Корш Евгений Федорович - Страсть на двух различных ступенях общества

  

  

   * Повѣсть, которую сообщаемъ нашимъ читателямъ подъ этимъ заглав³емъ, заимствована изъ ряда превосходныхъ статей, украшающихъ одинъ изъ лучшихъ Англ³йскихъ журналовъ и прославившихся въ немъ подъ фантастическимъ назван³емъ Asmodeus at Large, "Асмодей на волѣ." Глубокая и неподражаемая философ³я домашней жизни, основанная на знан³и человѣческаго сердца въ самыхъ тайныхъ, самыхъ семейственныхъ его изгибахъ, есть отличительная черта Англ³йскихъ романистовъ и повѣствователей. Она въ высокой степени господствуетъ и въ этой повѣсти, носящей притомъ на себѣ отпечатокъ великаго таланта.

  

   Я обѣдалъ у Гревилля: у него хорошо обѣдаютъ. Мы много пили и много врали. Всѣ вина въ бутылкахъ хозяина и всѣ предметы разговора въ головахъ гостей были исчерпаны, когда мы встали изъ за стола. Я разстался съ нимъ позже другихъ: Г-жа Гревилль очаровательная женщина!......

   - О другъ мой! сказалъ я, идучи отъ Гревилля подъ руку съ моимъ товарищемъ: какая прекрасная ночь! Кто скажетъ, чтобъ въ большомъ городѣ меньше было Поэз³и, нежели въ пустыняхъ полей и водъ. Посмотри на Лондонъ! Безмолв³е этого огромнаго рынка промышленности, наслажден³я и страстей; таинственность, носящаяся надъ каждымъ домомъ такъ тихо и непроницаемо; быль, и часто романическая,- во внутренности; неясные человѣческ³е образы, мелькающ³е въ нихъ по временамъ; а если, миновавъ лучш³я части города, пойдешь къ смраднымъ жилищамъ грубаго и бѣднаго человѣка, шумъ, гвалъ, дикое ликованье отчаянныхъ сердецъ, мрачная, ужасная занимательность, принадлежащая злодѣйству! A тамъ, высоко гдѣ нибудь, въ окнѣ, видишь одинок³й огонекъ, который ни исчезаетъ, ни свѣтитъ во мракъ! Какъ часто останавливался я и глядѣлъ на такой огонекъ, теряясь въ заключен³яхъ! Освѣщаетъ ли онъ глубокое наслажден³е ученаго, отверзтую книгу и поблекшее чело, или юношеское честолюбивое стремлен³е къ наукѣ, этому ложному другу, питающему болѣзнь и раннюю смерть въ груди? Не свидѣтель ли онъ безсонницы какого нибудь женскаго сердца, трепещущаго отъ приближен³я преступной соперницы, или ожидающаго, цѣпенѣя отъ ужаса, скоро ли послышатся медленные, тяжелые шаги несчастнаго, который только что изъ гнусныхъ вертеповъ игры, шаги и супруга той женщины быть можетъ, предмета ранней любви ея? Не больше ли въ этомъ Поэз³и, нежели въ пустыняхъ, обильныхъ только безумнымъ, животнымъ быт³емъ? Есть ли въ лѣсахъ и въ водѣ что нибудь подобное роману сердца человѣческаго?..... И какое тутъ раздолье для предпр³имчивости - этой жизни нашего гражданскаго быт³я! Какое разнообраз³е, как³я встрѣчи.... Ну, право, старинные рыцари не знали половины тѣхъ приключен³й, которыя могутъ случиться съ молодымъ и смѣлымъ волокитою въ обширномъ городѣ. Не правда ли, другъ мой? Отвѣчай!

   - Нечего сказать: ты говоришь правду. Но если ты такой охотникъ до приключен³й, зачѣмъ же ихъ не ищешь? Смотри: вотъ, на крыльцѣ, которое отъ насъ направо, мелькаетъ полоса чего-то бѣлаго: это навѣрное женщина...... Вотъ тебѣ приключен³е!

   - Спасибо за совѣтъ. Ужъ не пропущу случая. Дождись меня здѣсь; а если не скоро ворочусь, такъ прощай!......

   Разгоряченный виномъ и ободренный возбудительнымъ дѣйств³емъ ночнаго воздуха, я въ самомъ дѣлѣ былъ готовъ на всякое приключен³е: быстро скользнулъ на крыльце, подмѣченное моимъ товарищемъ, и пришелъ къ полуотворенной двери. Это былъ одинъ изъ тѣхъ неогромныхъ домовъ, которыми отличаются небольш³я улицы Мейферской части. Лампа горѣла насупротивъ свѣтло и ровно: бѣлое явлен³е исчезло. Полагаясь на свое счаст³е, я порхнулъ на крыльце, и потомъ въ корридоръ. Вездѣ мракъ и тѣнь.

   - Это вы? пробормоталъ кто-то въ темнотѣ.

   - Я, я: ктожъ другой? отвѣчалъ я шепотомъ, чуть дыша.

   - Такъ пожалуйте за мною, сказалъ прежн³й голосъ, и дверь тихо заперлась.

   Зачѣмъ же я пришелъ? подумалъ я. Нужды нѣтъ! Что нибудь да выйдетъ изъ этого..... Меня легонько держали за руку так³е мягк³е, нѣжные пальчики, что страшное какое-то ощущен³е пробѣгало по ней до самаго плеча, можетъ-быть и дальше. Я слѣдовалъ за проводникомъ, который шелъ легкою походкой, и скоро мы начали всходить по лѣстницѣ. Миновали первую площадку. Слава Богу! есть надежда, что эта госпожа не работница. Я терпѣть не могу этого класса красавицъ! У меня волосъ дыбомъ отъ швей и золотошвеекъ. Но рука ея?... Нѣтъ! эта ручка не для утюга! На второй площадкѣ мы остановились. Проводница моя отворила дверь, и... и... Не кончить ли здѣсь? Право, я такъ думаю. Нѣтъ! Стану продолжать. Вотъ я уже и въ комнатѣ, и не одинъ. Ахъ, зачѣмъ я не одинъ съ моего проводницею! Я съ тремя другими дѣвушками, которыя всѣ сидятъ вокругъ стола, и всѣ моложе двадцати лѣтъ. Двѣ восковыя свѣчи озаряли комнату: это была хорошенькая, но не блестящая, уборная. Я осмотрѣлся, и раскланялся съ учтивѣйшею важност³ю. Дѣвицы немножко взвизгнули.

   - Анна! Анна! кого ты сюда привела?"

   Анна стояла, какъ вкопаная, и глядѣла на меня, будто на краснаго бѣса въ Фрейшюцѣ, и я глядѣлъ на нее. Она была, кажется, лѣтъ двадцати пяти, степенно, но хорошо одѣта, роста небольшаго, сложен³я нѣжнаго, и немножко рябовата. Но так³е черные глазки! - и эти глазки скоро заблистали огнемъ!

   - Кто вы, сударь? Какъ вы смѣете?.....

   - И! полно браниться, сдѣлай милость! Моя ли вина, что я здѣсь, пригожая Аннушка? Ты видишь, что я ничего не могу вамъ сдѣлать. Васъ четверо: и что одна лишняя рыбка въ цѣломъ озерѣ?

   Помилуйте, сударь!

   - Милостивый Государь!

   - Это уже слишкомъ!

   - Я подниму весь домъ!

   - Подите вонъ!

   - Убирайтесь!

   - За кого вы насъ принимаете?

   - Извините: объ этомъ я васъ хотѣлъ спросить ! За кого вы меня приняли?

   - Развѣ Г. Габр³ель говорилъ вамъ..... начала моя проводница, которая, разсмотрѣвъ меня хорошенько и увидѣвъ, что мнѣ менѣе тридцати лѣтъ, и что я одѣтъ не по-воровски, стала понемногу смягчаться послѣ перваго порыва.

   Габр³ель! Габр³ель! О мой ангелъ-хранитель! подумалъ я, тотчасъ разгадавъ причину этой суматохи.

   - Точно такъ! сказалъ я вслухъ. Г. Габр³ель говорилъ мнѣ, что вамъ угодно поворожить, и будучи самъ отозванъ, прислалъ сюда, вмѣсто себя, искуснѣйшаго ученика своего. О, Г. Габр³ель велик³й человѣкъ! Прошу садиться, сударыни, пера и чернилъ, сдѣлайте милость! Въ которомъ часу изволили родиться, сударыня?..... Позвольте мнѣ сѣсть на этотъ стулъ.

   Кому въ Лондонѣ не извѣстно, что Габр³ель знаменитый ворожея, въ большой модѣ на Вестъ-Эндѣ, въ западномъ концѣ города? Съ нимъ совѣтовались всѣ и всегда: онъ ворожилъ и мнѣ. Онъ предсказалъ мнѣ, что у меня будетъ семеро дѣтей, за которыхъ благодарю его, какъ слѣдуетъ. Я увѣренъ, что его предсказан³е сбудется: стоитъ только жениться. Онъ мнѣ пр³ятель, и вамъ также,- за ваши денежки.

   Дѣвицы посмотрѣли другъ на дружку, улыбка показалась на лицъ Анны и распространилась какъ зараза,- превратилась даже въ маленьк³й хохотъ, и черезъ нѣсколько минутъ мы стали большими друзьями. Къ счаст³ю, таинства ворожбы нѣсколько были мнѣ извѣстны: въ Хиромант³и я свѣдущъ хоть куда, а что касается до пророчества о потомствѣ, я такъ же хорошо, какъ.и Г. Габр³ель, могу предсказать дѣтей всякой молодой дѣвушкѣ.

   Мы подружились, какъ нельзя лучше. Дѣвушки были молоды и веселы, невинны, а какъ ихъ было четыре, то и не робки. Я считалъ черты на рукахъ ихъ, рисовалъ странныя фигуры изъ Эвклида, и, съ помощ³ю "Ослинаго моста" предсказалъ Аннѣ, что мужемъ ея будетъ старш³й сынъ какого нибудь Лорда. Подали бутылку краснаго вина и нѣсколько пирожковъ,- о, какъ мы были счастливы, разговорчивы, веселы! Я благословлялъ судьбу моего пр³ятеля, и пробылъ тамъ до часа за полночь. Я узналъ, что три молодыя дѣвицы были дочери хозяина этого дома, а послѣ нѣкоторыхъ отговорокъ сказали мнѣ и его имя: оно принадлежало человѣку хорошей фамил³и, который женился на актрисѣ, и пришелъ въ затруднительныя обстоятельства. Онъ не могъ ни трудиться, ни просить, но могъ жить своимъ умомъ: онъ игралъ,- выигралъ,- вошелъ въ долю съ однимъ извѣстнымъ игорнымъ домомъ, и сдѣлалъ себѣ порядочное состоян³е, безъ особеннаго унижен³я себя въ глазахъ публики. Жена его давно умерла. Она оставила ему трехъ дочерей. Я часто слыхалъ, что онѣ очень милы, но отецъ довольно хорошо умѣлъ прятать ихъ отъ любителей красоты, держа въ заперти. Теперь я увидѣлъ ихъ: точно, онѣ были веселы и невинны; плохое воспитан³е, недостатокъ материнскаго надзора и примѣры не слишкомъ благонравнаго родства сдѣлали ихъ склонными къ шалостямъ и приключен³ямъ, именно такими, которыя могли пригласить къ себѣ стараго Габр³еля, и простить ошибкѣ, заманившей къ нимъ, вмѣсто его, астролога помоложе. Но четвертая дѣва! Теперь, теперь о ней. Вообразите дѣвушку лѣтъ семнадцати, лицемъ моложе, видомъ зрѣлѣе своего возраста; волосы ея темны, мягки, шелковисты и причесаны по-Христ³ански, то есть, ни по-язычески, на манеръ Греческихъ богинь, ни по-жидовски, а съ проборомъ и двумя легкими колечками по вискамъ; лобъ ея бѣлъ и прозраченъ,- прямыя брови, длинныя рѣсницы, глаза истинно голубые,- не того холоднаго сѣраго цвѣта, который идетъ за голубой у незнающихъ, но роскошнаго, яснаго, бархатнаго,- какими бы создалъ ихъ самъ Рафаэль въ мечтѣ о голубомъ цвѣтѣ; носъ не особенно прекрасный (я, съ своей стороны, довольствуюсь въ женщинахъ второстепенными носами), но увлекательный и на мѣстѣ; ротикъ такой свѣж³й и молодой, что вы можете назвать его подобнымъ хоть тому, изъ котораго, по словамъ волшебной сказки, падали нѣжнѣйш³е цвѣты; зубки бѣлые и мелк³е, съ легкими промежутками, что, на мой вкусъ, не дурно, хотя физ³ономисты называютъ эту черту обманчивою; прелестныя руки, атласная кожа, ямочки - и смѣхъ, будто серебро. Вотъ изображен³е Юл³и Л**, и я влюбился въ нее по уши. Она мало говорила, а когда и заводила рѣчь, то робко смотрѣла въ сторону, очаровательно смѣялась и безпрестанно краснѣла. Все это было упоительно до чрезвычайности. Я былъ очень благодаренъ моему товарищу за то, что онъ навелъ меня на такой кладъ, и когда, въ часъ за полночи Анна провожала меня съ лѣстницы и всѣ онѣ обѣщали мнѣ радушный пр³емъ на другой день, я думалъ, что мнѣ опять восемнадцать лѣтъ. Ахъ, счастливый возрастъ! Как³я у меня были тогда надежды, какое сердце! Могу ли снова полюбить другую?..... Конечно, нѣтъ! Очень хорошо: такъ я могу видаться съ Юл³ей безъ всякаго опасен³я.

   На слѣдующее утро мой вчерашн³й товарищъ былъ у меня за завтракомъ. Я дружески трясъ его за руку,- только что не цѣловалъ ее. Отъ моихъ восторговъ, уста его искривлялись самою тлетворною улыбкою.

   - Воздержись, любезный другъ! говорилъ онъ. Что ты затѣваешь? хочешь погрузиться въ эту любовь?

   Любовь?.... погрузиться?.... Что это! Я иду къ Юл³и.

   - Умываю руки отъ послѣдств³й.

   - Ты ихъ предвидишь, что ли?

   - На этотъ вопросъ нѣтъ отвѣта; но развѣ каждый, въ комъ есть капля здраваго смысла, не видитъ, чѣмъ так³я глупости непремѣнно должны оканчиваться? Добро! вспомни старую басню о горшкахъ, глиняномъ и золотомъ, плывшихъ по рѣкѣ: глиняный такъ чванился своимъ другомъ, а лишь только течен³емъ снесло ихъ вмѣстѣ поплотнѣе, онъ разбился въ дребезги.

   - Что это за выходка, Джонъ? Какое соотношен³е между золотымъ и глинянымъ горшками и Юл³ей?

   - Въ любви всѣ женщины похожи на глиняные горшки. Хочешь ли ты разбить этотъ горшокъ своимъ столкновен³емъ?....

   Предостерегательный тонъ моего пр³ятеля сдѣлалъ было во мнѣ нѣкоторое впечатлѣн³е, но оно скоро миновало. Я пошелъ въ извѣстный домъ, былъ принятъ, и опять видѣлъ Юл³ю, она еще милѣе днемъ, нежели вечеромъ; въ ней такая свѣжесть, такая чистота; юность ея прозрачна, будто ткань изъ свѣта, и вся еще блеститъ росою дѣтства. Мнѣ хотѣлось бы, чтобъ она побольше говорила: ея молчан³е бременитъ меня всею тягост³ю моихъ чувствован³й; однако жъ глаза ея не такъ скромны, какъ уста, и съ ихъ помощ³ю мы разговариваемъ самымъ пр³ятнымъ образомъ. И такъ я влюбленъ, какъ нельзя болѣе. Я давно предчувствовалъ, что этотъ пр³ятный случай меня ожидаетъ, но, кажется, я несу свой жреб³й съ надлежащею твердостью, хотя, надобно признаться, онъ имѣетъ свои невыгоды: при любви всѣ проч³я наслажден³я становятся пошлыми; игра перестаетъ быть упоительна, вино теряетъ свою силу, товарищи надоѣдаютъ, въ клубѣ съ ума сойдешь отъ скуки. Надобно любви имѣть свои прелести, чтобъ вознаграждать за всѣ тѣ удовольств³я, которыхъ она лишаетъ,- и я не дошелъ еще до самой усладительной эпохи въ этой истор³и,- до переписки! Когда станешь получать письма, тогда обновишься жизн³ю, эѳиръ разольется по жиламъ. Какое сладостное торжество, вынудить у пера всѣ тѣ выражен³я, которыя потомъ должны подтвердиться изустно, не смотря ни на какую застѣнчивость! Какими новыми предметами наполненъ день, какая новая возбудительность таится во времени! Черезъ два часа я объ ней услышу! - и, произнося это, въ какомъ ожидан³и, съ какими надеждами, съ какимъ страхомъ, трепетан³емъ нервовъ, живешь до тѣхъ поръ! Но, увы! чѣмъ оканчиваются всѣ эти восторги? Горемъ въ случаѣ неуспѣха, пресыщен³емъ въ случаѣ удачи. Безъ сомнѣн³я, чрезмѣрная любовь ложный расчетъ. Я согласенъ съ Г. Миллемъ: намъ надлежало бъ имѣть иное воспитан³е. Но какъ, по несчаст³ю, я воспитанъ на старинный ладъ, то опасаюсь, что мнѣ уже не исправиться. Когда сбудется со мною предсказан³е стараго Габр³еля, когда у меня будетъ семеро дѣтей, я стану воспитать ихъ по Г. Миллю. Они у меня выростутъ на политической эконом³и страстей, и никогда иначе не влюбятся, какъ расчитавъ до послѣдней точности, во что имъ это обойдется! Между тѣмъ я отвезу этотъ геран³й къ Юл³и.

   Истор³я моей страсти становится важнѣе и дѣльнѣе обыкновеннаго. Но извольте ограничить свое любопытство одними подлунными приключен³ями: сверхъестественнаго уже нѣтъ въ Европѣ; - развѣ согласитесь съ тѣмъ, что иногда приходитъ мнѣ въ голову: что нѣтъ ничего столь дивнаго или чуждаго нашей земной обыкновенной природѣ, какъ духъ, который животворитъ и преображаетъ насъ въ то время, когда мы любимъ.

   Вечеръ былъ ясный, и морозило; я стоялъ въ одномъ изъ пустыхъ переулковъ, разсѣкающихъ Мейферъ, и ожидалъ Юл³и. Да! вотъ, до чего дошло наше знакомство: мы видались наединѣ и тайно. Съ того часа, какъ Юл³я впервые согласилась на эти свидан³я, я уже не видалъ моего пр³ятеля.

   И такъ я ждалъ, въ уединенномъ переулкѣ, прихода Юл³и; слышалъ, какъ било восемь, назначенный часъ, - но черный плащъ и прелестный образъ не показывались изъ поперечной улицы, которая вела къ мѣсту свидан³я. A кто Юл³я, и что такое? Она была бѣдная дѣвушка,- родственница игрока, въ домѣ и у дочерей котораго я видѣлъ ее въ первый разъ, и жила, въ довольно отдаленной части города, съ сестрою, которая была вдова, мелкая торговка, и гораздо ея старше. Занятая своими, дѣлами и попечен³ями о подрастающемъ семействѣ, эта сестра предоставила Юл³ю въ руководство собственной ея живой фантаз³и и дѣтской неопытности; предоставила ей мыслить, мечтать, дѣйствовать, какъ угодно,- и слѣдств³емъ было то, что она влюбилась. Въ ней не было ни сколько лукавства, и она почти ничего не знала. Читала, это правда, но однѣ повѣсти, и то не самыя мудреныя; умѣла писать, но криво, и если сердце внушало ей чѣмъ замѣнить искусство, то недовѣрчивость къ самой себѣ препятствовала выразить это внушен³е. Она была тиха и задумчива, но скоро развеселялась; склонна къ чувствительности, но чиста. Послѣ я замѣтилъ, что гордость была господствующею чертою ея характера: сначала она не обнаруживалась. Я уже любилъ ее и за недостатки, ибо источникомъ ихъ была не природа, а воспитан³е.

   A кто и что такое ея любовникъ? Я праздный, кочующ³й по гостинымъ холостякъ,- богатый, благородный, молодой,- много читалъ, писалъ кое что, и жилъ для удовольств³я, для дѣятельности, а подъ часъ занимался и учен³емъ, котораго однако жъ никогда не пускалъ въ обороты, человѣкъ, готовый на все, что вамъ угодно, на какое бы то ни было предпр³ят³е, лишь бы оно обѣщало какое нибудь новое потрясен³е въ душѣ. Такая жизнь богаче воспоминан³ями, нежели надеждами; она уноситъ мечтан³я наши къ прошедшему, вмѣсто того, чтобъ летѣть съ ними въ будущее; она льститъ намъ роскошью въ созерцан³и минувшихъ дней, и грозитъ пресыщен³емъ, если обратимся къ грядущимъ: наслажден³я юности - дорогой глотокъ, - въ немъ растворился перлъ, долженствовавш³й обогатить мужество. Но довольно о Юл³иномъ любовникѣ: всего лучше сказать въ его пользу то, что онъ любимъ ею. Прошло полчаса,- пр³йдетъ ли? Какъ сердце у меня бьется? Ночь свѣтла и ясна: что могло удержать ее? Слышу походку: ахъ, Юл³я, ты ли это въ самомъ дѣлѣ!

   Юл³я взяла меня за руку, и пожала ее, молча; я откинулъ ея вуаль, и посмотрѣлъ ей въ лице у фонаря: она была въ слезахъ.

   - О чемъ это, жизнь моя?

   - Сестрицѣ попалось послѣднее письмо ваше ко мнѣ; я уронила его, и.....

   - Боже Мой!.... какая неосторожность! но надѣюсь, это нe бѣда,- что-жъ сестрица?

   - Она..... она говоритъ, чтобъ мнѣ съ вами больше не видаться.

   - Она очень милостива. Однако жъ вы ея не не слушаетесь, Юл³я?

   - Какъ же можно?

   - Почему жъ? вѣрно вы ходите со двора, когда захотите?

   - И нѣтъ-съ, я обѣщала не ходить. Сестрица всегда была ко мнѣ снисходительна, и...... объ этомъ!..... она говорила такъ снисходительно, что я не могла не обѣщать ей, и не могу не сдержать обѣщан³я, хотя бы сердце у меня разорвалось.

   - Не льзя ли этого какъ нибудь уладить? сказалъ я по нѣкоторомъ молчан³и. Не льзя ли вамъ какъ нибудь видѣться со мною?..... Юл³я, вы меня теперь не оставите?

   - Что-жъ мнѣ дѣлать? молвила Юл³я простодушно.

   - Ангелъ, мой! вѣрно обѣщан³е дано было не по доброй волѣ; у васъ его вынудили!

   - Нѣтъ, сударь: я обѣщала отъ чистаго сердца.

   - Очень благодаренъ.

   - Полноте, полноте! Не говорите со мною такъ холодно. Вы..... вы сами согласитесь, что отъ меня было очень нехорошо видаться съ вами; и чѣмъ бы это кончилось, Богъ знаетъ! - только не на добро мнѣ, и не къ чести моихъ родныхъ. Я прежде никогда объ этомъ хорошенько не думала: дальше да дальше, и наконецъ такъ запуталась, что не смѣла уже ни назадъ оглянуться, ни впередъ посмотрѣть; а теперь, какъ сестра порастолковала мнѣ, какихъ я надѣлала глупостей, я перепугалась, и..... и...... Да что тутъ говорить! - я не могу съ вами видаться.

   - По крайней мѣрѣ я буду встрѣчать васъ у вашей родственницы, Миссъ***?

   - Нѣтъ, сударь; я дала слово не ходить къ ней никогда безъ сестрицы.

   - Чтобъ этой сестрицѣ!... проворчалъ я съ сердцемъ. Такъ вы меня покидаете безъ единаго вздоха, безъ малѣйшаго усил³я?

   Юл³я заливалась слезами, не отвѣчая ни слова; сердце у меня смягчилось, совѣсть заговорила. Не права ли ея сестра? Не себялюбиво ли пренебрегъ я послѣдств³я? Не долгъ ли мой, быть теперь великодушнымъ? Но развѣ отъ моего великодуш³я Юл³я будетъ счастлива? Развѣ уже не до того дошло между нами, что сердце ея поддалось невозвратно? Покинуть ее, значитъ предоставить въ жертву горестямъ. Мы шли, не говоря ни слова. До тѣхъ поръ, я никогда не чувствовалъ, какъ нѣжно я любилъ эту невинную, прелестную дѣвочку; и отъ того, что я такъ нѣжно любилъ ее, страсть стала за нее брать верхъ надъ досаднымъ, горькимъ оскорблен³емъ... которое я почувствовалъ прежде за самого себя. Мысли мои смутились, голова закружилась: я не зналъ, что дѣлать. Такъ шли мы нѣсколько минутъ въ молчан³и. Вдругъ, на углу той улицы, которая вела ее домой, Юл³я обернулась, и сказала отрывистымъ голосомъ; - Прощайте, сударь; Богъ съ вами! разстанемся здѣсь; мнѣ пора.....! - Улица была совершенно пуста, не много фонарей, въ большомъ другъ отъ друга разстоян³и, оставляли въ сумракѣ то мѣсто, гдѣ мы тогда были. Я не совсѣмъ могъ разглядѣть ея лице сквозь ткань, которая нарочно скрывала ея слезы: я обхватилъ ее рукою, поцѣловалъ въ губки, и сказалъ: - Пусть будетъ такъ, какъ вы считаете для себя лучшимъ! Подите, будьте счастливы, и не думайте обо мнѣ.

   Юл³я молчала, колебалась, будто хотѣла что-то сказать; потомъ тихо покачала головкой, и, все молча - голосъ ея, казалось замиралъ въ груди, - опустила вуаль и пошла. Отошедъ нѣсколько шаговъ, она оглянулась, и когда увидѣла, что я стою все на томъ же мѣстѣ и смотрю на нее, твердость начала оставлять ее, она воротилась, положила руку свою въ мою, и сказала тихимъ шепотомъ.

   - Вы на меня не сердитесь?..... Не будете меня ненавидѣть?

   - Юл³я! до послѣдняго часа буду обожать тебя. Если я не упрекаю васъ, если не уговариваю оставить ваше намѣрен³е, то это величайшее доказательство истинной, сильной любви моей; однако жъ подите, подите!..... или мнѣ не выдержать такого великодуш³я.

   Юл³я была сущ³й ребенокъ - сердцемъ болѣе, нежели годами,- и побужден³я ея были ребяческ³я: послѣ краткаго молчан³я и очевиднаго замѣшательства, она сняла съ своего пальчика простое, но прекрасное кольцо, которымъ я однажды любовался, и сказала застѣнчиво:

   - Если вамъ не противно будетъ принять это....

   Я уже ничего не слыхалъ. Клянусь,- сердце во мнѣ растаяло, и слезы градомъ катились по щекамъ моимъ, почти такъ же быстро, какъ по Юл³инымъ. Поступокъ ея былъ-такъ простодушенъ, скрывавшееся подъ нимъ чувство такъ трогательно и юно!.....

   Я схватилъ кольцо и поцѣловалъ его. Юл³я все медлила; я видѣлъ, что у ней было на сердцѣ, хотя она не смѣла говорить. Она также хотѣла имѣть что нибудь въ память существовавшей между нами дружбы, но никакъ не соглашалась взять отъ меня цѣпочку, сколько я ни упрашивалъ: она считала ее слишкомъ дорогою, и единственный подарокъ, который ей поправился, и который она согласилась принять, было кольцо, не стоившее и вполовину подареннаго мнѣ ею. Этотъ мелочной обмѣнъ и порожденныя имъ нѣжнѣйш³я, но уже не такъ страстныя, чувствован³я, какъ будто утѣшили Юл³ю: когда она отъ меня пошла, шаги ея были тверже, и видъ не такъ унылъ. Бѣдная Юл³я!... Я стоялъ на этомъ печальномъ мѣстѣ, пока послѣднее мерцан³е твоего свѣтлаго образа сокрылось отъ глазъ моихъ.

   Въ цѣлой жизни нѣтъ времени утомительнѣе, вялѣе и безплоднѣе того, которое слѣдуетъ за внезапно прерваннымъ эпизодомъ страсти. Любя по прежнему, но лишенное предмета любви, сердце подавляется тягост³ю собственныхъ, раздирающихъ его чувствован³и. День безъ событ³й, обременительная безпечность, томная, противная безчувственность, наполняютъ пустоту часовъ; время ползетъ на четверенькахъ передъ вашими глазами; вы видите его неловк³я, безобразныя движен³я..... а какъ скоро присутств³е времени для насъ ощутительно, прелестей жизни какъ не бывало!

   Я рѣшился путешествовать, назначилъ день отъѣзда. Если бъ хоть это намѣрен³е удалось мнѣ выполнить!..... Дня за три до того, въ который я предполагалъ оставить Лондонъ, попалась мнѣ на улицѣ пр³ятельница моя, Анна, старшая изъ дѣвушекъ, у которыхъ я ворожилъ. Она, разумѣется, знала о моей любви къ Юл³и, и даже способствовала нашимъ свидан³ямъ. Теперь я увидѣлъ, что ей извѣстна была и наша разлука. Она пришла навѣстить Юл³ю: сестра Юл³и разсказала ей объ этомъ, и выговаривала за потворство нашей связи. Эта дѣвушка описывала настоящее положен³е Юл³и самыми печальными красками. Она проводила цѣлый день одна, и, по собственнымъ словамъ вдовы, все почти въ слезахъ, такъ, что лице ея утратило и цвѣтъ и полноту; ея здоровье изнемогало отъ усил³я, къ которому она такъ худо была приготовлена недостаточнымъ воспитан³емъ, обогащавшимъ въ ней воображен³е на счетъ разсудка, и не предлагавшимъ ей ни какого пособ³я. A съ сестрою, при всей благонамѣренности этой женщины, она не имѣла ни какого сочувств³я: въ ней не находила она помощи, даже рѣдко и бесѣдовала съ нею.

   Этотъ разсказъ сдѣлалъ сильный переворотъ въ душѣ моей. До сихъ поръ я, по крайней мѣрѣ, утѣшалъ себя мысл³ю, что поступки мои были внушены истинною нѣжност³ю къ Юл³и,- и эта надежда меня подкрѣпляла. И размышлен³е, и благоразум³е, и добродѣтель, - все исчезло предъ мысл³ю о ея несчаст³и. Я воротился домой, и, въ первомъ порывѣ, написалъ къ ней страстное, умоляющее письмо: просилъ ее бѣжать со мною. Вручилъ письмо своему слугѣ, иностранцу, опытному въ этихъ дѣлахъ, и, въ какомъ-то удушливомъ, лихорадочномъ состоян³и, ожидалъ отвѣта. И дождался: адресъ написанъ былъ Юл³инымъ почеркомъ. Я распечаталъ съ восторгомъ: письмо мое,- и не распечатано; на оберткѣ были слѣдующ³я слова:

  

   Я обѣщала сестрѣ, возвращать вамъ письма, если вы будете писать ко мнѣ, и держу слово. Нѣтъ, не смѣю распечатать,- и не могу сказать вамъ, чего мнѣ стоитъ исполнен³е моего намѣрен³я. Не воображала я, чтобъ до такой степени невозможно было забыть васъ, чтобъ мнѣ сдѣлаться такою несчастною. Но хотя не рѣшаюсь прочесть того, что вы написали, а знаю, что тутъ каждое слово отъ души, и чувствую все, какъ будто читала. Я, грѣшная, считаю благополуч³емъ думать, что вы меня еще не забыли, хотя и скоро забудете. Сдѣлайте милость, не пишите ко мнѣ больше. Не нужно просить васъ: вы знаете цѣну спокойств³я, котораго я почти совсѣмъ лишилась. И такъ, сударь, болѣе ничего отъ Юл³и, которая молится за васъ день и ночь, и не перестанетъ думать объ васъ, пока жива."

  

   Что мнѣ было дѣлать послѣ такого письма?..... Юл³я была такъ откровенна, что каждое слово, которымъ она хотѣла отклонить меня отъ дальнѣйшихъ преслѣдован³й, какъ бы налагало необходимую обязанность удержаться. И какъ подтверждалось этими строками то, что мнѣ объ ней сказывали!..... Я дождался вечера, и пошелъ съ своимъ человѣкомъ въ часть города, гдѣ жила Юл³ина сестра; повысмотрѣлъ домъ, и въ первый разъ спросилъ у своего слуги: - Какъ же ты, Лудвигъ, доставилъ письмо?

   - Я, сударь, отвѣчалъ Лудвигъ, прежде пошелъ къ знакомымъ вамъ родственницамъ Миссъ Юл³и, въ -ой улицѣ, и спросилъ, нѣтъ ли у нихъ чего нибудь отнести къ ихъ кузинѣ. Онѣ догадались, и дали мнѣ узелокъ. Я сунулъ въ него письмо, и вошедши съ малаго подъѣзда, попросилъ дѣвушку, которая отперла мнѣ дверь, отдать его въ руки Миссъ Юл³и. Для вѣрности, далъ я служаночкѣ полъ-гинеи. Миссъ Юл³я вышла сама съ отвѣтомъ.

   - А!..... такъ ты ее видѣлъ?

   - Только не въ лице, сударь; оно было закрыто, да она же и минуты меня не продержала.

   Въ этомъ разсказѣ не было слѣда къ Юл³иной комнатѣ, а его-то мнѣ и надобно было открыть. Однако жъ, я понадѣялся на смѣтливость моего повѣреннаго, а немного и на мою собственную. То былъ угловой домъ, огромный, неправильный, въ старинномъ вкусѣ: одной стороною выходилъ онъ въ темный и тѣсный переулокъ, другою на широкую, многолюдную улицу. Ходя взадъ и впередъ по переулку, я наконецъ увидѣлъ внезапный свѣтъ въ окнѣ втораго этажа, и сама Юл³я да, она сама! показалась на минуту. Я высмотрѣлъ ея нѣжный профиль, проборъ ея волосъ,- и потомъ она опустила занавѣсъ,- все стало темно и блѣдно. Такъ, вотъ ея комната!..... По крайней мѣрѣ, я имѣлъ причину такъ думать. Какъ попасть туда это еще вопросъ. Веревочныя лѣстницы существуютъ только въ романахъ: притомъ же полицейск³е!.... сверхъ того, прохож³е!..... Я вспомнилъ о служанкѣ: она оказала за деньги нѣкоторое снисхожден³е - нельзя ли подкупить ее и на большее? Я позвалъ человѣка, и велѣлъ ему попытаться. Подумавъ немного, онъ позвонилъ въ колокольчикъ: счаст³е мнѣ благопр³ятствовало,- вышла таже дѣвка! Я былъ въ нѣкоторомъ разстоян³и, и завернулся въ плащъ. Наконецъ дверь затворилась: Лудвигъ воротился ко мнѣ,- служанка была согласна впустить меня черезъ два часа: тогда можно было видѣться съ Юл³ею безопасно. По словамъ Лудвига, служанка не столько льстилась на подкупъ, сколько была тронута горемъ Юл³и, которую сестра принуждала, будто бы, отвергать искан³я истиннаго любовника. Черезъ два часа сестра ляжетъ спать, все въ домѣ утихнетъ. Боже мой! как³я разнообразныя ощущен³я жгли мнѣ грудь, подавленныя угрызен³я, даже страхъ!.... Чтобъ не привлечь на себя вниман³я, стоя такъ долго на одномъ мѣстѣ, я на время удалился. Возвращаюсь въ назначенный часъ. Меня впустили. Вездѣ было темно; служанка, сама молоденькая, повела меня вверхъ по узкой лѣстницѣ. Мы подошли къ Юл³иной двери: сквозь щели и вдоль порога видѣнъ былъ свѣтъ, и тутъ, въ первый разъ, я дрожалъ, блѣднѣлъ, ноги тряслись подо мною. Необыкновеннымъ усил³емъ духа я побѣдилъ свои чувства. Что было дѣлать! - Если бъ я вошелъ нечаянно, Юл³я, въ своемъ внезапномъ испугѣ, могла бы разбудить весь домъ; если бъ послать служанку сказать ей, что я пришелъ, ома можетъ быть не захотѣла бы меня видѣть. Нѣтъ! - это одно свидан³е я вымолю! Послѣднее средство было лучшее, единственное. И такъ я велѣлъ дѣвушкѣ приготовить молодую госпожу къ моему присутств³ю. Она вошла, и затворила дверь; я сѣлъ у порога. Подумайте, что я долженъ былъ чувствовать, сидя тамъ и прислушиваясь къ б³ен³ю собственнаго сердца! Служанка не выходила, время текло; я услышалъ голосъ Юл³и: казалось, страхъ и безнадежность сливались въ его звукѣ. Я не могъ долѣе ждать; отворилъ потихоньку дверь, и сталъ передъ нею. Огонь тихо и ясно горѣлъ въ жаровнѣ; одна свѣча помогала ему освѣщатъ комнату; въ ней все дышало чистотою, дѣвственност³ю, которая мгновенно исполнила сердце мое благоговѣн³я. Полочки съ книгами висѣли на стѣнѣ; Юл³ина работа лежала на столъ близъ огня; неподалеку стояла кровать съ бѣлыми простыми занавѣсами; - во всемъ видна была та спокойная, чистая привлекательность, которою проникнута душа обитательницы. Я все окинулъ однимъ взглядомъ. A сама Юл³я, прислонясь къ стулу, закрывала лице руками и рыдала!.... Служанка, блѣдная, испуганная, не знала, что дѣлать, какъ утѣшать свою барышню, а тѣмъ менѣе уговорить ее!..... Я упалъ къ Юл³инымъ ногамъ, хотѣлъ взять ее за руку; она отскочила съ тихимъ воплемъ.

   - Вы!..... сказала она съ горькимъ упрекомъ. Этого я отъ васъ не ожидала. Подите, подите! Что вамъ надобно? Что вы вздумали, въ этотъ часъ,- здѣсь? - И, произнося послѣдн³я слова, она опять закрыла лице руками, но на минуту. Подите! закричала она суровымъ голосомъ. Подите сей часъ, или.....

   - Или что-жъ, Юл³я? Вы поднимете весь домъ? Пускай! При всѣхъ,- друзьяхъ и недругахъ,- буду я требовать права видѣться и говорить съ вами,- въ эту ночь и наединѣ. Теперь сзывайте всѣхъ. Клянусь именемъ неукротимой любви,- меня выслушаютъ.

   Юл³я только помавала рукою; кровь ея взволновалась сильнѣе прежняго.

   - Чего вы боитесь? продолжалъ я тихимъ шепотомъ. Я ли это?.... Я, тотъ самый, который, для васъ, по с³ю пору, отказывалъ себѣ даже въ покушен³и васъ видѣть. И теперь, что меня привело сюда?..... Себялюбивое намѣрен³е? Нѣтъ! - для нашего счаст³я я пришелъ сюда. Юл³я, я думалъ, вы покойны, довольны, забываете меня, и сносилъ свое бѣдств³е безропотно. Я узналъ, что вамъ тяжко, что вы терзаетесь, живете однимъ прошедшимъ,- и вотъ я здѣсь! Теперь порицаете ли меня, воображаете ли еще, что этой любви вы имѣете причину бояться ? Скажите, Юл³я!

   - Не могу!..... Не могу!..... Здѣсь! теперь! Подите, умоляю васъ; завтра увидимся.

   - Нынѣшнюю ночь или никогда! - сказалъ я, вставъ и сложивъ руки.

   Юл³я обернулась, смотря мнѣ въ лице такимъ боязливымъ, испытующимъ и встревоженнымъ взоромъ, что возраставшее во мнѣ мужество отъ него упало; потомъ, обратясь къ служанкѣ, она крѣпко ухватилась за ея руку, и молвила: ты меня не оставишь!

   - Юл³я! заслужилъ ли я это? Пр³йдите въ себя, и будьте ко мнѣ справедливы.

   - Не здѣсь, я вамъ говорю, не здѣсь! закричала Юл³я такъ громко, что я побоялся тревоги въ домѣ.

   - Тсъ, тсъ!..... Хорошо! сказалъ и: такъ сойдите внизъ, вѣрно тамъ, въ гостиной, никого нѣтъ. Позвольте мни поговорить съ вами нѣсколько минутъ, и я оставлю васъ довольною, счастливою.

   - Хорошо!.... сказала Юл³я, задыхаясь, подите, я за вами буду.

   - Обѣщаете?

   - Да, да; обѣщаю!

   - Кончено, я доволенъ.

   Я опять сошелъ съ лѣстницы, и покойно усѣлся на послѣдней ступени. Не долго ждалъ. Заслоняя свѣчу рукою, Юл³я спустилась потихоньку, и отворила какую-то дверь въ корридорѣ. Мы были въ маленькой комната; служанка, зѣвая, также хотѣла войти за нами, но я шепнулъ ей, чтобъ она остановилась. Юл³я какъ будто не замѣтила или не боялась этого. Быть можетъ, она чувствовала себя покойною въ этой комнатѣ, гдѣ все напоминало о дневномъ свѣтѣ и безопасности. Она, казалось, озирала комнатку съ довольнымъ видомъ, и съ лица ея, хотя очень блѣднаго, исчезло по крайней мѣрѣ выражен³е страха.

   Комната была холодна, и довольно жалкой наружности: Богъ съ нею! Мебель вся въ безпорядкѣ и разбросана, на столахъ соръ, постилка на выворотъ, въ жаровнѣ зола. Но здѣсь Юл³я позволила взять себя за руку, здѣсь Юл³я прижалась къ моей груди: я отиралъ ей слезы поцѣлуями, и она призналась, что была очень, очень несчастна.

   Тутъ, со всѣмъ могуществомъ, которое даетъ намъ любовь надъ милою, нѣжнымъ деспотизмомъ, отъ котораго таетъ воля, я описалъ Юл³и свои чувства, и умолялъ ее забыть весь м³ръ другъ для друга. Юл³я не измѣнила добродѣтели; ея искреннее простодуш³е и меня уже почти привело въ себя, какъ вдругъ я услышалъ, что служанка ахнула за дверью,- сердитый голосъ,- дверь отворилась: я увидѣлъ женщину, въ которой мнѣ не трудно было отгадать Юл³ину сестру. Что это была за картина! Почтенная госпожа въ своемъ спальномъ чепцѣ, и въ...... Увы! до шутокъ ли въ такой истор³и?.....

   Однако жъ, представьте, какъ мелочи сопряжены въ жизни съ великими событ³ями: вдова сошла внизъ за ключами, которые забыла взять. Трогательное, страстное,- все испорчено связкою ключей! Она пристально посмотрѣла на меня прежде, нежели удостоила взгляда мою собесѣдницу; потомъ, подошедъ къ намъ, схватила Юл³ю за руку довольно невѣжливо.

   - Поди наверхъ, поди! сказала она. A! такъ ты меня обманывала.....A вы, сударь, что вы здѣсь дѣлаете? Кто вы так³е?

   - Милостивая государыня ! прошу присѣсть, и поговоримъ о дѣлѣ.

   - Вы, сударь, хотите ругаться надо мною, что ли?

   - И! какъ это вы могли себѣ представить?

   - Выйдите сейчасъ изъ моего дома, или я пошлю въ полиц³ю.

   - И! полноте!

   - Какъ! вы думаете, я этого не сдѣлаю?

   Юл³я рада была вырваться, и уже ускользнула изъ комнаты.

   - Сударыня! сказалъ я: выслушайте меня. Не выйду отсюда до тѣхъ поръ, пока не отклоню отъ сестрицы вашей всякаго упрека за это свидан³е. Я вошелъ въ домъ безъ ея вѣдома. Явился вдругъ у ней въ комнатѣ,- вы удивляетесь? - такъ точно, я говорю правду. Я хотѣлъ говорить съ нею такъ-же, какъ теперь хочу говорить съ вами, и если вы меня не выслушаете, вотъ что я сдѣлаю: буду ходить въ этотъ домъ,- стерегите, если можете; день и ночь буду ходить въ него, пока Юл³и въ немъ не станетъ, пока она сдѣлается моею. Таковы ли слова человѣка, достойнаго вашихъ порицан³й! Пожалуйте, садитесь и выслушайте меня.

   Хозяйка дома машинально опустилась на стулъ. Мы разговаривали болѣе часа. И я узналъ, что за годъ сватался на Юл³и человѣкъ съ хорошимъ состоян³емъ, не старый и одного съ нею зван³я; что она прежде казалась расположена за него выйти, но съ тѣхъ поръ, какъ познакомилась со мною, рѣшительно отвергла всѣ его предложен³я. Сестрѣ очень хотѣлось, чтобъ она опять съ нимъ сблизилась. Она предоставляла на мой судъ, хорошо-ли отъ меня будетъ упорствовать въ сношен³яхъ, которыя не могутъ кончиться къ Юл³иной чести, тѣмъ болѣе, что по случаю ихъ отстраняются предложен³я, упрочивающ³я ей судьбу, уважен³е, зван³е въ обществѣ и семейное счаст³е. Это меня поразило.

   Торговка, какъ обыкновенно въ ея сослов³и, была женщина хитрая и довольно наблюдательная. Она тотчасъ воспользовалась произведеннымъ во мнѣ впечатлѣн³емъ: краспорѣч³е ея воспламенилось, и, наконецъ, ободренная моимъ молчан³емъ и полагаясь на явную страсть мою къ Юл³и, очень ясно намѣкнула, что единственное средство кончить дѣло приличнымъ и удовлетворительнымъ образомъ - было самому на ней жениться. Если богатому свѣтскому человѣку, одаренному чувствительностью, свойственна особенно какая нибудь склонность, такъ это склонность къ подозрѣн³ю. Я тотчасъ сталъ подозрѣвать, что мнѣ разставляютъ сѣти, что меня хотятъ поймать. Не по соглас³ю ли съ самой Юл³ей сдѣлано все это? Не для того ли она такъ скромничала, и вмѣсти такъ выказывала свою любовь, чтобъ только заманить меня? Я не поддавался этому подозрѣн³ю, однако жъ оно почти безъ моего вѣдома осталось у меня въ сердцѣ. Я столько любилъ Юл³ю, что если бъ подобное предложен³е явилось немножко естественнѣе или искуснѣе, днемъ, а не ночью, въ обыкновенномъ разговорѣ, а не при поимкѣ меня на самомъ преступлен³и, я бы всѣмъ пожертвовалъ, и вѣрно бы на ней женился; но внезапныя страсти ни кому не внушаютъ уважен³я. Вамъ стыдно, вы боитесь имъ повѣрить; вы видите, что вы уже игралище, если не другихъ, по крайней мѣръ собственныхъ чувствъ своихъ; и самое сознан³е въ чрезмѣрности вашей любви возбуждаетъ въ васъ всегдашнее опасен³е, чтобъ она васъ не выдала. Я ничего не отвѣчалъ на намѣкъ вдовы, но обхожден³емъ своимъ оставилъ ее въ томъ предположен³и, что онъ можетъ произвести свое дѣйств³е. Послѣ дружескаго переговора, я вышелъ изъ дому, Я, съ своей стороны, далъ ей слово не обращаться прямо къ Юл³и; а вдова обѣщала, что, съ ея вѣдома, я буду видать Юл³ю во всякое время, и даже наединѣ.

   Слѣдующ³е два дня провелъ я въ жаркой борьбѣ съ самимъ собою. Могъ ли я отказаться отъ Юл³и, когда любовь горѣла у меня во всѣхъ жилахъ? Но могъ ли я лишить ее священнаго, всѣми уважаемаго зван³я супруги, которое ей предлагали, для того, чтобъ продолжать свои преслѣдован³я и достигнуть ихъ цѣли въ ея уничтожен³и? Оставался трет³й выборъ: послушаться намѣка ея сестры и рѣшиться на бракъ. Бракъ съ прелестною, простодушною, любезною дѣвушкою,- въ томъ нѣтъ ничего непростительнаго; но она не знатнаго рода, но она безъ воспитан³я, безъ сочувств³я со мною въ единой мысли или привычкѣ! Но быть посмѣшищемъ минутнаго вожделѣн³я, и домогаться того, въ чемъ я самъ предвидѣлъ жизнь, исполненную неудовольств³й и неравенства, изъ одного обожан³я наружныхъ качествъ? Но, но,- словомъ, я какъ будто чувствовалъ, что мнѣ не рѣшиться самому собою. Я вспомнилъ о своемъ другѣ, и къ нему прибѣгнулъ я за совѣтомъ.

  

   Джонъ Меннерингъ человѣкъ лѣтъ сорока пяти; онъ кротокъ нравомъ, опытенъ, милъ въ обращен³и, и руководствуется нравственностью, которая не такъ строга, какъ удобоисполнима. Онъ уже отвелъ меня отъ многихъ глупостей. Я говорилъ съ нимъ долго и свободно. Его совѣтъ, какъ слѣдовало ожидать, былъ тотъ же, какъ и прежде,- отказаться отъ Юл³и. Я пришелъ домой, разсуждалъ самъ съ собою; сѣлъ писать, начиналъ двадцать писемъ, и разорвалъ ихъ въ бѣшенствѣ. Я не могъ удержаться, чтобъ не представить себѣ Юл³ю въ тоскѣ, въ отчаян³и, и, будто сострадая только объ ней, скорбѣлъ о своемъ собственномъ положен³и. Наконецъ любовь все превозмогла. Я рѣшился ѣхать ко вдовѣ, просить дозволен³я навѣщать Юл³ю въ ея домѣ, и, не обѣщая жениться, по прежнему ухаживать за нею съ тѣмъ, чтобъ удостовѣриться, такъ ли согласны мы нравами и расположен³емъ духа, какъ сердцами. Я полагалъ, что эта мѣра будетъ чрезвычайно благоразумна. Послѣдств³й я тогда не расчитывалъ: зная, какого женщины мягкаго свойства въ молодости, я утѣшалъ себя мысл³ю, которою обманулось такъ много мечтателей,- будто могу усовершенствовать ея воспитан³е,- будто, поѣздивъ съ нею нѣсколько лѣтъ по Европѣ, я такъ же буду въ правѣ гордиться ея умомъ, какъ теперь восхищаюсь ея наружност³ю. О, какъ эта сдѣлка съ чувствами была искусительна! Я ее увижу, буду говорить съ нею, - буду жить въ волшебной атмосферѣ ея прелестей!.... Пойду, иду!

   На другой день, прихожу къ сестрѣ: черные, лукавые ея глаза заблистали отъ моего предложен³я.

   Все было слажено,- я увидѣлъ Юл³ю!..... Какимъ удовольств³емъ с³яло ея личико! Съ какой улыбкою, съ какими слезами бросилась она въ мои объят³я! Я былъ доволенъ и счастливъ.

   Я ходилъ туда всякой день, и всякой день видѣлъ Юл³ю, но, послѣ перваго свидан³я, очарован³е исчезло!.... Я смотрѣлъ другими глазами. Старшая сестра, торговка въ душѣ, утѣшалась мысл³ю о степени, которую меньшая скоро займетъ въ обществѣ. Радость вдовушки производила въ Юл³и очевидное впечатлѣн³е, и мечты о блескѣ явно смѣшивались съ мечтами о любви: что этого естественнѣе? Быть можетъ, любовь преобладала надъ всѣмъ; но возможно ли, чтобъ въ юномъ и пылкомъ умѣ свѣтск³я суеты спали непробудно? Однако жъ, не естественно ли, что и во мнѣ проснулось подозрѣн³е;