Купер Джеймс Фенимор - Поселенцы

  

   Прежде чѣмъ начать нашъ разсказъ, мы должны, хотя вкратцѣ, объяснить отношен³я нѣкоторыхъ изъ дѣйствующихъ въ немъ лицъ.

   Около 1670 года, въ Пенсильван³ю прибылъ человѣкъ, по имени Мармадуке Темпль, купилъ большую полосу земли и сдѣлался защитникомъ и покровителемъ многихъ бѣдныхъ колонистовъ. Онъ былъ очень благочестивъ; хозяйственныя же занят³я его были не обширны, и онъ умеръ какъ разъ вовремя, чтобъ избѣгнуть страшной участи совершеннаго разорен³я. Наслѣдники его не сумѣли поправить своихъ обстоятельствъ дѣятельност³ю и прилежан³емъ; все болѣе и болѣе погружались они въ бѣдность и нищету, пока, наконецъ, отецъ человѣка, играющаго въ нашемъ разсказѣ важную роль, подъ именемъ судьи Мармадуке Темпля, снова успѣлъ подняться по гражданской общественной лѣстницѣ. Онъ женился на богатой дѣвушкѣ, и тѣмъ получилъ средства дать своему единственному сыну отличное воспитан³е.

   Молодой Мармадуке познакомился въ школѣ съ ровесникомъ своимъ, Эдуардомъ Эффингамомъ. Его семейство было богато и имѣло вѣсъ; отецъ былъ прежде солдатомъ, и затѣмъ, прослуживъ много лѣтъ своему королю офицеромъ, удалился къ частной жизни, въ чинѣ ма³ора.

   Когда женился единственный сынъ его, Эдуардъ, то ма³оръ отдалъ ему все свое огромное состоян³е, и Эдуардъ поспѣшилъ отыскать своего товарища, Темпля, и предложить свои услуги, располагать которыми онъ имѣлъ теперь возможность.

   На деньги Эдуарда, въ столицѣ Пенсильван³и устроился немедленно торговый домъ, управлен³е которымъ поручено было молодому Мармадуке, и онъ считался единственнымъ хозяиномъ, не смотря на то, что и другой имѣлъ скрытно половинное участ³е въ доходахъ предпр³ят³я. Союзъ этотъ долженъ былъ оставаться скрытымъ по двумъ причинамъ: во-первыхъ, Эдуардъ, какъ потомокъ воиновъ, считалъ унижен³емъ принимать открытое участ³е въ торговлѣ; a во-вторыхъ, ма³оръ Эффингамъ питалъ непреодолимое отвращен³е ко всему, что носило имя квакера; Мармадуке же, хотя самъ и не придерживался строго этой секты, но все таки происходилъ отъ древней квакерской фамил³и.

   Много лѣтъ управлялъ Мармадуке торговлею съ такимъ благоразум³емъ, что достигъ большихъ барышей.

   Но возникш³я безпокойства, которыя предшествовали войнѣ за американскую независимость, послужили поводомъ тому, что тайный союзъ друзей получилъ тяжк³й ударъ.

   Эффингамъ держался стороны англичанъ, между тѣмъ какъ Темпль присоединился къ своимъ соотечественникамъ. Какъ только началась война, то Эффингамъ, передавъ на сохранен³е своему другу всѣ бумаги и все, что имѣлъ цѣннаго, оставилъ безъ отца своего колон³ю, чтобъ присоединиться къ войску англ³йскаго короля. Такимъ образомъ прекратились всѣ сношен³я между друзьями, и Мармадуке, вслѣдств³е войны, увидѣлъ необходимость взять все свое имущество вмѣстѣ съ бумагами своего друга изъ района королевскихъ войскъ, и покинуть Филадельф³ю.

   По окончан³и войны, Мармадуке купилъ за безцѣнокъ обширныя владѣн³я и сосредоточилъ все вниман³е на обработкѣ земли, которая подъ его разумнымъ руководствомъ приносила гораздо болѣе дохода, чѣмъ можно было ожидать; вскорѣ онъ считался однимъ изъ самыхъ богатыхъ владѣльцевъ страны. Единственной его наслѣдницей была дочь, мать которой умерла еще до начала нашего разсказа. Никому не были достовѣрно извѣстны настоящ³я отношен³я богатаго владѣльца къ его прежнему другу, Эдуарду Эффингаму, но они ясно разовьются передъ нами ниже.

  

  

   Въ одинъ прекрасный, но холодный декабрск³й день 1793 года, тихо подымались сани по отлогости горы, лежащей недалеко отъ источника Сускеганы, почти въ центрѣ Нью-³оркскаго штата. На всемъ пространствѣ, куда только достигалъ взоръ, земля покрыта была снѣгомъ на цѣлый аршинъ. Въ воздухѣ сверкали и блистали мильоны ледяныхъ кристаловъ. Морозъ былъ такъ силенъ, что лошади, запряженныя въ сани, покрылись слоемъ инея. Ими управлялъ негръ, черное лицо котораго пестрѣло отъ холода, и изъ его большихъ черныхъ глазъ невольно струились слезы. Не смотря на то, онъ весело улыбался, вспоминая о близости своей родины и предстоящихъ удовольств³яхъ сочельника въ теплой комнатѣ. Въ довольно помѣстительныхъ саняхъ сидѣли только двѣ особы: мужчина среднихъ лѣтъ и молодая дѣвушка.

   Оба были такъ закутаны въ шубы и разную теплую одежду, что можно было видѣть только черные глаза дѣвушки и прекрасное, выразительное лицо мужчины, черты котораго обнаруживали умъ, веселый нравъ и добродуш³е.

   Путешественники эти были: судья Мармадуке Темпль и дочь его Елисавета, которую отецъ везъ обратно на родину послѣ четырехъ лѣтъ, проведенныхъ ею въ одномъ изъ панс³оновъ Нью-²орка.

   Гора, на которую подымались сани, окаймлена была громадными красными елями, верхушки которыхъ подымались болѣе чѣмъ на 180 футовъ. Кругомъ царствовало глубочайшее спокойств³е: только тихо колыхались и шумѣли вершины деревъ, волнуемыя вѣтромъ, отъ котораго путешественники защищались густымъ лѣсомъ. Сани безпрепятственно подвигались, какъ вдругъ послышался громк³й, продолжительный вой какъ будто стаи собакъ, повторяемый эхомъ по верхамъ лѣсистыхъ горъ. Судья тотчасъ же приказалъ негру разнуздать лошадей и остановиться.

   - Не ѣзди дальше, Али, сказалъ онъ: - тамъ старый Гекторъ, котораго лай я узнаю изъ десяти тысячъ собакъ. Кожаный-Чулокъ, вѣроятно, на охотѣ, и я вижу въ нѣсколькихъ саженяхъ впереди насъ свѣж³е слѣды оленя. Лиза, если ты не боишься выстрѣла, я обѣщаю тебѣ для сочельника великолѣпное жаркое.

   Негръ сдержалъ лошадь, a Мармадуке Темпль вышелъ изъ саней, снявъ предварительно шубу. Поспѣшно отыскалъ онъ свое великолѣпное двуствольное ружье, осмотрѣлъ курки и только-что хотѣлъ идти, какъ въ кустахъ послышался легк³й шорохъ приближающагося оленя, и вскорѣ затѣмъ статное животное въ нѣсколькихъ шагахъ отъ проѣзжающихъ стало переходить черезъ дорогу. Ричардъ Темпль съ увѣренност³ю опытнаго охотника поднялъ ружье и выстрѣлилъ. Животное, казалось, невредимо бѣжало далѣе; Темпль вторично выстрѣлилъ по немъ, но и этотъ выстрѣлъ едва ли былъ удачнѣе. Елизавета думала, что олень ушелъ, какъ этотъ вдругъ снова явился и спокойно продолжалъ дорогу. Въ это время въ воздухѣ раздался громк³й и звучный выстрѣлъ; олень сдѣлалъ сильный прыжокъ и когда выстрѣлъ повторился, то упалъ на землю и нѣсколько времени катался по снѣгу. Громкое: браво! раздалось изъ устъ невидимаго стрѣлка и изъ-за елей показались двое мужчинъ, наблюдавшихъ, вѣроятно, за оленемъ.

   - Ага, Натти! вскричалъ Темпль, приближаясь къ убитому животному: - еслибъ я зналъ, что вы такъ близко устроили свою засаду, то приберегъ бы свои заряды; но все же нельзя ручаться, что ни одна изъ моихъ пуль не попала въ него.

   - Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчалъ тотъ, съ спокойнымъ смѣхомъ:- вы истратили зарядъ только для того, чтобы погрѣть свой носъ въ холодный вечеръ. Какъ могли вы надѣяться убить взрослаго оленя изъ такого ружья какъ ваше; стрѣляйте-ка лучше фазановъ и лебедей, которыхъ довольно y вашего дома; для нихъ оно годится; но если вамъ захочется медвѣжьяго окорока или настоящаго оленя, то я вамъ совѣтовалъ бы употреблять лучше длинное ружье, если не хотите истратить болѣе пороху, чѣмъ можете.

   - Нѣтъ, Натти, ружье стрѣляетъ хорошо, и отъ него досталось уже не одному оленю, отвѣчалъ Темпль, съ самодовольной улыбкой. Конечно, одинъ стволъ былъ заряженъ мелкой, a другой крупной дробью, но вѣдь въ оленѣ два выстрѣла: одинъ въ сердцѣ, a другой въ шеѣ, и очень можетъ быть, Натти, что одинъ мой.

   - Ну, все равно, кто его ни застрѣлилъ, дѣло въ томъ, кто его уничтожить, отвѣтилъ раздраженный охотникъ, и, вынувъ ножъ, перерѣзалъ оленю горло. Если въ оленѣ двѣ, пули, то развѣ не два выстрѣла были сдѣланы? И развѣ неграненый стволъ могъ сдѣлать такую рану, какъ y него на шеѣ. Вы не можете отрицать, Темпль, что олень палъ при послѣднемъ выстрѣлѣ, a выстрѣлъ этотъ сдѣланъ былъ рукой болѣе молодой чѣмъ наша. Что касается меня, то я, хотя и бѣдный человѣкъ, могу обойтись и безъ этой дичи, но при всемъ томъ, неохотно отказался бы отъ своихъ справедливыхъ притязан³й въ свободномъ государствѣ.

   - Этого и не нужно, Натти: я защищаю свой выстрѣлъ только изъ-за чести. Животное можно оплатить нѣсколькими доллерами, но чѣмъ можно вознаградить за честь носить олен³й хвостъ на шапкѣ? Подумай только, какъ могъ бы я осмѣять двоюроднаго брата, который во всю зиму принесъ домой только куропатку да пару сѣренькихъ векшъ.

   - Да, да, Темпль; дичь теперь все становятся рѣже, чѣмъ болѣе распространяется порубка лѣса, сказалъ Натти, качая головой. Было время, когда я убивалъ изъ моей хижины тринадцать оленей, не считая молодыхъ. Чтобы имѣть медвѣж³й окорокъ, стоило только не поспать ночь, и можно было навѣрно сказать, что убьешь медвѣдя изъ щелей блокгауза; да притомъ и уснуть не было возможности, потому что волки своимъ воемъ держали насторожѣ. Вотъ и Гекторъ, сказалъ Натти, дружески похлопывая по широкой спинѣ большой черной съ желтыми пятнами охотничьей собаки, съ бѣлымъ хвостомъ и лапами; посмотрите, какъ волки прорвали ему горло. Это случилось въ ту ночь, когда они хотѣли вытащить y меня дичь изъ трубы. Да, собака вѣрнѣе инаго христ³анина: она никогда не забываетъ своего друга и не противится той рукѣ, которая ее кормитъ.

   Въ обращен³и стараго охотника было что-то особенное, что сильно привлекло къ нему вниман³е Елизаветы, такъ что она разсматривала его наружность и одѣян³е. Онъ былъ такъ высокъ и худощавъ, что казался выше, чѣмъ былъ на самомъ дѣлѣ. На головѣ y него была теплая, хотя довольно потертая лисья шапка. Лицо его было также худощаво, какъ и вся его фигура, но черты выражали крѣпкое и постоянное здоровье. Его кожа получила ровный, красноватый оттѣнокъ отъ холода и вѣтра. Изъ-подъ густыхъ бровей, сквозь которыя начала уже пробиваться сѣдина, блестѣлъ все еще ясный и искристый глазъ.

   Его худая шея была обнажена и доступна дождю и холоду; на томъ мѣстѣ, гдѣ застегнуто было его верхнее платье, виднѣлась узенькая полоса клѣтчатаго воротника. Остальная одежда его состояла изъ дубленой кожи оленя, еще покрытой волосами, поддерживаемой пестрымъ поясомъ. На ногахъ y него были надѣты мокасины также изъ оленьей шкуры, украшенные колючками дикобраза; гамаши доходили до колѣнъ и были сшиты изъ оленьей шкуры, равно какъ и панталоны, y которыхъ они оканчивались; вслѣдств³е: этого поселенцы дали ему назван³е Кожаный Чулокъ. Черезъ лѣвое плечо надѣтъ былъ ремень изъ оленьей кожи, на которомъ висѣлъ олен³й рогъ, до того тонк³й, что находящ³йся въ немъ порохъ виденъ былъ насквозь; сбоку висѣлъ кожаный ягдташъ, изъ котораго онъ бралъ порохъ и вновь набивалъ свое длинное ружье. Пока онъ этимъ занимался, судья, заботливо осмотрѣвъ раны убитаго оленя, сказалъ;

   - Я былъ бы очень радъ, Натти, еслибы могъ приписать себѣ честь и право на убитое животное. Положимъ, что отъ меня произошелъ выстрѣлъ въ шею, въ такомъ случаѣ животное мое, такъ какъ второй былъ уже безполезенъ, - мы называемъ это актомъ суперэррогац³и.

   - Называйте это какъ хотите учено, сказалъ охотникъ, держа лѣвой рукой ружье, a правой, придавивъ оловянную крышку своего ягдташа, вынулъ кусокъ кожи, пропитанной саломъ, ввернулъ въ нее пулю, и, продолжая говорить, съ силой втиснулъ ее въ стволъ. - Называйте какъ хотите, но все же не вы убили оленя, онъ палъ отъ руки болѣе молодой, чѣмъ ваша и мои.

   - Какъ вы объ этомъ думаете, молодой человѣкъ? шутя сказалъ судья спутнику Натти. Кинемъ жреб³й, и если вы проиграете, то деньги принадлежать вамъ. Что вы на это скажете, пр³ятель?

   - Я вамъ скажу на это, что оленя убилъ я, гордо сказалъ молодой человѣкъ, облокотясь на ружье, столь же длинное какъ и y Натти.

   - Итакъ, вы стоите двое противъ одного, значить, перевѣсъ на вашей сторонѣ; мнѣ приходится faire bonne mine an mauvais jeu, и надѣяться, что вы продадите мнѣ, оленя. Было бы очень оригинально, еслибы я не сумѣлъ воспользоваться его смерт³ю.

   - Мнѣ нечего тутъ продавать, отвѣчалъ Кожаный-Чулокъ, въ которомъ мы узнали нашего стараго друга, Соколинаго Глаза, - потому что часто случалось мнѣ видѣть, какъ еще прыгали животныя, раненыя въ шею. Я не изъ тѣхъ людей, которыя любятъ оттянуть то, на что друг³е имѣютъ полное право.

   - Натти, сегодня вы упрямо держитесь своихъ правъ, сказалъ судья Темпль, въ веселомъ расположен³и духа. Какъ вы думаете, молодой человѣкъ, достаточно дать за оленя три доллера?

   - Прежде чѣмъ я отвѣчу на это, надо разрѣшить настоящ³й вопросъ о правѣ, такъ чтобъ всѣ были довольны, отвѣтилъ молодой человѣкъ скромно, но съ выражен³емъ, далеко не соотвѣтствовавшимъ его наружности. Какимъ количествомъ крупной дроби заряжено было ваше ружье?

   - Пятью, милостивый государь, возразилъ судья: развѣ вы находите это недостаточнымъ для уб³ен³я оленя?

   - О, конечно, было бы достаточно и одной дробины, отвѣчалъ тотъ, подходя къ дереву, изъ-за котораго вышелъ; но вспомните, что вы выстрѣлили по этому направлен³ю, и въ этомъ деревѣ находятся четыре пули.

   Судья освидѣтельствовалъ на елкѣ свѣж³е слѣды, покачалъ головою, и отвѣчалъ:

   - Вы приводите доказательства противъ себя самого, молодой человѣкъ. Гдѣ же пятая пуля?

   - Здѣсь, сказалъ молодой человѣкъ, откинувъ плащъ и показывая на сюртукѣ отверст³е, откуда струились капли крови.

   - Боже! съ ужасомъ вскричалъ судья: - я терялъ здѣсь время, когда ближн³й мой страдалъ отъ моей руки, не издавъ даже жалобы. Садитесь скорѣе въ сани, молодой человѣкъ; мы находимся недалеко отъ нашей деревни, гдѣ можемъ получить медицинск³я пособ³я; все необходимое будетъ доставлено на мой счетъ. Вы должны остаться y меня до совершеннаго выздоровлен³я, и даже долѣе, если вамъ понравится.

   - Благодарю васъ за доброе намѣрен³е, но я не могу имъ воспользоваться: y меня есть другъ, который будетъ сильно безпокоиться, если я не возвращусь, да притомъ и рана легкая - кость не повреждена; все же я думаю, что вы согласитесь на мое право на оленя.

   - Согласиться! сказалъ взволнованный судья: я вамъ навсегда даю право стрѣлять во всѣхъ моихъ владѣн³яхъ и лѣсахъ, если это вамъ вздумается; доселѣ никому не дано было такого права, кромѣ Кожанаго-Чулка, который, вѣроятно, съ удовольств³емъ раздѣлить его съ вами. Но я откупаю y васъ оленя, и взамѣнъ возьмите вотъ это.

   Старый охотникъ стоялъ спокойно, пока судья высказывалъ это, потомъ проворчалъ про себя:

   - Мног³е утверждаютъ, что право Натти стрѣлять на этихъ горахъ гораздо древнѣе права Темпля запрещать ему это.

   Не обращая вниман³я на слова Натти, молодой человѣкъ вѣжливо поклонился судьѣ и сказалъ ему учтиво, но съ твердостью:

   - Извините меня, судья Темпль, но мнѣ нужна эта дичина.

   - Но за эту сумму вы можете купить любаго оленя,сказалъ ему судья. Возьмите, пожалуйста, вѣдь это сто доллеровъ.

   Молодой человѣкъ, казалось, колебался минуту; но вдругъ лицо его покрылось краской, и онъ вторично съ низкимъ поклономъ отвергъ предложен³е. Въ этотъ моментъ Елисавета встала, откинула вуаль и настоятельно сказала:

   - Конечно, вы не обидите такъ моего отца, отяготивъ его совѣсть сознан³емъ, что онъ оставилъ въ лѣсу безъ помощи человѣка, котораго ранилъ. Прошу васъ, поѣдемте съ нами и согласитесь посовѣтоваться съ докторомъ.

   Юноша все еще колебался; но въ это время судья подошелъ къ нему, съ нѣжнымъ усил³емъ толкалъ его и заставлялъ войти въ сани.

   - Вы не найдете помощи ближе чѣмъ въ Темпльтонѣ, такъ какъ жилище Натти на разстоян³и часа ѣзды. Натти успокоить вашего друга, a завтра я самъ отвезу васъ на родину, если вы будете на этомъ настаивать.

   - Да, мой милый, сказалъ Кожаный Чулокъ, стоявш³й все это время задумчиво, облокотясь на ружье, это будетъ въ сущности самое лучшее, если ты пойдешь съ ними, такъ какъ рука моя уже не годится, какъ въ старое время, для того, чтобъ вырѣзать пулю. Да, тридцать одинъ годъ тому назадъ, во время войны, я цѣлыя семьдесятъ англ³йскихъ миль шелъ по дикой пустынѣ съ пулей въ бедрѣ, и только уже потомъ твердой рукой вырѣзалъ ее карманнымъ ножемъ. Старый Чингахгокъ подробно помнитъ это дѣло. Я встрѣтилъ его съ толпой Делаваровъ, преслѣдовавшихъ шайку Ирокезовъ, и при этомъ оставилъ краснокожему память, которую онъ, вѣроятно, унесъ съ собой въ могилу. Я схватилъ его сзади, и всадилъ ему въ обнаженную кожу три пули такъ близко, что всѣ три можно было покрыть доллеромъ. Да, да, судья, я долженъ былъ прибѣгнуть къ оленьему заряду, такъ какъ потерялъ форму для пуль, но ружье было такъ вѣрно, что зарядъ не разсыпался такъ, какъ изъ этихъ двуствольныхъ штукъ, съ которыми вовсе не сподручно ходить на охоту.

   Пока Кожаный Чулокъ болталъ такимъ образомъ, молодой человѣкъ влѣзъ въ сани, a негръ положилъ оленя къ прочей поклажѣ. Судья приглашалъ сѣсть также и Натти.

   - Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ этотъ, качая головой; y меня есть дома дѣло въ сочельникъ. Поѣзжайте съ молодцомъ и пусть докторъ осмотритъ его руку; да если вы случайно встрѣтите на дорогѣ или y озера стараго Джона, то не забудьте взять его съ собой. Онъ имѣетъ больше понят³я объ излѣчен³и ружейныхъ ранѣ, чѣмъ всѣ доктора на свѣтѣ.

   - Натти! прервалъ молодой охотникъ, не говорите дома ничего о выстрѣлѣ, и какъ только пуля будетъ вынута, я принесу вамъ на сочельникъ четверть оленя.

   - Тише! сказалъ Кожаный Чулокъ, знаменательно поднявъ палецъ и тихо окидывая глазами вѣтви красной ели и опушку лѣса. Скоро, однако, онъ остановился, поднялъ курокъ, сталъ на колѣни въ снѣгу протянулъ лѣвую руку къ ружью и направилъ его къ стволу дерева. Сидѣвш³е въ саняхъ внимательно слѣдили за движен³ями его, и такимъ образомъ скоро увидѣли предметъ, въ который цѣлился Натти. На маленькой, сухой вѣткѣ высокой красной ели, возвышавшейся на 70 футовъ, сидѣлъ дик³й фазанъ. Испуганная лаемъ собакъ, птица прижалась къ стволу, и только вытянула голову и шею, чтобы взглянуть на своего преслѣдователя. Какъ только курокъ Кожанаго Чулка былъ направленъ на фазана, онъ выстрѣлилъ, и птица съ такою силою упала съ дерева, что совсѣмъ зарылась въ снѣгъ.

   - Кушъ, Гекторъ! закричалъ Кожаный Чулокъ собакѣ, хотѣвшей подбѣжать къ дереву.

   Собака тотчасъ послушалась, и Натти снова зарядилъ ружье съ заботливост³ю, доведенной до высшей степени. Окончивъ это, онъ досталъ убитаго фазана, и показалъ прочимъ, что отстрѣлилъ ему голову.

   - Ну, теперь ты можешь оставить свою дичину, мой милый: эта курица будетъ лакомымъ кускомъ старику для сочельника. Посмотрите-ка, судья, развѣ вы можете достать вашимъ ружьемъ на такое разстоян³е, не испортивъ ни одного пера.

   Старый лѣсникъ смѣялся своимъ обыкновеннымъ, тихимъ смѣхомъ; потомъ, взбросивъ свое ружье на плечо, кивнулъ обществу въ знакъ прощан³я, и быстрыми шагами пошелъ въ лѣсъ. Скоро онъ и его собака исчезли за высокими деревьями, между тѣмъ какъ сани поднимались на гору.

   До этого времени, судья Темпль былъ слишкомъ изумленъ, чтобы могъ ближе разсмотрѣть своего спутника, но теперь онъ замѣтилъ, что это былъ юноша лѣтъ 23, статный и красивый; глубоко погруженный въ мысли, молча сидѣлъ онъ противъ него.

   - Я думаю, молодой человѣкъ, замѣтилъ судья, обращаясь къ незнакомцу, что испугъ мой заставилъ меня забыть ваше имя, если оно уже было произнесено, однако лицо ваше мнѣ кажется до того знакомымъ, что я думаю, что видѣлъ васъ уже гдѣ-нибудь раньше.

   - Я здѣсь всего только три мѣсяца, a вы, кажется, это время были въ отсутств³и, отвѣчалъ молодой человѣкъ такъ холодно, что y судьи прошла всякая охота продолжать разговоръ. Онъ молча отвернулся и нѣсколько времени спокойно наблюдалъ его.

   Лошади въ это время достигли вершины горы, и чувствовали инстинктивно, что скоро конецъ ихъ путешеств³ю. Бодро закусивъ удила и забросивъ головы, быстро понеслись онѣ по ровной, снѣжной поверхности, и скоро достигли мѣста, гдѣ дорога была довольно крута и извилинами вела въ долину.

   - Теперь, Лиза, сказалъ судья, пробуждаясь отъ задумчивости, теперь ты можешь видѣть свою родину. Тамъ мѣсто покоя на всю твою жизнь, и на вашу, молодой человѣкъ, если вы захотите остаться.

   Тѣ, къ кому относились эти слова, обратились въ ту сторону, и глазамъ ихъ представился великолѣпный видъ. Подъ ними лежала обширная равнина, покрытая снѣгомъ и окруженная лѣсистыми горами. Тамъ и сямъ чрезъ засѣки виднѣлись открытыя мѣста, которыя хотя были невелики и островообразны, но доказывали обитаемость свою тѣмъ, что надъ верхушками деревъ виднѣлся дымъ. Съ восточной стороны развивалась обширная плоскость, на которой не было ни одного растен³я, и только шероховатая поверхность и дымивш³яся изъ нея испарен³я показывали, что это было озеро, подъ своимъ зимнимъ покровомъ. Узк³й ручеекъ протекалъ по упомянутому мѣсту, и течен³е его на нѣсколько миль можно было узнать только по елямъ и пихтамъ, окаймлявшимъ берега. На крутомъ берегу озера лежала деревня Темпльтонъ, состоявшая изъ 50 деревянныхъ домовъ, раскрашенныхъ пестрыми красками. Домъ судьи возвышался надъ всѣми, и хотя былъ построенъ въ оригинальномъ стилѣ, но все-таки импонировалъ своею величиною. Онъ былъ возведенъ, изъ камня, и тѣмъ отличался отъ другихъ здан³й.

   Пока всѣ смотрѣли на долину съ напряженнымъ вниман³емъ, они услышали веселое бряцан³е саней, которыя, казалось, быстро приближались къ нимъ. Такъ какъ вся дорога была покрыта кустарниками, то сани можно было разглядѣть лишь тогда, когда упряжки совершенно сблизились другъ съ другомъ. Съ перваго же взгляда судья узналъ находившееся въ саняхъ общество. Оно состояло изъ четырехъ мужчинъ, изъ коихъ одинъ правилъ четырьмя превосходными конями, и гналъ ихъ по скату съ увѣренностью и безъ боязни. Это былъ шерифъ графства, Ричардъ Джонъ, двоюродный братъ судьи. Въ саняхъ сидѣлъ господинъ Грандъ проповѣдникъ околодка, Лекуа, первый купецъ Темпльтона, и ма³оръ Гартманъ, нѣмецъ по происхожден³ю; всѣ трое были друзьями дома.

   Ричардъ Джонъ остановилъ лошадей, и обои сани стояли другъ противъ друга, такъ что сидѣвш³е въ нихъ могли обмѣняться поклонами. Когда это кончилось, то Ричардъ снова повернулъ лошадей, по направлен³ю къ деревнѣ. Какъ разъ подъ мѣстомъ, гдѣ стояли сани, была каменоломня и потому надо было много осторожности повернуть ихъ такъ, чтобы они не скатились въ пропасть. Негръ предложилъ отпрячь переднихъ лошадей, и это мнѣн³е сильно поддерживалъ судья. Но Ричардъ, бывш³й весьма самонадѣяннымъ, отвергъ это съ пренебрежен³емъ.

   - Зачѣмъ отпрягать, кузенъ, сказалъ онъ съ не удовольств³емъ, - лошади такъ смирны, какъ овцы; сѣрыхъ, какъ ты знаешь, я выѣздилъ самъ, a вороныя такъ близки къ кнуту, что ими можно управить. Спроси господина Лекуа, есть ли тутъ хотя малѣйшая опасность.

   Французъ былъ слишкомъ вѣжливъ, чтобы разочаровать Ричарда въ его увѣренномъ ожидан³и, хотя, когда тотъ повернулъ къ каменоломнѣ, самъ съ ужасомъ посмотрѣлъ на эту бездну.

   Нѣмецъ оставался совершенно спокойнымъ, но внимательно наблюдалъ за каждымъ движен³емъ. Грандъ уперся о стѣнки саней, чтобы быть готовымъ выскочить.

   Ричардъ, между тѣмъ, притиснулъ лошадей къ снѣжной плотинѣ, окаймлявшей каменоломню. Лошади замѣтили, что чѣмъ далѣе онѣ подвигались, тѣмъ погружались все глубже; упрямо противились онѣ идти дальше, и отступали на заднихъ лошадей, не смотря на крики и кнутъ своего вожатаго; дышловыя тоже попятилась назадъ, сани вышли изъ колеи, и покрытые снѣгомъ колья оставались единственнымъ препятств³емъ паден³я ихъ въ пропасть. Сани безъ труда перекинулись чрезъ эту слабую преграду, и, прежде чѣмъ Ричардъ могъ сообразить опасность, уже половина ихъ висѣла надъ пропастью, глубиной въ 100 футовъ. Французъ первый замѣтилъ опасность, и въ ужасѣ вскрикнулъ:

   - Ахъ, мосье Ричардъ, что вы дѣлаете. Боже мой. Боже мой!

   - Чортъ возьми, неужели вы хотите опрокинуть насъ въ пропасть, закричалъ нѣмецъ, выглянувш³й изъ саней съ необыкновенною живостью.

   - Милѣйш³й господинъ Джонъ, сказалъ пасторъ, прошу васъ, будьте осторожнѣе.

   - Впередъ, упрямые черти! вскричалъ Ричардъ, увѣрившись наконецъ въ опасности угрожавшаго ему положен³я и толкая нетерпѣливо ногами: - впередъ, проклятыя животныя.

   - Боже, мы всѣ погибли! вскричалъ судья. Елизавета пронзительно вскрикнула и цвѣтъ лица негра, сидящаго въ другихъ саняхъ, сдѣлался грязно-сѣрымъ. Въ этотъ ужасный моментъ, когда сани Ричарда уже перевернулись, молодой охотникъ наскочилъ на упрямыхъ сѣрыхъ, которые отъ кнута совершенно одичали и все болѣе пятились назадъ, чтобы покончить съ страшнымъ мучен³емъ. Молодой человѣкъ сильно ударилъ ихъ по головѣ; онѣ быстро бросились въ сторону, и попали на прежнюю дорогу. Сани, спасенныя отъ ужаснаго положен³я, перевернулись, выкинувъ, безъ особыхъ приключен³й, всѣхъ сидящихъ въ нихъ. Ричардъ полуоборотомъ полетѣлъ по воздуху, и не достигъ всего на 20 шаговъ снѣжной плотины, которой лошади такъ боялись. Онъ держался крѣпко за возжи, и такимъ образомъ имѣлъ видъ якоря; французъ, готовый выскочить, полетѣлъ головою въ снѣгъ, и ноги его, вытянутыя кверху, представляли собою птичье пугало. Ма³оръ Гартманъ, не терявш³й ни на минуту присутств³я духа, первый поднялся на ноги, и сказалъ;

   - Чортъ возьми, Ричардъ, y васъ совсѣмъ особая манера выпроваживать изъ саней гостей вашихъ.

   Грандъ упалъ на колѣни, не потерпѣвъ никакого вреда, и заботливо осматривалъ своихъ спутниковъ. Первое время Ричардъ совершенно смѣшался; но, видя что никто не потерпѣлъ вреда, снова принялъ свой самодовольный видъ.

   - Ну, что же, мы отдѣлались довольно счастливо, сказалъ онъ, гордо осматриваясь. Да, да, съ моей стороны было благою мыслью не бросать возжей, не то это проклятые черти давно бы покатились съ горы. A что, Дукке, развѣ я не выказалъ храбрости; еще минута и все пропало; я зналъ, какъ лучше удержатъ бест³й, ударъ въ правую сторону и дерганье возжами привело все въ настоящ³й порядокъ.

   - Да, нечего сказать, много сдѣлали твои удары и дерганье, сказалъ судья, чистосердечно смѣясь. Вы всѣ лежали бы въ безднѣ раздавленными вмѣстѣ съ вашими лошадьми, безъ храброй помощи этого юноши. Гдѣ же господинъ Лекуа?

   - Ah! mon Dieu monsieur, я еще живъ, отозвался тотъ задыхающимся голосомъ. Подите сюда, мосье Агамемнонъ, и помогите мнѣ подняться на ноги.

   Али подскочилъ и помогъ французу встать на ноги. Мосье Лекуа выразилъ свое неудовольств³е, но, убѣдившись, что совершенно невредимъ, снова пришелъ въ веселое расположен³е духа. Послѣ насмѣшекъ надъ неловкостью Диккъ-Джонса, въ который этотъ однако не сознался, всѣ сѣли снова въ сани, и безъ дальнѣйшихъ приключен³й продолжали дорогу къ дому Ричарда.

   У дверей дома ихъ встрѣтили слуги, между которыми особенно выдавались, по своему зван³ю и наружности: дворецк³й и довѣренный Ричарда Джонса, Веньяминъ Пенгильянъ, старый, упрямый, но весьма добросердечный дѣтина, и ключница, дѣвица Птибонъ. Съ собачьей своры Ричарда раздавался страшный шумъ, въ которомъ слышались всевозможные голоса, начиная съ волчьяго воя до тявканья барсука. Ричардъ отвѣчалъ удачнымъ передразниваньемъ на это громкое привѣтств³е. Собаки, сконфуженныя превосходствомъ его, возобновили свой шумъ; только красивый бульдогъ съ мѣднымъ ошейникомъ оставался спокоенъ. Во время шума своихъ собрат³й, онъ величественно подошелъ къ Ричарду, и повернулся къ Елизаветѣ, которая поласкала его. Благородное животное узнало ее, несмотря на ея многолѣтнее отсутств³е, и выказывало свою радость. Когда она удалилась, животное наблюдало за ней, потомъ вошло въ свою конуру, какъ будто сознавая, что въ домѣ теперь есть кладъ, который должно охранять.

   Общество въ это время отправилось въ освѣщенную залу, переодѣлось и расположилось весьма уютно. Всѣ казались веселыми и довольными, только раненый молодой человѣкъ стоялъ y окна, облокотясь на ружье, и, казалось, строгимъ взглядомъ осматривалъ присутствующихъ. Судья, вспомнивъ, что надо оказать ему помощь, послалъ за докторомъ, который явился чрезъ нѣсколько минутъ и приготовился осмотрѣть рану.

   Безъ особенныхъ требован³й, незнакомецъ открылъ плечо, и показалъ рану, сдѣланную дробью. Вечерн³й холодъ пр³остановилъ кровь; докторъ въ этомъ мѣстѣ сдѣлалъ надрѣзъ, обнаружилъ дробину, вынулъ ее, и только-что собирался сдѣлать перевязку, какъ дверь въ залу отворилась, и въ комнату вошелъ старый Чингахгокъ, Большой Змѣй, котораго теперь жители деревни звали Джонъ Могиканъ. Много лѣтъ пронеслось надъ нимъ, и онъ былъ уже старикомъ, но черные глаза его блестѣли, какъ огонь, и туловище его было такъ же крѣпко и прямо, какъ въ дни молодости. Замѣтивъ, что присутствующ³е обратили на него вниман³е, онъ спустилъ съ плечъ плащъ, покрывавш³й верхнюю часть его тѣла, подошелъ къ молодому охотнику, осмотрѣлъ его рану, и кинулъ взоръ на судью, который былъ изумленъ странными пр³емами индѣйца, но все же протянулъ ему руку и сказалъ:

   - Добро пожаловать, Джонъ, не хочешь ли ты принять на себя лѣчен³е своего друга?

   - Блѣднолицые не любятъ крови, отвѣтилъ Чингахгокъ по-англ³йски, но все же молодой орелъ былъ раненъ рукой, которая не должна дѣлать ничего дурнаго.

   - Могиканъ, старый Джонъ Могиканъ, не думай, что я съ намѣрен³емъ пролилъ человѣческую кровь.

   - Часто злой духъ поселяется въ лучшихъ сердцахъ

   - Но съ какой стати сдѣлаю я вредъ молодому человѣку, котораго прежде никогда не зналъ и не видалъ, Джонъ; стыдитесь приписывать мнѣ такой грѣхъ.

   - Уши мои открыты, и я слышу слова моего брата: онъ невиненъ и не хотѣлъ сдѣлать ничего дурнаго.

   Старый индѣецъ взялъ корзинку, въ которой были разныя травы, и искусно сдѣлалъ перевязку молодому человѣку.

   - Я не хочу васъ болѣе безпокоить, сказалъ молодой человѣкъ, надѣвая платье. Теперь намъ остается только рѣшить наши права на оленя, господинъ судья.

   - Я соглашаюсь, что онъ принадлежитъ вамъ; но останьтесь y насъ до завтра, тогда мы рѣшимъ это дѣло къ удовлетворен³ю обѣихъ сторонъ и приведемъ его въ ясность.

   - Оно должно рѣшиться сегодня, отвѣтилъ юноша, такъ какъ я уже сказалъ вамъ, что мнѣ нужна дичина, и я не хочу остаться y васъ на ночь.

   - Но онъ будетъ вашъ рѣшительно весь, исключая спины, перебилъ Джонъ своего брата.

   - Вы какъ разъ оставляете ту часть животнаго, которою я могу пользоваться. Мнѣ нужно спину, и я долженъ имѣть ее.

   - Долженъ? повторилъ Ричардъ: долгъ есть крѣпк³й грѣхъ, крѣпче даже внутренностей оленя.

   - Да, долженъ, сказалъ молодой человѣкъ, гордо откинувъ голову, если только человѣкъ долженъ пользоваться тѣмъ, что онъ убилъ.

   - Законъ за васъ, сказалъ судья Темпль, съ видомъ обиды, перемѣшанной съ изумлен³емъ. Позаботься, Веньяминъ, чтобы всего оленя положили въ сани молодаго человѣка, в отвезли въ хижину Кожанаго Чулка. Но вѣдь y васъ же есть имя, молодой человѣкъ? и я васъ опять увижу, чтобы загладить вредъ, причиненный вамъ мною.

   - Меня зовутъ Оливеръ Эдвардсъ, и меня легко найти; я живу по сосѣдству, и мнѣ не зачѣмъ прятаться, такъ какъ я не сдѣлалъ никому зла.

   - Но вѣдь вредъ произошелъ отъ насъ, сказала Елизавета, и вы обидите отца моего, если отвергнете его помощь. Намъ бы всѣмъ было очень пр³ятно видѣть васъ завтра.

   Молодой человѣкъ покраснѣлъ, низко поклонился, и отвѣтилъ:

   - Хорошо, я завтра навѣщу судью Темпля, и въ знакъ дружбы воспользуюсь предложенными санями.

   - Дружбы? повторилъ Мармадуке: я не имѣлъ намѣрен³я обидѣть васъ, и вы ни на минуту не должны были подозрѣвать это.

   Незнакомецъ съ минуту стоялъ неподвижно и озабоченно, потомъ дико и живо осмотрѣлъ комнату своими темными глазами, поклонился и вышелъ изъ нея съ миной, устранявшей всякую попытку удержать его.

   - Странно, сказалъ Мармадуке, такъ молодъ и такъ несговорчивъ; вѣроятно, завтра, когда онъ придетъ сюда, съ нимъ легче будетъ сговорить.

   Елизавета, къ которой обращены были эти слова, ничего не отвѣчала, повернулась и прошла чрезъ залъ въ столовую, куда послѣдовало и все общество, исключая Чингахгока, который, накинувъ плащъ; отправился въ свою хижину.

  

  

   На слѣдующее утро погода измѣнилась; небо покрылось облаками, и поднявш³йся южный вѣтеръ служилъ несомнѣннымъ признакомъ наступающей оттепели. Елизавета проснулась, когда на восточныхъ горахъ явились уже солнечные лучи, набросила на себя шубу и отправилась на чистый воздухъ, дабы удовлетворить своему любопытству осмотромъ окрестностей. Когда она вышла изъ воротъ, то встрѣтила своего дядю, шерифа Ричарда Джона, который тотчасъ присоединился къ ней для сопровожден³я ея въ предпринятой прогулкѣ.

   Разговаривая о разныхъ предметахъ, они довольно удалились отъ дома, и пришли на пустое мѣсто за деревней, гдѣ снѣжное поле пересѣкалось мрачнымъ сосновымъ лѣсомъ. Шумъ вѣтра, проносившагося по верхушкамъ деревъ, покрывалъ шумъ ихъ шаговъ, между тѣмъ какъ вѣтви закрывали ихъ самихъ. Скрытые такимъ образомъ, они приблизились къ мѣсту, гдѣ молодой охотникъ Эдвардсъ, Кожаный-Чулокъ и Чингахгокъ заняты были серьезнымъ разговоромъ. Первый говорилъ съ большимъ жаромъ, между тѣмъ какъ Натти и его другъ вслушивались болѣе чѣмъ съ обыкновеннымъ вниман³емъ.

   - Дядюшка, пойдемте дальше, сказала Елизавета Мы не имѣемъ никакого права подслушивать тайны этихъ людей.

   - Никакого права, Лиза? возразилъ Ричардъ. Ты кажется, забыла, что моя обязанность, какъ шерифа, состоитъ въ томъ, чтобы заботиться о спокойств³и округа и наблюдать за исполнен³емъ законовъ. Подойдемъ же ближе и послушаемъ, что говорятъ эти люди.

   Шерифъ не обратилъ вниман³я на сопротивлен³е племянницы, и поставилъ на своемъ. Они такъ близко подошли къ тремъ пр³ятелямъ, что ясно могли разобрать все, что говорилъ молодой охотникъ и друг³е.

   - Мы должны, такъ или иначе, получить птицу, сказалъ Кожаный-Чулокъ. Прежде, мой милый, индѣйки не были такъ рѣдки въ этомъ округѣ; теперь же, если хочешь имѣть такую, то надо идти почти до виргинской почвы. Жирный индюкъ славная вещь, хотя я съ своей стороны предпочитаю всему бобровый хвостъ и медвѣж³й окорокъ. Но вкусы различны. Я заплатилъ сегодня французскому торговцу за порохъ все, до послѣдняго шилинга, a такъ какъ и y васъ ничего нѣтъ, то мы можемъ сдѣлать по немъ только одинъ выстрѣлъ. Я знаю, Билли Кирби тоже здѣсь, и надѣется, что индюкъ не уйдетъ отъ него. У Чингахгока вѣрный глазъ; но моя рука иногда дрожитъ, когда предстоитъ только одинъ выстрѣлъ и случается что-нибудь необыкновенное. Когда я послѣднюю осень охотился за медвѣдями, то еще справлялся съ ихъ медвѣжатами, какъ ни были они свирѣпы; одного за другимъ убивалъ я изъ моей засады за деревьями, но это совсѣмъ другое дѣло, Оливеръ.

   - Вотъ это и мое ружье - единственныя сокровища, которыя я имѣю, съ горечью сказалъ молодой человѣкъ, вынимая изъ кармана шиллингъ. Я теперь совершенный лѣсникъ и долженъ охотой обезпечивать свое существован³е. Итакъ, Натти, употребимъ на птицъ и послѣдн³й шиллингъ; отъ вашей руки долженъ быть успѣхъ.

   - Я лучше бы желалъ, чтобы это исполнилъ Чингахгокъ, ибо, если вы этимъ такъ дорожите, то я увѣренъ, что промахнусь.

   - Вотъ мой шиллингъ, Чингахгокъ! Возьми мое ружье и стрѣляй въ жирнаго индюка, который привязанъ къ пню.

   - Господинъ Оливеръ охотно бы желалъ имѣть птицу, a я знаю, что когда тороплюсь, то ничего не могу исполнить.

   Индѣецъ сдѣлалъ отрицательный жестъ.

   - Когда Чингахгокъ былъ молодъ, возразилъ онъ, то пуля его летѣла такъ же прямо, какъ лучи его глазъ, и воины Мингосовъ страшились его ружья. Стрѣлялъ ли онъ когда-либо два раза? Онъ убивалъ орла, парящаго надъ облаками, a перья его служили украшен³емъ для женщинъ. Теперь рука его дрожитъ, какъ дрожитъ олень при воѣ волковъ. Чингахгокъ не можетъ стрѣлять.

   Въ это время Елизавета подвинулась впередъ, и вошла въ небольшой кругъ кустарниковъ, окружавшихъ трехъ охотниковъ. Появлен³е ея такъ поразило юношу, что онъ хотѣлъ сначала удалиться; но потомъ, собравшись съ духомъ, поклонился и снова оперся на ружье. Натти и Чингахгокъ были не менѣе удивлены этимъ внезапнымъ появлен³емъ.

   - Я сейчасъ слышала, что до сихъ поръ еще сохранилось старое рождественское удовольств³е убивать индѣекъ, и очень хотѣла бы испытать на птицѣ и мое счастье. Кто изъ васъ хочетъ взять эти деньги и рискнуть для меня выстрѣломъ? Вы, Натти, ветеранъ нашихъ лѣсовъ, конечно, не будете такъ неучтивы, чтобы отказать дамѣ въ выстрѣлѣ изъ вашего ружья?

   При этихъ словахъ она всунула доллеръ старому охотнику. Кожаный-Чулокъ положилъ деньги въ мѣшокъ для дроби, и, взбросивъ потомъ ружье на плечо, отъ души, тихо засмѣялся и сказалъ:

   - Если только Билли Кирби не воспользуется птицей раньше меня, то сегодня вы увидите такую индѣйку, какая едвали когда-нибудь подана была на столъ судьи. Итакъ пойдемте, дѣти, ибо если мы будемъ долго ждать, то лучшая птица отправится къ чорту.

   - Но я имѣю передъ вами преимущество, Натти, и долженъ сперва попробовать свое собственное счастье, сказалъ Оливеръ.

   - Дѣйствуйте по вашему усмотрѣн³ю, сказала Елизавета. Вы оба охотники счаст³я, a Натти мой рыцарь, глазу и рукѣ котораго я ввѣряю послѣдств³я. Идите впередъ, Кожаный-Чулокъ, мы слѣдуемъ за вами.

   Натти, который, казалось, находилъ удовольств³е въ откровенности дѣвушки, возобновилъ свой довольный смѣхъ съ свойственнымъ ему выражен³емъ веселости, и большими шагами направился къ мѣсту, гдѣ должна была происходить стрѣльба. За нимъ слѣдовали и остальные, a равно и Елизавета, опиравшаяся на руку дяди.

   Рождественское удовольств³е стрѣлять по индѣйкѣ принадлежитъ къ тѣмъ немногимъ, которыя рѣдко забываются переселенцами. Владѣлецъ птицы былъ свободный негръ, доставлявш³й при этомъ случаѣ и другихъ животныхъ, которыя должны были быть убиты.

   Устройство праздника было очень просто и легко понятно. Птица шнуркомъ привязывалась къ обрубку большой сосны, которая со стороны стрѣльбища плоско отрубалась топоромъ, чтобы служить цѣлью. Пространство между пнемъ и мѣстомъ стрѣльбы имѣло сто отмѣренныхъ локтей. Негръ назначалъ цѣну за каждую птицу и опредѣлялъ услов³я; когда это было сдѣлано, то законъ ставилъ ненарушимымъ правиломъ допускать къ стрѣльбѣ каждаго свободнаго охотника.

   На площади находилось около 30 молодыхъ людей, снабженныхъ ружьями, и всѣ ученики деревни. Мальчики, заложивъ руки въ карманы, толкались между охотниками и слушали ихъ хвастовство, рѣшившись превзойти всѣ велик³я дѣян³я героевъ.

   Главный ораторъ былъ упомянутый Кожанымъ-Чулкомъ Билли Кирби, пустой и буйный молодой человѣкъ, котораго работа, если онъ когда-либо ею занимался, состояла въ очищен³и деревни и выкапыван³и корней. Шумливаго и добродушнаго нрава, онъ былъ въ состоян³и по цѣлымъ недѣлямъ толкаться изъ кабака въ кабакъ, когда онъ думалъ, что кл³енты его могутъ обсчитать его на шиллингъ; но если съ нимъ сходились, то онъ, взявъ топоръ и корзину, направлялся скорыми шагами къ лѣсу; здѣсь онъ опредѣлялъ свой округъ, обозначая его на окружающихъ деревьяхъ и прикладываясь весьма часто къ своей манеркѣ; потомъ раздумывая отправлялся на назначенное ему мѣсто, снимая съ себя излишнее платье, разглядывая испытующимъ взоромъ деревья, вершины коихъ доходили до облаковъ. Для пробы своей силы онъ избиралъ обыкновенно самое лучшее дерево и приближался къ нему, напѣвая хладнокровно п&