Верн Жюль - Миссис Брэникен

ми, хорошо вооруженные, некоторые из них были туземного происхождения, другие из европейских колонистов. Она обеспечила им очень крупное денежное вознаграждение на все время экспедиции и премию в размере ста фунтов стерлингов каждому из них по окончании экспедиции, независимо от ее исхода. Они должны были находиться под начальством бывшего офицера окружной стражи Тома Марикса, сильного и решительного человека, за которого губернатор вполне ручался. Том Марикс лично тщательно выбирал среди людей, предлагавших наперебой свои услуги, самых сильных и надежных кандидатов.

   Таким образом, возможно было надеяться на преданность этой стражи.

   Весь служебный персонал поступал под начальство Заха Френа.

   В сущности же, и над Томом Мариксом, и Захом Френом настоящим, несомненным начальником была миссис Брэникен, душа экспедиции.

   Корреспонденты Уильяма Эндру перевели в распоряжение миссис Брэникен значительные денежные суммы, и она могла не стесняться в расходах.

   Закончив приготовления, было решено, что Зах Френ выедет сам не позднее ЗО-го числа в Фарина-Таун, конечную железнодорожную станцию, где и будет ожидать миссис Брэникен со всеми остальными членами экспедиции; отъезд миссис Брэникен из Аделаиды должен был последовать тоже немедля.

   - Зах, - сказала она ему. - Вы примете все меры к тому, чтобы наш караван был готов к выступлению к концу первой же недели сентября. Припасы будут доставлены вам отсюда по железной дороге, и вы распорядитесь погрузить их на повозки в Фарина-Таун.

   Мы должны обо всем позаботиться заблаговременно, чтобы обеспечить успех нашей экспедиции.

   - Все будет готово, миссис Брэникен, - отвечал боцман. - Когда вы приедете, вам придется лишь дать сигнал к отправлению.

   Нетрудно представить себе, как был занят Зах Френ в последние дни пребывания в Аделаиде. Но он так усердно работал, что мог взять железнодорожный билет для переезда в Фарина-Таун уже 29 августа. Двенадцать часов спустя по приезде на эту станцию он уже телеграфировал миссис Брэникен о приобретении предметов, необходимых для экспедиции.

   Со своей стороны миссис Брэникен, при содействии Тома Марикса, выполняла принятую на себя задачу, относящуюся к вооружению, снаряжению и обмундированию людей охраны. Необходим был тщательный подбор лошадей, что, впрочем, не представляло затруднений, потому что австралийские животные отличаются своей выносливостью. Не было причин беспокоиться об их корме во все время передвижения экспедиции по лесам и лугам, так как там всегда можно найти и корм, и воду. При переходе же по песчаной пустыне их надо было заменить верблюдами. Начиная с пункта Алис-Спрингс миссис Брэникен и ее товарищам предстояло вступить в упорную борьбу с теми естественными затруднениями, благодаря которым всякая экспедиция в Центральной Австралии подвергается таким опасностям.

   Усиленные занятия несколько рассеяли эту энергичную женщину и отчасти изгладили из ее памяти последние происшествия на "Брисбене". Она как бы забылась благодаря кипучей деятельности, не оставлявшей ей свободной ни одной минуты. Оставалось лишь воспоминание о той мечте, которую она лелеяла, окончательно убитой одним словом Заха Френа. Ей было известно теперь, что ребенок ее лежит на кладбище в Сан-Диего и ей возможно будет посещать его могилу. А между тем сходство этого юнги!.. И образы Джона и Годфрея сливались вместе в ее воображении.

   Со времени приезда своего в Аделаиду миссис Брэникен не видела мальчика. Ей было даже неизвестно, искал ли он случая повстречаться с ней. Так или иначе Годфрей не появлялся в гостинице на Кинг-Уильям-стрит. И для чего, в сущности, пришел бы он туда? Долли уединилась в своем номере и не призывала его более к себе после того разговора. Впрочем, ей известно было, что "Брисбен" ушел в Мельбурн и вернется обратно в Аделаиду, когда она уже докинет этот город.

   Одновременно с миссис Брэникен и другое лицо с не меньшей настойчивостью готовилось к такому же путешествию. Личность эта занимала помещение в одной из гостиниц на Хиндлей-стрит, состоящее из комнаты с окнами на улицу и другой комнаты, с окнами во двор. В этом помещении находились странные представители арийской и желтой рас, - англичанин Джоз Мерит и китаец Джин Ги. Откуда прибыли эти оба типа, выходцы из дальней Азии и дальней Европы? Куда направлялись они? Что делали они в Мельбурне и для чего прибыли в Аделаиду? И, наконец, при каких обстоятельствах сошлись эти господин и слуга: один - наниматель, другой - служащий, с тем чтобы вместе бродить по свету? Это выяснится из разговора, происходившего вечером 5 сентября, между Джозом Меритом и Джином Ги.

   Теперь необходимо познакомить читателя также и с жителем Поднебесной империи.

   Китаец сохранил свой национальный костюм - сорочку "ханшаоль", куртку "макуаль", халат "хаоль", с боковыми застежками и широкие шаровары с цветным поясом. Он вполне подходил к имени своему Джин Ги, что означает в буквальном переводе "ленивый человек". И действительно, он был на редкость ленив и беспечен как в отношении дела, так равно и к опасностям. Он не сделал бы десяти шагов, чтобы исполнить приказание, и двадцати шагов, чтобы избежать опасности. Несомненно было, что Джоз Мерит должен был обладать чрезвычайным запасом терпения для того, чтобы держать у себя подобного человека в качестве слуги. В сущности говоря, это обусловлено было привычкой, так как они путешествовали вместе в продолжение уже пяти-шести лет. Они повстречались в Сан-Франциско, и господин пригласил слугу на испытание, как он сначала объявил ему, но, видимо, испытанию этому суждено было продолжаться вплоть до неизбежной для всех смертных разлуки.

   Следует упомянуть при этом, что Джин Ги, выросший в Гонконге, говорил по-английски как уроженец Манчестера.

   Впрочем, Джоз Мерит никогда не раздражался. Хотя он и грозил иногда подвергнуть Джина Ги самым страшным пыткам, обычным в Поднебесной империи, где судебному ведомству присвоено наиболее соответствующее название министерства пыток, тем не менее он не в состоянии был бы лично дать ему даже щелчок в нос. Когда приказания его оказывались неисполненными, он ограничивался тем, что исполнял самолично нужное для себя. Этим упрощалось каждое дело.

   Быть может, недалек был уже тот день, когда он лично будет служить китайцу, и, весьма вероятно, последний склонялся к тому, чтобы признавать, со своей точки зрения, подобный порядок вещей наиболее соответствующим принципам справедливости. Тем не менее пока что в ожидании подобной, счастливой для него, перемены судьбы, Джину Ги приходилось следовать за своим господином всюду, куда заносила последнего его бродячая фантазия. В этом Джоз Мерит не допускал никаких уступок. Добровольно или по принуждению, а слуга обязан был следовать за ним неукоснительно, хотя мог потом по желанию предаваться полной беспечности в пути. Таким именно образом совершалось передвижение этих двух существ на протяжении нескольких тысяч миль по Старому и Новому Свету, и результатом этого постоянного передвижения было пребывание их обоих в столице Южной Австралии.

   - Хорошо! О! Очень хорошо! - сказал в этот вечер Джоз Мерит. - Я полагаю, что мы приготовились?

   Совершенно непонятно было, почему обращался он к Джину Ги с подобным вопросом, имея в виду, что он должен был сам лично все приготовить. Тем не менее он никогда не забывал задать этот вопрос ради принципа.

   - Все готово десять тысяч раз! - неизменно имел обыкновение отвечать на подобный вопрос китаец, который никак не мог отвыкнуть от оборотов речи, принятых среди обитателей Поднебесной.

   - Чемоданы?..

   - Завязаны.

   - Оружие?..

   - В исправном состоянии.

   - Запасы провизии?

   - Вы сами, господин мой Джоз, поместили их на хранение на железнодорожной станции. Да к тому же, необходимо ли запасаться провизией, когда рано или поздно придется быть самому съеденным.

   - Быть съеденным, Джин Ги! Хорошо!.. Да!.. Очень хорошо!.. Вы все по-прежнему рассчитываете быть съеденным?

   - Это произойдет рано или поздно, и немного недоставало полгода тому назад, чтобы мы закончили наше путешествие в брюхе людоеда, а в особенности мне лично грозила подобная участь.

   - Вам лично, Джин Ги?

   - Да, мне лично, и по той простой причине,, что я жирный, тогда как вы, господин мой Джоз, вы тощи, и, несомненно, люди эти предпочтут меня вам.

   - Предпочтут вас?.. Хорошо!.. О! Очень хорошо.

   - Да притом, как известно, австралийцы явно предпочитают желтое мясо китайцев, гораздо более нежное, так как они питаются исключительно рисом и овощами.

   - А потому-то я усердно курил и уговаривал вас, Джин Ги, курить, - отвечал на это флегматичный Джоз Мерит. - Вам известно ведь, что людоеды не одобряют мяса курильщиков табака.

   Последняя рекомендация давно уже была принята осторожным жителем Поднебесной империи, который хотя и воздерживался от курения опиума, но зато неукоснительно уничтожал тот запас табака, который предоставлял в его полное распоряжение Джоз Мерит. Есть основания считать, что австралийцы, равно как и все собратья их по людоедству в других странах, питают непреодолимое отвращение к человеческому мясу, насыщенному никотином. На основании этого Джин Ги добросовестно принимал все меры к тому, чтобы постепенно сделаться несъедобным.

   Был ли, однако, такой случай, когда господину и слуге грозило уже выступить в качестве лакомого блюда в трапезе людоедов, но отнюдь не в качестве приглашенных? Да, такой случай в действительности был, и Джозу Мериту и его слуге не раз грозило закончить таким образом их бродячее существование. Десять месяцев тому назад в Квинсленде, к западу от Рокгамптона и Грасемэра, в нескольких сотнях миль от Брисбена, забрели они в местность, населенную племенами самых хищных людоедов. Можно сказать, что людоедство в этой местности явление постоянное. Не вступись за них местная вооруженная сила, пришлось бы Джозу Мериту и Джину Ги, попавшим в руки этих дикарей, неизбежно погибнуть. Вовремя освобожденные, они благополучно вернулись обратно в столицу Квинсленда, а оттуда в Сидней, откуда и прибыли на пароходе непосредственно в Аделаиду. Тем не менее все происшедшее не отвело англичанина от страсти подвергать опасностям собственную свою особу, а также и своего слугу, ибо он намеревался, по словам Джина Ги, посетить центральную часть Австралийского материка.

   - И все это ради какой-то шляпы! - воскликнул китаец. - Ай, ай! Когда подумаю только об этом, слезы капают у меня из глаз, наподобие дождевых капель, падающих на желтые хризантемы!

   - Когда же прекратится, наконец, это капание слез ваших, Джин Ги? - возразил на это Джоз Мерит, сдвигая брови,

   - Если вам удастся даже, господин мой Джоз, отыскать эту шляпу, то она будет уже вся в лохмотьях.

   - Довольно, Джин Ги!.. Слишком даже довольно!.. Воспрещаю вам выражаться так об этой шляпе, и безразлично о какой-либо иной!.. Слышите вы меня?.. Хорошо! Да! Очень хорошо! Если это будет продолжаться, я распоряжусь, чтобы вам дали от сорока до пятидесяти ударов камышовкой по пяткам ваших ног.

   - Мы не в Китае, - возразил на это Джин Ги.

   - И лишу вас пищи!

   - Я похудею.

   - Я отрежу косу вашу у самого черепа.

   - Отрезать мою косу?

   - Я лишу вас табака!

   - Бог Фо сохранит меня!

   - Он не сохранит вас!

   Угроза эта совсем смирила Джина Ги.

   О какой же шляпе шла речь и почему употреблял Джоз Мерит всю свою жизнь в поисках этой шляпы? Этот оригинал, как уже сказано было выше, был англичанином из Ливерпуля. Разве не встречаются подобные же субъекты и на берегах Луары, Эльбы, Дуная и Шельды, равно как и в местностях, по которым протекают Темза, Клайд или Твид? Джоз Мерит был очень богат и известен в Ланкастере и соседних графствах своей страстью собирателя. Он не собирал ни картин, ни книг, ни предметов искусства, ни даже безделушек. Отнюдь нет! Он собирал шляпы - целый музей головных уборов, имеющих историческое значение, служивших когда-либо мужчинам и женщинам, как-то треуголки, двууголки, каретки, клаки, цилиндры, каски, шапки с наушниками, береты, ермолки, тюрбаны, токи, митры, пуфы, представительские ступки, илантусы инков, средневековые хеннены, клобуки духовных лиц, головные украшения венецианских дожей и прочее и прочее - словом, сотни и сотни экземпляров в более или менее плачевном состоянии, ветхих, без тульи и полей. По его словам, в коллекции были замечательные исторические экземпляры: каска Патрокла, которая была на голове этого героя, когда последний был убит Гектором при осаде Трои, и берет Фемистокла, украшавший его голову в битве при Саламине, головные уборы Гальена и Гиппократа, шляпа Цезаря, унесенная ветром с его головы при переходе Рубикона, головные уборы Лукреции Борджиа во время трех ее свадеб со Сфорцею, Альфонсом д'Эсте и Альфонсом Арагонским, шапка Тамерлана, в которой он переправлялся через Синд, Чингис-хана, когда завоеватель этот разрушал Бухару и Самарканд, головной убор Елизаветы во время ее коронования и Марии Стюарт при побеге из Лоелевен-ского замка, Екатерины II во время ее коронования в Москве, Петра Великого, когда государь этот работал на Саардамской верфи, Мальбрука в битве при Рамили, Олая, короля Датского, убитого в Стеклестаде, Гесслера, которому не пожелал поклониться Вильгельм Телль, Уильяма Питта, ношенную в двадцатитрехлетнем возрасте, когда он стал главой кабинета министров, треуголку Наполеона I, ношенную им в битве при Ваграме, и еще сотни других, не менее замечательных. Более всего сокрушался он о том, что в его коллекции недоставало ермолки, украшавшей голову Ноя в тот день, когда ковчег остановился на вершине горы Арарат, равно как и шапки Авраама, когда этот патриарх готовился принести в жертву Исаака. Однако Джоз Мерит не отчаивался, веря, что когда-нибудь приобретет и эти сокровища. Что же касается головных уборов, которые, вероятно, носили Адам и Ева при изгнании из рая, то он уже отчаялся достать когда-либо таковые, ибо достойные доверия историки неопровержимо установили, что прародители наши имели обычай ходить с непокрытыми головами. Из приведенного перечня достопримечательностей музея Джоза Мерита можно судить о том, в каких чисто детских занятиях протекала жизнь этого оригинала. Это был вполне убежденный человек, нисколько не сомневавшийся в подлинности своих находок. Сколько потребовалось посетить стран, городов и деревень, перерыть лавок и ларей, посетить старьевщиков и скупщиков, израсходовать времени и денег, прежде чем добиться после розысков, длившихся в продолжение нескольких месяцев подряд, приобретения на вес золота какой-либо рваной тряпки! Он собирал дань со всей вселенной, лишь бы только завладеть каким-нибудь недоступным для других предметом.

   Исчерпав до дна все запасы Европы, Африки, Азии, Америки и Океании как непосредственно, так и с помощью своих доверенных лиц и агентов, он собирался исследовать Австралийский материк во всех сокровеннейших его тайниках.

   Для этого подвига существовала у него одна причина, которая, несомненно, не была бы признана достаточной для других, но которая представлялась лично ему чрезвычайно веской. Осведомленный о том, что бродячие племена Австралии охотно украшают свои головы мужскими и женскими шляпами - легко вообразить себе, в каком ужасном состоянии были эти шляпы, а с другой стороны, что целые транспорты этой рвани регулярно доставлялись в береговые порты, - он вывел из всего этого заключение о возможности напасть на какое-нибудь особо выгодное дело, придерживаясь выражений, усвоенных любителями древностей. Как раз в то время Джоз Мерит был во власти одной идеи, охвачен одним желанием, которое грозило совершенно лишить его рассудка, - да он наполовину уже и лишен был его: дело шло о том, чтобы отыскать одну шляпу, которая, по его словам, должна была увенчать всю его коллекцию.

  

   Что же представляло собой это чудо? Каким мастером древних или настоящего веков оно было сооружено? Чью королевскую, благородную, гражданскую или простонародную голову украшала она, и при каких обстоятельствах? Джоз Мерит никому еще не поведал пока этой тайны. Как бы то ни было, получив драгоценные указания и следуя им с рвением, достойным какого-нибудь Чингачгука или Чуткой Лисицы, он был непоколебимо убежден в том, что эта пресловутая шляпа после целого ряда предшествовавших злоключений заканчивала ныне жизненное свое поприще на голове какого-нибудь главы австралийского племени и, таким образом, вдвойне удовлетворяла своему назначению служить "покрышкой главы". Джоз Мерит решил, что только ему удастся добыть эту драгоценную покрышку, - дать за нее любую цену, какую ни потребуют, и даже похитить ее при отказе продать. Она должна была быть трофеем его компании, завлекшей его первоначально на юг материка. Но так как он потерпел неудачу при первой своей попытке, то ныне решил храбро подвергнуть себя настоящим опасностям экспедиции по Центральной Австралии. Вот по каким причинам приходилось Джину Ги подвергаться снова опасностям закончить свои дни в пасти людоедов, да каких еще людоедов! Самых лютых из всех тех, в пасть которых он мог попасть до того времени. В сущности говоря, надо признать, что слуга был сильно привязан к своему господину - привязанность двух уток, породы мандаринов, - столько же по расчету, сколько и по привычке.

   - Мы выезжаем завтра из Аделаиды с курьерским, - сказал Джоз Мерит.

   - На второй страже ночи?

   - Ну, на второй страже, коли хотите, это все равно, только примите меры к тому, чтобы все было приготовлено к отъезду.

   - Постараюсь, господин мой Джоз, но покорнейше прошу вас обратить внимание ваше на то, что я не владею десятью тысячами рук богини Куан-Ин!

   - Мне неизвестно - десять ли тысяч рук у богини Куан-Ин, - отвечал на это Джоз Мерит, - но я знаю, что вы лично владеете двумя руками, и прошу вас употребить их для моей службы.

   Несомненно, что и на этот раз Джин Ги не прибегал к помощи своих рук более энергично, чем имел обыкновение, предпочитая рассчитывать на вмешательство самого господина. Таким образом, оба оригинала покинули Аделаиду на следующий день, уносимые на всех парах по железной дороге к этим неведомым странам, в которых Джоз Мерит надеялся-таки отыскать наконец ту шляпу, которой недоставало в его коллекции.

   Несколько дней спустя после Заха Френа миссис Брэникен, в свою очередь, покинула столицу Южной Австралии. Том Марикс собрал отряд, состоявший из пятнадцати человек белых, служивших прежде в местных полициях, и пятнадцати туземцев, также служивших до того времени в полиции. Стража эта предназначалась для того, чтобы охранять караван от нападения бродяг, но не для того, чтобы воевать с племенем индасов. Не следует забывать, что было сказано Гарри Фельтоном: необходимо было найти средства выкупить капитана Джона, и напрасно было бы пытаться вырвать его силой из рук туземцев.

   В двух багажных вагонах были нагружены съестные припасы в количестве достаточном для пропитания более сорока человек в продолжение целого года. Ежедневно Долли получала письма от Заха Френа, в которых тот сообщал ей о каждом своем шаге. Купленные по распоряжению боцмана животные уже были собраны, так же как и проводники. Повозки стояли в станционных сараях, в ожидании ящиков со съестными припасами и тюков с платьем, посудой, платками, патронами - словом, со всем необходимым для экспедиции. Караван мог выступить два дня спустя по прибытии миссис Брэникен, которая назначила днем своего отъезда 9 сентября. Губернатор не скрыл от нее тех опасностей, которые придется ей испытать.

   - Опасности эти двоякого рода, миссис Брэникен; одни из них от свирепых племен, кочующих в этих местностях, которыми мы не владеем, а вторые - от естественных условий путешествия. В совершенно пустынной, безводной местности вам придется испытать ужасные страдания. И я думаю, что было бы предпочтительно выступить попозже, к концу знойного периода.

   - Я все это знаю, - отвечала на это миссис Брэникен, - и ко всему подготовлена. Со времени своего отъезда из Сан-Диего я изучала Австралийский материк, прочла и несколько раз перечитала описания всех путешествий по исследованию этого материка, отчеты Бурка, Стюарта, Джильса, Форреста, Стурга, Грегори и Варбуртона. Я читала также отчет смелого Дэвида Линдсея, которому удалось с сентября 1887 по апрель 1888 года пройти по Австралии с севера - от порта Дарвина, на юг - до Аделаиды. О, мне очень хорошо известно, какие предстоят трудности и опасности. Но я иду туда, куда призывает меня долг.

   - Исследователь Дэвид Линдсей, - отвечал губернатор, - ограничился тем, что прошел по исследованным местностям, вдоль которых была проведена уже телеграфная линия, пересекающая материк. И поэтому им взяты были с собой только один молодой туземец и четыре вьючные лошади. Вам же, миссис Брэникен, разыскивающей бродячие племена, придется направлять караван в сторону от этой телеграфной линии и углубиться внутрь материка.

   - Я пойду до места, где находится Джон. То, что совершено было Дэвидом Линдсеем и его предшественниками ради интересов культуры, науки и торговли, я совершу ради освобождения моего мужа. Со времени его исчезновения, вопреки всеобщему мнению, я утверждала, что Джон Брэникен жив, и оказалась права. Я употреблю полгода, быть может, год, если это потребуется, и исследую эти местности, твердо убежденная, что найду его. Я рассчитываю на преданность моих товарищей, господин губернатор, и наш девиз будет: никогда не отступать!

   - Девиз этот принадлежит дому Дугласов, и я не сомневаюсь в том, что он приведет вас к цели.

   - Да... с Божьей помощью!

   Миссис Брэникен попрощалась с губернатором, выразив ему признательность за оказанное ей содействие. Вечером того же дня, 9 сентября, она покинула столицу Южной Австралии. Австралийские железные дороги превосходно оборудованы: комфортабельные вагоны бесшумно и без всяких толчков катятся по рельсам благодаря прекрасному содержанию пути. Поезд состоял из шести вагонов, включая и два багажных. Миссис Брэникен занимала особое купе вместе с женщиной, по имени Гарриет, по происхождению наполовину англичанкой, наполовину туземкой, которую она приняла к себе на службу. Том Марикс и остальные люди охранного отряда размещались в других отделениях. Поезд останавливался только на главных станциях. Выйдя из Аделаиды, он направился в Гоулберн. С правой стороны пути возвышались горы, покрытые лесом, которые находятся в этой части территории. Австралийские горы вообще невысокие, не более двух тысяч метров над поверхностью моря, и расположены большей частью по окружности материка. Они весьма давнего геологического образования, так как состоят из гранитов и силлурийских напластований.

   Железнодорожный путь благодаря неровностям почвы извивался змеей и проходил то по длинным ущельям, то среди густых лесов, в которых произрастает поразительно большое количество разновидностей эвкалиптового дерева.

   Начиная с Гоулберн, узловой станции, от которой идет ветка к Грит-Бенд, река Муррей образует излом по направлению к югу. Пройдя его и идя вдоль границы округа Лэйт, поезд очутился в округе Стенли, на 34 параллели. Так как наступила уже ночь, то нельзя было увидеть последней вершины горы Брайант, наиболее возвышенной в горной цепи, которая тянется к востоку от железнодорожной колеи. Начиная с этого пункта горный кряж остается на западе и рельсовый путь пролегает у подошвы этой цепи. Отроги их заканчиваются у берегов озера Торренс, имеющего, вероятно, сообщение с заливом Спенсера, глубоко врезающегося в австралийский берег.

   На следующий день с восходом солнца поезд прошел мимо отрогов Флиндерс-Ренжес, среди которых возвышается гора Серл. Миссис Брэникен разглядывала все эти новые для нее места из окна своего вагона. Так вот какова она, эта Австралия, "земля парадоксов", центральная часть которой - обширная котловина, расположенная ниже уровня моря, где водные потоки, получающие свое начало большей частью из песков, мало-помалу заволакиваются песком до впадения в море, где ощущается недостаток влаги как в воздухе, так и в почве, где живут самые странные в мире животные, где кочуют свирепые племена в местностях, расположенных в центральных и западных частях страны. Там далее, на севере и западе, расположены эти бесконечные пустыни земли Александра и Западной Австралии, где экспедиция намеревалась искать следы капитана Джона.

   Куда предстояло направить путь экспедиции с того момента, как она оставит за собой последние населенные пункты?

   Возникало сомнение, жив ли Джон и не съеден ли он дикарями, но миссис Брэникен отвергала эту мысль на основании слов Гарри Фельтона.

   Примером тому, что дикари иногда берегут своих пленных, мог служить исследователь Уильям Классен, который исчез 38 лет тому назад и которого все-таки считали живым, хотя он и находился в плену у одного из племен Северной Австралии!

   Поезд шел между тем вперед. Проведенная несколько далее на запад, железная дорога обогнула берег озера Торренс, изогнутого наподобие лука, длинного и узкого, около которого впервые яснее обозначаются волнообразные возвышенности Флиндерс-Ренжес. Было жарко. Температура в этой местности в это время года соответствовала температуре в северном поясе в марте - в тех странах, через которые проходит 30 параллель, как, например, Алжир, Мексика и Кохинхина. Можно было опасаться дождей или даже одной из тех гроз, которые караван тщетно будет желать и о ниспослании которых страстно будет молить, как только экспедиция углубится в долины центральной части материка. Миссис Брэникен прибыла к 3 часам пополудни на станцию Фарина-Таун. Станция эта - пока конечная, но инженеры уже заняты дальнейшим продолжением колеи на север.

   Зах Френ и его люди поджидали миссис Брэникен на платформе. Все они встретили ее с выражением большой к ней симпатии и почтительным радушием.

   Почтенный боцман был тронут до глубины души. Прошло двенадцать, целых двенадцать дней, в продолжение которых ему не приходилось видеть супругу капитана Джона. Долли, в свою очередь, была очень счастлива тем, что снова свиделась со своим другом, на преданность которого могла вполне положиться. Она улыбнулась, пожимая ему руку, - она, которая почти разучилась улыбаться.

   Миссис Брэникен не было необходимости оставаться на этой станции. Зах Френ проявил массу энергии. Подвижной состав, собранный им, заключался в четырех повозках, запряженных волами, с проводниками, двух бричек, запряженных парой добрых коней, каждая с особым кучером.

   Повозки уже были загружены. По выгрузке вещей из багажного вагона все могло считаться законченным и повозки могли двинуться в путь. На погрузку же должно было потребоваться не более одних - полутора суток. Миссис Брэникен тотчас же подробно осмотрела все. Том Марикс одобрил все принятые Захом Френом меры. Возможно было рассчитывать без труда добраться при хороших погодных условиях до границы той местности, в которой кони и волы легко отыщут себе подножный корм, а главное - воду, добыча которой будет представлять существенные затруднения в пустынях центральной части материка.

   - Миссис Брэникен, - сказал Том Марикс, - пока мы будем придерживаться телеграфной линии, мы не будем испытывать затруднений и животные не будут страдать от лишений. Но когда мы отойдем от нее и караван направится к западу, нам придется заменить коней и волов верблюдами. Только этим животным не страшны обожженные солнцем степи.

   - Я знаю это, Том Марикс, - отвечала Долли, - и доверяю вашей опытности.

   - Не забывайте только, сударыня, - добавил Том Марикс, - что со станции Алис-Спрингс начнутся настоящие трудности нашей экспедиции.

   - Мы поборем их! - отвечала Долли.

   Следуя намеченному плану, первая часть пути, около трехсот пятидесяти миль, должна была совершиться на лошадях и волах, причем лошадьми пользовались одни белые из конвоя, туземцы же совершали путь пешком. Но это не было для них обременительно, так как благодаря лесистой местности все путешествие совершалось медленно. Дальше, в Алис-Спрингс, волы и кони заменялись верблюдами, которые опять отдавались в распоряжение европейцев, причем на них возлагалась обязанность производить разведку и отыскивать редкие в этой местности колодцы.

   К слову сказать, со времени разведения верблюдов в Австралии все путешествия вглубь страны совершаются на них, и если бы имели их в своем распоряжении первые исследователи, они не испытывали бы столько лишений и страданий.

   Этих полезных животных впервые привез в Австралию в 1866 году некто Эльдер, и они сразу акклиматизировались и стали быстро размножаться.

   Несомненно, только благодаря верблюдам удалось полковнику Варбуртону благополучно завершить смелую экспедицию, которая начата была из Алис-Спрингс и закончилась в Рокботе, на морском берегу земли Уита, в Николь-Вей. Если впоследствии и удалось Дэвиду Линдсею пересечь материк с севера на юг исключительно лишь с вьючными конями, то успех этот объясняется тем, что он не отдалялся от тех местностей, по которым прошла телеграфная линия, где он свободно доставал необходимые фураж и воду. Зах Френ не мог не рассказать при обсуждении предстоящего пути о своей недавней встрече.

   - А знаете, миссис Брэникен, что нас опередили по дороге в Алис-Спрингс?

   - Опередили, Зах?

   - Да, не припоминаете ли вы англичанина и его китайца-слугу, которые следовали на "Брисбене", от Мельбурна до Аделаиды?

   - Да, припоминаю, - отвечала Долли, - но пассажиры эти высадились в Аделаиде. Разве они там не остались?

   -- Нет. Три дня тому назад Джоз Мерит, так зовут его, прибыл в Фарина-Таун по железной дороге. Он даже подробно осведомлялся у меня обо всем, относящемся к нашей экспедиции, и все говорил: "Хорошо!.. О! Очень хорошо!" - тогда как китаец его, покачивая головой, казалось, думал: "Скверно!.. О! Очень скверно"! Затем они оба на следующий же день покинули Фарина-Таун, направляясь к северу.

   - А на чем же они путешествуют? - спросила Долли.

   - Выехали они оттуда на лошадях, но намерены, по прибытии на станцию Алис-Спрингс, так сказать, заменить свои паровые лодки на парусные, то есть сделать то же, что имеем в виду и мы.

   - Англичанин этот какой-нибудь исследователь?

   - Не думаю, он, скорее, похож на чудака и маньяка, так себе, что-то вроде юго-западного ветра.

   - А он не говорил о целях своего путешествия?

   - Он не сказал о том ни одного слова. Полагаю, однако, что он не намеревается один со своим китайцем рисковать удаляться от обитаемых частей этого округа. Желаю ему счастливого путешествия! Быть может, мы снова свидимся с ним в Алис-Спрингс.

   На следующий же день, 11 сентября, к пяти часам пополудни все было готово. Среди припасов были мясные консервы и прессованные овощи наилучших американских фирм, мука, чай, сахар и соль, не считая лекарств, заключавшихся в аптеке. Был запас виски, джина и водки в бочонках, которые должны были перейти на спины верблюдов. Запас табака был тоже значителен, так как рассчитан был служить не только для потребностей участников экспедиции, но также и в качестве предмета обмена с туземцами, среди которых он пользуется разменной монетой. Водной и табаком можно купить целые племена Западной Австралии. Выкуп капитана Джона заключался в значительной партии табака, нескольких кипах ситца и огромного количества разных мелких вещей.

   Что же касается лагерных принадлежностей, как-то: палаток, одеял, сундуков, в которых помещались лично принадлежащие миссис Брэникен и Гарриет белье и платья, так же как и вещи, принадлежащие Заху Френу и начальнику охраны, кухонная посуда, керосин, патроны, - то вся эта поклажа размещена была на повозках, которые должны были тащить волы.

   Оставалось лишь дать сигнал к выступлению.

   Нетерпеливо ожидавшая этого момента, миссис Брэникен назначила выступление на следующий же день. Решено было, что караван снимется с рассветом со станции Фарина-Таун и направится к северу, придерживаясь направления Оверлэндской телеграфной линии.

   В 9 часов вечера Долли и Гарриет в сопровождении Заха Френа вернулись в дом, который занимали вблизи станции. Они собирались уже разойтись по своим комнатам, как послышался легкий стук у входной двери.

   Зах Френ направился к выходу и, открыв дверь, не мог удержаться от восклицания.

   Перед ним стоял юнга с "Брисбена", с небольшим узелком под мышкой и шляпой в руке.

   Казалось, Долли знала, кто именно постучался! Да это и было так в действительности! Хотя она и не ожидала снова увидеть этого мальчика, но, вероятно, думала, что он будет искать случая снова встретиться с ней... Как бы то ни было, независимо от ее воли уста ее сказали еще ранее, чем она увидела его: Годфрей!

   Годфрей прибыл полчаса тому назад с поездом из Аделаиды.

   За несколько дней до отправления парохода юнга попросил расчет у капитана "Брисбена" и, получив его, высадился на берег. Очутившись на берегу, он и не пытался заявиться в гостиницу на Кинг-Уильям-стрит, где остановилась миссис Брэникен. Но много раз, совершенно незаметно, следовал он за нею, не пытаясь заговорить с ней. Осведомленный обо всем свершившемся, он знал об отъезде Заха Френа в Фарина-Таун для снаряжения каравана. А затем, узнав об отъезде миссис Брэникен из Аделаиды, тотчас же решил присоединиться к ней.

   Чего же, собственно, желал Годфрей и чем вызвано было его появление?..

   Войдя в дом, он очутился перед миссис Брэникен.

   - Это вы... дитя мое... Вы, Годфрей? - сказала она, взяв его за руку.

   - Да, это он, и что ему нужно? - пробормотал Зах Френ, не скрывая своего неудовольствия.

   - Что мне нужно? - отвечал Годфрей. - Я желаю следовать за вами, как бы далеко вы ни отправились, и никогда не расставаться более с вами. Я желаю отправиться вместе с вами на поиски капитана Джона, отыскать его и привезти его обратно в Сан-Диего, вернуть его друзьям и родине.

   Долли не в состоянии была более удержаться. Черты лица этого ребенка так живо напоминали ей черты ее Джона!

   - Хорошо, дитя мое, хорошо! - воскликнула она и порывисто прижала его к сердцу.

  

   Караван выступил в путь 12 сентября на рассвете. Погода была хорошая, зной умеренный вследствие легкого ветра с моря.

   Теплый период прочно устанавливался на 31 параллели в это время на всем пространстве Австралийского материка.

   Исследователям слишком хорошо известно, как опасны летние месяцы, когда зной не умеряется в центральных долинах ни дождем, ни тенью деревьев.

   Несомненно, жаль было, что обстоятельства не позволили миссис Брэникен предпринять экспедицию на пять или шесть месяцев раньше,

   Легче было бы выносить все тяжести подобного путешествия зимой. Гораздо безопаснее морозы, во время которых ртуть в термометре опускается ниже 0°, чем жара, во время которой ртутный столбик показывает в тени 40°.

   Ранее, в мае, испарения обращаются в обильные ливни, ручейки снова оживают, колодцы наполняются, и не приходится делать суточных переходов для отыскания питьевой воды под палящим солнцем, австралийская пустыня более тяжела для караванов, чем африканская Сахара: в последней есть оазисы, тогда как первая по всей справедливости может быть названа страной жажды.

   Миссис Брэникен не приходилось, однако, выбирать ни времени, ни места. Она тронулась в путь, потому что это было необходимо, и приготовилась ко всем опасностям климата, так как нельзя было избежать их.

   Нельзя было терять ни минуты, чтобы отыскать капитана Джона, вырвать его из рук туземцев, хотя бы ей и пришлось поплатиться за это своей жизнью, как это пришлось Гарри Фельтону. Нельзя было не согласиться, однако, с тем, что экспедиция ее не была обречена на те страдания, которые вытерпел этот несчастный, так как она организована была с таким расчетом, чтобы одолеть всякие препятствия, насколько это возможно для человека.

   Личный состав экспедиции, увеличившийся на одного человека с прибытием Годфрея, уже известен.

   Остановлен был следующий порядок во время переходов к северу от Фарина-Таун," по лесам и вдоль ручейков, где не могло быть никаких серьезных опасностей.

   Впереди выступали 15 австралийцев, одетых в шаровары и казакины из полосатой бумажной материи, в соломенных шляпах и босиком, каждый с оружием, с сумкой, заключавшей в себе патроны; они составляли авангард под предводительством одного европейца, исполнявшего обязанности разведчика.

   Вслед за ними ехали миссис Брэникен с Гарриет, в бричке, запряженной парой лошадей, с кучером-туземцем. Приделанный к легкому экипажу верх, который мог быть спущен, укрывал их во время дождя или грозы. В следующей бричке помещались Зах Френ и Годфрей. Видя искреннюю привязанность юнги к миссис Брэникен, боцман на первых порах хотя и был очень недоволен его появлением, тем не менее вскоре совершенно переменился и полюбил юношу. За ними следовали по порядку четыре повозки, запряженные волами, с четырьмя погонщиками; приходилось равнять ход всего каравана с ходом этих животных, которые хотя и недавно появились в Австралии, тем не менее быстро вошли в употребление и в полевых работах, и для перевозки тяжестей.

   По бокам и позади маленького отряда следовала охранная стража Тома Марикса, одетая, как и их начальник, в шаровары, вдетые в голенища длинных сапог, в шерстяные казакины, стянутые в талии, в белых легких касках, со скатанной легкой резиновой накидкой через плечо; вооружены они были одинаково с туземцами. Люди эти следовали верхом, и в их обязанности входила разведка пути и выбор места для привалов.

   Караван мог при подобных условиях делать не более тринадцати миль в день, ибо приходилось идти по каменистой почве через густые леса, где повозки могли следовать с большими затруднениями.

   При таких условиях нужно было дней тридцать, чтобы пройти около трехсот пятидесяти миль от Фари-на-Таун до Алис-Спрингс. Таким образом, нельзя было добраться до этой станции ранее первой трети октября.

   Покинув Фарина-Таун, экспедиция имела возможность следовать на протяжении нескольких миль вдоль земляных работ, произведенных уже для продолжения рельсовой колеи.

   Миссис Брэникен интересовалась всем относящимся к маршруту и подробно расспрашивала Тома Марикса о телеграфной линии, вдоль которой они продвигались.

   - В тысяча восемьсот семидесятом году, - отвечал Том Марикс, - колонисты задумали прокладку этой линии между портом Аделаида и портом Дарвина. Линию эту повели настолько успешно, что она была уже закончена к середине тысяча восемьсот семьдесят второго года.

   - Разве не представилось необходимостью произвести предварительные изыскания?

   - Совершенно верно, и изыскания эти к востоку и западу произведены были уже на десять лет раньше, в тысяча восемьсот шестидесятом и шестьдесят первом годах, Стюартом, одним из наших самых смелых исследователей.

   - А кто провел эту линию? - спросила миссис Брэникен.

   - Столь же смелый, сколько и сведущий инженер Тодд, директор почт и телеграфов в Аделаиде, который пользуется всеобщим уважением в Австралии.

   - Нашел ли он здесь, на месте, весь необходимый ему материал?

   - Нет, сударыня, ему пришлось выписывать из Европы изоляторы, проволоку и даже телеграфные столбы. А в настоящее время колония в состоянии оборудовать какое угодно промышленное предприятие.

   - И туземцы допустили производство работ без всяких помех?

   - В самом начале они не только мешали работам, но и делали все возможное, чтобы испортить каждый столб. Они уничтожали материалы, проволоку, спиливали телеграфные столбы, и поэтому приходилось на протяжении почти трех с половиной тысяч верст содержать строгую охрану; невзирая на то, что стычки заканчивались неудачно для туземцев, они все-таки добивались своих целей, и мне думается, что пришлось бы в конце концов бросить начатое дело, если бы Тодду не пришла в голову очень удачная, можно сказать гениальная мысль. Завладев несколькими старшинами туземных племен, он распорядился подвергнуть их действию сильного электрического тока, что навело на них такой страх, что товарищи их боялись с того времени даже близко подходить к страшным для них столбам и проволокам. Это дало возможность закончить телеграфную линию, и она действует ныне вполне исправно.

   - Разве линия не охраняется особыми агентами?

   - Особыми агентами - нет, но она охраняется стражей, которую мы называем здесь "черной полицией".

   - Полиция эта никогда не появляется в центральных и западных местностях?

   - Никогда или по крайней мере весьма редко. Здесь столько преступников и бродяг, за которыми приходится охотиться, что полиции нельзя отлучаться далеко.

   - Но тогда почему же не направили эту "черную полицию" по следам индасов, когда стало известно, что капитан Брэникен у них в руках?.. А это продолжается уже целых девять лет?!

   - Вы забываете сударыня, что об этом стало известно нам и даже вам лично через Гарри Фельтона всего несколько недель тому назад!

   - Да, это верно, - сказала Долли, - только несколько недель тому назад.

   - Впрочем, мне известно, - продолжал Том Марикс, - что "черная полиция" получила предписание исследовать местность в земле Тасмана и что предстоит отправка туда довольно значительного отряда; но я очень опасаюсь, однако... - Том Марикс вовремя остановился, и миссис Брэникен не заметила его смущения.

   Необходимо сознаться, что, хотя Том Марикс принял решение до конца выполнять принятые на себя обязанности, он тем не менее весьма сомневался в благополучном исходе предпринятой экспедиции. Ему известно было, насколько неуловимы эти кочующие племена Австралии. А потому он не мог разделять ни пламенной веры миссис Брэникен, ни убеждений Заха Френа, ни инстинктивной уверенности Годфрея. Однако, как сказано, он намерен был добросовестно исполнять свои обязанности.

   Вечером 15 августа, обогнув холмы Дерой, караван расположился на ночлег в местечке Бурлу. По направлению к северу вдали виднелась вершина горы Маунт Этрекшен, позади которой тянутся долины, называемые Иллюзьонс-Пленс. Из сопоставления этих названий приходится вывести заключение, что, если гора притягивает, то долина - обманчива. Надо заметить, что на географических картах Австралии сплошь и рядом встречаются названия, которые заключают в себе понятия физического и духовного мира. Телеграфная линия делает в Бурлу крутой поворот, почти под прямым углом, по направлению к западу, пересекая ручей Кабана-Крик, на расстоянии около двен