Сальгари Эмилио - Страна чудес

и глазищами, - снова указал Диего.

   Раздался второй выстрел, и вторая собака также свалилась на землю, сделав три или четыре неверных прыжка.

   Осаждающие не стали ждать дальнейших действий осажденных. Они поджали хвосты, как это делают их европейские сородичи, и разбежались по всем направлениям, спасаясь в леса. Третий выстрел, убивший еще одну из них на расстоянии четырехсот шагов, только ускорил их бегство.

   - Ура! - закричал Диего, соскочив с платформы, и схватил свое ружье. - Скорее, Кардосо, расправляй-ка свои ноги да пойдем отсюда прочь, чтобы этим животным не вздумалось снова собраться и начать нас преследовать.

   - Вот и я, старина, - сказал Кардосо, соскочив на землю. - А где же мертвец-то?

   - Они проглотили его, словно конфетку.

   - Вот бедняга-то!

   - Не все ли равно, - сказал Диего, пожимая плечами. - Он был сегодня съеден собаками, вместо того чтобы быть съеденным соколами завтра, - все одно и то же. Ну, двинемся-ка на рысях, так как я все еще слышу вой собак. - И оба охотника, счастливые, что им удалось освободиться, пустились бежать к ближайшему лесу, рассчитывая забраться на деревья в том случае, если бы собакам вздумалось опять напасть на них. Но последние более не показывались: вероятно, с них было совершенно достаточно и первых трех выстрелов.

   Забрав на обратном пути висевшего на дереве страуса, они взвалили его себе на плечи и медленно пошли по направлению к лагерю.

   Выйдя на берег реки, они встретили доктора, который начал уже беспокоиться из-за их долгого отсутствия и пошел их разыскивать, оставив драй и животных под защитой Ниро Варанга.

   - Что вы такое несете? - спросил доктор, лишь только увидел их идущими между деревьями. - Кажется, вы тащите какую-то крупную дичину.

   - Она действительно крупная, сеньор доктор, и очень тяжела, - ответил Диего. - Но вы ни за что не угадаете, что это за дичь.

   - Может быть, это исполинский кенгуру?

   - Еще лучше того.

   - А да вы убили африканского страуса! - воскликнул доктор, находившийся в то время уже на близком расстоянии.

   - Да, сеньор доктор, - ответил Кардосо, - разве это вас не удивляет?

   - Не очень, друг мой, хотя я и нахожу это несколько странным.

   - Да ведь мы, кажется, в Австралии, сеньор! - воскликнул Диего.

   - Что же ты хочешь этим сказать, достойный мой моряк?

   - А то, что мы, значит, не в Африке.

   - В таком случае я тебе сообщу, что несколько лет тому назад австралийские поселенцы начали выписывать страусов с мыса Доброй Надежды, и эти громадные птицы чувствуют себя отлично в здешнем климате, так как он очень схож с климатом Южной Африки, и что они плодятся здесь очень быстро.

   - Их выписывают ради перьев? - спросил Кардосо.

   - Да, и колонисты получают от их продажи громадные выгоды.

   - Значит, наш страус убежал из-за какой-нибудь загородки? - спросил Диего.

   - Должно быть, так, - ответил доктор.

   - Скажите мне, сеньор, что, эти динго очень свирепы?

   - Когда их много, они становятся очень дерзки, но если их мало, то тотчас же бегут при появлении белых людей.

   - Знаете ли, ведь они хотели обглодать наши икры. И если бы мы не нашли австралийской могилы, то есть чего-то вроде подмостков, на которых мы и спаслись, то я не знаю, вернулись бы мы в лагерь. Они осаждали нас в продолжение двух или трех часов.

   - Будьте осторожны, друзья мои, не уходите далеко от лагеря. Ах, я и забыл сказать вам, что сделал важное открытие.

   - Какое открытие? - спросили в один голос Диего и Кардосо.

   - Я нашел следы нашего соотечественника.

   - Неужели?!

   - Да, идя по берегу ручья, я увидел на стволе одного ваи-вайга , или дерева смерти, следующие вырезанные ножом слова:

   - О, черт возьми! - воскликнул Кардосо. - Неужто это он сам вырезал?!

   - Я в этом убежден.

   - Но кто же этот сеньор Бурке? - спросил Диего. - Товарищ его, что ли, который шел впереди него?

   - Как, разве ты этого не знаешь? - спросил удивленный доктор.

   - Эх, сеньор, я только и знаю толк, что в кораблях, якорях, парусах да в пушках.

   - Это первый человек, перешедший через весь австралийский континент.

   - Сколько лет тому назад?

   - В1860 -1861 годах.

   - Он был англичанин?

   - Нет, он был отставной венгерский гусар [*].

  

   [*] - Ирландец Роберт О'Хара Берк, о котором идет речь, с 1853 г. являлся полицейским инспектором колонии Виктория.

  

   - Расскажите нам про него, доктор, - сказал Кардосо.

   Наши путешественники дошли в это время до места остановки и растянулись позади повозки, чтобы находиться в ее тени, между тем как Ниро Варанга готовил обед, обещавший быть великолепным, судя по аромату, который он распространял в воздухе.

   - Как я вам уже сказал, - снова заговорил доктор, - это замечательное путешествие, оказавшееся, впрочем, пагубным для самого исследователя, произошло в 1860 -1861 годах, а до того времени внутренняя часть континента была совершенно неизвестна: некоторые считали ее плодородной, другие думали, что это огромная пустыня

   Бурке получил субсидию от властей города Виктории, затем ему собрали денег по подписке с граждан, и 20 августа 1860 года он смело отправился в глубь страны с семнадцатью спутниками, двадцатью семью верблюдами, которых он выписал из Индии, двадцатью семью лошадьми и съестными припасами на пятнадцать месяцев. Он разделил своих людей на три колонны, а весь путь - на три больших этапа: два первых по шестьсот километров каждый, а третий в тысячу километров. 19 октября 1860 года Бурке присоединился к первой колонне, расположившейся лагерем в Менинди, но так как она совершила не очень удачный поход, он дал ей отдохнуть несколько дней и назначил ее начальнику Райту свидание на Купере-Крике и затем сам с немногими спутниками снова пошел к северу. Два месяца спустя он дошел до реки, но его люди были в очень жалком состоянии. Ужасная жара, жажда, разного рода лишения и усталость совершенно их измучили, и большинство из них были больны. Бурке и тут не остановился. Он оставил своих людей, назначив им свидание на севере, и отправился с лейтенантом Уилсом, с неким Кингом и еще с третьим спутником дальше на север, взяв с собою шесть верблюдов, одну лошадь и съестных припасов на четыре месяца. Он шел весьма быстро, делая лишь очень короткие остановки, убежал от дикарей, старавшихся поймать его, чтобы съесть, прошел через пустыню, перешел через горы, страдал от голода и жажды и наконец достиг-таки северных берегов и выкупался в водах океана. Смелый переход был совершен.

   - Вот так человек! - воскликнул пришедший в восторг Кардосо.

   - Но возвращение их было не только несчастливо, но даже ужасно, - продолжил доктор, - у них не было съестных припасов, а между тем они находились в совершенно пустынной стране. Они быстро пошли назад к Куперс-Крику, где надеялись соединиться со спутниками. По дороге они убивали одного за другим своих верблюдов, а потом убили и лошадь, затем стали питаться змеями, насекомыми и листьями деревьев и таким образом дошли до Куперс-Крика, усталые, измученные, превратившись в людей, чуть не умирающих от истощения.

   - И нашли там своих спутников? - спросил Диего.

   - Нет, никого не нашли. Те уехали в тот день поутру, оставив записку, но ни единого куска хлеба, словом, ровно ничего!

   - Вот канальи! - воскликнул старый моряк.

   - Бурке, не имевший возможности догнать их, решился отправиться к востоку, надеясь найти там какого-нибудь скотопромышленника. Это решение было для него гибельным, потому что если бы он остановился в этом месте, то свиделся бы со своими спутниками.

   - Что ж, разве они возвратились?

   - Да, Кардосо, но два дня спустя после ухода Бурке.

   - Какое несчастье!

   - Смелый исследователь со своими спутниками снова пустились в путь, но это были уже не люди, а скелеты или тени - это были умирающие, еле-еле тащившиеся по лесу. Какие-то несчастные дикари старались помочь им, предложив дикой пшеницы, но они были так изнурены, что не в состоянии были ее проглотить. Тем не менее десятого мая они снова пустились в путь, но четырнадцатого остановились: теперь им окончательно нечего было есть.

   Уилс умер, потом погиб другой. Бурке и Кинг сделали последнее усилие и снова пошли вперед. Но тридцатого июня, долго проблуждав по пустыням и по горам, несчастный исследователь упал на землю. Он едва собрался с силами, чтобы написать на клочке бумаги следующие слова:

   Надеюсь, что Кинг переживет, он проявил большую преданность. Наша цель достигнута, ми первые дошли до пределов Австралии у океана, но ми били покин...

   Он не мог окончить последнего слова, так как опять упал на землю. За минуту до смерти он сказал уже прерывающимся голосом своему верному спутнику, не желавшему его оставить:

   - Я хочу, чтобы мой труп остался лежать непохороненным на песке пустыни, под ее палящим солнцем. Таким образом я останусь полным владельцем открытой мною страны.

   Затем этот энергичный человек, поборовший столько опасностей, чтобы совершить свой изумительный переход через неведомую страну, скончался от изнурения.

   - Товарищ его пошел дальше один и нашел приют у дикарей, у которых и прожил несколько месяцев до прихода экспедиции, посланной за ними правительством Виктории.

   - А труп исследователя так и остался непогребенным? - спросил Кардосо.

   - Нет, он был погребен, и правительство воздвигло ему грандиозный памятник в Мельбурне.

   - За стол, сеньоры! - закричал в эту минуту Ниро Варанга.

  

   Коко, как его упрямо продолжал называть Диего, сотворил в тот день настоящие чудеса и устроил почти Лукуллов пир. Двое моряков, у которых был волчий аппетит, и доктор отдали должное супу из фасоли, соленой рыбе под соусом из зелени, жаркому из какатоэс, тушеному окороку страуса, голове гигантской птицы и сочным корням варрамса, испеченным в золе.

   Молодчина Диего, евший за четверых, не мог удержаться, чтобы не пожать несколько раз лапу обезьяноподобному Коко и не предложить ему огромного стакана джина, который и был поглощен искусным поваром с невероятной жадностью. Тем не менее наш обжора Диего еще не был удовлетворен и жалел, что не хватало окорока или хвоста кенгуру.

   - Кенгуру у нас будет, - сказал дикарь, приняв на себя таинственный вид.

   - Разве у тебя есть в запасе еще какое-нибудь блюдо, милейший мой Коко? - спросил Диего.

   - Потом, немного погодя, у вас будет кенгуру.

   - Разве ты убил его?

   - Нет еще, но убью.

   - Ба! В таком случае твое блюдо будет у нас еще в очень далеком будущем, да и то еще не наверняка.

   - Ниро Варанга непременно убьет кенгуру.

   - Значит, ты его уже видел?

   - Я нашел его следы.

   - Где?

   - На берегу реки.

   - Но он не будет настолько глупым, чтобы позволить тебе к нему подойти.

   - Он сам подойдет.

   - Вот прекрасная уверенность! - воскликнул старый моряк. - Можно подумать, что Коко имеет власть над этими животными.

   - Если Ниро Варанга это говорит, то, должно быть, уверен в том, что попотчует нас этой дичиной, - сказал доктор. - Дикари знают много такого, что нам неизвестно.

   - Когда же мы пойдем охотиться на твоего кенгуру, Коко? - спросил Диего.

   - Когда будет угодно белым людям, - ответил дикарь.

   - Я с удовольствием немножко пройдусь, чтобы переварить обед, - сказал Кардосо. - Возьмем ружья и пойдем, Ниро Варанга.

   - Никаких ружей, - сказал австралиец.

   - Что же, ты хочешь поймать его руками, что ли? - спросил Диего.

   - У кенгуру сильные когти, и он не дастся в руки, но у Ниро Варанга есть свое оружие.

   Дикарь влез в драй, пошарил в одном из ящиков и немного погодя вылез оттуда, неся палку около одного метра длиной и толщиной немного менее двух сантиметров, закругленную с одного конца и плоскую с другого.

   - Это и есть твое оружие? - насмешливо спросил старый моряк.

   - Это и есть, - ответил австралиец.

   - И ты хочешь убить этой палкой кенгуру?

   - Я разобью ему ноги или голову.

   - Ну, он заставит тебя порядочно побегать за собой, Коко, прежде чем ты его догонишь.

   - Я не двинусь с места - бежать будет курл-тур-рам .

   - Курл-тур-рам? Что такое курл....

   - Это бумеранг, - сказал доктор.

   - Теперь я понимаю еще меньше прежнего, - пробормотал Диего.

   - Тем лучше, Диего, ты будешь крайне удивлен.

   - Разве и вы, сеньор Кристобаль, верите, что Коко убьет кенгуру этой палочкой?

   - Да, Диего, убьет.

   - Вот чему я никогда не поверю, сеньор доктор.

   - Пойдем, маловерный, и ты увидишь, что наш австралиец нанесет такой изумительный удар, который удивит тебя в высшей степени.

   - Пойдемте, сеньор доктор, - сказал Кардосо. - Я слышал о чудесах, творимых бумерангом, но никогда этому не верил, мне это казалось совершенно невероятным.

   - Идем, Ниро Варанга, - проговорил доктор.

   Австралиец не заставил звать себя два раза. Он засунул свою палочку за пояс, перетягивавший его рубашку из красной фланели, и отправился к реке вдоль по опушке леса. Дойдя до реки, он внимательно осмотрел почву и указал спутникам на легкие следы, направлявшиеся к воде.

   - Кенгуру придет пить, - сказал он. - Подождем!

   Все четверо устроились поудобнее позади густого кустарника и, закурив трубки, стали терпеливо ожидать появления зверя.

   Прошло два часа, а в лесу не слышно было ни малейшего шума, за исключением нестройного крика стаи попугайчиков. Мучительная духота царила под большими деревьями, листья которых не давали ни тени, ни прохлады.

   Диего и Кардосо, утомленные долгим ожиданием, уже собрались было уходить, когда услыхали, что Ниро Варанга зашевелился и затем быстро вскочил на ноги. 306

   - Она идет, - сказал дикарь.

   - Где она? - спросили оба моряка, поспешно открывая глаза и хватая принесенные с собой ружья, так как не слишком-то верили в могущество палочки дикаря.

   - Слышите?

   - Или я глух, или ничего не слышно, - пробормотал Диего. - Кричат только одни попугаи.

   - У Ниро Варанга хорошие уши, - сказал австралиец, открывая свой огромный, с блестящими зубами, рот.

   - Тем лучше для тебя, но я собираюсь еще немного подремать.

   - Вот она! - прошептал Кардосо. - Ах, какое странное животное! Они бесшумно вскочили на ноги и стали смотреть сквозь ветви кустов.

   Под высокими деревьями легко и грациозно передвигалось громадными прыжками чрезвычайно странное животное: с первого взгляда оно сильно напоминало огромную жабу.

   Оно было велико и весило по крайней мере сто килограммов; длиной оно было метра в полтора, покрыто густой, мягкой и гладкой серовато-красноватой шерстью, голова его была похожа на голову газели, тело, тонкое спереди, было толсто сзади, лапы очень неровной величины: передние коротки, а задние непомерно длинны; животное имело длинный хвост, обладавший, как казалось, большой силой и достигавший восьмидесяти, а может быть, и девяноста сантиметров.

   Оно двигалось с удивительной легкостью, делая громадные прыжки, вытягивало свои длинные задние лапы, помогая себе при этом хвостом, подозрительно оглядываясь кругом и поминутно настораживая уши, чтобы уловить всякий шум, раздающийся в лесу.

   Подойдя к кусту на расстояние около шестидесяти метров, животное остановилось как бы в нерешительности и поднялось на задние лапы, демонстрируя при этом нечто вроде сумки, находившейся под животом, откуда виднелись довольно быстро движущиеся головки, старавшиеся захватить достающие до них стебли травы.

   - Это огромная самка, - прошептал доктор Кристобаль на ухо двум морякам, смотревшим на странное животное с возраставшим изумлением. - Видите вы малышей, которых она несет в сумке?

   - Что за таинственная страна, она на каждом шагу представляет вам какую-нибудь невидаль! - прошептал Диего. - Ну что же, Коко! Что же ты не шевелишься? - добавил он, обращаясь к дикарю.

   - Еще не время, - ответил австралиец, внимательно понюхав воздух, словно он хотел сначала убедиться в направлении ветра.

   Кенгуру, остановившаяся было на несколько секунд, начала снова двигаться вперед такими же скачками, как и раньше, и таким образом подошла к кусту на расстояние тридцати метров. Этого-то момента и ожидал Ниро Варанга.

   Он быстро вскочил на ноги и, схватив свою палку за тот конец, который был округлен, повернул ее несколько раз с головокружительной быстротой, затем бросил ее вперед, не употребив при этом ровно никакого усилия.

   Палка, вертясь и свистя, отлетела от дикаря на тридцать метров, дотронулась до земли, но вместо того, чтобы остаться на том месте неподвижной, как того ожидали оба матроса, она приобрела, казалось, какую-то таинственную силу и, тотчас же отскочив от земли, возвратилась назад, летя над самой землей, разбила голову несчастной кенгуру и, описав предварительно длинную параболу, упала к ногам Ниро Варанга.

   Дикарь, не теряя времени, бросил ее в другой раз, и это странное оружие, снова дотронувшись до земли, разбило передние ноги кенгуру и опять возвратилось к своему хозяину.

   Оба моряка, ошеломленные таким изумительно невероятным чудом, точно окаменели от удивления и, казалось, забыли даже и про свою добычу, все еще конвульсивно бившуюся в агонии, тогда как малютки, выскочившие из материнской сумки и нисколько не подозревавшие об угрожавшей им опасности, спокойно сосали травяные стебли.

   - Да это просто изумительно! - воскликнул наконец Кардосо. - Я никогда не воображал, чтобы австралийские дикари могли дойти до такого искусства.

   - Да что же такое находится в этой штуке, то есть в этой палке? - спросил Диего. - Это скорее напоминает животное или птицу, а не палку.

   - Это простой кусок дерева, друзья мои, - сказал доктор. - Ветвь казуарины, имеющей твердую и тяжелую древесину, несколько изогнутая, и ничего более.

   - Дай-ка мне ее посмотреть, Коко, - сказал Диего, - я убежден, что в ней сидит какая-нибудь дьявольщина.

   Австралиец подал ему бумеранг. Как совершенно справедливо сказал доктор, то была просто древесная ветвь, тщательно отполированная, несколько гибкая, но тяжелая, округленная с одного конца и плоская с другого, изогнутая в середине, но таким образом? что изгиб ее не превышал двенадцати или четырнадцати миллиметров. Диего и Кардосо осмотрели ее очень внимательно, они долго вертели и поворачивали ее во все стороны, но не нашли в ней ничего замечательного.

   - Это странно! - воскликнул Диего, усиленно почесывая затылок. - Я тут ровно ничего не понимаю.

   - Верю, друг мой, - сказал доктор, смеясь.

   - И этим оружием обладают одни австралийцы? - спросил Кардосо.

   - Другие народы не имеют о нем никакого понятия.

   - Но кто же научил их пользоваться бумерангом?

   - Это совершенно неизвестно. Они употребляют его на протяжении нескольких столетий, но не знают, кто его изобрел.

   - И мы также сумеем его бросить?

   - Ни одному европейцу не удалось до сих пор заставить его описать такую изумительную дугу, Кардосо, многие пробовали это сделать, но бесполезно.

   - И так и не удалось объяснить, каким образом этот кусок дерева подскакивает и возвращается в руки того, кто его бросил?

   - Вот какое объяснение дает командор Уилкс: он думает, что это явление происходит вследствие особой формы этого оружия, центр тяжести которого, будучи смещен, заставляет его постоянно вращаться, а центробежная сила вынуждает лететь всю массу по орбите, описывающей эллипс.

   - Ничего не понимаю, сеньор доктор, - сказал старый моряк. - У меня голова немного крепковата.

   - Я постараюсь объяснить это понятнее. Оружие это, получив двойное движение от руки охотника, из которых первое есть быстрое вращательное движение, а второе поступательное, но такое, какое умеет придать ему только рука австралийца, летит, сохраняя данное ему направление до тех пор, пока не иссякнет поступательное движение. Когда оно оканчивается, бумеранг перевертывается на каком-нибудь одном месте и, вследствие своей тяжести, опускается на землю, но, продолжая в то же время вертеться, он еще сохраняет свое наклонное направление, а сопротивление воздуха заставляет его падать параллельно, то есть возвращает на место его отправления. Описываемая им парабола и его возвращение назад зависят единственно от его специальной формы и от направления, приданного ему рукой охотника. Быть может, самый полет его объяснит вам лучше это замечательное явление. Ниро Варанга, видишь ты вон того попугая, поющего на вершине дерева?

   - Да, хозяин, - ответил австралиец.

   - Убей его ударом бумеранга.

   Ниро Варанга посмотрел на дерево, достигавшее тридцати двух или тридцати трех метров высоты, взял бумеранг и бросил его без всякого видимого усилия. Удивительный кусок дерева полетел, вертясь в воздухе и держась на расстоянии шестидесяти сантиметров от земли, потом вдруг поднялся вверх под прямым углом, не дотронувшись при этом ровно ни до чего, разбил бедного попугая и, описав параболу, упал к ногам охотника.

   - Это чудеса! - воскликнул старый моряк. - Как бы вы точно это ни объясняли, доктор, все же я уверен, что никакой другой человек не может проделать то же самое и что настоящая причина этого изумительного явления еще никогда не изучалась.

   - Это возможно, старина, - сказал доктор. - Быть может, все зависит от движения руки австралийца.

   - И они пользуются бумерангами также и на войне? - спросил Кардосо.

   -Да, друг мой, и если мы встретим дикарей, так смотри, берегись их живых палок; они, пожалуй, размозжат тебе голову, как какой-нибудь орех.

   - Я знаком с болас патагонцев, сеньор, и сумею остеречься также и от австралийских бумерангов. Ах, а кенгуру-то! Мы о нем и позабыли.

   - Да, но Коко о нем не забыл, - сказал Диего, - обжора уже перебил детенышей и собирает добычу. Постой, Коко, это немножко тяжело для твоих слабых сил.

   Матрос побежал на помощь к австралийцу, и они объединенными силами дотащили добычу до места стоянки, находившейся на расстоянии не более шестисот шагов. Несчастное животное было уже мертво, и кровь обильно вытекала из его разбитой бумерангом головы.

   Ночь быстро спускалась на землю. Птица-бич начала уже подражать щелканью бича, послышался серебристый звон птицы-колокола, фазан-пересмешник стал издавать свои странные крики; в то же время на деревьях начали показываться сумеречные птицы: то были стаи подаргусов , отвратительных птиц с коротким, шириной с человеческий рот, клювом, с большой, покрытой кисточками шерсти головой и с перьями грязно-сероватого цвета на груди и на спине, по которым идут черноватые полоски. Появилось также и множество крупных летучих мышей.

   Луна, прекрасная плачущая красавица австралийцев, некогда бывшая, по их оригинальным преданиям, изумительно прекрасной женщиной и затем в наказание неизвестно за какие преступления безжалостно пригвожденная к небу их добрым гением Баримаем и теперь постоянно оплакивающая звезды, появилась уже над высокими вершинами пустынных гор; лик ее отразился в тихих водах Стивенсона; затем послышались зловещие завывания динго, служащие им призывным криком в ночных охотах.

   Доктор и матросы, съев несколько поджаренных сухарей и сочных корней, растянулись в траве под охраной австралийца. Они хотели хорошенько выспаться, рассчитывая выехать завтра на заре дальше к северу.

   Они проспали уже четыре или пять часов, когда доктор почувствовал, что его тянут за ногу. Он открыл глаза и увидел нагнувшегося над ним австралийца, делавшего ему знак молчать и следовать за ним.

   - Что ты услыхал такое? - тихо спросил доктор.

   - Разные звуки в лесу, - едва слышно прошептал австралиец.

   - Быть может, это дикари?

   - Нет, Ниро Варанга издалека слышит своих соотечественников.

   - Значит, какие-нибудь животные?

   - Нет, вероятно белые.

   - Здесь-то белые!..

   - Идите за мной, хозяин.

   Доктор вылез из драя, взяв с собой ружье и револьвер. Ночь была темна, так как луна уже скрылась, и дальше ста шагов ничего не было видно.

   Австралиец, чрезвычайно тонкий слух которого различал какой-то шум, пригласил доктора лечь и приложить ухо к земле.

   - Слышите? - спросил он несколько секунд спустя.

   - Да, - сказал доктор. - Можно подумать, что к нам приближаются лошади. Неужели здесь в окрестностях живут какие-нибудь скотопромышленники?

   - Здесь-то скотопромышленники? Раны далеко, да в этой стороне нет и лугов.

   - Так кто же это, по-твоему, может быть?

   - Буштрангеры встречаются повсюду, хозяин.

   В эту минуту послышался выстрел и быстрый галоп нескольких лошадей где-то по ту сторону леса, но вскоре галоп этот мало-помалу стих в отдалении.

  

   Диего и Кардосо, обладавшие очень чутким сном, мгновенно проснулись, как только услыхали громкий выстрел, прервавший глубокую тишину, царившую в лесу. Они тотчас же встали, схватились за свой ружья и поспешно выскочили из драя, думая, что их лагерь подвергся внезапному нападению каких-нибудь дикарей.

   - Что такое случилось, сеньор доктор? - спросили они у Альваро, стоявшего позади одного из деревьев со своим "снайдером" в руке в позе человека, собирающегося выстрелить

   - А это вы, друзья? - сказал он совершенно спокойно.

   - Мы услыхали выстрел. Это вы стреляли? - спросил Кардосо.

   - Нет, не я.

   - Как же так! - воскликнул в высшей степени изумленный Диего. - Разве у австралийских дикарей есть огнестрельное оружие?

   - Они слишком боятся ружей для того, чтобы решиться пускать их в ход.

   - Значит, это какой-нибудь белый охотник?

   - Я боюсь, что этот охотник весьма опасный человек, то есть бандит; мы слышали топот нескольких лошадей, несшихся галопом в ту сторону леса, но они умчались вдаль.

   - И вы думаете, что это шайка разбойников?

   - В этом не было бы ничего необыкновенного, Диего. Уверяю тебя, что ими переполнена вся Австралия, хотя работы золотопромышленников прекратились и теперь нельзя уже больше находить корзин с апельсинами.

   - Я вас не понимаю, сеньор доктор.

   - Я объясню это потом, Диего. А теперь постараемся, чтобы нас не застали врасплох.

   - Вы опасаетесь, как бы эти люди на нас не напали?

   - Все возможно...

   - Хотите, мы с Кардосо отправимся на разведку местности в той стороне, где вы слыхали выстрел?

   - Нет, друзья мои, эти мошенники могли выстрелить для того, чтобы завлечь нас в ту сторону и затем напасть на драй. Останемся лучше здесь под защитой фургона, который может служить нам настоящей крепостью, и приготовим митральезу. Имея такое оружие, мы можем противостоять пятидесяти врагам.

   Совет был более чем хорош. Скрываясь в громадном драе, обшитом казуариновыми досками в два пальца толщины, и будучи вооружены страшной митральезой, способной в несколько минут выпустить целые сотни зарядов, они могли выдержать какую угодно осаду. Подкрепляя слова действиями, четверо наших исследователей влезли в драй, зарядили свою адскую машину, навели ее на лес и легли позади борта фургона, держа в руках ружья.

   После выстрела и топота скачущих лошадей все стихло. Лес снова сделался безмолвным, щелкали только птицы-бичи да звонили птицы-часы, но тем не менее оба матроса, доктор и австралиец держались настороже и тщательно всматривались в темноту, боясь, чтобы ехавшие на лошадях неизвестные им люди не подползли к ним в траве и не спрятались бы за деревьями.

   Прошло несколько минут мучительного ожидания, но не произошло ничего особенного. Действительно ли исчезли проехавшие всадники, или они остановились по ту сторону леса, - никто не знал. Диего и Кардосо, желавшие выяснить этот вопрос, предлагали провести разведку, но доктор, боявшийся, что они могут попасть в засаду, воспротивился.

   - Подождем зари, - говорил он, - было бы слишком неосторожно идти ночью в лес.

   - Да скажите же мне, наконец, что это за буштрангеры? - спросил Диего. - Вы недавно упомянули о корзинах с апельсинами, о золотопромышленниках, о мошенниках, но я ничего из всего этого не понял.

   - Буштрангеры - это разбойники, - ответил доктор. - На границах различных австралийских провинций, как я уже вам говорил, живут так называемые free electors - свободные выборщики, то есть мелкие землевладельцы, всегда находящиеся во вражде с крупными землевладельцами, так как они имеют право выбирать любые места из владений крупных землевладельцев. Вспыхивающие между первыми и последними распри всегда оканчиваются выстрелами; тогда убийцы, чтобы избежать преследований полиции, которая всегда появляется в таких случаях, бросаются в огромные внутренние пространства, покрытые кустами, в буш, и становятся разбойниками. Таким образом, большая часть буштрангеров состоит или из мелких землевладельцев, или из земледельцев, зависящих от крупных земельных собственников и скотопромышленников, но между ними встречается также много беглых каторжников, последние наиболее опасны и смелы. Австралия, можно сказать, страна разбоя и грабежа. С того самого времени, как командор Филипп основал здесь первую колонию, разбойники всегда причиняли множество хлопот здешней полиции, так как почти все первые колонисты были каторжниками, составлявшими самые подонки английского общества. В эпоху открытия золотых россыпей разбойники стали так многочисленны, что представляли серьезную опасность: они даже собирались большими толпами на главных улицах и ожидали возвращения золотоискателей с целью отнять у них "корзины с апельсинами" - этим выражением принято обозначать сбор самородков.

   Они были так смелы, что смеясь вступали в бой с нападающими на них полицейскими. Некоторые из их предводителей создали себе своими удачными грабежами зловещую славу. В Мельбурне и в Сиднее до сих пор помнят о шайке Келли, состоявшей из братьев Эдуарда и Неда Келли и из нескольких других бандитов. Они были так дерзки, что решились ограбить мельбурнский банк, составляющий отделение европейского. Было украдено более пятидесяти тысяч франков.

   - Что же, их потом поймали? - спросил Диего.

   - Да, они попались в руки полиции в 1860 году. За их поимку была обещана премия в сто тысяч франков, поэтому полисмены выслеживали их очень усердно и в конце концов все-таки накрыли их в одной гостинице. Бандиты оказали чрезвычайно энергичное сопротивление и предпочли сжечь себя живьем, лишь бы не сдаться, тем не менее одного из предводителей, а именно Эдуарда Келли, удалось схватить живым, и он был повешен вместе со своей сестрой, красивой смелой девушкой, снабжавшей всю шайку съестными припасами.

   Другого знаменитого бандита звали Брейди, он жил гораздо раньше братьев Келли и в продолжение довольно долгого времени нагонял ужас на всю Южную Австралию. Он был силен, хитер, смел и издевался над полицией, ускользая из всех расставляемых ему ловушек. Брейди заставлял совершить убийство каждого человека, являвшегося к нему с целью поступить в его шайку, из боязни принять к себе полицейского агента. Рассказывают также один удивительный случай, произошедший с одним несчастным арестантом, бежавшим в австралийские леса и встретившимся там с Брейди. Последний принял его за шпиона и заставил выпить бутылку опиума. Думая, что он отравился, разбойник и его товарищи удалились, но два дня спустя снова встретили этого человека-

   - Как! - воскликнул Диего, очень внимательно слушавший рассказ доктора. - Неужели он не умер от такого снадобья?

   - Нет, так как доза была чрезвычайно сильна, то у него началась рвота, и он отделался тем, что проспал около тридцати часов. Можете судить, как были изумлены разбойники, найдя его живым. Брейди не был великодушен, он не пощадил несчастного, а напротив, накинул ему на шею веревку и повесил на дереве. Несчастный, борясь со смертью, обломил сук и упал живым.

   - Гром и молния! - воскликнул Диего. - Да у этого беглеца была очень толстая кожа.

   - Подожди немножко, Диего. Брейди, отошедший еще не очень далеко, услыхал, что ветвь сломалась, оглянулся и увидел, что несчастный стоит на ногах. Выйдя из себя, он схватил пистолет и выстрелил ему в лоб. Не знаю, поверите ли вы, но этот человек не умер и на этот раз!

   - Да он, верно, был заколдован против смерти? - спросил Кар-досо.

   - Видно сам черт не хотел его к себе принять, - заметил Диего.

   - Дело было так, как я вам рассказываю. Он выздоровел, так как пуля скользнула по черепу, и бедняга прожил еще много лет. Мореплаватель Ла-Плас, капитан "Фаворита", упоминает в своих путевых заметках, что говорил с этим несчастным беглецом и собственными руками ощупал рубец, оставленный пулей Брейди.

   - А в городах здесь тоже много воров?

   - Более чем где-либо в другом месте, Кардосо. Хотите, я вам представлю пример, друзья мои, показывающий, как велико число мошенников, кишащих в австралийских городах? Один англичанин привез из Индии бенгальца в качестве слуги и поселился в Мельбурне. Некоторое время спустя он заметил, что слуга уже не так честен, как был прежде, и что он украл у него мешочек скуди. Когда англичанин стал его в этом упрекать, индиец ответил ему совершенно хладнокровно:

   "Чего же вы хотите" Такова моя судьба! Вы меня привезли в страну мошенников, так и я сделался мошенником, да и вы сами тоже им станете, если не поторопитесь отсюда уехать!"

   - Ну и хитрец же этот индиец! - воскликнул старый моряк, разражаясь смехом.

   - Но в его словах очень много правды.

   В эту минуту за лесом снова послышался топот нескольких лошадей и человеческие голоса.

   Диего и Кардосо не могли спокойно оставаться на месте; они выскочили из драя и начали вглядываться своими зоркими глазами в глубокий мрак, царивший под густыми сводами деревьев.

   - Тысяча громов! - воскликнул старый моряк. - Я хотел бы видеть хоть одну рожу из этих знаменитых буштрангеров. Ты ничего не видишь, дружище?

   - Молчи, старина.

   В лесу послышался глухой треск, как будто кто-то шел по сухим ветвям, а затем раздался целый концерт, состоявший из лая и рычания, приближавшийся, казалось, со стороны реки.

   - Кто идет? - вскричал старый моряк, взводя курок.

   - Эй, джентльмен! - закричал ему в ответ голос из темноты. - Нельзя ли спросить у тебя, кто ты такой и что ты тут делаешь? Клянусь Богом, если ты надеешься найти здесь корзину с апельсинами, так предупреждаю тебя, что у меня есть доброе ружье, но ни единого гроша в данную минуту" Обернись-ка лучше назад!

   - Черт побери! - воскликнул старый моряк. - Да вы, кажется, принимаете меня за разбойника, сеньор? Посмотри-ка, Кардосо, неужели у меня разбойничья рожа?

   Эти слова, произнесенные на довольно чистом английском языке, заставили весело расхохотаться находившегося в лесу незнакомца.

   - Прошу у вас извинения, джентльмены, - сказал он, - но мы находимся в дикой местности, посещаемой только достопочтенными членами разбойничьего клуба.

   - Но мы честные путешественники, сеньор...

   - Кинг, - подсказал тот.

   - В таком случае будьте столь любезны, потрудитесь показать нам вашу физиономию, или я пошлю вам привет в виде конической пули.

   - Ну, вот и я, шутник вы этакий!

   При этом из леса выехал человек, сидевший верхом на изумительно прекрасной лошади, с очень длинной гривой.

   Это был высокий молодой человек лет двадцати пяти, одетый в костюм из грубого серого полотна и вооруженный ружьем. Позади него показалось пятнадцать или двадцать баранов, начавших неистово блеять при виде драя, а в лесу послышались протяжное мычание, блеяние и лай собак.

   Доктор, также подошедший в это время к своим товарищам, спросил у всадника, откуда он и куда едет.

   - Мы идем с гор Смита, - сказал Кинг, - и возвращаемся к югу. Солнце высушило все луга и ручьи, так что наши животные не находят ни пищи, ни питья. Внутренние земли континента, кажется, скоро превратятся в бесплодную пустыню.

   - А много с вами голов скота?

   - Пять тысяч баранов и тысяча двести голов крупного скота.

   - Вероятно, эти стада принадлежат какому-нибудь богатому скотопромышленнику?

   - Доктору И. Дж. Брауну [*].

  

   [*] - В 1877 году доктор Браун организовал экспедицию, которая до