Кервуд Джеймс Оливер - Погоня

смотрел на Альдоса.

   - Я все-таки рад, что все это случилось, - сказал Альдос более мягким голосом. - Она любит меня, Мак. Все это выяснилось именно там, когда мы готовились к смерти. Нет еще и десяти минут, как мы стали законными мужем и женой.

   Старик хотел было вскрикнуть от радости, но не сделал этого, так как видел перед собой странное, холодное, напряженное выражение лица у Альдоса.

   - Но в последние пять минут, - продолжал Альдос все так же спокойно, как и до этого, - я узнал, что ее муж, Мортимер Фиц-Юз, ещё жив. Вот почему вы не нашли меня, Мак, наверху блаженства. Если бы вы пришли сюда пятью минутами раньше...

   - Что вы говорите? О, Джонни, Джонни!

   Мак-Дональд упал на стол, положил на локти свою лохматую голову, и плечи у него задрожали.

   - Я знал это, Джонни, - зарыдал он, - но скрыл это от вас и от нее. Когда я понял, что это могло бы значить для нее, я не мог, Джонни, - понимаете? - не мог открыть ей всю правду, потому что я уже догадался, что она любит вас и вы любите ее, - и это разбило бы сердца, вам обоим. Я подумал, что это будет к лучшему и что вы уедете отсюда вместе и никто даже об этом не будет знать, и вы будете счастливы. Но я не солгал. Я только умолчал. Ах Джонни, Джонни, ведь в той могиле вовсе не оказалось костей!

   - Не может быть! - воскликнул Альдос.

   - Лежали кое-какие тряпки, - мрачно, продолжал Мак-Дональд, - и сверху них кольцо и часы. Джонни, там не был похоронен никто, и теперь вы должны меня бранить, бранить...

   - Но ведь вы сделали это для нас, - воскликнул Альдос и схватил его за обе руки. - Вы не сделали ни малейшей ошибки, Мак. Я благодарю судьбу, что вы промолчали. Если бы вы сказали ей, что гроб оказался пустой, то я даже и не представляю се6е, что бы тогда случилось. Но теперь Иоанна - моя. Если бы она увидела Кульвера Ранна и узнала в этом негодяе, мошеннике и убийце своего мужа Мортимера Фиц-Юза, то...

   - Джонни! Джон Альдос!

   Мак-Дональд вскочил на ноги, и глаза его засверкали.

   - Джонни! Что вы говорите?

   Альдос тоже поднялся с места и странно улыбнулся.

   - Да, это так, - сказал он. - Мортимер Фиц-Юз и Кульвер Ранн - одно лицо.

   - И... и вы убеждены в этом?

   - Абсолютно. Иоанна сейчас передала мне фотографию Фиц-Юза, чтобы я ее разорвал. Очень жаль, что я сжег ее, не показав предварительно вам. Но в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мортимер Фиц-Юз и Кульвер Ранн - один и тот же человек.

   Старый горец медленно направился к двери. Альдос загородил ему дорогу и положил руку на щеколду.

   - Я не хочу, чтобы вы уже уходили, Мак.

   - Я приду к вам потом, - как-то неуклюже ответил Дональд.

   - Слушайте, Дональд!

   - Что, Джонни? Я приду к вам через неделю, Джонни, - залепетал старик. - Я вернусь ровно через неделю.

   - Вы, вероятно, хотите убить его?

   - Он не вернется назад, Джонни. Клянусь вам в этом.

   Так же ласково, как если бы это была Иоанна, а не Мак-Дональд, Альдос повел старика обратно к креслу.

   - Это будет уже убийство с заранее обдуманным намерением, - сказал он, - и я сам буду его убийцей. Я не хочу посылать вас совершать это вместо меня. Как-нибудь я расскажу вам, даже очень скоро, каким негодяем был Мортимер-Юз, как он отравил Иоанне всю жизнь и как собирался ее разорить. Он ответчик передо мной, Дональд, а не перед вами. И передо мной он, в конце концов, ответит. Я сам убью его. Но это вовсе не будет убийством. С той самой минуты, как вы вошли в эту комнату, у меня уже созрел план, и я свободно и хладнокровно выполню его. Это будет великая, но честная игра, Мак. И я разыграю ее счастливо, потому что Иоанна ничего не будет знать о ней, и меня подкрепит ее любовь.

   Куэду нужна моя жизнь, и он уже подкупил Стивенса в Миэтте, чтобы тот убил меня. Кульвер Ранн тоже хочет меня убить. Я предоставлю им возможность, Мак, меня убить. Я предоставлю ему превосходнейший случай, и он не откажется его использовать. Возможно, что он будет иметь преимущество передо мной, но я совершенно уверен в том, что убью его, - как вот в том, что сейчас солнце садится за горы. Если в дело вступятся и другие, если у меня окажется больше противников, чем один, то тогда и вы сможете вступиться за меня, если захотите. Это будет жаркое дело, Дональд, гораздо больше, чем игра одного против одного.

   - Полагаю, - ответил Мак-Дональд: - Сегодня я узнал кое-что еще, Джонни, Куэд не остался здесь. Он тоже отправился с Ранном. С ним Дебар, та девочка и двое других. Они перевалили через Каш и в настоящую минуту подходят к истокам Парспита. Пятеро из них - мужчины. Заметьте - пятеро.

   - А нас двое, - улыбнулся Альдос. - Значит, преимущество на их стороне, а не на нашей, а это для нас в высшей степени важно.

   - Значит, нам придется выдерживать нападение сразу пятерых? - воскликнул Дональд. - Тогда это уже не будет с нашей стороны простым убийством! Идет. Итак, когда мы отправляемся?

   - Вы можете собраться к завтрашнему утру?

   - Лошади готовы. Да и все уже готово, Джонни!

   - Тогда выступим на рассвете. Сегодня я приду к вам в шалаш, и мы вместе все обдумаем. Сейчас я немножко не в себе и поэтому потребуется привести себя в порядок к ужину. Только вы ничего не говорите Иоанне. Пусть она не подозревает ничего, абсолютно ничего.

   - Ничего! - повторил Мак-Дональд и направился к двери.

   Там он остановился, помолчал немного и вновь возвратился к Альдосу.

   - Джонни, - обратился он к нему почти шепотом, - почему эта могила оказалась пуста? Почему в ней не было костей, которые должны бы, кажется, в ней находиться, и почему так аккуратно была сложена одежда, а часы и кольцо были положены на самом верху? Удивительно!

   С этими словами он ушел, а Альдос закрыл за ним дверь.

   Альдос и сам удивился, что был так спокоен, когда стал умываться и готовиться к обеду. То, что случилось, вначале поразило его и даже ужаснуло. Это были очень неприятные для него минуты. Но теперь он совершенно успокоился и пришел к окончательному выводу: Иоанна принадлежала ему, она была его женой. Он ни малейшим образом не допускал, что она могла быть женой Кульвера Ранна, и если была ею, то это была простая погрешность закона, которая встала между ним и его счастьем. Но он все-таки допускал, что если она узнает, что Мортимер Фриц-Юз еще жив, то, конечно, признает все то, что произошло между ними в "койоте" и их брак незаконным. Ведь по закону она продолжала оставаться для него чужой женой, как это было вчера и позавчера. И, вероятно, она уйдет от него даже если бы это разбило ей душу и сердце. Он был уверен в этом. Он был убежден, что если сообщит Иоанне настоящую правду, то потеряет ее.

   Заканчивая одеваться, Альдос чувствовал, как сильно билось него сердце. Через несколько минут он будет уже вместе с Иоанной и, несмотря ни на то, что уже случилось, ни на то, что ожидало его еще впереди, все-таки был счастлив.

   Блектоны ужинали в половине шестого, и он имел в своем распоряжении еще четверть часа. Джон постучался к Иоанне. Он почувствовал на своем лице какую-то странную и приятную теплоту и в то же время неловкость, когда она открыла дверь.

   - Я... я, кажется, немножко задержался, Иоанна? - залепетал он.

   - Да, сэр, - ответила она. - Если вы все это время одевались, то поздравляю вас: вы хуже женщины. А я-то вас жду-жду...

   - У меня был старый Дональд, - стал он оправдываться.

   Они сошли вниз к Блектонам и застали Пегги и Поля за перестановкой в столовой цветущих гераней. Супруги были недовольны друг другом и смотрели один на другого с таким видом, точно позабыли обо всех и обо всем. Но это продолжалось всего только каких-нибудь десять секунд, затем все уселись за ужин.

   Когда ужин окончился, все вышли в гостиную, и вдруг Блектон посмотрел на часы и сказал:

   - Ничего нет удивительного в том, что вы, милейшие мои, позабыли, что сегодня суббота. Мы же с Пегги должны сегодня еще побегать по магазинам, иначе останемся завтра без еды, и если вы ничего не будете иметь против, то мы сейчас отправимся и оставим весь дом на вас одних. Более часа мы не задержимся.

   Несколько минут спустя, когда за ними закрылась дверь, Альдос потащил Иоанну на диван и уселся рядом с нею.

   - Лучшего и желать нельзя, моя душка! - воскликнул он. - А я все придумывал, как бы нам остаться на несколько минут наедине и сказать тебе, что у меня на уме, прежде чем отправлюсь сегодня вечером к Мак-Дональду. Я не знаю только с чего начать. Видишь ли... Мне необходимо уехать.

   Иоанна с беспокойством посмотрела на него, точно хотела убедиться, серьезно ли он это говорит.

   - Уж не замешан ли тут в чем-нибудь Куэд или Кульвер Ранн? - спросила она.

   - Нет, нет, ничего подобного! - засмеялся он так, точно, нашел ее вопрос абсурдным. - Старый Дональд сообщил мне, Иоанна, что все они уже уехали. Я не о том. Я думаю только о тебе и о том, как ты ко всему этому отнесешься. Я дал слово Мак-Дональду, Иоанна. Он только и живет моим обещанием. И вот, я должен сдержать свое слово и отправиться с ним на Север.

   Она взяла его за руку и стала ее гладить.

   - Ну, конечно, ты должен ехать с ним, Джон. Он мне нравится!

   - Но я должен уехать скоро, - добавил он.

   - Тем приятнее будет для него, - согласилась Иоанна.

   - Он решил отправиться завтра же утром, - закончил он, наконец, опуская глаза.

   Иоанна ответила не сразу. Ее пальцы переплелись с его пальцами, а другой рукой она гладила его по руке. Затем очень мило сказала:

   - Но почему ты думаешь, что это меня может огорчить? Я готова!

   Она смотрела на него в упор, и глаза ее улыбались; в них светилась любовь.

   - Глупенький! - засмеялась она. - Ну, Почему ты не говоришь мне всего этого прямо и не скажешь мне просто: "Оставайся дома", а кружишь все вокруг да около, как это делает Пегги Блектон? Ты стал ужасным человеком, Джон. Ты даже и представить себе этого не можешь. Поэтому не будем больше разговаривать. Завтра утром мы выезжаем. Я и ты.

   В один момент все планы Джона Альдоса рухнули.

   - Это невозможно, - запротестовал он. - Абсолютно невозможно! Но ведь это долгое и трудное путешествие! - продолжал он доказывать. - Оно будет невыносимо, непосильно для женщины.

   Она засмеялась, вскочила и стала перед ним на свету, высокая, изящная, роскошная и когда взглянула на него, он прочел в ее глазах торжество и превосходство над собой.

   - Ведь нас там, кроме того, ждут еще и опасности? - подзадоривала она его. - Почему же ты мне не сказал и о них?

   - Да, ждут и опасности!

   Она подошла к нему, распушила его волосы и повернула его лицо так, что могла смотреть ему прямо в глаза.

   - Отец научил меня стрелять, и, когда мы отправимся с тобой в это наше свадебное путешествие, я расскажу тебе о всех моих приключениях. Я не люблю стрелять в живых существ, потому что мне их очень жаль. Но стреляю я отлично. Ты снабди меня ружьем.

   - Да ты с ума сошла!

   - Только не игрушечным, а настоящим, - продолжала она, - таким же, какие будут и у вас. Так что если мы вдруг встретимся с Кульвером Ранном, то...

   С этими словами она протянула к нему губы, и последние возражения иссякли.

   Когда часа через два после этого он шел к Мак-Дональду, то был похож на человека, который только что проснулся от странного, беспокойного, но вместе с тем приятного сна. Он предупредил и Иоанну, и Блектонов, что должен был идти в этот вечер к Мак-Дональду. Прощальный поцелуй Иоанны еще горел у него на губах, милое прикосновение ее рук еще чувствовалось на щеках, и ощущался запах ее духов. Он был пьян от неизмеримого безграничного счастья и в то же время испытывал какой-то страх. Этот страх был для него новым и все возрастал в нем, пока он шел, поэтому искренне обрадовался, когда увидел, наконец, сквозь кусты мерцавший огонек костра.

   В первую минуту он умолчал перед Мак-Дональдом о причине этого страха. Он рассказал ему историю Мортимера Фиц-Юза и Иоанны. Затем передал ему весь свой разговор с Иоанной в присутствии Блектонов и когда, наконец, закончил и стал в отчаянии перед огнем, Дональд тоже поднялся на ноги и вдруг заговорил, точно в экстазе.

   - Моя Джен тоже была такой! - воскликнул он с торжеством. - Она поступила бы точно так же. Именно так же, Джонни!

   Альдос покачал головой. Затем посмотрел на часы. Было немного больше десяти.

   - Если бы я не был убежден в том, что здесь она будет в безопасности, - сказал он, - то я, не рассуждая, взял бы ее с собой. Но я не могу убедить себя, Мак, в противном. Ведь она останется у Блектонов в хороших руках. Я предупрежу Поля. Иоанна решила отправиться с нами, и я не Думаю, чтобы она приняла равнодушно наш отказ. Но я постарался бы его от нее добиться. Я не могу видеть...

   Вдруг что-то неожиданное нарушило молчание ночи и прозвучало над Альдосом с быстротой пули. Это был крик женщины, затем он стал раздаваться все чаще и чаще, пока, наконец, от этих криков не содрогнулся лес, а Альдос так и замер на месте. Дональд Мак-Дональд привел его в чувство. С рычанием он бросился в темноту. За ним последовал и Альдос, потому что в его диком крике он уловил имя Иоанны.

   Женский крик смолк только тогда, когда они выскочили, наконец, из кустарников и добрались до тропинки. Остановившись на одну секунду, чтобы перевести дух, Мак-Дональд опять помчался с такой быстротой, что Альдос едва за ним поспевал. Добежав до открытого места в лесу, старик вновь остановился. Их сердца стучали, как молотки, и голос у старика перехватывало, когда он сказал:

   - Это было вот здесь... недалеко отсюда!

   И, не успев еще этого договорить, он вновь бросился бежать. Минуты через три они добежали до того места, где дорожка пересекала небольшой, усеянный валунами луг, и здесь, удвоив силы, Альдос обогнал Мак-Дональд и побежал впереди него. Здесь при лунном свете он заметил две фигуры. В каких-нибудь двух саженях от них он, вскрикнув от ужаса, остановился. Это оказались Поль и Пегги Блектон. Пегги была вся растрепана и рыдала, неистово цепляясь за своего супруга. Инженер еле стоял на ногах. Он был без шляпы: лицо у него было в крови, глаза полуоткрыты, точно он с кем-то дрался и только что стал приходить в себя после нанесенного ему тяжкого удара. Волосы у Пегги были растрепаны, платье у ворота было разодрано и она так стонала, что ничего не могла говорить.

   - Они украли Иоанну! - крикнула она наконец. - Они убежали с ней... туда!

   Она указала рукой, и Альдос побежал по тому направлению в лес, темневший по ту сторону луга. Мак-Дональд побежал за ним и по дороге схватил его за руку.

   - Бегите прямо! - скомандовал он. - А я махну наперерез направо, прямо к реке!

   Две минуты после этого Альдос бежал, сломя голову, вперед. Затем, когда стал выбиваться из сил, остановился. Он знал, что похитители не должны были уйти далеко, так как не прошло еще и десяти минут, когда они услышали крик Иоанны. Он стал прислушиваться и задерживать дыхание, чтобы унять страшные удары сердца, мешавшие слушать. Вдруг кровь в нем похолодела, когда до него донесся страшный вопль. После этого вопля, раздавшегося ярдах в двухстах от него с правой стороны, послышался зов Мак-Дональда:

   - Джонни! Джонни! Да скорее же, Джонни!

   Он бросился по направлению этого зова и скоро услышал, как барахтались на земле какие-то тела. Еще пять секунд, - и он был уже там. Мак-Дональд один сражался с тремя. Луна освещала клубок боровшихся тел. Когда Альдос вступил в драку, один из этих троих отлетел назад и упал так, точно его подкосило пушечное ядро. В этот момент повалился и Мак-Дональд. Тогда Альдос изо всех сил размахнулся, чтобы нанести удар рукояткой своего тяжелого револьвера, но споткнулся о Мак-Дональда и тоже упал. Пока он поднимался на ноги, двое неизвестных вскочили и скрылись в густых зарослях ельника. Тогда Альдос хотел броситься к незнакомцу, который отлетел в сторону. Но оказалось, что и он тоже удрал. Немного помятый, старый Дональд тоже стал подниматься на ноги. Он улыбался.

   - Ну, что вы об этом думаете, Джонни? - спросил он.

   - Где она? - задавал вопросы Альдос. - Где она? Где Иоанна?

   - Саженях в трех позади вас, Джонни, с заткнутым ртом и связанная по рукам и ногам. Если бы они не остановились, чтобы это сделать, то вы никогда больше не увидели бы своей Иоанны, поверьте мне на слово! Они бежали к реке. Стоило бы только им добраться до Фрезера, а там у них лодки!..

   Он повел Альдоса к зарослям карликовой сосны. Там бледная, безмолвная, но с открытыми полными ужаса глазами, лежала Иоанна. Руки и ноги были связаны, и громадный платок торчал у нее изо рта. Не прошло и двадцати секунд, как Альдос уже держал ее на руках, а она дрожала, плакала и истерически смеялась в одно и то же время, а Мак-Дональд стал ауканьем подзывать к ним Поля и Пегги Блектонов. Инженер уже оправился от нанесенного ему прямо по лицу удара. Через голову Иоанны он уставился на Альдоса, а Мак-Дональд со своей стороны уставился на Блектона. Лицо его было угрюмым.

   - Хорошо, что все обошлось так благополучно, - проворчал он. - Но следовало бы для ночных прогулок избрать получше закоулок, а не гулять в таких опасных местах, как эти. Да еще с двумя дамами!

   Но за мужа вступилась Пегги Блектон.

   - А хорошо было с вашей стороны, - воскликнула она, - присылать нам сейчас записку, чтобы мы немедленно привели сюда Иоанну? Голос ее дрожал.

   - Мы?.. - хотел было оправдаться Альдос, но, заметив предостерегающий сигнал Мак-Дональда, так и не договорил. - Давайте лучше проводим дам домой!

   И, все еще держа Иоанну на руках, он шагнул вперед. Позади всех шел Мак-Дональд и ворчал:

   - Надо бы как-нибудь наказать этих негодяев. А то ведь этак ни одной женщине нельзя будет пройти!

   Двадцать минут спустя они были уже дома. Оставив Иоанну и Пегги, которые были так возбуждены, что щебетали, как испуганные птицы, и получив от Иоанны приказание обязательно переночевать эту ночь у Блектонов, Альдос захватил с собой инженера, и они пошли вместе проводить Мак-Дональда.

   Как только они отошли подальше, - настолько, что их нельзя было услышать, Блектон, едва сдерживая проклятия, спросил:

   - Так вы не присылали этой записки? Впрочем, нечего и спрашивать. По вашим лицам я догадываюсь, что вы ее вовсе не посылали.

   - Мы никаких записок не посылали.

   - Только, пожалуйста, не давайте дамам знать всей правды.

   - Ну, разумеется! - ответил Альдос. - Я очень благодарен, что Мак-Дональд вовремя одернул меня. А я уж чуть было не проболтался. А теперь, Блектон, я доверюсь вам вполне. Но предварительно я хочу взять с вас слово, что вы никому во всем мире не передадите этого - даже вашей жене.

   Блектон утвердительно кивнул ему головой.

   - Говорите! - сказал он. - Я что-то подозреваю, Альдос. Я даю вам слово. Говорите смело!

   Насколько возможно коротко и не вдаваясь в детали, Альдос рассказал ему о Куэде и о его замыслах завладеть Иоанной.

   - Это его работа! - закончил он. - Иоанна не должна знать об этом. Ваша жена тоже не должна ничего знать. Я же сам лично расправлюсь с Куэдом. Как, когда и где я сделаю это, - об этом сейчас говорить не стоит. Но он ответит передо мной. И ответит скоро!

   Блектон посвистел немного.

   - Мальчик принес эту записку, - сказал он. - Он нарочно держался в тени, когда передавал ее мне. Я не узнал ни одного из тех троих, которые бросились на нас. Иоанна не издала даже звука, когда ее хватали. Но они не дотронулись бы до Пегги если бы она не стала кричать. Один из них хватил меня палкой по лицу так, что я оказался беспомощным.

   Он передернул плечами.

   - Это ребята с реки, - вмешался Мак-Дональд, - Они работают на реке.

   А минут пять спустя, когда Альдос прощался с Мак-Дональдом, старый охотник сказал ему шепотом:

   - Ну, как вы теперь думаете, Джонни?

   - Вы правы, Мак, - ответил тихонько Альдос. - Выбора больше нет. Иоанна должна отправиться с нами. Вы рано зайдете?

   - На рассвете, Джонни.

   Была уже полночь, когда Альдос ушел к себе в комнату, запер за собой дверь и погрузился в думы.

   Теперь уже Джон Альдос больше не испытывал никаких колебаний. После покушения на Иоанну ему оставалось только одно: взять с собой и ее, несмотря на возражения, которые готов был защищать всего только два или три часа тому назад. Он представлял себе, что это будет значить для него и сколько потребуется от него ума и средств, чтобы все обошлось благополучно. Иоанна не стала его женой так же просто, как стала ею для Мортимера Фиц-Юза. В "койоте", когда они стояли лицом к лицу со смертью, она сказала ему, что если бы в их жизни опять наступило завтра, то она отдалась бы ему вполне и без отговорок. И вот это завтра наступило. Оно было уже фактом. Уже был первый час. Она стала его женой. Она приходила к нему, как и обещала. В ее глазах он видел любовь, преданность, веру и полное, безграничное счастье.

   Он лег в постель, задавая себе вопрос о том, что еще нового и неожиданного готовит ему завтрашнее утро. И когда наступил, наконец, рассвет, то он был и разочарован и обрадован в одно и то же время. Когда она вышла из своей комнаты, чтобы приветствовать его, то при свете горевшей еще с вечера лампы глаза ее блестели, как звезды, и на щеках играл румянец.

   - Я так счастлива, - прошептала она, - и то, что случилось вчера вечером, кажется мне далеким, неприятным сном. Но я буду беспокоиться о Пегги, Джон. Что-то будет с ней? Совершенно не понимаю, как это ее муженек решается оставлять ее здесь среди таких дикарей. Пожалуйста, прошу тебя, не оставляй меня среди них одну.

   Когда она произносила последнюю фразу, он зажал ей губы поцелуем. Теперь он был уверен, что она знала истинный смысл вчерашнего нападения и все-таки старалась скрыть от него свой секрет.

   Они покинули Желтую Голову еще до восхода солнца и выступили в поход на шести лошадях. Альдос еще раньше рассказывал Иоанне, что их караван будет состоять из двадцати, и ее первым вопросом было, почему так мало оказалось лошадей. Он объяснил ей, что с большим количеством лошадей много возни и пришлось бы ехать не так скоро, но ничего не сообщил ей о том, что с шестью лошадьми, вместо двадцати, они будут меньше возбуждать подозрения, смогут легче укрыться от врагов, если понадобится, то скорее от них и ускакать.

   На ночь они остановились у небольшого озера, при виде которого Иоанна вскрикнула от радости и удивления. Они достигли крайней линии лесов, и это озеро со всех трех сторон было окружено совершенно голыми, лишенными всякой растительности, стенами. В центре этой котловины и помещалось озеро, которое питалось водопадами, срывавшимися, точно ленты, со снежных вершин, возвышавшихся над их головами; а над всем этим висело голубое, как сапфир, небо; вниз же спускался роскошный ковер из сочной, зеленой травы, покрытой незабудками и альпийскими астрами.

   - Никогда еще не видела ничего подобного по красоте! - воскликнула Иоанна, когда Альдос помогал ей сойти с лошади.

   Мак-Дональд принялся за распаковку вещей. Иоанна оглянулась на него, затем быстро протянула губы Альдосу, который поцеловал ее и продолжал бы целовать без конца, но она выскользнула из его рук и побежала к вьючной лошади, чтобы снять с нее сковороду, которая была привязана на самом верху.

   - Принимайтесь за дело, Джон Альдос! - скомандовала она.

   Мак-Дональд разбил лагерь у самого озера. Когда он вбил в землю захваченные с собой сухие ровные колья и натянул на них палатку, она заглянула внутрь и радостно воскликнула:

   - Ах, как здесь уютно, Джон!

   Затем принялась за дело, взяв под свое покровительство все сковороды, горшки и котелки. Она не теряла времени, чтобы показать им, что если была их послушной спутницей в пути, то на привалах представляла неограниченную, умелую хозяйку. Когда они привязывали вьючных лошадей, спутывали верховых и разжигали костер, она тщательно обшарила корзины, извлекая оттуда съестные припасы. Она так мило командовала старым Дональдом, что он сиял от удовольствия. Засучив до локтей рукава, она замесила тесто и испекла бисквит в подспорье к галетам, тогда как Альдос таскал из озера воду, а Мак-Дональд рубил дрова. Щеки ее пылали, глаза смеялись от радости и счастья. Мак-Дональд, казалось, помолодел сразу на несколько лет. Он подчинялся ей, как мальчик, и один раз Альдос поймал его взгляд на ней. Он уставился на нее с таким видом, точно ему пришли вдруг на память те далекие-далекие дни, когда он десятки лет тому назад точно так же останавливался на ночлег, и в лагере была другая женщина, похожая на Иоанну.

   Когда они уселись за ужин, перед глазами Иоанны оказалась далекая снежная цепь гор, резко обозначавшаяся на небе, и последние лучи солнца, отражавшиеся от гор с восточной стороны, отбрасывали ей на волосы свои темно-золотые огни. Волосы казались просвечивавшими насквозь. Вдруг она уставилась в какую-то точку на снеговом хребте. Альдос заметил, как пристально она туда смотрела.

   - Смотрите! - воскликнула она с некоторым беспокойством. - По снегу этой горы что-то движется! Спешит к самой вершине, вон-вон под самым небом! Что это?

   Альдос и Мак-Дональд посмотрели туда же. Действительно, в миле от них почти у самого неба двигался по белой снежной поверхности гор какой-то темный предмет.

   - Это не коза, - сказал Мак-Дональд, присмотревшись лучше, - потому что коза - белая, и мы не могли бы ее увидеть на снегу. Это и не овца, потому что слишком темная и очень медленно движется. Это, наверное, медведь, но почему он взобрался так высоко - это для меня непонятно!

   Он вскочил и побежал за подзорной трубой.

   - Медведь, - прошептала с тревогой Иоанна. - Неужели, Джон, это медведь?

   - Возможно, - ответил Джон Альдос. - И даже наверное. Это вообще страна медведей. Если бы мы успели, то могли бы отлично разглядеть его в подзорную трубу.

   Когда они подошли к Мак-Дональду, то он уже изучал подозрительную точку в подзорную трубу.

   - Это медведь, - сказал он.

   - Дайте, дайте, я погляжу на него! - стала просить Иоанна.

   Темный предмет находился уже у самой верхней линии гор. Еще полминуты, и он скрылся бы из виду. Мак-Дональд все еще смотрел в свою трубу, точно не замечая просьбы Иоанны. Он ответил ей только тогда, когда этот двигавшийся предмет перевалил через горный хребет и скрылся из виду.

   - Плохое освещение, - сказал он, - и вы все равно его хорошо не рассмотрели бы. Мы вам покажем еще множество медведей, так что не понадобится даже и подзорной трубы. Не правда ли, Джонни?

   И когда он посмотрел на Альдоса, в глазах у него было какое-то странное выражение и все время, пока ужинали, он волновался и торопился есть. А когда закончили, он тотчас же вскочил и взял свое длинное ружье.

   - Здесь, вокруг этого озера, - объяснил он, - непременно должны водиться козы. А я не желаю, чтобы Иоанна сердилась на нас за то, что мы будем лишать ее свежего мяса. Пойду похожу, авось наткнусь на какого-нибудь козла или барана. К вечеру вернусь.

   Алдьдос сразу же догадался, что он хотел ему что-то сказать, и тотчас же пошел проводить его на несколько шагов от места стоянки.

   Мак-Дональд продолжал низким, но все еще взволнованным голосом:

   - Будьте осторожны, Джонни. Берегитесь. Я пойду осмотрю всю долину и вернусь поздно. Это была не коза, не горный баран и не медведь. Это было двуногое существо! Это был человек, Джонни, и он наблюдал за нами, не будь я Дональд Мак-Дональд. Возможно, что все время со вчерашнего вечера он шел впереди нас, а может быть, был выслан сюда еще и раньше вчерашнего происшествия. Во всяком случае, будьте осторожны, пока я займусь осмотром всей этой местности.

   И он направился прямо к снеговому хребту, а Альдос еще долго смотрел, как его высокая, живописная фигура постепенно скрылась за елками. Он сразу же решил, что человек, которого они увидели на снежной вершине, был вовсе не охотник, так как охотничий сезон давно уже миновал, и не простой турист. Это был кто-то, кого поставили на часах.

   Он вернулся к Иоанне, которая убирала после ужина посуду. Она весело распевала, и, когда он подходил к ней, послала ему воздушный поцелуй. Все-таки на душе у него было нехорошо, хотя он и улыбался и также ответил ей воздушным поцелуем. Затем приблизился к ней. "Как она была мила и красива при лучах заходящего солнца, - подумал он, - и в то же время как была беззащитна и как до безнадежности беспомощна, если что-нибудь случится с ним и с Мак-Дональдом"! Он едва мог отогнать от себя эту мысль. Став на колени, он вытер снаружи все горшки, сковородки и котелки. Покончив с этим, взялся за топор и показал ей, как надо устраивать постели. Это было для Иоанны приятной новостью.

   - Ты всегда должна нарубить для постелей ветвей из можжевельника во всех случаях, когда можешь их достать, - объяснил он, остановившись перед двумя небольшими деревьями. - Вот это - кедр, а вот это - можжевельник. Заметь иглы на том и на другом. Поняла теперь разницу? Ну, так вот теперь знай, что за исключением мха, самые лучшие постели на Севере - из можжевельника, потому что мох не всегда бывает сухой.

   В четверть часа он нарубил достаточное количество мягких веток можжевельника, Иоанна забрала все их в охапку и унесла в шалаш. Затем он влез туда к ней и стал показывать, как надо устраивать постели.

   - Ну, вот тебе здесь будет целая перина, - сказал он.

   - А для тебя? - спросила она покраснев. - Где же еще палатка для тебя и для Дональда?

   - Летом мы обычно не спим в палатках, - ответил он. - Всегда на открытом воздухе. Одеяло - и больше ничего.

   - А если дождь?

   - Мы спрячемся под можжевельник, под ель или под густой кедр.

   Они стали перед костром. Начинало темнеть. Снеговой хребет стал быстро сереть и становиться мрачным в наступавшем сумраке вечера. Альдос знал, что именно этот хребет обследует Мак-Дональд.

   Все еще не спуская глаз с рощицы, Альдосу вдруг пришло на ум, каких бед мог бы натворить человек с ружьем или с револьвером на таком удобном пространстве! Ведь оба они представлял такую удобную мишень! А Мак-Дональд, как на грех, находился, вероятно, где-нибудь за несколько миль от них!

   - Я все думаю о нашем костре, - сказал он. - Не затушить ли нам его вовсе, Иоанна? На то есть серьезные причины. Ведь дым от него распугает всю окрестную дичь, так что завтра утром не на что будет и поохотиться.

   - Я понимаю, Джон, - быстро ответила она, и в голосе у нее послышалась чуть заметная дрожь. - Я и забыла! Давай его гасить!

   Пять минут спустя, на том месте, где горел костер, остались одни дымящиеся головешки. Альдос. разостлал циновку и сел на нее, прислонившись спиной к дереву.

   Он отвел Иоанну к палатке, зажег для нее свечу, и она, точно ребенок, протянула к нему губки, чтобы он поцеловал ее на ночь.

   Завязав за ней полу палатки, Альдос взял ружье, сел в глубокой тени густого ельника и, положив его себе на колени, стал прислушиваться в ожидании возвращения Мак-Дональда.

   Целый час Альдос просидел молча настороже. С того места, где он сидел невидимкой, он мог видеть и часть озера, освещенного луной, и все пространство между лагерем и рощей, темневшей в направлении к ближайшим горам. Как только Иоанна погасила свечу, молчание ночи показалось ему еще глубже. Спутанные лошади бродили от него саженях в пятидесяти и только иногда до него доносились глухие удары копытами о землю и редкие позвякивания подков о случайные камни. Ему казалось невозможным, чтобы кто-нибудь приблизился так, чтобы он этого не услышал или не заметил, и поэтому был удивлен, когда вдруг перед ним всего в каких-нибудь двадцати шагах появился в освещенном луной месте Дональд Мак-Дональд. Вскрикнув от удивления, Альдос вскочил на ноги и бросился к нему.

   - Черт возьми, воскликнул он, - как вы сюда попали?

   - А вы спали, Джонни?

   - Какое спал? Я все время оставался настороже.

   Старый охотник усмехнулся.

   - Было так тихо, - сказал он, - когда я подошел вон к тем деревьям, что я Даже испугался, не случилось ли чего, и потому подполз сюда на животе.

   - Удалось вам что-нибудь заметить в горах? - спросил Альдос с беспокойством.

   - Я наткнулся на следы ног на снегу, а когда взобрался на вершину, то почуял дым и вскоре увидел огонь. А затем наступила темнота.

   Мак-Дональд кивнул головой в сторону палатки.

   - Она спит? - спросил он.

   - Я думаю. Она ведь очень устала.

   Они отошли обратно в тень, сделай это из предосторожности и еще потому, что давно уже им обоим хотелось остаться только наедине, и поговорить так, чтобы их никто не слышал. Этому не представлялось возможности со вчерашнего вечера.

   Мак-Дональд огляделся по сторонам и тихонько заговорил первый.

   - Куэд и Кульвер Ранн перешли уже всякие границы, Джонни, - сказал он. - Они оставили своих людей для расправы с нами в Желтой Голове и, кроме того, еще наняли и других, чтобы следить за нами. Поэтому и я составил свой план, быть может, простой и безрассудный, но все-таки достаточно подходящий при сложившихся обстоятельствах.

   - В чем же он состоит?

   - Когда вы увидите где-нибудь медведя, козу или горного барана, то, не дожидаясь никого и ничего, прямо стреляйте!

   Альдос угрюмо улыбнулся.

   - Если я когда-либо и считался с рыцарством и справедливостью, - ответил он, - то сейчас, Мак, я решил с этим уже больше не считаться. Я готов стрелять в каждого встречного.

   Мак-Дональд даже крякнул от удовольствия.

   - Они не обидятся на нас за это, Джонни, - сказал он. - Это даже не простые разбойники, способные перерезать горло, - нет, это подколодные змеи; они способны прийти к нам сюда, предлагать нам свою дружбу и улыбаться, но стоит только нам повернуться к ним спинами, как они тотчас же размозжат нам головы. Мы не знаем, кто с ними, и если кто-нибудь будет подходить к нам, то стреляйте в него не рассуждая. В этих горах находятся сейчас только они одни, и вы не сделаете ошибки. Видите вы вот эту группу елей?

   Старый охотник показал Альдосу на ельник в пятидесяти ярдах между палаткой и озером. Альдос утвердительно кивнул головой.

   - Я буду ночевать там, - продолжал Мак-Дональд. - Вы устроитесь здесь и, таким образом, палатка будет находиться между вами и мной. Вы понимаете мою систему, Джонни? Если только они пожалуют к нам сегодня ночью, то мы встретим их с двух сторон, и завтра утром нам будет кого хоронить.

   Несколько минут спустя Альдос уже разостлал под карликовой сосной свою постель, но решил вовсе не спать, а только лежал, вглядывался и ожидал, да иногда покуривал, уткнувшись лицом в землю, чтобы запах табака не распространялся в воздухе. Луна была уже над головой, и так было ясно по всей долине, что ему даже не раз хотелось разбудить Иоанну, чтобы посмотрела и она. Затем луна стала спускаться к западу; сначала медленно, а потому уж как-то очень быстро ее свет стал угасать Он поглядел на часы. Было четверть второго.

   Вместе с темнотой у него начали слипаться и глаза. Он стал их изредка закрывать. И всякий раз его веки как-то сами собой смежались все больше и больше, точно на них висели пуды, и ему стоило больших трудов побороть в себе сонливость. Но в конце концов он все-таки не выдержал и заснул. Тем не менее, совершенно подсознательно, он все еще находился настороже, и не прошло и часа, как что-то не стало давать ему покоя и вынудило проснуться. Он встрепенулся, сел и ухватился за ружье. Тихо, чуть слышно, кричала где-то сова. Она крикнула четыре раза, а не три. Альдос ответил, и перед ним вдруг появилась во мраке фигура Мак-Дональда. Альдос пошел навстречу и тут только заметил, что над восточными горами уже стало сереть небо.

   - Уже четвертый час, Джонни, - приветствовал его старик, - Разводите огонь и начинайте завтракать. Передайте Иоанне, что я опять пошел на охоту. Пока еще не совсем рассвело, я хочу обследовать все эти места от леса и далее. А то через полчаса будет уже совсем светло.

   Он направился к лесу, а Альдос стал разводить костер. Он боялся, как бы не разбудить Иоанну. Ласково потрескивал костер, когда он отправился к озеру за водой. Возвращаясь, он увидел, что палатка Иоанны была уже освещена изнутри свечой. Минут через пять она вышла из нее, и все мысли об опасностях и о том, что он не доспал, при виде ее мгновенно улетучились. Ее глаза еще были заспаны, когда он взял ее за руки и поцеловал, но она была жизнерадостна, бодра и весела.

   - Ну и спала же ты! - воскликнул он в восторге. - Как убитая!

   - Да, был грех... - ответила она и засмеялась так, что все лицо у нее покраснело.

   Она распустила волосы и, сев у костра, стала их расчесывать, а Альдос принялся нарезать ветчину. Ломтики выходили у него то очень тоненькими, то очень толстыми, потому что он глядел не на ветчину, а на свою богиню. А затем налил ей холодной воды прямо из озера, и она стала умываться, превратившись в его глазах в настоящую наяду. Глаза ее сверкали, на щеках играл румянец, губы стали алыми. Потом Альдос решил прилечь и стал оглядываться, не подсматривает ли за ними где-нибудь из-за куста Мак-Дональд. Без присмотра ветчина подгорела, и если бы Иоанна не подбежала к ней и не сняла с огня, то она сгорела бы совсем.

   Быстро наступил рассвет, и Мак-Дональд вернулся в лагерь. Завтрак уже был готов и, как только они поели, старый охотник пошел к лошадям. Было уже пять часов, и солнце посылало во все стороны свои лучи из-за гор, когда они сели на оседланных лошадей и снова отправились в путь.

   Большую часть этого дня Альдос ехал во главе каравана. Под предлогом разыскать где-нибудь дичь, Мак-Дональд уезжал куда-то очень далеко и только два раза за весь день возвращался к своим спутникам. Когда они снова расположились на ночлег, его лошадь была взмылена и еле держалась на ногах, а сам Мак-Дональд, несмотря на страшные усилия, все-таки не мог скрыть своей усталости. Альдос не задавал ему никаких вопросов при Иоанне. Пришлось выжидать. А Мак-Дональд, как нарочно, был загадочно неразговорчив и необщителен.

   Предсказание Мак-Дональда относительно Иоанны исполнилось в этот же второй вечер. Все кости у нее болели, и она была так утомлена, что не стала возражать, когда ее с наступлением сумерек насильно уложили спать.

   - Так всегда бывает, - старался утешить ее старик, когда она прощалась с ним. - Завтра вам будет еще хуже, а вот уже послезавтра все как рукой снимет.

   Она еле добралась до палатки с помощью Альдоса. Мак-Дональд с нетерпением ожидал его возвращения. Жестом пригласил его сесть рядом с собой. Оба закурили трубки, затем старик начал:

   - Нам сегодня вовсе не придется спать, Джонни. Мы по очереди будем стоять на часах.

   - Вы что-нибудь обнаружили сегодня?

   - Нет, то, что я обнаружил, не относится к делу. В этой долине не имеется ни малейшей тропинки от горы к горе. Они здесь не проезжали вовсе. А из этого следует два обстоятельства: или они следуют за нами, или же Дебару известна еще какая-нибудь дорога на Север. Значит, впереди нам не угрожает никакая опасность, потому ч