Уоллес Эдгар - У трех дубов

ign="justify">   - Проводите его сюда.

   - Он не совсем в порядке, сэр, - колеблясь сказала горничная.

   - Это значит, что он слегка на взводе? Делать нечего, ведите.

   В комнату вошел сутулый человек с неприятным и хитрым выражением лица. Он остановился в дверях, держа свою фуражку в руках, и стоял там, пока Сократ не пригласил его сесть.

   - Ну, Гритт, что у вас там?

   - Сколько причитается за обнаружение убийцы? - Его хриплый голос выдавал, что он выпил несколько больше, чем требовалось для утоления жажды.

   - В данном случае сумма не назначена; однако обычно каждый, кто предоставит ценную информацию, получает вознаграждение.

   - Прекрасно, - прохрипел Гритт. - Я его должен получить, ибо знаю, кто совершил убийство.

   - Вы знаете, кто убийца? - крикнул Штейн и в пылу какого-то непонятного азарта перегнулся к нему через стол.

   - Конечно. Почему бы и нет?

   - Кто? - с непоколебимым хладнокровием спросил Сократ.

   - Мой хозяин, мистер Джефри. Я могу доказать это.

   Если Гритт рассчитывал произвести сенсацию, то ожидания не разочаровали его. Штейн с открытым ртом опустился обратно на стул, и даже у Сократа заблестели глаза.

   - Вы сможете доказать это? - мягко спросил он.

   - Конечно, могу это сделать без всякого труда, - продолжал важничать Гритт. - Во всяком случае я знаю, что этому предшествовало и что он перед этим говорил. Это произошло после прихода молодой дамы. Я как раз в это время чистил обувь в сарае для садового инвентаря...

   - Немного ума нужно для такого занятия, - критически заметил Сократ. - Продолжайте.

   - Я должен был, собственно говоря, позаботиться об этом раньше, - признался садовник. - Но встретил приятеля после обеда в "Красном льве"...

   - Достаточно, - остановил его Сократ. - Значит, вы говорите о предпоследней ночи? В остальном я в курсе дела.

   Гритт кивнул.

   - Правильно. Как раз когда я заносил обувь в дом, туда вошла, слегка хромая, одна молодая особа. Отчего она хромала - не знаю.

   Очевидно, до него еще не дошло известие о потерянной туфле, но ни Смит, ни Штейн не восполнили этот пробел в его показаниях.

   - Однако мне не повезло с моей начищенной обувью. Кухарка ненароком закрыла заднюю дверь на ключ, и мне не оставалось ничего другого, как вернуться обратно в сарай. Тут же из дома вышел хозяин и прошел так близко от меня, что я мог похлопать его по плечу. Но я этого не сделал, - сострил он и ухмыльнулся своим словам.

   - Дальше, - торопил его Сократ.

   - В сарае у меня были бутылки с пивом, и когда я выпил, мне пришло в голову, что лучше всего будет пробраться в дом, пока не вернулся старик. Надо вам сказать, сэр, что окно в кабинете, как правило, было всегда открыто, и я частенько пользовался этим, чтобы пробраться в дом, когда дверь оказывалась запертой. Когда я подошел к окну и заглянул внутрь кабинета, то увидел, что на софе, завернувшись в одеяло, лежит молодая дама, мисс Мендель, и читает книжку. Ай, ай, - подумал я, - эта дорога для меня закрыта.

   Сильная отрыжка прервала его слова.

   - Пока я это все соображал, - продолжал он, - вдруг раздался выстрел, которым молодая дама не слышала, она продолжала читать книжку. Мне сделалось не по себе. Браконьер в это время?.. Не может быть. Я понял, что мне надо быть осторожным, забрался в лавровые кусты около входных дверей и стал выжидать.

   Четверть часа спустя у подъезда захрустел гравий и появился мой хозяин. Я имел возможность его хорошенько рассмотреть. Его вид настолько напугал меня, что я буквально остолбенел: лицо было совершенно белым, белее не бывает, он что-то бормотал про себя.

   - А каким образом вы могли в темноте рассмотреть его лицо? - прервал Сократ.

   - Так ведь над дверью есть большое, в форме полумесяца, окно, а в холле горела лампа. Стало быть, я мог его видеть, - козырнул своим неопровержимым доказательством Гритт.

   - Вы слышали, что он говорил?

   - Еще как! Я отчетливо слышал: "Наконец, наконец тебя поймали и окончательно повесили". Затем он остановился на пороге у двери, вытащил из кармана револьвер и долго прицеливался куда-то вдаль, пока не спрятал его обратно в карман. Потом он снова вытащил его, чтобы переломить ствол. Вы знаете, сэр, точно так, как преломляют ствол охотничьего ружья... Что он при этом бормотал, я не понял. Наконец он снова спрятал его в карман и вошел в дом.

   - Хорошо, Гритт, - сказал Сократ. - Можете идти, я найду вас в ближайшее время.

   Садовник вышел спотыкаясь, и его тяжелые неверные шаги долго звучали по коридору.

   - Он в ваших руках, Сок. Теперь-то он ваш, - горячился Штейн.

   - Мой? - передразнил его Смит смеясь. - Почему же, во имя всего святого, он мой?

   - Да ведь совершенно ясно, что убийца бедного Джона не кто иной, как Джефри.

   - Нет. Ясно только то, что он видел убийство.

   - А револьвер?

   - Это была обычная модель. Гритт ведь описал, как Джефри преломлял его и...

   - Разве он не мог этим оружием пристрелить человека? - нетерпеливо перебил его Штейн.

   - Конечно, - уступил ему Сократ. - Только Мендель был застрелен автоматическим пистолетом тридцать пятого калибра, ствол которого не преломляется посередине. Что касается Джефри, то я сегодня же вечером постараюсь узнать у него, что он видел и слышал у трех дубов в ту ночь, когда был убит Джон Мендель.

  

   В Скотленд-Ярде служил один человек, живущий в прошлом. Он проживал среди затхлых гор, состоящих из газет, и находил радость в том, что вызывал в памяти забытые события прошлой жизни. Каждая мельчайшая деталь, каждый клочок вещественных доказательств по делам, которые проходили десять лет назад, были ему памятны и известны. Этому-то человеку и написал Сократ длинное спешное послание. Он его уже заканчивал, когда Молли и его брат вернулись от мистера Джефри. Оба были так заняты друг другом, что рассерженный этим Боб Штейн ушел домой.

   Позже, во второй половине дня, произошел знаменательный визит нотариуса Менделя, сообщившего безмолвной Молли, что все состояние ее отчима отныне принадлежит ей. Завещание было очень старое, составленное в год его женитьбы на ее матери, которая поставила перед ним условие: завещать все дочери.

   Это была серьезная новость, поскольку Джон Мендель оставил этот мир очень богатым человеком.

   С глазу на глаз с Сократом нотариус отметил, насколько мало реальное положение вещей соответствовало вкусам и характеру Джона Менделя: он не намеривался вообще что-нибудь оставлять Молли.

   - Что он хотел делать со своим имуществом, я не знаю, много раз он откладывал, не решался принять окончательное решение. Мисс Темальтон, вероятно, растрогана этим великодушием своего отчима. Я думаю, что нам не стоит лишать ее веры в это?

   Сократ с ним согласился. Молли так и не узнала, что Джон Мендель совершил преступление, - состряпал фальшивое свидетельство о смерти ее отца, чтобы уговорить мать Молли выйти за него замуж.

   Ужин из-за присутствия нотариуса затянулся надолго. Когда нотариус попрощался и ушел, собираясь уехать в Лондон последним поездом, пробило десять часов. Сократ обратился к брату:

   - Жаль, что так поздно для моего визита к Джефри.

   - О! - воскликнул пораженный Лексингтон. - Ты хотел его допросить?

   - Да. Что ты думаешь о нем?

   - Мне он кажется очень порядочным человеком.

   Они медленно прохаживались перед гостиницей, куря сигареты.

   - Совсем забыл, - внезапно сказал Лексингтон, - там наверху для тебя лежит пакет, который пришел с вечерней почтой.

   - Где?

   - Я его оставил в комнате.

   Сократ побежал наверх по лестнице. Пакет он нашел на буфете.

   - Что это за растрепанная книга? - удивилась Молли, оторвавшись от чтения, когда он развязал пакет.

   - Это самый лучший географический атлас Англии, - объяснил Сократ, поспешно перелистывая страницы. Она поднялась и со сдержанным зевком захлопнула свою книгу.

   - Вы ищите какое-нибудь определенное место?

   - Да, царство сна, куда все хорошие дети должны отравляться вовремя. Полагаю, моя милая барышня, что и вам пора спать.

   - На этот раз я совершенно согласна с вами, мистер Смит.

   - В один прекрасный день, я думаю, вы будете просто называть меня Сок, - пробормотал он, однако недостаточно тихо, чтобы она его не услышала.

   - Почему?

   - Ты знаешь почему, Лекс? - обратился он к Лексингтону.

   Лексингтон неодобрительно посмотрел на брата.

   - Не обращайте внимания, Молли, - сказал он. - Мой брат просто шутит. Я провожу вас до дверей вашей комнаты.

   - Конечно, ведь с ней может что-нибудь случиться, если ты не проводишь, - невинным голосом крикнул вслед ему Сократ, но дверь громко захлопнулась прежде, чем он успел договорить.

   Четверть часа спустя Лексингтон снова появился.

   - Мы немного погуляли по улице.

   - Я так и думал, - ответил его брат, разглядывая оба ключа, извлеченных из сгоревшего письменного стола, - "Лужа.. на.. лужа.. на.." - Он дотронулся пальцем до обгоревшей бумажки.

   - А может быть, это название какой-нибудь деревни, Сок?

   - Я надеюсь на это. Есть целый ряд местечек с названиями, связанными с лесом, пустошью или болотами. Однако ни одно из них не связано с лужей. Это, должно быть, ферма или местность, где фермы носят такие забавные названия. Это, вероятно, графство Девоншир. Я загадал, что это может быть "Лужа на болоте".

   - Почему ты так настойчиво стремишься разгадать это?

   - Потому что Джон Мендель держал это название в тайне и хранил ключи в потайном ящике своего письменного стола.

   - А что же ты собираешься теперь делать?

   - Утром сделаю запрос крупнейшему маклеру по земельным участкам в Девоншире и попрошу его сообщить мне, имеется ли такое название, как "Лужа на болоте". Если мне не повезет там, я попытаюсь попробовать поискать в лесах Суссекса или, наконец, в Финляндии. Черт его знает, почему люди не дают своим фермам нормальные названия. Ну, на сегодня хватит! Может, пройдемся по свежему воздуху? Согласен, конечно, что я некрасив, стар, и моя рука, которую ты так редко пожимаешь, груба и мозолиста по сравнению с...

   - Я не пожимаю ничьих рук, Сок, - вспылил Лексингтон. - И вообще твои поддразнивания начинают меня раздражать.

   - Пойдем, маленький соблазнитель. Мы пройдемся к месту пожара. Может быть, там на нас снизойдет просветление.

   Они отправились в путь. Дождь прекратился, и в лунном свете все еще змеились вверх тонкие белые струи дыма от руин. Только павильон стоял совершенно невредимым среди этого пепелища.

   - Ты серьезно думаешь, Сок, что Джефри что-либо знает об убийстве?

   - Я совершенно уверен, - был ответ, который очень поразил Лексингтона, так как он ничего не знал об обвинении Гритта.

   Сократ вкратце поведал брату о заявлении садовника и закончил:

   - У меня нет сомнения в том, что Джефри является свидетелем убийства Менделя. И то, что я услышал от Молли за ужином, подтверждает показания Гритта в каждом его слове. Джефри, сказала она, вышел из дома, чтобы найти человека, который ее напугал. Она же в то время лежала на софе, читая книгу, и слышала шаги Гритта по гравиевой дорожке.

   - Да, но не выстрел?

   - Нет, она его не слышала. Это и понятно. Окно этой комнаты выходит на север, а выстрел прозвучал на юго-востоке, кроме того...

   Братья замерли, как вкопанные.

   Звук выстрела, пугающе отчетливый, прозвучал в тишине ночи и заставил их остановиться.

   - Револьверный выстрел, - прошептал Лексингтон, и его сердце забилось быстрее.

   - Нет, это был выстрел из автоматического пистолета, судя по звуку, - возразил Сократ. - И он прозвучал в направлении трех дубов.

   Он извлек из кармана маленький фонарик и направил луч света вдоль изгороди.

   - Тропинка тут. Теперь спокойно, Лекс.

   Как по волшебству, у него в правой руке появился крупнокалиберный пистолет с коротким стволом. Он двинулся вдоль извилистой тропинки. Но через несколько метров умерил свой шаг и выключил фонарик, когда дорога углубилась в заросли кустов.

   Возле большого сука, отчетливо видимого на фоне бархатно-голубого неба, он на секунду остановился. Не слышно было ни одного звука, кроме его дыхания. Осмотрев вокруг землю при помощи фонаря, он осторожно двинулся дальше.

   - Великий Боже! - внезапно прошептал он.

   Это было то же самое "великий Боже", которое он уже однажды употребил на этом самом месте и при тех же самых обстоятельствах. Под суком, раскинув руки, неподвижно лежал человек вниз лицом.

   - Джефри! - крикнул Сократ, нагнувшись, чтобы перевернуть тело.

   И тогда где-то совсем рядом резко прозвучал сумасшедший хохот и пронзительный крик... Крик, от звука которого озноб пробежал по спине Лексингтона. Свет фонаря его брата осветил кусты вокруг, но ничего не было видно.

   - Выходите, или я буду стрелять! - крикнул в темноту Сократ.

   Просвистевшая пуля зацепила его волосы и немного опалила их, но он успел засечь вспышку, и его пистолет ответил дважды. Послышались шорохи в ветвях...

   Оба брата ринулись в кусты, обшарили их вдоль и поперек. Все было напрасно, неизвестный исчез. Четверть часа спустя, прекратив поиски, они вернулись обратно к трем дубам. Здесь их ожидала величайшая за этот вечер неожиданность. Тело Теодора Кеннер Варба, то есть Джефри исчезло.

  

   - Благодарение Богу, она не знает, что это ее отец, - сказал Сократ после минутного раздумья по окончании разговора с Молли Темальтон.

   - Штейн ей ничего не сказал? - озадаченно спросил Лексингтон.

   - Чтобы еще больше увеличить ее горе? Нет.

   - Не могут ли люди Джефри подсказать что-нибудь, что пролило бы свет на это темное дело?

   Сократ отрицательно покачал головой.

   - Он сидел в своем рабочем кабинете, потом внезапно, без объяснений, покинул дом. Это все, что мы знаем, я с тех пор его больше не видели.

   - А окно было открыто?

   - Да.

   - В таком случае, возможно, что кто-то его вызвал и заставил выйти из дома в такой поздний час.

   - Это не только возможно, но это так и было, - сказал с уверенностью Сократ. - Джефри был вызван и не ожидал ничего хорошего. Мы ведь нашли его револьвер со взведенным курком, барабан полностью заряжен, из чего несомненно следует, что он был готов к внезапной встрече.

   - Но куда же делся труп? - ломал себе голову Лексингтон. - Ведь мы с тобой обыскали всю долину и не нашли никаких следов.

   Сократ Смит сам задавал себе этот вопрос.

   - Он, несомненно, должен был иметь сообщников - я это говорю об убийце, - ответил он на немой вопрос брата. - Это рушит все мои версии... Он застрелил Менделя, сделал все, чтобы убрать с дороги Боба Штейна, и, по всей видимости, прикончил Джефри. Кто следующий?

   Лексингтон беспокойно заерзал на своем стуле.

   - Это ужасно, Сок. Чуть ниже, на два миллиметра, - и эта ночь могла бы стать для тебя последней.

   - Безусловно, - ответил его брат, задумчиво глядя перед собой. - А теперь вопрос, не угрожает ли все это жизни Молли... Однако я говорю это только предположительно.

   - О Боже! - Лексингтон вскочил со стула и стал трясти брата за плечи. - Ты так хладнокровно говоришь о том, что убийца может преследовать и ее!

   - Не могу утверждать, что эта вероятность совершенно исключена. Эта зависит как раз от того...

   Он замолчал.

   - Дурацкая манера всегда обрывать фразы, - обозлился Лексингтон. - Так от чего это зависит?

   - Ах, ни от чего. Это все только мое предположение, - пытался успокоить его Сократ. Но он не сказал всю правду, потому что его предположение превратилось в уверенность. Только "Лужа на болоте" требовала еще объяснения. Что означало это название? Об этом он узнал к концу дня и поведал брату:

   - Это была необитаемая ферма по дороге в Ньютен. В трех милях от Абкуртона. Владелец фермы - француз, который продал ее двадцать лет назад за шестьсот тридцать франков фирме "Хаггит и Джордж" в Тарквее.

   Так гласила телеграмма, которую он получил из Эксетера.

   - Вот это я называю деловым и исчерпывающим ответом, - одобрительно произнес Сократ, обращаясь к брату. - Что случилось, Лекс? Я слышу какие-то крики внизу.

   - Арестовали Гритта, потому что он все время грозился отомстить Джефри.

   - Правильно. Он, конечно, думал, что своими показаниями доведет Джефри до тюрьмы. Бедный Джефри. Я мог его арестовать. Если бы я последовал совету Боба Штейна, бедняга был бы сегодня жив и здоров.

   Молодого человека больше отягощали совершенно другие заботы, чем неудача Гритта и даже трагическая судьба мистера Джефри.

   - Ты действительно думаешь, что Молли угрожает опасность? - спросил он, с тревогой глядя на брата.

   - К сожалению, при всем моем желании, ничего определенного сказать не могу. Между прочим, можешь ты мне ответить честно на один вопрос?

   - Пожалуйста.

   - Любишь ли ты Молли Темальтон?

   - Да... очень. Всем сердцем.

   - Ты уже объяснился с ней?

   - Нет, еще нет. Но я обязательно это сделаю при нервом же удобном случае. Сейчас это было бы нетактично с моей стороны, так как она очень переживает исчезновение мистера Джефри.

   - Как ты думаешь, она любит тебя?

   - Я думаю, что я ей нравлюсь.

   - Нравлюсь, нравлюсь, - проворчал Сократ, с неодобрением глядя на брата. - Любит ли она тебя?

   - Я был бы глупцом, если бы стал утверждать это. Но она, конечно, вне всякого сомнения, догадывается о моих чувствах, - добавил он.

   - Больше и не требуется. Если женщина знает, что кто-то ее любит, и продолжает быть с ним милой и любезной, можешь быть уверен, что она разделяет его чувства.

   - О, это верно?

   Сократ рассмеялся, хотя ему было не очень весело.

   - Я не могу сказать тебе о том, как ведет себя каждая женщина, это ты сам со временем узнаешь, Лекс. - Он нежно пожал руку брату. - Ты надежда нашей семьи, и поэтому меня очень интересуют твои взаимоотношения с ней. Не менее, чем то, что, может быть...

   - Может быть... - повторил Лексингтон и внезапно остановился.

   - ...Что, может быть, принесет с собой переворот в мое семейное хозяйство, - закончил Сократ. Но его брат почувствовал, что он хотел сказать что-то другое, но по каким-то соображениям изменил конец фразы. Внезапно в его душе возникли подозрения.

   - Не думаешь ли ты, что Молли знает что-либо об этом ужасном преступлении?

   - Этого я не думаю, - возразил Сократ, но его колебания продолжались немного дольше, чем следовало бы, и Лексингтон ложно истолковал эту паузу.

   - По-твоему, она знает...

   - Иди, мой мальчик, и будь любезен с ней, - оборвал его старший брат. - Кстати, ты пойдешь со мной на осмотр трупа?

   - Пожалуйста, иди один, Сок, или ты считаешь, что по дороге тебя могут подстрелить?

   - Едва ли. Кроме того, я беру с собой в виде подкрепления Боба Штейна. Ты можешь, таким образом, спокойно заниматься ухаживанием...

   Судебное освидетельствование трупа было чистой формальностью, и объявление результата, как и ожидал Сократ, было отложено.

   - Мы не можем сделать ничего лучшего, мистер Смит, - сказал один из высших чиновников Скотленд-Ярда, председательствовавший на месте, - как доверить вам дальнейшее ведение этого дела. Но для соблюдения формальностей мы должны командировать сюда нашего человека, который официально будет осуществлять руководство и который, вероятно, пожнет все лавры этого дела.

   - Ну, может быть, он пожнет также и все пули, которые свистят вокруг моей головы, - сухо сказал Сократ и рассказал о выстрелах в темной ночи.

   - Вы полагаете, что это был поступок сумасшедшего?

   - Возможно. Хотя этот сумасшедший хохот был хорошо рассчитанным маневром. Представьте себе, что происходит борьба между убийцей и человеком, который пытается его схватить. У кого первым откажут нервы, тот и проиграл, Этот дьявольский злобный хохот мог вывести из себя даже самого хладнокровного человека, и тот мог промахнуться. К несчастью для убийцы, я очень хладнокровный человек с крепкими нервами.

   - Вы исключительный человек, мистер Смит. Как жалко, что вы не остались служить у нас.

   - Если бы я это сделал, то на сегодняшний день был бы беспомощным руководителем Скотленд-Ярда, - заметил Сократ Смит и тут же поспешил извиниться, так как его собеседник именно им и был.

   - Имеется так много странных обстоятельств, сопровождающих смерть Джона Менделя, которых я совершено не понимаю, - продолжал дальше чиновник. - Для чего, спрашивается, у него в кармане находился ручной звонок? Кого он намеревался им привлечь?

   - Это пока известно только небу.

   - Между прочим, велик ли ваш ущерб от пожара, мистер Смит?

   - Нет, весь мой багаж состоял из одного небольшого чемодана. Зато мисс Темальтон потеряла все свое имущество, кроме личного дневника, который она, очевидно, хранила у себя под подушкой. По обыкновению, как все молодые девушки, она поверяла ему свои сокровенные девичьи тайны.

   Директор Скотленд-Ярда рассмеялся и протянул, прощаясь, руку.

   Когда Сократ после отъезда Боба Штейна передал этот разговор молодой девушке, слегка подшучивая над ней, она покраснела.

   - Я в ту ночь не заметил никакого дневника, - признался пораженный Лексингтон, в то время как Молли с огненно-красными щеками смотрела на Сократа.

   - Мистер Смит, вы чудовище, если рассказываете директору Скотленд-Ярда что-либо подобное. Никаких сокровенных мыслей я дневнику не поверяла, так как вообще никакого дневника не имею и никогда не заводила.

   Он подмигнул ей.

   - Когда я вижу молодую даму, прижимающую к груди толстую, на замке, книгу, то я знаю, что в этой книге могут быть только душевные излияния, и все это действует услаждающе на такую седую голову, как моя.

   Наконец она стыдливо призналась, что уже много лет подряд ведет дневник, и что все ее тетради были уничтожены огнем, кроме одной, которую она механически схватила во время пожара.

   - Почему ты дразнил ее дневником? - спросил Лексингтон, когда они остались вдвоем.

   - Разве я не могу кого-нибудь, как-нибудь и чем-нибудь подразнить? - парировал Сократ.

   - Не думаешь ли ты, что этот дневник что-либо...

   - Ну? - подбодрил его Сократ.

   - ...содержит о Менделе и Джефри? А может быть, эти записи представляют угрозу для нее?

   - Возможно.

   - Ну что она может знать важного о них? А то, что знала, уже рассказала нам.

   - Я только сказал то, что может соответствовать действительности, - возразил Сократ, схватив свою газету.

   Лексингтон пошел на прогулку с молодой девушкой. Эти медленные прогулки вокруг гостиницы вошли у них в привычку и делались с каждым разом все продолжительнее.

   - Вы не сердитесь на моего брата за его насмешки? - начал он, когда они вышли на улицу.

   - Конечно нет. Он очень милый человек.

   - О, а я уже боялся, что вы его невзлюбили.

   Она тихо рассмеялась.

   И тогда Лексингтон решился:

   - Вы меня любите, Молли?

   - Вас?.. - Если бы она и не была захвачена врасплох, то голос все равно мог выдать ее. - Знаете, Лексингтон...

   И внезапно она очутилась в его объятиях.

   Для Лексингтона Смита это был решающий момент.

   - Примите мое благословение, - пробормотал Сократ, чрезвычайно захваченный этим зрелищем, ибо, будучи невольным зрителем, он все видел. А они, не видя ничего вокруг себя, выбрали для объяснения вершину маленького холма, их фигуры отчетливо виднелись на фоне вечерней зари.

   Прошло больше часа, прежде чем он услышал их голоса перед дверью в гостиную, затем в комнату ворвался Лексингтон, сияющий и торжествующий.

   Он опустился на стул напротив брата и посмотрел на него блестящими глазами.

   - Сок, старина, я должен что-то сказать тебе.

   - Ты обручился с Молли Темальтон, - ответил тот.

   - Откуда... откуда ты это знаешь?

   - Я вас видел. Картина была очень красивая, это вызвало в моей памяти грезы по утраченным возможностям.

   - Ты нас видел?

   - Конечно. Вы выбрали для нежностей довольно неподходящее место - вершину холма, так что я даже подумал, что это было сделано с умыслом.

   Лицо Лексингтона делалось все длиннее и длиннее.

   - О Боже, если бы Молли это знала...

   - Молли как раз об этом и не узнает. Кроме того, это не такое уж необычное происшествие, - перебил его Сократ. Затем он сделался очень серьезным и задумчивым. - Вы собираетесь держать вашу помолвку в тайне?

   - Да. Молли находит, что после недавней кончины ее отчима оглашение не очень прилично.

   Медленно затянувшись сигаретой, Сократ кивком головы выразил свое одобрение этому решению.

   - Есть и другая причина. Завтра мы переселимся в "Принценгоф", и вам следует проявить немного уважения к чувствам Боба Штейна.

   - А разве мы не могли остаться в этой гостинице? - спросил Лексингтон, и в его голосе слышалось недовольство.

   - Это было бы оскорблением для Боба, если бы мы отклонили его предложение, тем более повторное. Сложность в том, что мы будем вынуждены оставаться у него до конца раскрытия преступления. Смирись на время с этим, Лекс. По возвращении в Лондон я не вижу причин скрывать вашу помолвку.

   - Молли знает о нашем завтрашнем переезде?

   Сократ кивнул.

   - Она ничего не сказала мне об этом.

   - Вероятно потому, что придает этому меньше значения, чем ты, - рассмеялся Сократ. - Будь благоразумнее, Лекс. Это равноценный обмен, потому что "Принценгоф" - великолепное место и славится своими роскошными апартаментами.

   Вечером, по дороге в свою спальню, Лексингтон сунул в дверную щель комнаты Молли записку.

   Девушка, писавшая дневник, подняла записку, прочла ее с пылающими щеками, сложила и спрятала под подушку Затем продолжала писать дальше, присовокупив это послание к великим событиям дня. Закончив записи, легла в кровать, но сон не шел к ней. Слышала, как пробили часы на церкви... Вдруг внезапно открыла глаза... и увидела темный силуэт у письменного стола, желтый круг света, танцующий по поверхности.

   - Кто там? - крикнула она.

   - Ни звука, если вам дорога жизнь, - прозвучал голос высоким фальцетом, и в слабом свете блеснула голубоватая сталь.

   Все же она отважилась испуганно прошептать.

   - Что вы хотите? - Но не получила ответа.

   Она не видела лица этого человека, так как нижняя часть его была укутана голубым шелковым платком, а сверху глубоко на лоб надвинута кепка для игры в гольф.

   Приглушенное "ага" дало понять, что незнакомец нашел предмет своих поисков. Левой рукой он сунул что-то в карман, в то время как правая держала пистолет, направленный в сторону Молли. Фонарь, который он держал, вдруг потух, и Молли услышала, как он пробирается к двери.

   - Я буду стоять за дверью в течение десяти минут. Если вы крикните...

   Он не окончил свою фразу, но угроза определенно подействовала.

   Как он вошел? Молли помнила, что заперла дверь на ключ. Лестничные ступеньки также не скрипели. Потом, не выдержав тревожного напряжения, она вскочила с кровати, схватила свое пальто и ринулась по коридору к находящейся напротив ее комнаты спальне Смита старшего.

   - Кто там? - послышался вопрос на ее лихорадочный стук. Зажегся свет, и в дверях появился Сократ в халате.

   - Что случилось?

   Она с рыданием все ему рассказала.

   Поспешно схватив с ночного столика свой пистолет, Сократ помчался вниз по лестнице Возвратившись обратно пятью минутами позже, он сказал, что наружная дверь дома была открыта настежь, но никого обнаружить не удалось.

   - Ну, теперь я должен взглянуть на вашу комнату, - сказал он и осветил карманным фонарем наружную сторону ее двери. Конец ключа выглядывал наружу.

   - Теперь совершенно понятно, как этот парень проник к вам. Эти старомодные ключи очень легко повернуть снаружи, если есть хорошая отмычка. Что-нибудь пропало?

   - Я не успела еще посмотреть, - ответила Молли, направляясь к письменному столу. Когда она подошла к нему, то яркий румянец на ее лице сменился бледностью.

   - О Боже! Исчез мой дневник!

  

   - Хотя эта деревенская гостиница и похожа на крепость, - сообщил на следующий день за завтраком Сократ, - но есть, по крайней мере, шесть мест, откуда легко и удобно можно забраться в нее. Поэтому я рад, что мы сегодня перебираемся в "Принценгоф".

   - Почему ты не позвал меня ночью? - укоризненно сказал Лексингтон.

   - Мне удалось без твоей помощи успокоить мисс Темальтон. И я действительно не знаю, какую еще услугу ты бы мог оказать ей, не правда ли, Молли?

   Мисс Темальтон молча уставилась в свою тарелку.

   - Для чего понадобился этому бандиту твой дневник? - взволнованно спросил Лексингтон. - Там было что-нибудь важное?

   - Для меня очень, очень важное, - убедительно сказала она. - Ах, мистер Смит, когда я подумаю, что его кто-нибудь сейчас читает...

   Она была настолько подавлена кражей дневника, что Сократ не пытался развеселить ее веселой шуткой, к тому же у него не было ни малейшего желания шутить в это время.

   - Не содержалось ли в вашем дневнике что-то компрометирующее мистера Менделя? - серьезно спросил он.

   - Да, и даже много. Перед моей... перед... я хочу сказать, что до недавнего времени у меня была привычка много писать о нем, но еще больше о добром мистере Джефри, которого окружал такой романтический ореол.

   - А что вы писали о мистере Менделе?

   - Ну, всякое, о его привычках, образе жизни, о том как он проводил свой день... Жизнь здесь была так монотонна, что я развлекалась тем, что записывала свои наблюдения над другими и делала маленькие наброски, например о необычном поведении отчима, когда в жаркий солнечный день он тащился в павильон со своим письменным прибором и работал там до захода солнца, причем никто не смел ему мешать. Тиммс сервировал обед, но и ему вход был разрешен только тогда, когда его вызывали звонком, проведенным на кухню.

   - Я видел этот звонок, - подтвердил Сократ.

   - Тогда вы заметили мраморный стол в павильоне и кресло, похожее на трон, которое, кажется, было вывезено из Италии и представляло для мистера Менделя особую ценность. В остальной части дневника о нем нет ничего, что вор не мог бы узнать от любого его слуги.

   - Странно, весьма странно, - пробормотал Сократ.

   Затем он оставил молодых людей одних и отправился на пепелище поместья "Фальдфрицен", где остались лишь ряд обуглившихся стен и путаница сгоревших балок.

   В саду на холме стоял павильон, построенный по классическим канонам, из белого камня, с богато украшенным фронтоном. Большие окна давали возможность со всех сторон любоваться видом. То, что Молли назвала троном, безусловно, заслуживало этого названия... Мраморное сиденье с высокой спинкой покоилось на массивной глыбе из желтого мрамора. Все убранство внутри павильона было изысканным, так что носило отпечаток какого-то достоинства, и сразу же делалось понятным, почему его хозяин выбрал этот павильон и это кресло для своего времяпрепровождения.

   Когда Сократ вернулся в гостиницу, юная пара все еще сидела за завтраком.

   - Не забудь собрать вещи, Лекс. - напомнил он брату. - В десять часов Штейн пришлет за нами автомашину. - По лицу молодой девушки пробежала тень.

   - Вам не нравится наше переселение в "Принценгоф", Молли?

   - Приятным для себя я его не нахожу, - ответила она. - Хотя мистер Штейн всегда такой любезный и милый, но как раз сейчас я не хотела бы, - она метнула многозначительный взгляд в сторону Лексингтона. - жить под его кровлей.

   Сократ отлично понимал ее состояние и недовольство, но по разным причинам перемена жилья казалась ему полезной для работы. Ему был необходим частный дом, где никто не мог бы проследить за его приходом и уходом и где он мог бы без помех говорить по телефону Кроме того, у Штейна было два автомобиля, которые могли пригодиться.

   С точностью до минуты в гостинице появился владелец "Принценгофа" и был поражен, когда услышал о ночном приключении девушки.

   - Чем скорее вы отсюда уедете, тем будет лучше, - горячился он. - Давайте, Тиммс, загружайте багажник.

   Молли оставила для себя всю прислугу отчима, и то, что приглашение Штейна распространялось и на этих людей, в немалой степени повлияло на ее решение переехать на время к нему.

   В то время, когда Тиммс еще тащил чемоданы, молодая девушка с Лексингтоном отправилась пешком в дорогу.

   - Не желаете ли и вы пройтись, Сок? - предложил Штейн и с печальной миной на лице посмотрел вслед удаляющейся молодой парочке. - Что слышно нового о Джефри?

   - Ничего, я думаю, что мы вообще о нем никогда не услышим. Куда его спрятали, остается загадкой.

   - Может быть, он ушел на собственных ногах? - заметил Штейн.

   - Возможно, но я убежден, что если он не мертв, то во всяком случае тяжело ранен.

   - И все же, несмотря на тщательность, с которой обыскали тропинку, мы не нашли следов крови. Если пуля его только оглушила, то он вскоре пришел в сознание и мог конечно, без посторонней помощи дотащиться домой.

   - Трудно судить об этом, - возразил Сократ, - в этом случае исчезновение трупа Джефри намного таинственнее, чем убийство Менделя, или пожар, или даже странное вторжение в комнату Молли.

   Они шли по тропинке к тем дубам, и оба одновременно остановились под роковым суком.

   - Вы пытались восстановить картину преступления? - спросил Штейн.

   - Ни разу с той ночи, когда мы обнаружили его. Я конечно, знаю, что Менделя не втащили, а он сам влез на дерево.

   - Что?.. Со своими подагрическими ногами?

   - О его ногах я ничего достоверного не знаю, - спокойно возразил Сократ. - Когда я поднялся на дерево, первым делом осмотрел его обувь. Это были грубо подбитые гвоздями башмаки, и между гвоздями к подошве прилипли крошечные кусочки коры, которые после микроскопического исследования оказались именно дубовой корой.

   - А почему его тело было опутано веревкой?

   - С таким же правом вы можете спросить меня, каким образом револьвер Менделя оказался у Джефри.

   Глаза Штейна с удивлением остановились на лице Смита.

   - Револьвер Менделя?

   - Конечно. Вы помните, что револьвер Джефри был найден около тропинки и со взведенным курком? Это ясно показывает на то недоверие и подозрение, с которым он шел на свидание. Из объяснений Тиммса явствует, что раньше этот револьвер лежал в кабинете Менделя, и кроме того мы нашли торговца оружием, который продал его Менделю.

   Мой ход рассуждений привел меня к тому, что в ночь убийства Джефри нашел этот револьвер, который, возможно, выпал у Менделя. Как нам сказал Гритт, Джефри стоял на пороге своего дома и дважды вынимал его из кармана, рассматривая его. Дважды...

   - Гм... - задумчиво произнес Штейн, - Он дважды осматривал его, следовательно, он попал к нему совсем недавно.

   - Совершенно верно. Между прочим, я обнаружил, как скрылся от нас тот человек, который хохотал как сумасшедший. При дневном свете эта извилистая тропинка хорошо видна, она выходит обратно на дорогу. Если бы я не искал его в кустах, а послал своего брата вверх по дороге, то мы без труда поймали бы этого парня при выходе из рощи.

   - Запутанная история, чертовски запутанная, - вздохнул Штейн.

   Медленным шагом они дошли до ворот белой виллы, когда Сократ обратил внимание своего спутника на коренастую женщину, которая махала им рукой и наконец выбежала навстречу.

   - По-моему, это экономка Джефри, - сказал Сократ и подождал, пока запыхавшаяся женщина подошла к ним.

   - Я увидела вас из окна, - проговорила она.

   - Ну, что случилось? Нашелся мистер Джефри?

   - Нет, сэр. Но при уборке дома я обнаружила несколько странных вещей, которые хочу вам показать. Вы ведь из уголовной полиции?

   Сократ кивнул и последовал за объемистой дамой в дом, где она драматическим жестом открыла дверь в ванную комнату.