их брак. Белла, проверив свое чувство к Эверту, должна была сознаться, что любит его, и ничто не мешало объявить их женихом и невестой в самый день прибытия Бекмана. Таким образом, недавние слезы при прощании с Робертом сменились радостью при виде помолвленных.

   В то время как Плиний младший и одна из негритянок приготовляли в цветнике чай, Вудс обратился к Бекману с вопросом, какие вести принес он из Бостона.

   - Должен признаться, господин Вудс, дело становится очень серьезным. Бостон окружен несколькими тысячами наших солдат, и мы рассчитываем не только удержать королевское войско в крепости, но и выгнать его из колонии.

   - Совершенно верно, Бекман! Я, действительно, думаю, что колонии правы. Как смотрит на это дело ваш брат, капитан инфантерии?

   - Он оставил уже службу, отказавшись даже продать свой чин. Конгресс хочет назначить его в один из полков колоний.

   Капитан был серьезен, мистрис Вилугби очень волновалась, Белла слушала с большим вниманием, а Мод о чем-то глубоко задумалась.

   - Я не думал, что дело зашло уже так далеко,- сказал капитан.

   - Мы думали, что майор Вилугби станет на нашу сторону; так собираются сделать многие из королевского войска, но никто не был бы так радушно встречен, как он. На нашей стороне уже Гэтс, Монгомери и много других.

   - А станет ли полковник Ли во главе американских войск?

   - Я не думаю. Он прекрасный и опытный офицер, но он очень странный, и, главное, родом не американец.

   - Понятно, с этим следует считаться. Если бы вы пришли часом или двумя раньше, то встретили бы здесь лицо, хорошо вам знакомое: здесь был Роберт.

   - Как, майор Вилугби? Но я думал, что он в Бостоне, в королевской армии! Вы говорите, он ушел уже из "хижины"? Но, надеюсь, не в Альбани?

   - Нет, прежде я подумывал, чтобы он отправился в Альбани, повидаться с вами, но мы передумали. Это было бы опасно, и он отправился тайно, обходя все города.

   - Он поступил вполне благоразумно, хотя мне было бы очень приятно повидаться с ним; но если нет никакой надежды убедить его стать на нашу сторону, то нам лучше пока держаться дальше друг от друга.

   Это было сказано так спокойно и серьезно, что всем стало очевидно, к какой ссоре могла бы привести молодых людей встреча; все чувствовали это и потому постарались поскорее перевести разговор на другие темы.

   Капитан, его жена, Белла и Эверт целый вечер проговорили о предстоящей свадьбе. Мод была предоставлена самой себе; капеллан беседовал с приятелем Бекмана.

   Когда молодые девушки удалились в свою комнату, Белла сообщила сестре, что ее свадьба назначена на завтрашний день. На этом настоял Эверт в виду волнения в колониях. Он думает, что после свадьбы "хижина" будет в безопасности.

   На следующий день Белла Вилугби и Эверт Бекман были повенчаны.

  

   На другой день после свадьбы товарищи Эверта ушли из "хижины", оставив там только Бекмана, и лишь теперь, когда все снова пошло своим чередом, Джоэль заметил, что Роберта уже нет. Сейчас же он и мельник под предлогом личного дела отправились на некоторое время к Могауку. Подобная отлучка была для них обычной и не возбудила никаких подозрений. Получив разрешение, приятели отправились в путь на другой же день утром, то есть сорок восемь часов спустя после ухода Роберта с Ником. Джоэль знал, что майор пришел по дороге через Станвикс, и, предполагая, что и теперь он избрал тот же путь, направился туда, рассчитывая в Шенектади захватить майора и передать его конгрессу. Он собирался сообщить кстати также и о лойялистских {Лоялисты или "тори" - приверженцы Англии.}, по его мнению, симпатиях капитана.

   План их не удался, так как в то время, пока Джоэль и мельник поджидали путешественников недалеко от Шенектади, Роберт со своим проводником переезжали реку Гудзон. Убедившись, что добыча ускользнула, приятели разочарованные вернулись назад в колонию. Все же Джоэль успел воспользоваться этой прогулкой, чтобы познакомиться с "вигами" {"Виги" - сторонники независимости колоний. (Примеч. ред.).}, уже пользовавшимися значительным влиянием среди колонистов; вместе с ними он принял участие в активной агитации против Англии и за уничтожение класса земельных собственников.

   Прошло три недели без особенных событий, и Эверт начал подумывать о своих обязанностях гражданина. Он должен был получить один из вновь сформированных полков.

   Капитан Вилугби мало занимался политикой, но с замужеством Беллы его симпатии еще больше склонились на сторону колоний. Эверт Бекман был очень умный человек, и его доводы были так ясны, просто и убедительны, что нужно было иметь фанатическую ограниченность капеллана Вудса, чтобы не признать их правильность.

   Началась уже вторая половина июня, когда Бекман решил оставить жену и ехать туда, куда призывал его долг. По обыкновению, под вечер семья собралась в цветнике.

   - Кто это? - вдруг воскликнул капеллан, смотря на скалу у мельницы.- Кто-то быстро бежит сюда.

   - Это Ник,- сказал, вставая, капитан.- Он мог бы быть здесь неделю раньше, что было бы гораздо лучше, но что уж делать!

   Все в молчании ожидали, пока подойдет тускарора. Через несколько минут индеец приблизился и остановился, облокотившись на яблоню.

   - Здравствуй, Ник! Где оставил ты моего сына?

   - Об этом он говорит здесь,- ответил индеец, протягивая письмо.

   Капитан тотчас же взял письмо и быстро пробежал его.

   - Хорошо, Ник, я вижу, что ты не изменил ему. Сегодня вечером ты получишь свою плату. Но это письмо было написано еще на реке Гудзоне три недели тому назад; почему ты не пришел раньше?

   - Смотрел. Был на берегу большого соленого озера {Соленого озера - то есть океана.}.

   - Ага! Значит, любопытство было причиной?

   - Ник воин, а не "сквау" {Сквау - по-индейски: женщина (примеч. ред.).}. Он не любопытен.

   - Понятно. Не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе. Я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?

   - Из Бостона.

   - Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачузетс без моего сына?

   - Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускароры. Ник пришел первым.

   - Об этом он говорит здесь,- ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.

   Капитан взял письмо.

   - Это почерк Боба, письмо помечено: Бостон, 12 июня 1775 г., но подписи нет.

   - Читай скорее! - воскликнула с беспокойством мать.

   "Мой дорогой отец, я жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет матери, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем".

   - Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых {Эпизоды этой борьбы под Бостоном изображены в романе "Осада Бостона". См. том IX.}.

   - Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?

   - Как, еще была битва? - воскликнул капитан.- Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл: англичане или американцы?

   - Трудно сказать. Сражались те и другие.

   - Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка! - воскликнул капеллан.

   - Стычка, вы говорите? - с живостью спросил Ник.- Хороша стычка, где тысячи человек убитых!

   - Расскажи нам все, что знаешь, тускарора!

   - Скоро сказать, не скоро сделать. Янки {Янки - так издавна называют жителей Америки - колонистов из Европы. Название "янки" заимствовано от индейцев, которые неправильно произносили слово "english" (примеч. ред.).} на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два - все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум, бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!

   - Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы...

   - Красные мундиры побежали! - спокойно ответил индеец.

   - Где происходила эта битва? Говори скорей!

   - По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.

   - Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс! Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Значит, американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман!

   - Когда я оставил Альбани, их еще не было там,- ответил Бекман.- Надо расспросить обо всем индейца.

   - Сколько янки было в этой битве, Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.

   - Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан! Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.

   - Длиною как отсюда до мельницы и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман! Так ведь, Ник?

   - Около этого.

   - Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?

   - Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.

   - Они все пошли разом на янки, Ник?

   - Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже побежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки отошли.

   - Теперь я понимаю. Зажгли вигвамы. Чарльстоун сгорел, Ник?

   - Да. Был похож на большой костер совета. Стреляли из больших пушек. Бум, бум! В первый раз Ник видел такую битву. Было столько убитых, сколько листьев на дереве. Кровь текла ручьем.

   - Да разве ты был там, Ник? Каким образом ты знаешь обо всем этом? Ведь ты оставался в Бостоне?

   - Переехал в лодке. Красные мундиры хотели схватить Ника. "Это мой друг", сказал майор, и Ника отпустили.

   - Мой сын не ранен? - воскликнула мистрис Вилугби.

   - Ты видел майора на поле сражения, Ник?

   - Видел всех, шесть, две, семь тысяч.

   - Сколько же осталось убитых? Ты оставался посмотреть?

   - Оставался, чтобы взять ружья и много еще других хороших вещей.- Тут Ник, не торопясь, развернул небольшой сверток с эполетами, кольцами, часами, пряжками и прочими вещами, которые он снял с убитых.- Это все прекрасные вещи.

   - Я это вижу, Ник, но скажи мне, кого ты ограбил: англичан или американцев?

   - Красные мундиры были повсюду. И у них больше было таких вещей.

   - Кого больше было убитых: красных мундиров или янки?

   - Красных мундиров столько,- сказал Ник, поднимая четыре пальца,- а янки столько,- и он показал один палец.- Много, много красных мундиров! Для них вырыли большую могилу, а для янки маленькую. Англичане плакали, как женщина, когда та потеряет своего мужа.

   Так описывал Соси-Ник битву при Бенкер-Гилле, очевидцем которой он был.

   Этот рассказ заставил Бекмана поторопиться со своим отъездом. На следующий же день он отправился в Альбани.

   Война велась уже систематично. Вашингтон назначил офицеров, и в том числе Бекмана произвел в подполковники. До "хижины" доходили только глухие слухи о том, что происходит между англичанами и американцами. Лето прошло здесь совершенно спокойно. Другой битвы в 1775 г. не было. Бекман стоял под Бостоном, тогда как в Бостоне стоял с королевским войском Роберт.

   С наступлением ноября семейство Вилугби, по обыкновению, покинуло "хижину на холме" и отправилось в Альбани, куда на несколько дней приехал Эверт. Там было много молодых офицеров-американцев, и все они наперерыв ухаживали за Мод. Капитан был не прочь выдать замуж свою любимицу за какого-нибудь американца. Но Мод была со всеми одинаково мила и ласкова, не отдавая никому преимущества.

   В марте англичане покинули Бостон. Роберт Вилугби с своим полком отправился в Галифакс, чтобы оттуда под начальством Генри Клинтона идти в экспедицию против Чарльстоуна. А в апреле семейство Вилугби вернулось назад в "хижину на холме".

   Война продолжалась. Начинали серьезно поговаривать о том, что колонии совсем хотят отделиться от Англии. Эти слухи испугали капитана. Чтобы забыться от всех "своих страхов", он начал усиленно заниматься своим хозяйством: посевами, мельницами, удобрением полей и другими заботами.

   Спокойно жилось в "хижине" летом 1776 года. Все дышало миром и тишиной: в лесу тихо шелестели листья, солнце ярко светило, вокруг все зеленело и в изобилии приносило плоды. Год обещал кончиться для обитателей "хижины" без особых событий. Ник после возвращения из Бостона ни разу не заглядывал сюда.

   Прошел год с того времени, как Роберт оставил родительский дом.

  

   Роберт прислал только одно письмо. Он писал отцу о прибытии английского войска под командой сэра Вильяма Гоу, о состоянии своего здоровья, а в постскриптуме стояли следующие слова: "Скажи моей милой Мод, что люблю я только тех, кто остался в "хижине". Если бы я встретил женщину, наполовину похожую на Мод, я давно был бы уже женат".

   Все видели в этой приписке простую шутку, вполне позволительную со стороны брата. Но не так отнеслась к этому Мод. Когда письмо было всеми прочитано, она унесла его в свою комнату и там читала и перечитывала его несколько раз, а потом, видя, что о нем забыли, оставила его у себя; это письмо всегда было с ней, и часто, оставшись одна в своей комнате или удалившись в лес, она перечитывала его снова и снова.

   В "хижине" перестали уже бояться нападений, так как не слышно было о схватках на границах, подобных прошлогодним.

   - К чему нам беспокоиться обо всем этом? - сказал капитан, когда однажды Вудс напомнил ему, что ворота до сих пор еще не поставлены на место.- Это потребует много времени, а теперь оно нужно для уборки полей. Ведь здесь мы в полной безопасности, даже больше, чем если бы были в Гайд-парке {Гайд-парк - огромный (288 гект.) парк в Лондоне (примеч. ред.).}, где все-таки надо бояться воров, которых там много.

   Капеллан, разделявший мнение капитана, не настаивал.

   Никто в "хижине" не знал еще о большом сражении в июле. Правда, еще в мае до них доходили слухи о намерении нескольких провинций объявить себя независимыми; но в письме майора об этом говорилось глухо, а других источников, откуда можно было бы узнать положение дел, не было.

   Уже несколько месяцев Белла была матерью, и маленький Эверт, родившийся в "хижине на холме", завладел всеми ее мыслями. Ее свадьба несколько охладила отношение двух молодых девушек, а после рождения ребенка они стали бывать вместе еще реже. Мод была предоставлена самой себе, и никто не мешал ей все глубже погружаться в свои мысли и чувства, прогуливаясь в лесу, куда она любила уходить каждый день. Гуляя по лесным тропинкам, она не думала ни о каких опасностях, да и нечего было бояться. Прохожих здесь не могло быть, так как большая дорога к "хижине", по которой ходили все, лежала на другой стороне, а диких зверей всех перестреляли и повыгнали уже давно. Вот уже десять лет, как ни Ник, ни лесники, обходившие постоянно прилегающие горы, не встречали здесь даже пантер, которые раньше часто заходили сюда летом.

   Однажды, в конце сентября, часа за три до захода солнца, Мод шла по своей любимой дорожке к скале, где Ник по приказанию капитана устроил для нее скамейку. Это было довольно далеко от жилищ рабочих. Отсюда открывался чудный вид на прежний бобровый пруд.

   Поднявшись на скалу, она села на свое обычное место на скамейке, сняла шляпу и стала с наслаждением любоваться открывшимся видом, находя в нем все новые и новые прелести. Солнце склонялось к западу, тени удлинялись, все было залито нежным розовым светом; рабочие работали в поле, дети играли возле женщин.

   "Как хорошо!" - подумала Мод.

   В эту минуту в долине раздался отчаянный крик, наполнивший Мод ужасом. Рабочие с мельницы и с полей, женщины, дети - все бросились к "хижине". Первым движением Мод было бежать, но, подумав, она решила, что бежать уже поздно и благоразумнее остаться здесь, тем более что она была одета в темный костюм и на таком расстоянии различить ее было невозможно, к тому же позади нее возвышалась громада скал.

   По всем тропинкам, ведущим к "хижине", бежали колонисты, некоторые забегали в свои жилища, хватали детей и неслись к палисадам. При первом же крике капитан Вилугби был уже на лошади посреди рабочих. Привыкший к опасностям, он подъехал к мельнику, поговорил с ним минуту-две и быстро отправился к холму. Мод задрожала, боясь за безопасность отца; по его хладнокровию она заключила, что неприятель еще далеко. Проезжая мимо собравшихся в долине, капитан поговорил с ними, желая их ободрить. Потом вернулся к "хижине". На площадке толпились колонисты. Некоторые из них, вооружившись, выходили из ворот. Отдавая приказания, капитан проехал посредине толпы и скрылся во дворе. Через минуту он опять появился вместе с женой и Беллой, державшей на руках ребенка.

   Мало-помалу водворился порядок. Способных носить оружие было тридцать три человека; к ним можно было присоединить еще десять или двенадцать женщин, умевших стрелять; они стояли теперь с карабинами и мушкетами в руках. Большого труда стоило капитану привести колонистов в порядок, так как им не были известны самые простые правила военной дисциплины. Он назначил нескольких капралов, Джоэль был сделан сержантом, а Джойс, старый ветеран, исполнял должность адъютанта. Двадцать человек построились под наблюдением Джойса перед большими открытыми воротами; женщины и дети вошли за палисады, а остальные взялись за установку ворот.

   Мод хотела уже бежать домой, как вдруг группа индейцев показалась на скалах. Их было около пятидесяти человек в полном вооружении. Между скалою, где стояла девушка, и "хижиной" протекал ручей; нужно было по крайней мере полчаса, чтобы сбежать по тропинке и перейти его через мост. Мод видела, что она не успеет добежать до него раньше индейцев, и решилась ждать на месте, где ее застигла опасность.

   Индейцы не торопились; они, по-видимому, рассматривали местность и хотели познакомиться с положением "хижины". Толпа их увеличилась до восьмидесяти человек. Через несколько минут кто-то из них выстрелил в сторону "хижины".

   Вслед за выстрелом выстроившиеся в ряд перед воротами колонисты вошли за палисады, поставили ружья в козлы и принялись помогать товарищам ставить ворота. Видя, что отец отправил во двор женщин и детей, Мод решила, что пуля упала возле них.

   Ворота к палисадам были легче, чем стенные, и собравшиеся у "хижины" рабочие легко могли бы поставить их, если бы они спокойно взялись за дело; но именно хладнокровия-то у них и не было: от одного вида раскрашенных неприятелей кровь застыла у них в жилах. Бедная Мод видела, как два или три раза их подымали, и всякий раз они падали обратно, не попадая на петельные крюки. Она встала, чтобы следить за всем, что происходило за палисадом. Наконец одна половина ворот была повешена, и Мод видела, как отец несколько раз открыл и закрыл ее. Через некоторое время рабочие приготовили и вторую половину; оставалось только навесить ее. В эту минуту в долину сбежал один индеец, махая веткой дерева в знак того, что он идет для переговоров с бледнолицыми.

   Капитан Вилугби один пошел к нему навстречу и начал переговоры. Мод видела, с какой величественной осанкой говорит отец и как спокоен был краснокожий. Поговорив несколько минут, они готовились расстаться, как в ту же минуту раздался такой громкий крик со стороны ворот, что достиг ушей Мод; капитан повернулся в ту сторону и увидел, что вторая половина ворот также повешена на петли. Индеец медленно пошел назад, оглядываясь время от времени на "хижину", как бы изучая ее и способ ее обороны. Капитан вернулся к колонистам и внимательно осмотрел ворота.

   Мод решила остаться на всю ночь в своем уголке, чтобы следить за происходящим вокруг "хижины". Она была удивлена, что ее не ищут, но, подумав, решила, что о ней легко можно было забыть в такие тревожные минуты.

   В ту минуту, как эти мысли проносились в ее голове, небольшой камешек сорвался сверху и упал к тому месту, где она сидела; она услышала чьи-то шаги, и сердце у нее сильно забилось. Однако она понимала, что ничем не должна выдавать своего присутствия, и сидела, затаив дыхание. "А что, если это кто-нибудь из рабочих?" Мик после обеда постоянно работал в лесу; если это он, то ей бояться нечего, он поможет ей пробраться в "хижину". Эта мысль победила все другие, и она поднялась было, чтобы идти по тропинке, как вдруг перед ней вырос человек в охотничьей блузе, с карабином за плечами.

   Мод в ужасе остановилась; сначала она не была замечена, но затем охотник увидел ее, в удивлении отпрянул назад и потом, прислонив свой карабин к дереву, бросился к ней навстречу.

   Молодая девушка закрыла глаза, опустилась на скамейку и с опущенной головой ждала удара томагавком.

   - Мод, моя милая Мод, неужели ты не узнаешь меня? - воскликнул охотник, обнимая ее.- Посмотри на меня!

   - Боб! - прошептала Мод, едва приходя в себя.- Откуда ты? Зачем ты здесь в такую ужасную минуту?

   - Бедная Мод! Что ты говоришь? Я думал, ты ласковее встретишь меня! Но что значат твои слова?

   Понемногу Мод пришла в себя, посмотрела на Роберта, и чувство страха и любви смешались в ее взгляде. Однако она не бросилась в его объятия, как делают это сестры, и когда он прижал ее к себе, она слегка оттолкнула его. Показав рукой на долину, она сказала ему:

   - Что значат мои слова? Посмотри сам. Индейцы напали на нас, и ты можешь видеть, что происходит теперь.

   Опытный глаз майора сразу различил, в чем дело. Индейцы были еще на скале, а в крепости рабочие изо всех сил торопились, чтобы поставить вторые ворота, которые были гораздо тяжелее и требовали еще больших усилий.

   - Ты одна здесь, Мод?

   - Я не видела никого; но я думала, что Мик еще в лесу, и сначала приняла твои шаги за его.

   - Ты ошибаешься,- ответил Вилугби, смотря в зрительную трубу на "хижину",- Мик работает у ворот. Я узнаю еще кое-кого; а вот и отец: как он распорядителен и спокоен!

   - Значит, я одна. Это лучше: теперь люди более нужны там для защиты.

   - Ты не одна, моя милая Мод, я с тобою!

   - Да. А то неизвестно, что могло бы случиться со мною здесь ночью.

   - В безопасности ли мы здесь, не заметят ли нас индейцы?

   - Я не думаю. Когда Эверт и Белла сидели здесь, я никогда не могла их различить из цветника. Это зависит, я думаю, от темной массы скал позади нас. К тому же я в темном платье и у тебя зеленая блуза; наверное, нас не заметят здесь. С этого места мы прекрасно можем наблюдать за тем, что происходит в долине. Но зачем ты здесь? Это может быть опасно для тебя.

   - Никто не узнает майора в этой охотничьей блузе. Не бойся этого, Мод; теперь опасны нам только краснокожие, да и те, как видно, собираются ужинать, а не нападать на "хижину". Посмотри сама, вон несколько индейцев тащат лань на скалу.

   Дрожащей рукой Мод взяла трубу и затряслась от страха, увидев так ясно индейцев.

   - Сегодня утром эту лань убил мельник; они нашли ее, конечно, возле его домика. Я рада, что они дали минуту отдыха нашим. Ах, эти ворота, верно, им никогда не повесить! Смотри сам, Боб, и говори мне, что там происходит.

   - Все торжествуют, удалось повесить одну половину. Как хорошо было бы, если бы отец был с нами...

   - Может быть, ты за этим и пришел сюда, Боб? - спросила молодая девушка, пристально смотря на майора.

   - Да, Мод, и я думаю, что ты согласна в этом со мной...

   - Теперь уже поздно. Со времени свадьбы Беллы и Эверта он еще более укрепился в своих симпатиях к колониям.

  

   В эту минуту из "хижины" появились женщины и забегали по всем уголкам цветника; мистрис Вилугби и Белла были впереди. Капитан также бросил ворота. Было очевидно, что произошло что-то особенное, напугавшее всех, хотя индейцы были спокойны, да и колонисты не разбирали ружей из козел. Майор внимательно следил за всем в трубу.

   - Что там случилось, Боб? - спросила встревоженная Мод.

   - Знали ли наши, что ты пошла гулять?

   - Едва ли.

   - Значит, это они заметили твое отсутствие. Не удивительно, что поднялась такая суматоха.

   - Выстрели из карабина, Боб, чтобы они посмотрели в нашу сторону, а я махну им тогда платком. Может быть, они и заметят нас.

   - Нет, нас в таком случае могут заметить индейцы.

   - Ты прав, и тогда мы погибнем. Но что это собираются делать в "хижине"?

   Отсутствие Мод было уже всем известно. Никто не думал больше о второй половине ворот, все бегали взад и вперед, заглядывая в каждый уголок дома, но нигде не было исчезнувшей девушки. Вот показалось несколько человек у одного из окон гостиной. Окна этой комнаты выходили в сторону, противоположную мельнице, стало быть, для индейцев неприметную. Тут, внизу, под скалой, протекал ручей, и так как скала была совсем отвесная, то спуститься по веревке вдоль нее из окна было нетрудно; по ручью можно было добраться до моста, а там недалеко и лес. Майор пристально следил в трубу за окном.

   - Они готовятся искать тебя, Мод,- сказал он.- Да, да, посмотри, кто-то спускается по веревке.

   - Я надеюсь, это не папа! Он слишком стар, чтобы рисковать теперь и выходить из дома.

   - Нет, это ирландец Мик. Он стал уже на землю.

   - Славный Мик! Больше никого нет, он один?

   - Нет, еще кто-то спустился. Если бы они знали, что ты не одна!

   - Они не могут предположить, что ты со мною, Боб,- тихо ответила Мод.- Все уверены, что ты теперь в своем полку.

   - С Миком спустился Джоэль Стрид. За плечами у них карабины.

   - Жаль, что они послали Джоэля. Я сильно не доверяю ему, и мне очень не хотелось бы, чтобы он видел тебя.

   Это было сказано так быстро и с таким волнением, что майор был поражен. Он попросил Мод объяснить ему причины такого отношения к Джоэлю; но она призналась, что никаких веских доводов против Джоэля у нее нет; он просто не внушает ей доверия.

   - Я очень хотела бы, чтобы Джоэль не знал о твоем присутствии,- добавила Мод.

   - Это очень трудно сделать. Если бы я не встретил тебя здесь, я прямо пошел бы в дом, в полной уверенности, что не найду там никого, кто мог бы передать меня конгрессу.

   Посланные стали пробираться по ручью, держась берега и благополучно пробираясь по камням. На некоторое время Роберт, пристально следивший за ними, потерял их из виду, потом они показались уже на тропинке, ведущей в лес. Лучше всего было бы пойти им прямо навстречу, но кто же мог быть уверен, какое направление они изберут? Вероятно, они обойдут все места, где, обыкновенно, гуляла молодая девушка.

   Мод умоляла Роберта ничем не выдавать своего присутствия перед Джоэлем, прежде чем не выяснятся вполне намерения индейцев. До ночи он может притаиться в лесу, а потом подойти к "хижине" и войти в нее так, чтобы об этом могли знать только самые преданные слуги. Но так как майор не хотел оставлять девушку до той минуты, когда она может присоединиться к посланным, то вопрос осложнялся. Если его и не узнают в этом костюме, то, вероятно, придется объяснять, кто он и как попал сюда. Поэтому решили поступить так: раньше часа трудно было ожидать прихода вышедших на поиски, а к тому времени совсем уже стемнеет; заслышав их шаги, Роберт спрячется здесь же, а потом издали будет идти вслед за Мод.

   Индейцы, очевидно, ожидали наступления ночи, чтобы напасть на "хижину". Вероятно, они зажгут мельницы, амбары и другие постройки, но теперь они были совершенно спокойны и по-прежнему оставались на скале.

   Солнце уже зашло, и с трудом можно было различать окружающие предметы; заметно, однако, было, что в "хижине" беспокойство о пропавшей Мод еще не улеглось. Вторая половина внутренних ворот все еще оставалась неповешенной.

   - Тише,- прошептала Мод,- я слышу голос Мика; они приближаются.

   -- Да, моя дорогая. Так как ты настаиваешь на том, чтобы они меня не видали, я ухожу, но знай, что я буду все время недалеко от тебя, и потому ничего не бойся.

   - Смотри же, Боб, ночью подойди к тому окну, из которого они спустились,- обратилась к Роберту Мод. Последние слова она прошептала совсем тихо, так как шаги раздавались уже близко.

   Поцеловав в щеку молодую девушку, Роберт спрятался за выступ скалы.

   - Черт побери меня и всех индейцев,- ворчал Мик, взбираясь по крутой тропинке на скалу.- Я думаю, мы найдем здесь молодую мисс. Больше я уж и не знаю, где ее искать.

   - Ты очень громко говоришь, Мик,- заметил осторожный Джоэль.

   - Ладно, молчи! Теперь у меня одна забота: найти мисс Мод, и я ее найду. Ну и денек! Индейцы на мельнице, хозяйки плачут, хозяин беспокоится, и все мы потеряли голову... Посмотри, да вот она сидит на скамье, которую я сделал для нее собственными руками!

   Мод привыкла уже к его разглагольствованиям и, не обращая на них никакого внимания, поднялась навстречу.

   - Неужели вы меня отыскиваете? - сказала она.- Что же случилось? Я ведь обыкновенно возвращаюсь домой не раньше этого времени.

   - Этого времени! Когда через четверть часа уже может быть слишком поздно, чтобы вернуться! - наставительно заметил Мик.- Не пугайтесь того, что я вам скажу, мисс Мод: на скале у мельницы столько индейцев, что, дай им время, они скальпируют целую провинцию.

   - Я понимаю тебя, Мик,- ответила Мод.- Я видела отсюда, что происходит у вас, и думаю, что с осторожностью и спокойствием можно избежать опасности.

   - Индейцы, я надеюсь, нападут не прежде, чем вы будете за стеной. Пусть они только попробуют перелезть через палисады,- я размозжу им головы своей дубинкой.

   - Спасибо, Мик, за твою готовность защищать нас! Не будет ли рано, Джоэль, если мы сейчас отправимся в путь?

   - Пойдемте! Ты, Мик, перестань болтать, или говори, по крайней мере, тише.

   - Тише! - загорячился Мик.- Что ты мне повторяешь это двадцать раз? Я не оглох. Такие люди, как ты, любят говорить без всякой надобности.

   - Перестань, Мик,- сказала Мод,- я надеюсь, ты не будешь шуметь. Вспомни, что я не могу защищаться, и нам надо стараться как можно скорее попасть в дом. Джоэль, ты пойдешь впереди, за тобою Мик, а я пойду за ним. Самое лучшее идти без всяких переговоров:

   Мод с провожатыми отправилась домой. Она немного отстала, чтобы видеть, идет ли Роберт. Время от времени Джоэль останавливался, чтобы прислушаться, что происходит у индейцев. Мод часто оборачивалась назад, боясь, как бы Роберт не потерял их из виду и не заблудился. Она почувствовала себя гораздо бодрее и безопаснее, когда очутилась уже на том берегу, где стояла "хижина". Наконец они дошли до опушки леса. "Хижина" была уже так близко, что, повысив немного голос, можно было бы переговариваться с теми, кто находился за палисадами.

   - Я ничего не вижу, мисс Мод,- заметил Джоэль, оглядевшись внимательно вокруг.

   Он с Миком прошел вперед, чтобы отыскать тропинку, ведущую к воротам. Роберт воспользовался этим моментом и подошел к Мод. Перекинувшись с ним несколькими словами, она сейчас же догнала своих проводников. Теперь они были у подошвы скалы и отсюда пошли по тропинке, ведущей прямо к воротам. При слабом свете едва можно было заметить несколько фигур, смотревших через палисады. На скале стояла полная тишина.

   Едва Мод ступила за ворота, как очутилась в объятиях матери, которая давно уже следила за приближавшейся девушкой. Сейчас же прибежала Белла, а за нею и капитан. Он обнимал и журил свою любимицу.

   Никого не удивило, что Мод повела всех в библиотеку. Войдя туда, Мод тщательно заперла двери и испытующе оглядела присутствующих. Убедившись, что здесь только свои, она рассказала обо всем происшедшем и сообщила, что Роберт ждет сигнала, чтобы подойти.

   Принесли лампу, и Мод поставила ее на окно в угловой комнате. Это послужило сигналом для Роберта. Он не заставил себя долго ждать и подошел к скале. Капитан бросил ему конец длинной веревки; тот обмотал ее вокруг своей талии и, чтобы дать знать, что его могут начать поднимать, дернул за веревку.

   - Что нам делать? - спросил капитан.- Я и Вудс не сможем поднять его на такую высоту.

   - Я позову Мика и негров,- предложила Мод, подумав минуту.

   - Мик,- спросила она ирландца,- я думаю, что ты нам друг?

   - Вы спрашиваете? Я готов сделать для вас все.

   - А ты, Плиний, и твой сын, вы знаете нас с детства. Не говорите ничего о том, что сейчас увидите. Теперь тяните эту веревку, но осторожнее, чтобы не оборвать ее.

   Мужчины взялись за дело.

   - Это капитан поднимает сюда поросенка, чтобы запастись провизией на случай осады,- сказал тихо Мик неграм, которые гримасничали, таща веревку.

   В это время в окне показались голова и плечи майора.

   - Это мой сын,- тихо сказал капитан.- Докажите теперь, что вы умеете молчать.

  

   - Теперь поговорим серьезно,- сказал капитан, когда все несколько успокоились и прислуга ушла.- Зачем ты пришел к нам?

   - А разве я пришел не в самую нужную минуту, когда нужно защищать "хижину" от нападения индейцев?

   - Это мы увидим через несколько часов. Пока все спокойно, и, пожалуй, так продлится до утра, если индейцы не изменят своего намерения. Один из них приходил для переговоров со мной. Он говорил, что все они идут к Гудзону узнать о причинах войны между англичанами и американцами. Он просил у меня муки и говядины для своих. Но, несмотря на эти мирные переговоры, я им не доверяю, и очень может статься, что мы должны будем защищаться. Хорошо, что мы теперь все вместе за палисадами. Оружия у нас достаточно, пороха также. Если нам придется выдержать осаду, то и это не страшно, так как провизии у нас вдоволь.

   - Зато мельницы, риги, амбары и даже жилища рабочих останутся в руках индейцев.

   - Этому я уже не в силах помешать, ведь они гораздо многочисленнее нас. Я сказал парламентеру, что муку они найдут на мельнице, а свинину - в каждом домике. Они уже унесли к себе лань, с которой я рассчитывал сам содрать шкуру. Скот теперь пасется в лесу, и можно надеяться на его целость, но зато они могут сжечь риги и другие постройки. Можно ожидать, что они попросят у нас рому или сидру, и отказать им будет нельзя.

   - Не воспользоваться ли этим, Вилугби? - предложил капеллан.- Пьяные спят очень крепко, и наши люди могли бы подкрасться к ним и взять их оружие!

   - Это совсем не по-военному, Вудс,- улыбнулся капитан.- К тому же намерения их еще не выяснились. Но об этом мы поговорим еще. Однако что же заставило тебя прийти сюда, Боб?

   - Сэр Вильям Гоу отправил меня к вам с поручением уговорить вас стать на защиту правительства... Из слов Мод я заключил, что вы не знаете двух важных событий.

   - До нас мало доходит вестей,- ответил отец.

   - Американский конгресс объявил колонии в полной независимости от Англии, и война продолжается с новой силой.

   - Неужели дела зашли так далеко?

   - Последний раз, когда я видел нашего командира, он говорил мне, что хотя вы и не наш, он все-таки рассчитывает на перемену ваших взглядов и ждет с вашей стороны отклика на призыв друзей.

   - Сообщи нам что-нибудь о войне. После того, как прибыл английский флот, мы ничего не слыхали! - прервал капитан.

   - Наши солдаты в Нью-Йорке, а американцы отступили к Коннектикуту.

   - Вашингтон обнаружил замечательный военный талант в последнюю войну.

   - Его талант, конечно, неоспорим, но у него не подготовлены солдаты.

   - Как так? Ты же сам хвалил нам их, рассказывал про схватку при Лексингтоне. Или они изменились?

   - Нужно сознаться, они делали тогда просто чудеса, да и в другой битве также.

   - Ну, так это изменение, если оно произошло, зависит от другой причины. У них нет военной дисциплины, а только ею и могут держаться солдаты во время долгой войны. Я очень хорошо знаю, каковы янки. Может быть, ими плохо командуют, а то королевским войскам не устоять против них. Поверь мне, старому солдату, который гораздо опытнее тебя, Боб! Вся их беда в том, что у них мало офицеров, получивших военное образование.

   Майор не мог ничего возразить и, вспомнив, что муж Беллы принадлежит к американской армии, перевел разговор на другие предметы.

   Роберту отвели маленькую темную комнату рядом с библиотекой. Было решено, что здесь он будет спать, а обедать в библиотеке, так как все ее окна выходили на двор, откуда его могла заметить только домашняя прислуга, посвященная в секрет.

   Так как вечер был темный, то капитан решил после ужина пойти посмотреть укрепления вместе с Робертом, которого едва ли кто мог бы узнать в такой темноте, да к тому же переодетого в чужой костюм.

   - Мы теперь в полной безопасности,- заметил капитан, в то время как проголодавшийся Роберт с жадностью утолял свой голод,- даже Вудс мог бы выдержать здесь осаду! Ворота на месте, исключая одну половину, да и та крепко подперта, а завтра повесим и ее как следует. На ночь мы оставим стражу из двенадцати человек и трех часовых, а все остальные лягут спать одетыми и с оружием наготове. Если сожгут наши палисады, мы будем стрелять с чердака из бойниц и укрепимся во дворе. Но дело едва ли дойдет до этого, даже если и будет жаркое дело.

   - Надо стараться, чтобы этого не случилось,- ответил майор,- как только ваши люди разойдутся, я пойду осмотреть местность. Самое лучшее было бы дать им открытое сражение.

   - Нет, с индейцами так вести дело нельзя. Что касается нашей крепости, то ты останешься ею доволен... А что, Вашингтон раньше укрепился в городе, чем провозглашена была независимость?

   - Да, у него был отряд в несколько тысяч.

   - Но как же он достиг Лонг-Эйланда? - спросил капитан, устремив пристальный взор на сына.- Морской рукав в том месте достигает полумили ширины; как же он ухитрился переправиться через него на виду у победоносной армии? Или он, может быть, спасся только один, а его отряд был захвачен неприятелем?

   - О, нет, он не потерял ни одного человека. Это отступление было сделано мастерски. Я слышал, как сэр Вильям восторгался им.

   - Америка выйдет победительницей в этой войне! - вскричал капитан, ударив кулаком по столу с такой силой, что в комнате все задрожало.- Теперь я вижу, что владычество Англии здесь кончено.

  

   Было уже поздно. Все колонисты, женщины и дети отправились спать. Капитан, майор и Вудс с карабинами,