Сальгари Эмилио - В дебрях Атласа

lign="justify">   - Пойду искать его в госпиталь, если только таковой имеется у леопардов.

   - Нет, не трогайся с места! Жди, пока он вернется.

   - Сержант приказал "стой!" - повинуюсь.

   Между тем как тосканец после выстрела снова принял выжидающую позу, готовясь покончить со зверем, когда он покажется, граф и Хасси продолжали бродить по кустам, стараясь найти второго.

   Но их поиски оказались тщетны: им не удалось ни увидать, ни услыхать его. И однако, они были уверены, что леопард очень близко, потому что запах хищного животного всегда выдает его присутствие.

   - Хасси, - обратился граф к мавру. - Не подождать ли нам зари?

   - Нет, - ответил араб. - Спаги могли услыхать выстрелы, а я не хочу, чтобы ты опять попал в их руки. Ты - мой сын, и моя обязанность охранять тебя. Пойдем дальше, и, я уверен, мы найдем леопарда. Другой уже не в состоянии напасть. Пули наших ружей хорошо делают свое дело.

   - Куда он мог спрятаться?

   - Я начинаю подозревать...

   - Что?

   - Что у этих леопардов есть детеныши и они стараются завести нас подальше от своего логовища. Увидишь, завтра найдем целое гнездо этих опасных котят.

   - Мне кажется, ты угадал, Хасси; Я только боюсь за Афзу. Что если леопард выскочит на нее из лощины?

   - С Афзой Ару; и потом, ведь дочь тоже вооружена и стреляет прекрасно. Кроме того, твой товарищ остановился на середине склона. Смотри, сын мой: леопард старается завлечь нас в западню.

   - Где же он?

   - Он прошел в десяти шагах от нас.

   - Ты уверен в этом?

   - Я видел, как шевельнулись ветви.

   - Укажи мне точно, где...

   - Что ты хочешь сделать?

   - Вызвать его выстрелом.

   Мавр, по своему обыкновению, покачал головой.

   - Нет, - сказал он. - Подожди, пока он покажется; надо стрелять только наверняка. Пойдем.

   Он решительно направился в самую чащу, держа ружье почти горизонтально. Перед ним обрисовалась тень, прятавшаяся в кустах. Она появилась на минуту, затем исчезла с такой быстротой, что мавр не успел даже прицелиться. Зверь пытался добраться до верхнего конца лощины, замкнутого отвесной стеной, изрезанной широкими трещинами, которые, расширяясь к земле, образовали удобные логовища.

   Вдруг в кустах все затихло; шорох прекратился, и растения не двигались.

   - Погоди, сын мой, - сказал Хасси. - Он сейчас бросится; я знаю повадки этих кошек.

   Почти в то же мгновение леопард совершил отчаянный прыжок, пытаясь одним ударом сбить с ног мавра.

   Хасси, бывший настороже, успел отскочить в сторону, избегнув таким образом ужасных когтей.

   Хищник опустился перед графом. Тотчас же прогремел ружейный выстрел, а за ним второй. Мавр и мадьяр выстрелили одновременно и уложили на месте зверя, раздробив ему череп.

   - Попался? - закричал Энрике.

   - Да, - ответил мадьяр.

   - А мой куда мог деваться?

   - Теперь поищем и его.

   - И я с вами. Мне надоело изображать из себя неподвижную статую.

   Он спустился в лощину без всяких предосторожностей, вероятно, полагая, что леопард если не убит им, то, по крайней мере, уже не в состоянии защищаться.

   Но он ошибся: злобное животное, хотя и пораженное пулей навылет, - как могли впоследствии убедиться охотники, - наблюдало за своими врагами, чтобы отомстить им прежде, чем само попадет в когти смерти.

   Притаившись недалеко в густых кустах, скрывавших его от всех взглядов, леопард подавил рычание от боли, причиняемой ему раной.

   Увидев своего врага на таком близком расстоянии, он бросился на него и опрокинул, прежде чем тот успел пустить в ход ружье.

   Легионер упал, вскрикнув:

   - Граф, помоги!

   Ружье выпало у него из рук, но он еще держал ятаган и успел занести его, прежде чем на него опустились угрожавшие ему ужасные лапы.

   Три раза он отражал нападение, нанося раны по задним лапам леопарда, но не успевал подняться на ноги.

   Смерть его уже была близка, когда граф и Хасси устремились на зверя с ятаганами.

   Хищник, увидев их, готов был бросить легионера и обратиться против них, но два сильных удара раскроили ему череп, и он безжизненной массой упал на землю.

   - Спасибо, граф, - сказал тосканец, быстро поднимаясь. - Клянусь жареной камбалой! Живучая была бестия. Я ли, кажется, его не ранил, и из ружья тоже не дал промаха.

   - Это звери смелые, друг мой, - возразил венгр. - И правда, они живучи: не всегда их уложишь с первого удара. Ты ранен?

   - Нет, только царапина.

   - Тебе повезло.

   - Есть еще леопарды в этом рву?

   - Может быть, детеныши.

   - Я их задушу...

   - Да, это опасные кошки... Советую пустить в ход ятаган... Хасси, можно Афзе спуститься с верблюдами?

   - Теперь уже нечего опасаться, - ответил мавр. - Ару!

   - Что прикажешь, хозяин?

   - Не видать спаги?

   - Нет еще.

   - А вода как?

   - Мне кажется, все разливается.

   - Спустись в лощину, да смотри, чтобы махари не повредили себе ноги. Если лишимся их, нам не добраться до куббы Мулей-Хари.

   - Ручаюсь за них.

   Пять минут спустя верблюды и люди собрались на дне лощины вокруг Афзы.

  

   Эта лощина, служившая, по-видимому, излюбленным местом диких зверей, представляла собой действительно прекрасное убежище для беглецов благодаря своему неприступному положению среди отвесных скалистых стен. Кроме того, она вся заросла частым кустарником, достаточно высоким, чтобы скрыть не только людей, но и опустившихся на колени махари. Даже если бы спаги, бросившиеся по следам обоих легионеров и Афзы, остановились на краю высокого скалистого обрыва, то и тогда вряд ли они открыли бы тех, кого надеялись догнать.

   Первое, что решил сделать Хасси, это удостовериться, действительно ли существовала семья леопардов, потому что и детеныши могли оказаться уже подросшими и потому опасными.

   В сопровождении графа и тосканца он отправился к верхнему концу лощины, замкнутому отвесными стенами с широкими трещинами, и быстро осмотрел последние.

   Он не ошибся. Звуки, доносившиеся из одного углубления, указывали, что там есть котята.

   - Лучше и от них избавиться, - сказал Хасси, взявшись за ятаган. - Они слишком опасны, чтобы оставлять их в живых.

   Он вошел в пещеру, размахивая ятаганом наудачу, так как все еще было темно.

   - Ну, кажется, теперь кошек больше нет, и мы спокойно можем занять грот, - сказал он выходя.

   - Настоящий дворец, - пошутил Энрике.

   - Который в данную минуту лучше моего карпатского замка, - заметил граф.

   - Хотя бы потому, что замок слишком далек, - сказал бывший адвокат, - и к тому же уже не твой.

   - К несчастью, так, - со вздохом согласился мадьяр. - Ну, нечего раздумывать об этом.

   Ару проложил дорогу махари, раздвигая густые кусты, и поместил животных у отвесной стены, приказав опуститься на колени, затем положил перед входом в грот несколько ковров, чтобы Афза могла сесть на небольшом возвышении, так как и дно лощины было залито водой.

   - Ты устала, бедняжка? - спросил граф у своей молодой жены. - Ночь такая длинная, и пережито столько волнений. Отдохни и постарайся заснуть, пока мы пойдем взглянуть, что делается на равнине.

   - Разве я могу уснуть, зная, какой опасности подвергается мой господин? - ответила Звезда Атласа своим мелодичным голосом.

   - Спаги еще не появлялись.

   - Они скоро догонят нас.

   - Погоня, без сомнения, будет. Но как наводнение остановило нас, так преградит путь и им, тем более что оно, по-видимому, распространяется и дальше.

   - Я боюсь за тебя, мой господин.

   - А я за тебя, моя Афза. Вахмистру, конечно, интереснее захватить Звезду Атласа, чем двух несчастных легионеров. У него найдутся и другие, чтоб отправить в Оранский военный трибунал, если ему вздумается.

   - У него есть полная возможность к тому, - добавил Энрике, слушавший разговор, между тем как Хасси и Ару складывали в логовище леопардов полотняные мешки с провизией и боеприпасами, чтобы разгрузить махари.

   - Мы можем быть спокойны только тогда, когда поставим между собой и бледом цепь Атласа и отдадим себя под покровительство сенусси.

   - Об этом уж позаботится отец, - отвечала Афза. - У него много знакомых среди горцев-рифов и кабилов.

   Хасси и его верный слуга окончили разгрузку.

   - Скоро займется заря, - сказал первый. - Воспользуйся этой минутой затишья, дочь моя. Мы пока что пообедаем, наблюдая в то же время за движением спаги. Ару будет охранять тебя во время нашего отсутствия. Пойдемте, франджи, и будем глядеть в оба. Опасность больше, чем вы думаете.

   - Мы прекрасно это понимаем, папаша Хасси, - ответил Энрике. Пожелав отдохнуть Афзе, казавшейся очень утомленной, взяв ружья и по паре пистолетов, все трое направились вверх по холму и скоро достигли карниза ущелья.

   Облака рассеялись, унесенные ветром к северу, и начал брезжить свет, уже позволяя видеть, что делалось на необозримой равнине, простиравшейся у подножия холмов.

   Несколько белых пятен, двигавшихся с чрезвычайной быстротой, тотчас же привлекли внимание обоих легионеров и мавра.

   - Спаги! - воскликнули они в один голос.

   Белые пятна двигались на расстоянии нескольких миль по краю воды, направляясь к возвышенности, вероятно в надежде отыскать там переправу. Спаги, конечно, и в голову не приходило, что беглецы могли остановиться так близко, имея таких прекрасных махари.

   - Клянусь жареной камбалой! - воскликнул тосканец после некоторого молчания. - Вахмистр, если он только жив, приказал спаги взять арабских лошадей. Ты видишь, что они все белые.

   - Да, я их знаю, - ответил мадьяр, лицо которого омрачилось. - И, вероятно, не одни эти спаги рыщут по равнине. Кто знает, сколько их отправили по нашим следам!

   - Тут-то их немного, - решил тосканец, внимательно считая белые точки. - Всего человек двенадцать.

   - Тебе мало?

   - Они не страшны нам, если попытаются взобраться на этот холм. Я начинаю доверять длинным арабским ружьям.

   - Действительно, они лучше, чем ты думал, и бьют далеко. Хасси, что теперь делать?

   - Поедим, - сказал мавр.

   - А спаги?

   - Пусть себе скачут.

   - Они недалеко.

   - Они теперь заняты больше равниной, чем нами. Пока нам нечего торопиться.

   Хасси открыл парусиновый мешок, который захватил с собой, вынул несколько лепешек, фиников и бутылку молока - обычную пищу жителей алжирских равнин.

   Он разделил принесенное с двумя европейцами, уже привыкшими к подобным обедам во время долгих путешествий по Нижнему Алжиру; пустил в круговую фляжку с молоком, затем вынул из-за пояса трубку, наполнил ее табаком, зажег и начал спокойно курить.

   Граф, несмотря на все свое беспокойство, тоже закурил сигаретку, предложенную ему тосканцем.

   Однако, куря, оба ни на минуту не выпускали из виду двенадцать спаги, продолжавших ехать по равнине то рысью, то галопом, часто въезжая в воду, чтобы испытать ее глубину.

   Солнце показалось над восточными вершинами Атласа и залило равнину вечным потоком своих лучей, быстро выпивавших озерки, образовавшиеся после ночного потопа, продолжавшегося несколько часов.

   Легкий туман поднимался, причудливо колышась при дуновении ветерка и придавая странные оттенки зеленому цвету скудной растительности. Только высокие пальмы красовались своими перистыми или зубчатыми листьями, не тронутыми бурей.

   Спаги, по-видимому, - по крайней мере, в эту минуту, - не намеревались обыскивать холмы. Они продолжали искать дорогу через воду.

   Оба легионера и мавр скрылись в вереске, хотя и не было опасности, что их могут открыть, но продолжали курить.

   Восклицание Хасси заставило вздрогнуть двух европейцев.

   - Белоглазый!...

   - Что такое? - спросил граф.

   - Он ведет отряд.

   - Гром и молния! - воскликнул тосканец. - Теперь понимаю. Это каналья Бассо, вице-палач бледа, ближайший друг Штейнера! Ах он, проклятый! Ну, задаст он нам работу.

   - Бассо! - проговорил граф, стиснув зубы.

   - Спаги, приезжавший звать Афзу, - добавил мавр.

   - С удовольствием уложил бы его на месте, - мрачно заявил мадьяр.

   - На равнине трудно устроить засаду, - сказал Хасси аль-Биак. - У подножия же Атласа нетрудно пустить пулю из чащи, не подвергаясь слишком большому риску. Если хочешь, сын мой, я возьму на себя этого белоглазого спаги, я ненавижу его не меньше тебя.

   - Нет, я справлюсь с ним сам.

   - Если в него не попадет прежде моя пуля, - сказал тосканец. - Ты знаешь, граф, что я меткий стрелок. Если б представился случай, мог бы разбить трубку папаши Хасси.

   Между тем все двенадцать спаги на белых лошадях арабской породы продолжали скакать вдоль разлившейся воды, временами пробуя ее глубину.

   Их, по-видимому, страшно сердило, что они не находили прохода, и они немилосердно пришпоривали своих коней, будто бедные животные были в чем-нибудь виноваты.

   - Не будь тут вас, я бы показал им, - начал тосканец, у которого руки чесались.

   - Сделал бы какую-нибудь глупость, опасную для всех, - сказал граф. - Знаю я тебя и знаю, на какие штуки ты способен.

   - Я бы незаметно пробрался в ущелье и подстрелил этого проклятого белоглазого, - заявил тосканец.

   - А другие увидали бы тебя и не стали бы долго церемониться. И тебе бы крышка, и нам не было бы никакой пользы.

   - И ты выдал бы, кроме того, наше убежище, - добавил мавр.

   - Оттого-то я и сдерживаюсь, хотя в своем выстреле я не сомневаюсь.

   - Пусть себе скачет теперь, - сказал граф. - Скоро, дружище, представится случай выбить у него и второй глаз.

   - Буду ждать этого случая терпеливо, клянусь выбитым дном кадушки! Придет день, когда Бассо уж ничего не увидит и перестанет мучить дисциплинарных в бледе.

   Спаги доехали до подножия возвышенности, о которую вода, гонимая ветром, разбивалась с шумом, пробивая себе и тут дорогу. До слуха беглецов донесся взрыв проклятий.

   - Точно артиллеристы, - сказал тосканец. - Никогда мне не приходилось слышать, чтобы спаги так ругались.

   Граф и даже мавр не могли удержаться от смеха.

   - Ты умрешь с шуткой на языке, - сказал мадьяр.

   - И будешь говорить до последней минуты, - добавил мавр.

   - Как и подобает адвокату, - сказал тосканец, тоже смеясь. Спаги, подъехав к холмам, заставили лошадей, вонзая шпоры им в бока, войти в илистую воду; теперь они снова вернулись и собрались в кучку, советуясь, что предпринять дальше.

   - Военный совет, - заметил Энрике. - Увидим, какой стратегический план придумает башка Бассо.

   - Не желал бы я, чтоб они решились взобраться на эти холмы, - сказал граф, которым внезапно овладело беспокойство.

   - Убежище надежное, - успокаивал его мавр. - Не бойся ни за нас, ни за Афзу. Если они заподозрят что-нибудь, мы с Ару постараемся испугать их лошадей.

   - Каким образом?

   - Погоди, сын мой, спаги здесь еще нет.

   - У тебя есть план?

   - Конечно.

   - Ну, скажи...

   - Мы загоним их лошадей, чтоб удалить от нас.

   - Кто это сделает?

   - Ару, которого не знают в бледе и которого мы превратим в заправского туарега. - А пока взглянем, что делают наши спаги.

   Всадники продолжали советоваться, покуривая сигаретки. Но затем вдруг, вонзив шпоры в бока лошадей, они поехали рысью, тесной кучкой, по-видимому, решив объехать возвышенность.

   - Что, если им удастся доехать до нас? - спросил Энрике.

   - Нет, это им не удастся Вода покрыла всю южную равнину, - ответил Хасси аль-Биак. - Хорошо, если бы они нашли проход, таким образом они удалились бы от нас.

   - Тогда они бы вернулись

   - Да, я ожидаю их посещения в скором будущем: они не замедлят убедиться, что мы также не могли поехать по равнине, и направятся разыскивать нас здесь. Вернемся в ущелье. Будет лучше, если Ару воспользуется положением, спустится на равнину и заставит гнаться за собой. Хотя лошади и арабские, но они ни по быстроте, ни по выносливости не сравнятся с нашими махари.

   - Я останусь караулить; и если они решатся подняться, открою огонь против Бассо, - сказал тосканец. - Не умру я спокойно, пока не добуду шкуры этого людоеда.

   - Только, пожалуйста, не стреляй, - сказал граф. - Будь осторожен, Энрике, тут дело идет о жизни всех.

   - В таком случае ограничусь наблюдением.

   - Мы только об этом и просим тебя.

   В то время как тосканец, снова закурив оставленную было сигаретку, скрылся в кустах, граф и мавр спустились в лощину.

   Афза крепко спала, полузакрывшись великолепным рабатским ковром, протканным золотом и шелком, а Ару собирал более или менее сухие травы, чтобы дать поесть верблюдам.

   Мавр подозвал его свистом.

   - Случилось то, что я предвидел, - сказал он ему. - Настала минута, когда надо действовать. У тебя с собой твое платье туарега?

   - Да, хозяин.

   - Поручаю тебе заставить их скакать как можно дольше, чтобы окончательно загнать их лошадей. Белоглазый человек может узнать тебя; поэтому тебе необходимо хорошенько закрыть лицо покрывалом, как делают сыны пустыни. Иди, переоденься.

   - Ты подумал обо всем, Хасси, - сказал граф.

   - Я должен спасти мужа моей дочери, - серьезно ответил мавр. - Звезда Атласа обязана тебе жизнью, я ни на минуту не забываю этого.

   - Удастся ли Ару сделать то, что ты поручаешь ему?

   - Во всей пустыне не найдешь наездника на верблюде искуснее его. Еще раньше вечера арабские лошади выбьются из сил.

   - А мы воспользуемся темнотой, чтобы добраться до куббы твоего приятеля?

   - Да, если разлив не помешает, - ответил Хасси.

   - Он не может долго продолжаться. Сухая земля поглотит влагу с такой же жадностью, с какой я бы проглотил в эту минуту стакан вина, если бы было, где взять его.

   Мавр улыбнулся.

   - Я позаботился и о тебе, сын мой, - сказал он. - Дети Аравии и пустыни не могут употреблять сок жизни, потому что Магомет запретил это, но я не забыл, что ты и твой товарищ - вы франджи и христиане. В мешках, привезенных махари и сваленных Ару в пещере леопарда, найдутся и вино, и табак.

   - Спасибо, Хасси.

   - Ты - мой сын, - ответил мавр со своей обычной серьезностью и простотой. - Бери не стесняясь, что хочешь.

   В эту минуту из-за куста показался старик-негр. Он был закутан в широкий белый полотняный плащ с красной каймой внизу; на голове возвышался монументальный тюрбан; лицо его покрывала своего рода занавеска, спускавшаяся до половины груди и оставлявшая незакрытыми только глаза.

   - Я готов, хозяин, - сказал он.

   - Пистолеты у тебя заряжены?

   - И пистолеты, и ружье.

   - Выбери лучшего махари.

   - Я возьму своего.

   - Ты знаешь, что должен делать?

   - Знаю, хозяин.

   - Когда лошади выбьются из сил, вернись сюда. Если будет возможно, мы еще сегодня ночью доберемся до куббы Мулей-Хари.

   - Положись на меня.

   Негр заставил встать своего махари, дремавшего вместе с другими, скрытыми в высоких кустах, потрепал его по морде и шее и начал подниматься из лощины, ведя верблюда за собой.

   Хасси ушел, а граф, откупорив бутылку вина, сел около Афзы, крепко спавшей, подложив руки под голову.

   Достигнув вершины холма, Ару взобрался на горб верблюда и натянул повод.

   - Ступай, друг, - ласково сказал ему Хасси.

   - Если я не вернусь, то вспомни как-нибудь с Звездой Атласа о твоем верном слуге, - ответил негр. - Душа моя будет счастлива, слыша ваши голоса и мое имя. Прощай, хозяин.

   Услыхав свист, махари стал осторожно спускаться с холма, так как было еще скользко; а Хасси вернулся к тосканцу, всматривавшемуся в противоположный склон лощины.

   - Что нового? - спросил Хасси.

   - Ничего хорошего, папаша мавр, - отвечал Энрике. - Вода идет до самых холмов и спаги не перебраться через нее Я думаю, что они в конце концов направятся сюда. Этот Бассо хитер как обезьяна, и меня удивляет, что ему не пришло до сих пор в голову вернуться к этой возвышенности. Но он скоро догадается, что мы должны были найти проход, - и станет усердно обшаривать все кругом.

   - Где спаги?

   - Держат второй военный совет у воды, которую исследовали безуспешно. Вероятно, решатся расстрелять...

   - Кого?

   - Ах, черт! Да эту самую воду, - серьезно отвечал легионер.

   - Ты и перед лицом смерти станешь смеяться.

   - Ну, плачь я, все равно не миновать мне руки костлявой старухи; так уж лучше смеяться. Милый папаша мавр, я легионер, кусок пушечного мяса...

   Мавр несколько мгновений смотрел на него улыбаясь, затем покачал головой и сделал правой рукой широкий жест, говоря:

   -Ах, эти легионеры! Имей их Абд аль-Кадир тысячу, не завоевали бы франджи Алжир.

   - И я убеждаюсь в этом, папаша мавр.

   - Покажи мне спаги.

   Тосканец встал и направился на гребень, выдававшийся над остальными; он указал рукой к югу:

   - Видишь?

   Спаги объехали возвышенности и остановились перед паводком, простиравшимся на необозримое пространство и к востоку.

   Хасси наблюдал за ними с минуту и затем обратил взгляд на равнину расстилавшуюся к северу. Улыбка удовольствия появилась на его тонких губax.

   Он увидал Ару, ехавшего на махари, отыскивая спаги.

   - Взгляни туда, - сказал он тосканцу.

   - Что это за человек: туарег или кабил? - спросил Энрике, сразу заметивший махари.

   - Ты его не узнаешь?

   - Папаша мавр, дай мне очки, если только они у тебя есть.

   - Это Ару.

   - Надоело, что ли, жить старому негру?

   - Вовсе нет: он знает, что делает.

   Легионер бросил вопросительный взгляд на мавра, но последний был в эту минуту слишком занят набивкой своей трубки.

   - Ну, посмотрим, что будет, - проговорил Энрике, усаживаясь подле мавра.

   Еще не съезжая с холма, Ару заметил место, где остановился отряд спаги, и поэтому направил своего махари к северу, но так, чтобы его сейчас же увидали.

   И действительно, не проехал он и пятидесяти метров, как спаги обнаружили его присутствие.

   В одно мгновение они решились, повернули лошадей и бросились по следам убегавшего, громко крича и стреляя из пистолетов, надеясь ранить его.

   Неожиданное появление этого сына пустыни - так похож был негр на настоящего туарега - пробудило в уме Бассо большие подозрения.

   "Откуда он мог выскочить, когда весь юг был залит водой?" - таков был первый вопрос, который задал себе сержант.

   А потом:

   "Почему он бежит, когда всякий туземец обязан останавливаться по первому требованию каждого французского солдата?"

   Спаги повели преследование горячо, но махари летел как смерч на море, и через несколько минут пули всадников уже не могли настигнуть его.

   - Интересное зрелище, - сказал Энрике. - Мне кажется, будто я сам участвую в беге. Бедный Бассо! Сегодня вечером он лопнет от злости.

   - А прежде выместит свою злобу на заключенных в карцерах, - сказал голос позади.

   - Это ты, граф? Доброго утра, сияющая Звезда Атласа. Магнат подошел с Афзой, чтобы взглянуть на это волнующее зрелище: он сильно боялся за Ару, так как могло случиться, что тот встретит другой отряд спаги, объезжавший север равнины.

   Лошади спаги уже несколько утомились, так как скакали значительную часть ночи, и поэтому скоро отстали от быстроногого бегуна-махари.

   Напрасно Бассо кричал на все лады бегущему, чтобы он остановился, грозя расстрелять его. Ару даже не соблаговолил повернуть головы.

   Видя, что он не повинуется, спаги подняли ружья и открыли огонь по всей линии; результатом было только то, что махари еще прибавил шагу.

   Расстояние теперь было уж слишком велико, чтобы пули могли достигнуть негра, а отчаянная скачка делала стрельбу чрезвычайно затруднительной и, вероятно, не принесла бы успеха даже в том случае, если бы Ару не успел настолько опередить своих преследователей.

   Лишь туземец мог бы с некоторой вероятностью рассчитывать на успех, так как эти бесстрашные всадники привыкли стрелять, сидя в седле.

   Видя, что все их усилия напрасны, спаги разделились на две группы с очевидным намерением погнать беглеца к бледу или, по крайней мере, сделать для него затруднительным возвращение к югу.

   - Скотина! - воскликнул тосканец. - Этот Бассо первоклассный стратег. Ты не видишь, граф?

   - Ару трудно будет отделаться от них, если ему не удастся свалить с ног лошадей, прежде чем блед покажется вдали. К счастью, равнина широка, и с таким сильным махари ему, может быть, еще удастся выпутаться. Не правда ли, Хасси?

   - Не тревожься за него, сын мой, - ответил мавр. - Ару может загнать всех лошадей, а сам не попасться.

   Негр между тем продолжал скакать с изумительной быстротой; арабские лошади все вспенились; расстояние между ними и махари не только не уменьшалось, но еще больше увеличивалось.

   Спаги перестали стрелять - это уже было очевидно бесполезно - и разъехались: одна партия поскакала на восток, другая - на запад, чтобы, по всей вероятности, соединиться к северу и заставить беглеца направиться к бледу.

   Но они имели дело с травленой лисицей, знавшей все тонкости погони, и Бассо скоро убедился в этом.

   Проскакав пять или шесть миль по прямой, Ару неожиданно повернул к западу, погоняя быстрого бегуна голосом и уздой.

   Он ехал наперерез отделению, предводительствуемому Бассо. Заметив этот смелый маневр, сержант приказал своим спаги не жалеть лошадей, чтобы встретить туарега в точке пересечения их путей залпом из ружей.

   Однако он делал свои расчеты, не принимая во внимание необыкновенной быстроты хода скакуна противника, бежавшего по почве, более пригодной для его мозолистых ног, чем для подкованных лошадиных копыт.

   Ару проскакал наперерез метрах в пятистах или шестистах от отряда кавалеристов, встретивших его сильным огнем, который не мог причинить ему никакого вреда.

   До слуха графа и его товарищей донесся вместе с выстрелом взрыв яростных криков.

   - Будь я кавалерийским генералом, я сейчас же произвел бы этого негра в капитаны, - сказал Энрике, ни на мгновение не выпускавший из виду отважного всадника. - Он дал шах и мат Бассо. Что теперь станут делать спаги?

   - Повторят попытку, подозвав второй отряд, скачущий во весь опор вот там, - отвечал граф.

   - Лошади не выдержат долго подобной скачки под таким солнцем.

   - А Ару повторит ее пять, восемь, десять раз, - сказал Хасси. - Он утихомирится только тогда, когда спаги остановятся или вернутся в блед за подкреплением.

   - А мы тем временем дадим тягу, не так ли, папаша мавр? - высказал свое предположение тосканец.

   - Вода отступает, и к вечеру пустыня станет доступна нашим махари.

   - Мы пойдем искать убежище в куббе твоего приятеля? - спросил граф.

   - Да, сын мой.

   - Мы будем там в безопасности?

   - Во всех мечетях есть подвалы, искусно скрытые, где можно прекрасно спрятаться в прохладе. Когда спаги откажутся от своего намерения преследовать нас, мы направимся к Атласским горам и будем искать покровительства горных кабилов или сенусси пустыни.

   - Я хочу предложить... - начал Энрике.

   - Говори, - сказал граф.

   - Ввиду того, что Ару не нуждается в нас, по крайней мере в настоящую минуту, я предлагаю заняться приготовлением кускуссу на обед. Папаша Хасси захватил с собой бобов и тыквы для приправы.

   - В мешках найдешь все нужное, - ответил Хасси.

   - Что ж это ты забыл об очень вкусном блюде, друг? - спросил граф.

   - О каком это?

   - А маленькие леопарды? Не впервые такому блюду попадать в здоровый желудок легионера.

   - Клянусь жареной камбалой, совсем было позабыл! Постой, я изжарю их в самом их логовище; кстати, таким образом спаги и дыма не увидят.

   С этими словами шутник засучил рукава и скрылся в лощине, весело насвистывая.

  

   Погоня за неутомимым махари Хасси аль-Биака продолжалась весь день с короткими перерывами, потому что лошади, как мы уже сказали, не обладают выносливостью махари. Ару также пользовался передышками спаги, становившимися все чаще, чтобы дать перевести дух своему несравненному скакуну. Семь раз в продолжение этих десяти-двенадцати часов он пересекал путь то одного, то другого отряда, постоянно избегая ружейного огня. За несколько часов до заката пять спаги остались без лошадей. Бедные животные, окончательно измученные жарой и продолжительным напряжением, лежали растянувшись на земле, рядом со своими всадниками, и вряд ли им суждено было подняться.

   Дневное светило скрылось; притаившиеся в лощине услыхали несколько залпов вдали и затем увидали вырисовывавшуюся на горизонте, слабо освещенном последними отблесками вечернего света, длинную тень махари.

   Он был один; спаги исчезли. Вероятно, их лошади пали одна за другой, или они остановились далеко от холмов.

   Хасси и граф, очень довольные исходом этой продолжительной скачки, которую с таким искусством вел старый негр, поспешили собрать махари и вывести их из ущелья.

   Теперь путешествие к югу было уже возможно, так как вода за день отступила или впиталась песчаной почвой.

   Ару остановился у подножия холма, чтоб избавить своего скакуна от утомительного подъема. Энрике, самый подвижный из всех, побежал ему навстречу с чашкой кускуссу и двумя жареными леопардовыми ножками.

   - Кушай, черный папаша, - сказал он, между тем как негр соскочил на землю, - ты заслужил себе ужин, и я рад, что могу предложить тебе кое-что. Пообедаешь завтра.

   Афза, Хасси и граф тоже подошли, ведя махари по скату возвышенности.

   - Ну, а спаги? - спросили все в один голос не без опасения.

   - Все скувырнулись, - ответил негр, жадно поглощая ужин.

   - Ни одного не осталось на ногах? - спросил Хасси.

   - Они остановились милях в трех-четырех отсюда, и полагаю, что отдохнут не так-то скоро.

   - Ты не ранен?

   - Я держался подальше от их ружей, да и целятся они плохо. Ни одна пуля не просвистела у меня мимо ушей.

   - Ешь скорее, черный папаша, - сказал Энрике. - А ведь, правда, хороши кошечки, которых я зажарил?

   - Хороши, господин.

   -Докончи эту ножку. Право! Будь у меня такие крокодильи зубы, я бы сожрал целого слона.

   Негр съел все, припасенное для него веселым легионером, и запил обед чистой водой.

   - Выдержит еще твой махари? - спросил Хасси, казавшийся, вопреки обыкновению, несколько встревоженным, будто он боялся какой-то новой опасности.

   - У Джемеля ноги крепкие, хозяин, - ответил Ару. - Он может свободно пробежать миль пятьдесят, несмотря на отчаянный бег сегодняшнего дня. Я могу потребовать у него еще усилия, и я уверен, что он не откажет мне.

   - Далеко до куббы твоего приятеля? - спросил граф.

   - Миль двадцать, - ответил Хасси.

   - Стало быть, все благополучно.

   Он поднял Афзу на ее любимого махари, говоря с улыбкой:

   - Моя Афза не испугается, не правда ли, что придется ночью ехать по Нижнему Алжиру?

   - Нет, господин, ведь ты и отец со мной. Удостоверившись взглядом, что все готово, Хасси пронзительно свистнул.

   Семь махари объехали возвышенности и пустились по равнине, почти совершенно высохшей: наводнения в Алжире вообще не бывают продолжительны.

   Ливни здесь до такой степени сильные, что даже трудно себе представить, и поэтому наводнения наступают очень быстро, но вода спадает так же скоро и солнце довершает остальное.

   В июне, июле и августе температура часто достигает сорока градусов по шкале Реомюра [Т. е. около 50®С.] и больше, и эта раскаленная атмосфера впитывает всю влагу, а песчаная почва необозримой равнины помогает солнцу.

   Луна выплыла из-за высокой цепи Атласа и озарила путь необычайно ярким светом.

   Ни одно живое существо не могло укрыться на этом пространстве, поросшем только редким кустарником. Шакалы, гиены, львы, леопарды, казалось, бежали от наводнения в высокие горы, служившие как бы границей большой пустыни.

   Хасси как всегда ехал во главе каравана, держа наперевес перед собой длинное марокканское ружье и зорко оглядываясь во все стороны, но не потому, что он опасался какого-нибудь сюрприза со стороны спаги.

   О них, по крайней мере в эту минуту, он не думал, хотя и не предавался особенным иллюзиям. Он, так же как и мадьяр, был вполне уверен, что встретит их рано или поздно на своем пути.

   Несколько часов ехали довольно быстро, хотя почва была еще очень сыра для копыт сахарских бегунов, как вдруг махари, на котором сидел Хасси, подскочил и остановился между двумя рядами высоких кустов.

   - Он сломал себе ногу? - спросил Энрике.

   - Махари никогда не спотыкается на родных песках. К тому же, он и не упал" - ответил Хасси.

   - Почему же он остановился? - спросил магнат.

   - Это он один знает.

   - Ты ничего не видишь перед собой?

   - Пока ничего, сын мой. У вас ружья заряжены?

   - Подозрительный вопрос, - сказал тосканец. - Тут что-то кроется, и папаша Хасси знает, в чем дело, но не хочет сказать.

   Махари, по-видимому, почуяли какую-то опасность, потому что прижались друг к другу, поворачивая головы к хозяину, будто прося у него защиты.

   Между тем на равнине, ярко освещенной луной, не появлялось никакого животного и не слышно было ни лая шакалов, ни взрывов хохота гиены, ни рычания льва или леопарда.

   Правда, на пути часто встреч