Главная » Книги

Бласко-Ибаньес Висенте - Майский цветок, Страница 8

Бласко-Ибаньес Висенте - Майский цветок


1 2 3 4 5 6 7 8

div>
   Антон³о стоялъ на палубѣ, гордо выпрямившись, какъ бы желая показать всѣмъ, что вотъ онъ здѣсь. Около него лежалъ бѣлый узелъ, такъ недавно прыгавш³й у него за плечами во время бѣга по улицамъ Кабаньяля.
   - Здравствуй, Паскуало! - закричалъ онъ, какъ только завидѣлъ брата, поспѣшивъ заговорить съ нимъ и разсчитывая такимъ образомъ разсѣять его сомнѣн³я, которыхъ опасался.
   "Ахъ! разбойникъ! Развѣ онъ не нахалъ послѣ этого"! Но, къ счастью, прежде, чѣмъ Паскуало могъ отвѣтить, почувствовавъ, что снова начинаетъ горячиться, его окружили товарищи.
   Судохозяева держали совѣтъ, собравшись въ кружокъ и устремивши взоры на горизонтъ. "Погода грозила бурею; было опасно покидать гавань. Но жалко: рыбы оказывалось такъ много что ее можно было брать руками. Однако, шкура человѣка дороже барыша!" Веѣ были одного мнѣк³я: погода портится, нужно оставаться дома.
   Но Паскуало возмутился: "оставаться дома? Пусть друг³е дѣлаютъ, что хотятъ; онъ же, конечно, выйдетъ въ море. He бывало еще такой бури, которая могда бы его испугать. Трусы пусть сидятъ на берегу. Настоящ³е мужчины покажутъ себя"!
   Онъ сказалъ это рѣшительно и враждебно, будто предложен³е остаться было для него личнымъ оскорблен³емъ; и повернулся спиной, не ожидая объяснен³й. Онъ спѣшилъ покинуть этотъ берегъ, удалиться отъ этихъ людей, которые хорошо его знали и, зная о его несчаст³и, могли смѣяться надъ нимъ.
   - Въ море!
   Уже пришли волы. - Эй! люди съ "Цвѣта Мая"! Всѣ сюда! Клади спуски! Спускай лодку!
   Люди съ судна, въ силу привычки, слушались хозяина. Одинъ дядя Батистъ осмѣлился возразить, опираясь на свой авторитетъ морского волка: "Сила Господня! Это дико! Гдѣ у Р_е_к_т_о_р_а глаза? Развѣ онъ не видитъ приближен³я бури?"
   - Молчи, старикъ! Эти тучи прольются дождемъ, и кто привыкъ къ морю, тому не все ли равно лишн³й разъ попасть подъ ливень.
   Старикъ настаивалъ: - Можетъ быть дождь, a можетъ быть и вѣтеръ; а ужъ если вѣтеръ, то рыбакамъ читать прощальный "Отче нашъ!"
   На этотъ разъ Р_е_к_т_о_р_ъ, который всегда со старикомъ обходился почтительно, крикнулъ на него самымъ грубымъ образомъ:
   - Довольно, дядя Батистъ! Слѣзай съ судна и ступай домой! Ты годенъ только въ кабаньяльск³е дьячки, а мнѣ не нужно ни старыхъ цыновокъ, ни трусовъ-матросовъ у меня на лодкѣ!
   "Ахъ, такъ-то и растакъ-то! Трусъ - онъ, Батистъ! Онъ, плававш³й на фелукѣ въ Гавану и два раза терпѣвш³й крушен³е! Силы небесныя! Онъ проситъ прощен³я у Святого Распят³я въ Грао за то, что скажетъ сейчасъ: но, будь онъ лѣтъ на двадцать моложе, онъ вытащилъ бы ножъ и за такое слово выпустилъ бы кишки у того, кто его сказалъ!.. Въ море! Чортъ побери все! Правду говоритъ пословица; когда хозяинъ налицо, то не матросу командовать".
   И, подавивши гнѣвъ, старикъ помогъ положить послѣдн³я перекладины, когда уже "Цвѣтъ Мая" касался воды, между тѣмъ какъ друг³е волы тащили старую лодку, нанятую Р_е_к_т_о_р_о_м_ъ, чтобы составить пару съ его собственной.
   Нѣсколько минутъ спустя, обѣ лодки качались у берега, ставили свой большой латинск³й парусъ, надулись вѣтромъ и быстро удалялись.
   Между тѣмъ, друг³е судохозяева собрались на взморьѣ, смущенные и озабоченные, съ завистью глядя на двѣ уже далек³я лодки и ведя негодующ³е пересуды. "Этотъ рогачъ съ ума спятилъ! Разбойникъ надѣлаетъ хорошихъ дѣлъ, а сами они останутся съ пустыми руками". Это раздражало ихъ, точно Р_е_к_т_о_р_ъ могъ присвоить себѣ всю рыбу Средиземнаго моря. Наконецъ, наиболѣе алчные и смѣлые рѣшились.
   "Посмотримъ! они не менѣе храбры, чѣмъ кто-либо, и смогутъ плыть всюду, куда плывутъ друг³е. Спустить лодки на воду"!
   Рѣшен³е это оказалось заразительнымъ. Погонщики воловъ не знали, кого и слушать: каждый требовалъ ихъ услугъ прежде всѣхъ, будто безразсудство Р_е_к_т_о_р_а стало общимъ. Казалось, всѣ боялись, какъ бы съ минуты на минуту не выловилась вся рыба.
   На берегу женщины вопили отъ ужаса, видя, какъ ихъ мужья рѣшаются на подобный рискъ; онѣ осыпали проклят³ями Паскуало, этого рогача, который задумалъ сгубить всѣхъ честныхъ людей въ Кабаньялѣ.
   С_и_н_ь_я Тона, въ рубашкѣ и юбкѣ, съ развѣвающимися на головѣ рѣдкими сѣдыми волосами, прибѣжала на берегъ. Она была еще въ постели, когда ей пришли разсказать о безум³и ея сына, и она кинулась къ морю, чтобы помѣшать отплыт³ю. Ho обѣ лодки Р_е_к_т_о_р_а были уже долеко.
   "Паскуало! - кричала бѣдная женщина, приставивъ ко рту руки на подоб³е трубы. - Паскуало, вернись, вернись!
   Когда же она поняла, что онъ не можетъ ее услышать, то начала рвать на себѣ волосы и разразилась жалобами:
   "Пресвятая Дѣва! Ея сынъ отправился на смерть! Материнское сердце подсказываетъ ей это! Ахъ! Царица и Владычица! Всѣ умрутъ, и дѣти, и внукъ! Проклят³е лежитъ на ихъ семьѣ. Злодѣйское море проглотитъ ихъ, какъ уже проглотило ея покойнаго мужа"!
   А пока несчастная женщина выла, какъ одержимая, сопровождаемая хоромъ остальныхъ, матросы, мрачные и хмурые, побуждаемые жестокою необходимостью ѣсть, необходимостью добыть хлѣба, заставляющей пускаться на опаснѣйш³я предпр³ят³я, влѣзали въ воду по поясъ, взбирались на лодки и распускали больш³е паруса.
   Немного спустя, рой бѣлыхъ пятенъ прорѣзывалъ туманъ этого бурнаго утра и летѣлъ впередъ, по морю, необузданнымъ бѣгомъ, какъ будто бы магнитъ рока тянулъ этихъ бѣдныхъ людей къ погибели.
  

X.

  
   Въ девять часовъ "Цвѣтъ Мая" плылъ мимо Сагунта, въ открытомъ пространствѣ, которое дядя Батистъ, по своей склонности называть мѣста скорѣе по особенностямъ морского дна, чѣмъ по изгибамъ береговъ, называлъ мѣстомъ между Пюигскими перекатами и водорослями Мурв³едро. Одна эта пара рискнула зайти такъ далеко. Остальныя лодки казались бѣлыми точками, разсыпанными вдоль берега между Валенс³ей и Кульерой.
   Небо было сѣрое, море - ф³олетоваго цвѣта, такого темнаго, что въ блестящей глубинѣ, которая образовывалась между двумя волнами, оно принимало почти черный оттѣнокъ. Продолжительные холодные шквалы волновали паруса и трепали ихъ съ сухимъ трескомъ.
   "Цвѣтъ Мая" и другая лодка пары шли впередъ на всѣхъ парусахъ, таща на буксирѣ сѣть, становившуюся все болѣе тяжелой и обременительной.
   Р_е_к_т_о_р_ъ былъ на своемъ посту, на кормѣ, сжимая рукою румпель. Но онъ едва смотрѣлъ на море, и его рука правила лодкой машинально. Глаза его были устремлены на Антон³о, который, съ того момента, какъ они вышли въ море, держался въ сторонѣ, какъ бы избѣгая брата. А когда онъ не наблюдалъ за Антон³о, то смотрѣлъ на маленькаго Паскуало, который, стоя у мачты, какъ бы всѣмъ своимъ небольшимъ личикомъ бросалъ вызовъ этому морю, поднявшему бунтъ уже со второго путешеств³я.
   Подъ напоромъ валовъ лодка качалась съ возраставшей силой; но матросы хорошо знали море и увѣренно ходили по колебавшейся палубѣ, несмотря на грозившую имъ опасность быть сброшенными въ воду на каждомъ шагу.
   Р_е_к_т_о_р_ъ процолжалъ разглядывать своего брата и сына, и его взоры переносились съ одного на другого съ выражен³емъ вопроса, словно онъ мысленно дѣлалъ между ними тщательное сравнен³е. Его спокойств³е внушало страхъ. Несмотря на смуглый цвѣтъ своего лица, онъ былъ блѣденъ; его вѣки были красны, какъ послѣ долгаго бодрствован³я, и онъ сжималъ губы, точно боясь въ гнѣвѣ выпустить ругательства, которыя такъ и просились ему на языкъ и которыя онъ бормоталъ про себя.
   Увы! нѣтъ, Росар³я не солгала. Гдѣ же у него были глаза прежде, что онъ могъ не замѣтить этого удивительнаго сходства? "Ахъ, какъ смѣялись надъ нимъ люди!" Его безчест³е было очевидно: у дяди и у племянника было одно лицо, одни движен³я. Безо всякаго сомнѣн³я, маленьк³й Паскуало былъ сыномъ Антон³о; невозможно было отрицать это.
   По мѣрѣ того, какъ хозяинъ убѣждался въ своемъ позорѣ, онъ царапалъ себѣ грудь и бросалъ полные ненависти взгляды на море, на лодку, на матросовъ, которые смотрѣли на него украдкой и не безъ тревоги, такъ какъ воображали, что причиной его гнѣва была дурная погода.
   "Зачѣмъ ему продолжать трудиться? Онъ не хочетъ больше содержать эту суку, которая такъ долго дѣлала изъ него всеобщее посмѣшище..." Прощай мечта - создать будущность маленькому Паскуало, сдѣлать изъ него самаго богатаго рыболова въ Кабаньялѣ! Развѣ это его ребенокъ, чтобы онъ сталъ принимать участ³е въ его судьбѣ? Онъ ничего болѣе не желалъ въ этомъ м³рѣ; ему оставалось лишь, умереть, и онъ хотѣлъ, чтобы съ нимъ вмѣстѣ погибли всѣ его труды.
   Теперь онъ ненавидѣлъ свой "Цвѣтъ Мая", который прежде любилъ, какъ одушевленное существо; и онъ желалъ его погибели, погибели немедленной, словно ему было стыдно вспомнить о сладкихъ надеждахъ, которыя онъ лелѣялъ въ то время, когда его строилъ. Если бы море уступило его мольбамъ, то одинъ изъ этихъ валовъ, вмѣсто того, чтобы быстро поднять киль на своемъ пѣнистомъ гребнѣ, раскрылся бы, чтобы его поглотить.
   Но, съ минут на минуту, сѣти становились тяжелѣе; и обѣ лодки, обремененныя чудеснымъ уловомъ, двигались въ раскачку и съ трудомъ. Команда старой лодки спросила, не пора ли уже вытянуть сѣть? Р_е_к_т_о_р_ъ горько улыбнулся: "Да, можно вытянуть сѣть". Теперь, или послѣ, ему было все равно.
   Матросы "Цвѣта Мая" ухватили сѣть за верхнюю часть и начали тащить съ большими усил³ями.
   Несмотря на тяжелую работу и скверную погоду, Антон³о и друг³е казались веселыми. "Какой уловъ! Цѣлыя груды!"
   Дядя Батистъ, наклонившись къ носу и мокрый отъ брызгъ, смотрѣлъ на горизонтъ, къ востоку, гдѣ тучи сгущались свинцовыми массами. Онъ окликнулъ Паскуало, чтобы велѣть ему быть осторожнымъ; но глаза Р_е_к_т_о_р_а были устремлены на кучку людей, тянувшихъ сѣть. Антон³о и маленьк³й Паскуало случайно находились другъ возлѣ друга: и эта близость способствовала тому, что сходство ихъ лицъ еще болѣе поразило судовладѣлыда.
   - Паскуало! Паскуало! - крикнулъ старикъ слегка дрожащимъ голосомъ. - Вотъ онъ надвинулся на насъ!
   - Что?.. - Ураганъ, котораго дядя Батистъ ждалъ еще съ утра. Голубоватая молн³я прорѣзала черную массу, которая съ каждымъ мигомъ все приближалась и росла; и вдругъ зарокоталъ громъ, словно небо стало огромнымъ, съ шумомъ разорвавшимся холстомъ.
   Тотчасъ вслѣдъ за этимъ налетѣлъ порывъ вѣтра. "Цвѣтъ Мая" легъ на бокъ, будто могучая рука схватила его за киль и старалась поднять на воздухъ. Вѣтеръ ударилъ прямо въ натянутый парусъ и пригнулъ его къ волнамъ. Вода хлынула на палубу; а парусъ, растянутый, какъ простыня, на поверхности моря, бился и трепеталъ, словно умирающая птица.
   Такое критическое положен³е тянулось недолго. Дядя Батистъ и Паскуало доползли по палубѣ до мачты и развязали узелъ фала. Этотъ маневръ спасъ лодку, которая, освободившись отъ давлен³я вѣтра, выпрямилась подъ напоромъ волнъ.
   Но, какъ только Р_е_к_т_о_р_у пришлось оставить руль, "Цвѣтъ Мая" началъ вертѣться подобно волчку на клокочущихъ водахъ: хозяинъ поспѣшилъ занять свой постъ и снова взяться за румпель.
   Лодка подвигалась съ трудомъ, такъ какъ тащила за собой чрезмѣрный грузъ въ видѣ сѣти, которая нѣсколько минутъ назадъ способствовала ея спасен³ю, служа противовѣсомъ парусу, нагнутому шквалрмъ.
   Вдругъ Р_е_к_т_о_р_ъ увидѣлъ, что вторая лодка пары, съ перебитымъ рангоутомъ, съ поломанной мачтой, удаляется, показывая корму. Экипажъ только что отрѣзалъ канатъ отъ сѣти, угрожавшей опрокинуть лодку, и теперь она неслась къ Валенс³и, подгоняемая низовымъ вѣтромъ, который вздымалъ огромныя волны, высок³я, какъ стѣны; крутящ³яся и жадныя, онѣ разлетались вдругъ брызгами и рушились съ грохотомъ, подобиымъ ударамъ грома.
   Было необходимо послѣдовать ея примѣру. освободиться отъ груза, мѣшавшаго поворотамъ и направить носъ къ порту. Итакъ, здѣсь тоже отрѣзали канатъ; масса, обременявшая лодку, исчезла въ волнахъ, и "Цвѣтъ Мая" сталъ лучше слушаться руля.
   Р_е_к_т_о_р_ъ проявлялъ то чрезвычайное спокойств³е, какое было ему свойственно въ важные моменты.
   - Вниман³е, всѣ!
   Нужно было слушать команду и быстро исполнять приказан³я.
   Парусъ почти упалъ на палубу; до реи можно было достать рукой; и, хотя вѣтру была доступна лишь небольшая часть холста, лодка неслась съ головокружительной быстротой. Вода безпрестанно перекатывалась черезъ палубу, и мачта трещала ужасающимъ образомъ.
   Насталъ моментъ поворота - моментъ рѣшительный: если бы они попали бортомъ подъ одну изъ этихъ высокихъ волнъ, что падаютъ, подобно разваливающейся стѣнѣ, то могли бы распроститься съ жизнью.
   Хозяинъ, стоявш³й не выпуская румпеля, наблюдалъ за гигантскими горами воды, быстро подвигавшимися впередъ; и въ этой массѣ движущихся водяныхъ стѣнъ онъ искалъ свободнаго пространства, онъ выжидалъ секунды успокоен³я, которая позволила бы ему исполнить поворотъ, не рискуя быть затопленнымъ сбоку.
   - Поворачивай!
   "Цвѣтъ Мая", лавируя, измѣнилъ свой путь между двумя горами воды съ такою ловкостью и проворствомъ, что, едва маневръ былъ оконченъ, громадная волна настигла лодку съ кормы, подняла почти вертикально, погрузила носъ ея въ пѣну, подбросила кузовъ на своемъ гребнѣ и выкатилась вслѣдъ затѣмъ изъ-подъ лодки, которая, еще вздрагивая, закачалась въ сравнительно спокойномъ пространствѣ.
   Матросы, смущенные этимъ ужаснымъ сотрясен³емъ, въ оцѣпенѣн³и слѣдили за дальнѣйшимъ бѣгомъ крутившейся волны, отъ которой только что ускользнули. Они увидѣли, какъ она изогнулась, образовавъ изумрудный сводъ надъ другой лодкой, которая шла съ перебитымъ рангоутомъ; потомъ волна разлетѣлась, взорвалась, какъ бомба, разбрызгавъ пѣну, поднявъ столбы водяныхъ смерчей. Когда же она, истощившись, исчезла, уступивъ мѣсто другимъ, не менѣе сильно крутившимся и шумѣвшимъ, люди на "Цвѣтѣ Мвя" уже не увидѣли на водѣ ничего, кромѣ разбросанныхъ поломанныхъ досокъ и округлости бсченка.
   - Упокой, Господи, ихъ души! - прошепталъ дядя Батистъ, осѣняя свбя крестнымъ знамен³емъ и опустивъ голову на грудь.
   Антон³о и оба матроса, которые такъ часто смѣялись надъ старикомъ, стояли блѣдные, потрясенные; они машинально отвѣтили:
   - Аминь!
   Въ то же мгновен³е маленьк³й Паскуало крикнулъ:
   - Батя! Батя!
   Онъ съ ужасомъ глядѣлъ на Р_е_к_т_о_р_а, указывая на носъ лодки.
   За нѣсколько мииутъ до поворота, маленьк³й товарищъ Паскуало, другой "кошка" лодки, былъ тамъ на носу. Но чудовищная волна только что смыла его такъ, что матросы и не замѣтили.
   Теперь на "Цвѣтѣ Мая" царствовали тотъ ужасъ и оцѣпенѣн³е, как³е испытываются въ первые моменты сознан³я серьезной опасности. И, дѣйствительно, опасность была велика. Молн³и со всѣхъ сторонъ прорѣзывали свинцовое небо. Удары грома слѣдовали другъ за другомъ безъ перерыва, повторяемые эхомъ и примѣшиваясь къ шуму волнъ, то сухому и рѣзкому, какъ залпы артиллер³и, которымъ далеко вторитъ эхо, то свистящему, протяжному, похожему на непр³ятный звукъ разрываемой матер³и. Кромѣ того, проливной дождь пронизывалъ пространство, какъ бы для того, чтобы увеличигь громадность валовъ и заставить море выйти изъ береговъ.
   Р_е_к_т_о_р_у скоро удалось подавить ужасъ сюего экипажа. "Что это значило, чортъ возьми! Кабаньяльск³е рыбаки дрожатъ? Развѣ они въ первый разъ вышли въ открытое море? Развѣ они не знаютъ проказъ восточнаго вѣтра? Штормъ пройдетъ скоро; а если не пройдетъ, то развѣ ихъ трусость тутъ поможетъ?.. Кто храбръ, тотъ долженъ умереть въ морѣ. Они знаютъ пословицу: "Лучше, чтобы тебя съѣли рыбы, чѣмъ чтобы отпѣвалъ священникъ". Смѣлѣе, во имя Господне! И пусть всѣ покрѣпче себя привяжутъ, такъ какъ сейчасъ не нужно дѣлать маневровъ, а необходимо предохранить себя отъ хлещущихъ волнъ".
   Дядя Батистъ и оба матроса прикрѣпились поясами къ нижней части мачты; Антон³о привязалъ племянника къ одному изъ колецъ на кормѣ; а самъ онъ, когда увидѣлъ, что его братъ, выставляя на показъ свое безстраш³е, остался у руля ни къ чему не привязанный, захотѣлъ сдѣлать то же самое и ограничился тѣмъ, что присѣлъ на корточки за бортомъ и ухватился за выступъ,
   Никто не говорилъ уже на "Цвѣтѣ Мая" Стремительные валы всколебали водоросли дна; пѣна стала желтая, грязная, цвѣта желчи; и бѣдныхъ матросовъ, промокшихъ отъ дождя, исхлестанныхъ волнами, било еще кусками водорослей, жестоко бичевавшими ихъ по грубой кожѣ.
   Когда волна подымала ихъ на большую высоту и киль съ секунду висѣлъ въ воздухѣ, какъ бы готовясь страшно высоко взлетѣть, Р_е_к_т_о_р_ъ различалъ вдали, затерянныя въ туманѣ горизинта, друг³я лодки Кабаньяля, плывш³я почти безъ парусовъ, гонимыя шкваломъ къ порту, куда войти было еще опаснѣе, чѣмъ бѣжать по вѣтру.
   Мужъ Долоресъ испытывалъ такое чувство, словно очнулся отъ кошмара. Ночь, проведенная на улицахъ Кабаньяля, пьянство на берегу и безразсудное отплыт³е представлялись ему дурнымъ сномъ; онъ испытывалъ сильныя угрызен³я совѣсти, стыдился самого себя, ругалъ себя: "Дуракъ! Несчастный!" Онъ считалъ себя болѣе виновнымъ, чѣмъ тѣ, кто его обманывалъ. Если онъ усталъ жить, онъ могъ бы пойти на Левантск³й молъ, привязать себѣ на шею камень и броситься въ воду внизъ головой; но по какому праву его безум³е повело на смерть столько честныхъ отцовъ семействъ? Что скажутъ въ Кабаньялѣ, увидя, что по его винѣ половина жителей должна страдать этъ этой бури? Онъ вспоминалъ о людяхъ другой своей лодки, поглощенныхъ волнами почти на его глазахъ; онъ думалъ о многочисленныхъ лодкахъ, которыя навѣрное уже погибли въ этотъ часъ, и съ унын³емъ смотрѣлъ на своихъ привязанныхъ матросовъ, которыхъ били волны и которые ждали смерти за то, что повиновались ему.
   На брата и на сына онъ даже не хотѣлъ смотрѣть: "Если они погибнутъ, бѣда невелика". При этой мысли, бѣшеная мстительность возрождалась въ его душѣ. Но друг³е? Но эти два молодыхъ матроса, у которыхъ еще живы матери, бѣдныя рыбачки, которымъ они помогаютъ добывать средства къ жизни? А этотъ старый Батистъ, другъ его отца, избѣжавш³й, словно чудомъ, столькихъ опасностей? Нѣтъ, Р_е_к_т_о_р_ъ не имѣлъ никакого права вести этихъ людей на смерть, и то, что онъ сдѣлалъ, было преступлен³емъ.
   При видѣ старика и двухъ молодыхъ людей почти лежащихъ на палубѣ, по которой струилась вода, привязанныхъ такъ крѣпко, что веревки врѣзывались въ ихъ тѣло, захлебывающихся массою воды, которая обрушивалась на нихъ и била, словно дубиной, онъ забывалъ, что самъ также находится въ опасности. Онъ едва обращалъ вниман³е на волиы, которыя обступали его, не сдвигая съ мѣста его сильнаго тѣла, какъ бы вросшаго въ корму; и онъ чувствовалъ въ сердцѣ боль, столь же сильную, какъ и въ минувшую ночь.
   Нужно было жить, нужно было выбраться отсюда! Когда онъ будетъ на сушѣ, то приведетъ въ порядокъ свои домашн³я дѣла; но въ данный моментъ главное было: войти въ портъ со всѣмъ экипажемъ. И такъ на его совѣсти было достаточно грѣха: бѣдный маленьк³й юнга, исчезнувш³й во время поворота, и люди другой лодки, поглощенные волнами!..
   И Р_е_к_т_о_р_ъ старался получше управлять "Цвѣтомъ Мая". Его безпокоило не настоящее положен³е: лодка была прочна и вѣтеръ дулъвъ корму, но онъ съ ужасомъ думалъ о входѣ въ портъ, гдѣ предстояла послѣдняя борьба, въ которой столь мног³е не могли устоять.
   Вдали, въ туманѣ, виднѣлся молъ, похож³й на бокъ кита, выкинутаго бурею на сушу.
   "Ахъ! Только бы удалось обогнуть его, этотъ молъ!"
   Каждый разъ, какъ лодка, низвергнувшись въ пучину, снова подымалась на гребень волны, хозяинъ съ тревогою смотрѣлъ на эту кучу скалъ, куда бросалось море, и гдѣ кишѣли безчисленныя черныя точки: толпа, которая, со сжатымъ сердцемъ, присутствовала при ужасной борьбѣ людей съ бурей.
   При первыхъ же раскатахъ грома, эти люди сбѣжались, какъ испуганное стадо, на выступъ, гдѣ маякъ, будто въ этой рѣшительной борьбѣ за входъ въ гавань ихъ присутств³е могло оказать помощь ихъ роднымъ и друзьямъ. Они сбѣжались подъ проливнымъ дождемъ, двигаясь противъ урагана, который крутилъ ихъ юбки, хлесталъ имъ грудь и страшно гудѣлъ въ ушахъ; женщины подняли кверху руки, прикрываясь плащами; мужчины защищались отъ дождя своими клеенками и большими сапогами, и прыгали съ камня на камень, останавливаясь двадцать разъ, чтобы пропустить волну, которая поднималась на молъ и снова падала въ море, за гавань.
   Населен³е всего квартапа лачугъ было здѣсь, на красныхъ глыбахъ, съ трепетомъ въ груди и тревогою во взорахъ; и умы всѣхъ были такъ сильно заняты борьбой людей съ моремъ, что порою никто не обращалъ вниман³я на волны, которыя перекатывались за парапетъ и грозили смыть толпу.
   Всѣхъ ближе къ морю, на глыбахъ, гдѣ клокоталъ самый страшный водоворотъ, Долоресъ, блѣдная, растрепанная, цѣплялась за синью Тону, которая, казалось, уже сходила съ ума. Ея дитя, ея маленьк³й Паскуало былъ тамъ, и друг³е тоже! И обѣ женщины рвали на себѣ волосы, произнося самыя скверныя богохульства Рыбнаго рынка; потомъ, вдругъ, переставали ругаться, скрещивали руки, умоляющимъ голосомъ говорили о заказныхъ обѣдняхъ, объ огромныхъ восковыхъ свѣчахъ, обращаясь кь мѣстной Богоматери или къ Распят³ю въ Грао, словно эти изображен³я были тутъ же, возлѣ.
   Жена Антон³о, присѣвши на корточки за глыбу, закутанная въ плащъ и неподвижная, какъ сфинксъ, смотрѣла на море, предоставляя волнамъ съ головы до ногъ покрывать ее брызгами. Надъ ней, на самой возвышенной части парапета, гордо выпрямившись, въ угрожающей позѣ стояла колоссальная фигура матушки Пикоресъ. Ея сморщенный ротъ дрожалъ отъ гнѣва; ея сжатый кулакъ угрожалъ волнамъ и, несмотря на нѣкоторую комичность, въ этой фигурѣ было нѣчто величественное.
   - Подлое! - хриплымъ голосомъ кричала она, показывая морю кулакъ. - Ты вѣроломно, какъ баба!
   Дождь лилъ все сильнѣе и сильнѣе; низовой вѣтеръ трясъ, какъ тростникъ, тѣхъ, кто отходилъ отъ группъ; промокшее платье приставало къ тѣлу, собирало въ себя воду, заставляло кашлять; но всѣ забывали о себѣ, чтобы слѣдить за лодками, которыя приближались въ безпорядкѣ.
   Какъ проклинали Р_е_к_т_о_р_а! Этотъ рогачъ виноватъ во всемъ; это онъ повелъ столько честныхъ людей навстрѣчу опасности. "Дай Богъ ему потонуть въ морѣ!"
   А женщины его семьи опускали голову, подавленныя общимъ негодован³емъ.
   Когда которой-нибудь лодкѣ удавалось пройти въ проливъ, матросы, едва сойдяна набережную, мокрые съ головы до ногъ, попадали въ объят³я своихъ семействъ, и глядѣли тупо, словно воскресш³е, съ удивлен³емъ вдругъ чувствующ³е себя живыми.
   По мѣрѣ того, какъ приплывали лодки, толпа у маяка уменьшалась. Теперь оставались въ виду только три лодки. Но проливъ становился все непроходиадѣе. Въ концѣ концовъ, эти лодки обогнули край мола, и вздохъ облегчен³я вырвался изъ грудей.
   Нѣсколько минутъ спустя, на туманномъ горизэнтѣ начала вырисовываться одинокая лодка, двигавшаяся очень быстро, хотя плыла почти безъ парусовъ.
   Зрители между скалами, лежавш³е на животахъ, чтобы ихъ не такъ легко снесли жадныя волны, посмотрѣли другъ на друга съ жестами печали.
   - Эта расплатится за всѣхъ... Послѣдняя не входитъ въ гавань!
   Они утверждали это, какъ люди опытные въ такихъ дѣлахъ. Эта лодка запоздала.
   Превосходное зрѣн³е моряковъ давало имъ возможность ясно видѣть, какъ лодка то какъ бы взлетала надъ водой, то погружалась. Они сразу ее признали: это былъ "Цвѣтъ Мая".
   А на ней Р_е_к_т_о_р_ъ дрожалъ при мысли о близкой борьбѣ. Онъ не видѣлъ на морѣ уже ни одной лодки; онъ говорилъ себѣ, что мног³я изъ нихъ, безъ сомнѣн³я, уже вошли въ портъ, но что проч³я, очевидно, погибли.
   Среди тревоги онъ почувствовалъ потребность въ ободрен³и; и онъ обратился къ Батисту. "Что думаетъ онъ, знающ³й такъ хорошо заливъ, о положен³и вещей?"
   Старикъ точно проснулся и грустно покачалъ головой. На его старомъ козлиномъ лицѣ была ясная покорность Провидѣн³ю, придававшая ему красоту. "Черезъ часъ всему конецъ, и людямъ, и лодкамъ", отвѣтилъ онъ. "Войти въ портъ невозможно". Онъ хорошо зналъ это, такъ какъ во всю свою долгую жизнь никогда не видѣлъ такого яростнаго восточнаго вѣтра.
   Но Р_е_к_т_о_р_ъ чувствовалъ въ себѣ безграничное мужество. "Если нельзя будетъ войти въ портъ, то нужно снова пуститься въ открытое море и бѣжать по вѣтру".
   Батистъ еще разъ покачалъ головой съ тѣмъ же грустнымъ выражен³емъ. "Этого тоже никакъ нельзя. Шквалъ продлится, по крайней мѣрѣ, два дня; и, если лодка выдержитъ въ морѣ, то попадетъ на мель въ Кульерѣ или разобьется о мысъ св. Антон³я. Лучше ужъ попытаться войти. Разъ все равно умирать, то лучше умереть въ виду дома, тамъ, гдѣ погибли такъ мног³е изъ предковъ, близъ чудотворнаго Распят³я въ Грао".
   Тутъ дядя Батистъ, повернувшись между веревокъ, пошарилъ у себя за пазухой, чтобы достать бронзовое распят³е, потемнѣвшее отъ пота, и благоговѣйно поцѣловать его.
   Видя это, Р_е_к_т_о_р_ъ равнодушно пожалъ плечами. Онъ вѣрилъ въ Бога, да, и эго могъ подтвердить священникъ въ Кабаньялѣ; но онъ зналъ и то, что, въ данномъ случаѣ чудо совершитъ онъ, Паскуало, лишь бы лодка ему повиновалась, лишь бы при входѣ въ каналъ ему во время повернуть румпель.
   Уже чувствовалась близость мола: море становилось все болѣе бурнымъ; въ то время, какъ волны кидались на корму, прибой осаждалъ носъ, ужасно крутясь. Нужно было бороться противъ двухъ штормовъ - отъ вѣтра и отъ гигантскаго утеса, воздвигнутаго людьми.
   "Цвѣтъ Мая" трещалъ, несмотря на прочность постройки; онъ уже почти не слушался руля; его, какъ мячъ, кидало съ гребня на гребень, безпрестанно толкало то впередъ, то назадъ, почти топило въ волнахъ.
   Люки были плотно закрыты: вотъ почему лодка, побывавъ подъ горами воды, снова выплывала и храбро шла впередъ.
   Р_е_к_т_о_р_ъ начиналъ сознавать безнадежность своего положен³я. Они были во власти двойного шторма; уже не было возможности вновь выйти въ открытое море и бѣжать подъ бурей: необходимо было войти въ портъ, или погибнуть при входѣ.
   Они были достаточно близко, чтобы видѣть толпу, которая кишѣла на молѣ; тревожные крики долетали до лодки.
   "Силы небесныя! Какъ горько умирать на глазахъ у друзей, почти слышать ихъ слова и не имѣть возможности попучить отъ нихъ помощь... Подлое море! Поганый низовый вѣтеръ!" Р_е_к_т_о_р_ъ, выведенный изъ себя, ругалъ море; и, въ отчаян³и, плевалъ на него, между тѣмъ какъ лодка то вдругъ вставала вертикально, то снова падала носомъ внизъ, въ пѣнящ³йся водоворотъ. Это безконечное движен³е вверхъ и внизъ вызывало головокружен³е; мачта то наклонялась къ лѣвому борту, почти купая рею въ водѣ, то она перекидывалась на правый бортъ, и половина палубы скрывалась подъ волнами.
   - Смотри въ оба!
   Вотъ начался смертный бой. Одна волна, синеватая, коварная, безъ пѣны и безъ шума, обрушилась на корму, прикрывши всю лодку, и смыла съ нее все, какъ исполинскою рукою.
   Хозяинъ получилъ толчекъ въ плечо и согнулся такъ, что голова его почти коснулась ногъ, - но не выпустилъ руля и смѣло остался на этихъ доскахъ, къ которымъ какъ бы приросъ. Въ течен³е нѣсколькихъ секундъ онъ чувствовалъ, какъ будто проваливается, слыхалъ ужасный трескъ, словно лодка разваливалась; очутившись опять надъ водою, онъ услыхалъ стукъ какого-то предмета, кидаемаго волнами направо и налѣво, какъ бомба. Это былъ боченокъ съ прѣсной водою. Могуч³й валъ порвалъ канаты, и боченокъ катался по палубѣ съ быстротой молн³и, давя все на своемъ пути. Онъ задѣлъ маленькаго Паскуало и окровавилъ ему лицо; потомъ, какъ страшный молотъ, сталъ катиться къ основан³ю мачты, туда, гдѣ находились привязанные Батистъ и оба матроса. Все это было столь же быстро, сколь и ужасно. Раздался крикъ. Р_е_к_т_о_р_ъ, несмотря на свою храбрость, закрылъ глаза руками. Боченокъ съ размаху попалъ въ одного изъ матросовъ, младшаго, и размозжилъ ему голову. Послѣ этого, запачканный кровью, онъ перескочилъ черезъ бортъ, какъ убѣгающ³й преступникъ, и изчезъ въ пѣнѣ.
   Размозженная голова представляла изъ себя кровавую кашу, куски которой уносила вода, струившаяся по палубѣ. Старый рыбакъ и другой матросъ, привязанные канатами, были вынуждены оставаться въ соприкосновен³и съ трупомъ и, при боковой качкѣ лодки, ощущали трен³е этого ужаснаго обрубка, который поливалъ ихъ кровью.
   Дядя Батистъ кричалъ въ отчаян³и:
   - Господи! Дай, чтобы скорѣе кончилось!
   Его слабый и разбитый голосъ терялся въ страшномъ воѣ моря и бури. Онъ звалъ Р_е_к_т_о_р_а, умолялъ его бросить руль и оставить непосильную борьбу. "Подвергались ли честные люди когда-либо такому испытан³ю? Послѣдн³й часъ пришелъ, и чѣмъ тянуть это томлен³е, лучше оставить лодку на ея волю, чтобы налетѣла на скалы и раскололась вдребезги".
   Но Р_е_к_т_о_р_ъ не слушалъ его. Трескъ, замѣченный имъ при послѣднемъ напорѣ волны, озабочивалъ его, и, догадываясь объ опасности, онъ не спускалъ глазъ съ мачты, которая, несмотря на прочность, клонилась устрашающимъ образомъ. На верхушкѣ ея все качался крестильный букетъ, пучекъ листьевъ и искусственныхъ цвѣтовъ, которые ураганъ щипалъ, словно предрекая смерть.
   Р_е_к_т_о_р_ъ не слышалъ даже маленькаго Паскуало, который, съ измѣнившимся до неузнаваемости отъ кровавой маски лицомъ, кричалъ дрожащимъ голосомъ:
   - Батя! батя!
   Увы! батя не многое могъ сдѣлать: - избѣгать болѣе опасныхъ валовъ, все время ставить лодку между двухъ гребней и стараться, чтобы ее не захлестнуло сбоку. Но обогнуть молъ было невозможно.
   Вдругъ бѣдный "Цвѣтъ Мая", полуразрушенный, очутился какъ бы въ глубинѣ провала, между двумя зловѣще-блестящими стѣнами воды, которыя приближались другъ къ другу съ противоположныхъ сторонъ и сейчасъ должны были встрѣтиться, сжавъ лодку. На этотъ разъ у самого хозяина вырвался крикъ ужаса.
   Встрѣча произошла въ тотъ же мигъ. Лодка, захваченная водоворотомъ, издала страшный трескъ, подобный одному изъ раскатовъ грома, сухой рокотъ котораго разрѣзалъ пространство; и когда она снова тяжело всплыла на поверхность, то была гладкая, какъ мостъ: мачту сломало на уровнѣ палубы, и она исчезла вмѣстѣ съ парусомъ и привязанными людьми.
   Р_е_к_т_о_р_ъ мелькомъ увидѣлъ въ пѣнѣ спадавшаго гребня изуродованный трупъ молодого матроса и плывшую возлѣ трупа голову дяди Батиста, который смотрѣлъ вверхъ съ выражен³емъ ужаса.
   Съ мола всѣ видѣли, что мачта сломалась: крикъ испуга вырвался изъ сотенъ глотокъ, когда "Цвѣтъ Мая" показался вновь, съ перебитымъ рангоутомъ, съ гладкою палубою, беззащитный передъ волнами. Теперь онъ погибъ безвозвратно. Мать и жена Р_е_к_т_о_р_а кричали, какъ безумныя, хотѣли броситься въ море, пойти, по крайней мѣрѣ, до самыхъ переднихъ глыбъ, которыя возвышались среди пѣны, словно головы подводныхъ великановъ.
   Всеобщее соболѣзнован³е, мягкое участ³е, которое возбуждается въ толпѣ несчастьемъ, окружало теперь этихъ двухъ обезумѣвшихъ. Никто уже не проклиналъ Р_е_к_т_о_р_а, всѣ забыли о его заразительной смѣлости и старались утѣшить этихъ двухъ женщинъ тщетными надеждами. Нѣсколько рыбаковъ стало между ними и моремъ, чтобы скрыть отъ нихъ зрѣлище послѣдней борьбы, исходъ которой слишкомъ легко было угадать.
   Это ужасное положен³е продолжалось цѣлый часъ. Лодка не слушалась руля. Mope несло ее въ бѣшеномъ бѣгѣ вдоль парапета. Случайно, она не наскочила ни на одинъ выступъ; волна приподняла ее, и она пронеслась, какъ стрѣла, мимо оконечности мола. Передъ Паскуало въ течен³е секунды промелькнули эти громадные камни, на которыхъ было столько дружескихъ лицъ! Какая мука! Быть тутъ, у нихъ на глазахъ, слышать ихъ голоса и умереть!
   Нѣсколько секундъ спустя лодка была далеко. Она летѣла прямо къ Назарету, чтобы погибнуть тамъ въ пескѣ, гдѣ уже погребено столько другихъ судовъ.
   Антон³о, оглушенный ударами волнъ, оживился передъ моломъ. Надежда на спасен³е озарила его мрачное отчаян³е. Нѣтъ, онъ не хочетъ умереть! Онъ будетъ бороться противъ моря и бури, пока хватитъ силы. Онъ не колебался между вѣрной гибелью въ пескахъ черезъ полчаса и возможностью разбиться о молъ при послѣдней попыткѣ спастись. А, впрочемъ, онъ былъ вѣдь лучшимъ пловцомъ въ Кабаньялѣ...
   На четверенькахъ, рискуя быть смытымъ волнами, онъ доползъ до пробитаго водою люка и спустился въ трюмъ.
   Р_е_к_т_о_р_ъ смотрѣлъ на него съ презрѣн³емъ. "Онъ не раскаивался болѣе въ томъ, что сдѣлалъ. Богъ добръ и избавилъ его отъ преступлен³я. Сейчасъ онъ погибнетъ вмѣстѣ съ предателемъ: а что касается той, которая осталась на сушѣ, ну чтожъ, пусть живетъ! Есть ли для нея худшее наказан³е, чѣмъ остаться въ живыхъ?.. Теперь онъ знаетъ, что въ жизни все - ложь. Единственная правда - смерть, которая приходитъ во время и которая ужъ не обманетъ".
   Въ то время, какъ эти мысли быстро и смутно проносились въ его головѣ, какъ будто близость смерти обострила его умъ, онъ увидѣлъ Антон³о снова на палубѣ и вскрикнулъ отъ изумлен³я: у брата въ рукѣ былъ спасательный поясъ, подарокъ с_и_н_ь_и Тоны, забытый въ трюмѣ.
   Паскуало, суровымъ голосомъ и съ грознымъ взглядсмъ, спросилъ, что онъ намѣренъ дѣлать.
   Антон³о нисколько не смутился. "Что дѣлать? Спастись вплавь: пришло время спасаться всякому, кто можетъ! Онъ не желаетъ умереть на этой лодкѣ, какъ крыса; лучше рискнетъ разбиться о скалы".
   У Р_е_к_т_о_р_а вырвалось ужасное ругательство. "Нѣтъ! его братъ не сойдитъ съ лодки, не попробуетъ спастись! Они умрутъ вмѣстѣ, и этимъ Антон³о заплатитъ за все зло, какое ему сдѣлалъ".
   Смертельная опасность воскресила въ Антон³о былое бахвальство, наглость человѣка погибшаго, который ничего не уважаетъ; онъ со свирѣпой улыбкой посмотрѣлъ на Паскуало. Въ позахъ этихъ двухъ человѣкъ было нѣчто болѣе страшное, чѣмъ даже буря.
   - Батя! Батя! - снова слабымъ голосомь закричалъ ребенокъ въ своихъ веревкахъ.
   Тогда Р_е_к_т_о_р_ъ вспомнилъ, что мальчикъ тутъ, и, суровый, безмолвный, оставилъ руль. Въ рукѣ у него былъ морской ножъ, которымъ онъ сразу перерѣзалъ все, чѣмъ привязанъ былъ ребенокъ.
   - Поясъ! подай! - крикнулъ онъ повелительно брату.
   Но Антон³о, вмѣсто отвѣта, старался просунуть руки въ помочи пояса. "Негодяй!" Паскуало чувствовалъ необходимость говорить, сказать все, хотя бы въ нѣсколькихъ отрывистыхъ словахъ. "Неужели Антон³о считаетъ его слѣпымъ? Р_е_к_т_о_р_ъ знаетъ все. Это онъ въ прошлую ночь гнался за бѣглецомъ по улицамъ Кабаньяля. Если онъ не убилъ преступника, то лишь затѣмъ, чтобы погибнуть съ нимъ вмѣстѣ. Но этотъ мальчикъ, вѣдь, не виноватъ и не долженъ умирать. Живѣе, поясъ! Онъ послужитъ ребенку, сыну измѣны и позора. Какъ бы ни былъ испорченъ Антон³о, онъ долженъ же вспомнить, что этотъ ребенокъ ѳму сынъ".
   - Слушайся, или я убью тебя, какъ собаку!
   На лицѣ Антон³о все еще была свирѣпая и циничная усмѣшка; и онъ все старался надѣть на себя спасательный поясъ.
   Но не успѣлъ. Братъ бросился на него; втечен³е нѣсколькихъ секундъ шла рукопашная на поломанной, дрожащей, безпрестанно заливаемой палубѣ. Антон³о упалъ навзничь съ распоротымъ бокомъ.
   Паскуало, почти не сознавая, что дѣлаетъ, запаковалъ ребенка въ спасательный поясъ; кинувъ его за бортъ, словно мѣшокъ балласта, онъ съ минуту смотрѣлъ на него и увидѣлъ, какъ онъ исчезъ за гребнемъ волны.
   Теперь Р_е_к_т_о_р_у оставалось только умереть, какъ умирали мужчины въ его семьѣ.
   Между тѣмъ, толпа, собравшаяся у оконечности мола, видѣла, что "Цвѣтъ Мая" пляшетъ по волнамъ, точно ящикъ, безъ руля, что имъ играетъ буря. Никто не замѣтилъ борьбы на лодкѣ, но видѣли, что Р_е_к_т_о_р_ъ бросилъ какой-то большой узелъ, который поплылъ, гонимый волнами, и приближался къ парапету.
   Спустя нѣсколько минутъ послѣдн³й крикъ страдан³я раздался на молѣ: "Цвѣтъ Мая", застигнутый сбоку огромной волной, опрокинулся, повернулся вверхъ килемъ и исчезъ.
   Женщины перекрестились и окружили Долоресъ и Тону, удерживая ихъ, чтобы не дать имъ броситься в³ море.
   Рыбаки очень догадывались, что за узелъ плыветъ по направлен³ю къ скаламъ: это, вѣроятно, ребенокъ. Скоро можно было даже разсмотрѣть его въ пробковой оболочкѣ. Но онъ сейчасъ разобьется о скалы! Мать и бабушка ревѣли отъ муки, молили о помощи, сами не зная кого. "Неужели нѣтъ ни одной доброй души, которая спасла бы ребенка?"
   Какой-то смѣльчакъ-доброволецъ, привязавши къ поясу веревку, за которую держали его товарищи, бросился на подводные утесы, между камнями, полупогруженными въ воду, и, чудомъ силы и ловкости, ухитрился встать на ноги среди клокочущихъ волнъ.
   Много разъ несчастное тѣло наскакивало на выступы глыбъ, и снова волна уносила его при восклицан³яхъ ужаса. Наконецъ, спасатель сумѣлъ поймать его въ тотъ мигъ, когда оно готово было опять удариться о гигантскую стѣну.
   Бѣдный маленьк³й Паскуало! Растянутый на тинистой площадкѣ мола, съ окровавленной головой, съ посинѣвшими членами, холодный и истерзанный краями камней, онъ въ этой объемистой оболочкѣ былъ, какъ черепаха въ своихъ щитахъ.
   Бабушка пыталась отогрѣть своими руками это нѣжное лицо, на которомъ вѣки были закрыты навсегда. А Долоресъ, на колѣняхъ возлѣ мальчика, царапала себѣ щеки и рвала свои прекрасные растрепавш³еся волосы, дико водя во всѣ стороны своими золотистыми глазами.
   Вопль отчаян³я все время стоялъ въ воздухѣ:
   - Дитя мое! Дитя мое!
   Женщины рыдали. Росар³я, покинутая и безплодная жена, была тронута этимъ безум³емъ пораженной горемъ матери и, съ искреннимъ сострадан³емъ, она прощала своей соперницѣ.
   А наверху, выше всѣхъ, стояла матушка Пикоресъ, прямая, гордая, какъ месть, равнодушная ко всѣмъ скорбямъ; юбки, хлеставш³я ее по ногамъ, развѣвались, какъ знамя. Она уже не грозила морю кулакомъ, а повернулась къ нему спиной. въ знакъ презрѣн³я; она посылала свои проклят³я землѣ, туда, въ городъ, къ башнѣ, которая вдали выдвигала свои могуч³я очертан³я надъ множествомъ крышъ.
   И кулакъ старой толстой вѣдьмы не переставалъ грозить городу, между тѣмъ какъ изъ устъ ея лились ругательства. "Пусть придутъ всѣ жадныя хозяйки, что торгуются на рынкѣ! Рыба имъ слишкомъ дорога? Ахъ! Вотъ какъ? Да не дорого бы и по цѣлому д_у_р_о за фунтъ!"
  

Другие авторы
  • Дельвиг Антон Антонович
  • Красов Василий Иванович
  • Савин Иван
  • Краузе Е.
  • Дмитриев-Мамонов Матвей Александрович
  • Пржевальский Николай Михайлович
  • Жулев Гавриил Николаевич
  • Бестужев-Марлинский Александр Александрович
  • Короленко Владимир Галактионович
  • Мачтет Григорий Александрович
  • Другие произведения
  • Полонский Яков Петрович - Стихотворения
  • Гиппиус Зинаида Николаевна - В парижском углу не скучно
  • Подъячев Семен Павлович - Подъячев С. П.: биографическая справка
  • Судовщиков Николай Романович - Три брата-чудака
  • Кузмин Михаил Алексеевич - Пять разговоров и один случай
  • Гончаров Иван Александрович - В. Н. Майков
  • Левидов Михаил Юльевич - М. Ю. Левидов: биографическая справка
  • Аверкиев Дмитрий Васильевич - Аверкиев Д. В.: Биобиблиографическая справка
  • Богданов Александр Александрович - Праздник бессмертия
  • Шевырев Степан Петрович - Прогулка по Апеннинам в окрестностях Рима в 1830 году
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (20.11.2012)
    Просмотров: 322 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа