Уоллес Эдгар - Мститель

более потянулось к ней.

   - Идя сюда, я все время думала, - заговорила девушка, когда Небворт помог ей снять пальто, - как все странно случается на свете. Никогда в жизни я не предполагала, что буду когда-нибудь у вас обедать, мистер Небворт.

   - Я тоже не думал, что вы удостоитесь такой чести, - проворчал Джек. - А через пять лет вы будете говорить: и чего я так восхищалась, когда получила приглашение на обед к директору Небворту.

   Он положил ей на плечо руку и ввел в другую комнату. Здесь она увидела Майкла, и молодой человек заметил, как она в смущении потупилась. Это смущение продолжалось не более секунды, так как она сейчас же овладела собой и, как бы прочтя его мысли, сказала:

   - Я думала, мы будем вести разговор исключительно о новых фильмах...

   - Это так и будет, - поспешил заверить Майкл. - Вы найдете во мне самого внимательного слушателя, и я первый вышвырну в окно любого, кто заговорит об убийстве.

   - Тогда мне придется быть готовой к бегству, - весело ответила Адель, - так как я непременно позже буду говорить о таинственном убийстве.

   Под влиянием приятного общества девушка стала совершенно иной, и все прекрасные качества характера, которые предполагал в ней Майкл, оказались налицо. Стеснительность, холодная сдержанность совершенно исчезли у нее в обществе этих двух людей, из которых один, по ее мнению, относился к ней с большой любовью, а другой, то есть Майкл, был, по меньшей мере, ее другом.

   - Сегодня днем я исполняла профессиональные обязанности сыщика, - сказала девушка, когда был подан кофе. - И мне удалось сделать несколько замечательных открытий, - важно прибавила она. - Прежде всего я хотела найти след того автомобиля, который, как я догадываюсь, должен был попасть на мою улицу не иначе, как по переулку, пересекающему улицу в дальнем конце ее. Там оказался единственный след от автомобиля, и я думаю, никто не станет сомневаться в том, что управлял этим автомобилем белоручка. Я нашла следы задних шин совершенно особого рисунка, и мне не трудно было проследить эти следы. В переулке я заметила посередине дороги следы машинного масла и решила, что машина в этом месте на некоторое время остановилась, и там же я нашла вот это.

   Девушка открыла ридикюль и вынула небольшую темно-зеленого цвета бутылку. На бутылке не было никакой наклейки, и она не была откупорена. Майкл взял ее, понюхал и осмотрел со всех сторон. От бутылки шел довольно сильный, но противный запах.

   - Узнаете? - спросила она.

   Он отрицательно покачал головой.

   - Дайте-ка мне понюхать, - проговорил в свою очередь Джек. Он взял из рук Майкла бутылку и понюхал. - Это хлоралгидрат, - не задумываясь, решил он.

   Девушка кивнула головой.

   - Я так и думала. Мой отец был аптекарем, и как-то раз, играя у него в лаборатории, я в шкафу нашла такую же точно бутылку и откупорила ее. Не знаю, что было бы со мной, если бы отец вовремя не заметил моей проделки! Несмотря на то, что в то время я была еще маленькой девочкой, я, однако, до сих пор помню этот запах.

   - Хлоралгидрат, - повторил, нахмурившись, Майкл.

   - Его называют еще "мертвыми каплями", - сказал Небворт. - Этот наркотик в большом ходу у тех грабителей, которые обрабатывают пьяных матросов. Несколько капель в стакан с вином, и вы готовы.

   Майкл снова взял бутылку. Это была самая обыкновенная бутылка вроде тех, в которых продают яд, и на стекле бутылки даже было слово "Яд".

   - Никаких следов наклейки, - проговорил он.

   - И как будто нет никакой связи с таинственным автомобилем, - заметила девушка. - Я только делаю предположение, больше ничего.

   - Где была бутылка?

   - Во рву, который наполнен водой, но, к счастью, бутылка не докатилась до воды. Это открытие номер один. А вот номер второй.

   Из ридикюля Адель вынула странной формы кусок стали, оба конца которого были сломаны.

   - Можете вы мне сказать, что это такое?

   - Нет, это свыше моих сил, - ответил Джек и передал находку Майклу.

   - Я знаю, что это такое, так как видела в студии, - сказала девушка. - И вы тоже знаете, не правда ли, мистер Бриксен?

   Майкл кивнул головой.

   - Это соединительное звено от наручников, - проговорил он.

   Сталь была покрыта ржавчиной, которую девушка, по ее словам, немного очистила.

   - Таковы две мои находки. К каким выводам я пришла, не могу вам сказать, так как у меня никаких выводов нет.

   - Эти вещи ни в коем случае не относятся собственно к машине, - заговорил Майкл, - но есть тем не менее возможность предположить, что владелец автомобиля выбрал это уединенное место, чтобы освободиться от предметов, которые он не желал держать у себя дома. Разумеется, он мог бы выбросить их в море, но я считаю, что в переулке это ему было легче сделать. Я оставлю их у себя.

   Он завернул оба предмета в бумагу и сунул их к себе в карман. После этого разговор снова зашел о фильмах.

   - Завтра мы снимаем в Грифф-Тауэрсе, в самой настоящей башне, - сказал Джек Небворт.

  

   Майкл был несколько смущен. Он отнесся к закрытому автомобилю гораздо более серьезно, чем девушка. В особенности же его смущало приглашение, обращенное к "красивой даме", сесть в автомобиль. В силу событий, происшедших за последние дни, пришлось по необходимости прекратить наблюдение за домом девушки с помощью сыщиков. Теперь же он решил возобновить слежку.

   Проводив Адель домой, он зашел в полицию и сообщил о своем намерении. Однако старшего констебля уже не было, а младший не решался взять на себя ответственность за откомандирование полицейского. Только после того, как Майкл пригрозил вызвать старшего констебля к телефону, помощник, все еще колеблясь, согласился восстановить полицейский пост на прежнем месте.

   Вернувшись обратно к Небворту, Майкл подверг тщательному осмотру предметы, найденные девушкой. Хлоралгидрат был, конечно, наркотиком. Для чего Охотнику за головами нужен был этот наркотик, он не мог понять.

   Он внимательно осмотрел снова наручники. Нужна была нечеловеческая сила, чтобы разорвать такое звено. Это была загадка для него, и он с чувством неудовольствия за свою беспомощность отказался от ее разрешения.

   Перед тем как заснуть, он переговорил по телефону с инспектором Лайлем, дежурившим у Грифф-Тауэрса. Ничего нового не случилось, и жизнь как будто бы шла своим нормальным путем. Инспектора пригласил к себе в дом сэр Грегори, сообщивший ему, что Бага все еще не нашли.

   - Этой ночью вам придется оставаться на том же месте, - сказал инспектору Майкл. - Но завтра мы упраздним там дежурство. Скотленд-Ярд установил, что сэр Грегори не имеет никакого касательства к убийству Фосса.

   Неопределенное мычание на другой стороне телефонной линии как будто свидетельствовало о том, что сыщик не вполне разделяет это мнение.

   - Какое-то касательство к делу он все-таки имеет, - сказал сыщик. - Да, между прочим, я нашел в поле мягкую шляпу, запятнанную кровью. По клейму видно, что шляпа была приобретена в магазине Чи Ли в Тжанди.

   Это действительно была новость.

   - Покажете мне ее завтра, - распорядился Майкл.

   Вскоре после завтрака шляпа была прислана и тщательно осмотрена. Небворт, уже много слышавший о таинственном деле от Майкла, с любопытством рассматривал шляпу.

   - Если на нем была эта шляпа, когда он прибыл в дом Лонгваля, то где же, скажите мне, произошел обмен шляпами? Он должен был состояться где-нибудь на пути от Грифф-Тауэрса к дому старика, если только...

   - Если только что? - спросил Майкл, которого слова Небворта заинтересовали.

   - Если только обмен не произошел в доме сэра Грегори. Вы обратили внимание, что хотя на шляпе есть несколько кровавых пятен, порезов на ней нет никаких?

   - Все же я думаю, - возразил Майкл, - если мое первое предположение правильное, то объяснить это довольно легко.

   Он, однако, не сказал хозяину, в чем заключалось это предположение.

   Проводив Небворта в студию, Майкл оставался там до тех пор, пока шарабан не уехал на съемку. Он пожелал всем счастливого пути и в душе пожалел, что у него не было времени поехать вместе с ними. Компания была веселая, и уже одно пребывание в обществе актеров благоприятно действовало на нервы.

   Он отправился в Лондон. Там, однако, ему не сообщили никаких новостей. Как глупо, что он не поехал на съемку! Едва эта мысль снова пришла ему в голову, как он повернул автомобиль и помчал догонять актеров.

   Верхушки башен он заметил приблизительно за четверть часа до того, как приблизился к ним: большая средневековая постройка, беспорядочная и бестолковая.

   Когда он подъехал к зданию, актеры уже готовились к съемке.

   Майкл не стал им мешать и принялся осматривать любопытную постройку, которая создавалась целым рядом поколений. Он мало понимал в археологии, но тем не менее ему показалось, что он нашел следы постройки римлян и затем часть стены, возведенной, по-видимому, саксонскими каменщиками.

   Один из рабочих устанавливал лестницу, по которой должна была подняться Розелла. Сюжет фильма заключался в том, что девушка, служившая хористкой в театре, выходит замуж за аристократа с архаическими идеями. Бедный, но честный молодой человек, влюбленный в нее (Майкл понял, что эту роль играет Реджи Конноли), всегда у нее под рукой, чтобы оказать ей необходимую помощь, и когда ее запирают в каменный мешок, он становится ее спасителем.

   Замковая башня была заснята в Арунделе. Старая башня Грифф должна была служить для съемок на близком расстоянии, в то время, когда девушка спускается из своей темницы в объятиях любимого человека с помощью связанных полос простыни.

   - Спускаться с этой стены чертовски трудно, - ворчал недовольным тоном Реджи. - Разумеется, они пристроят под полосами простыни толстый канат, так что девушка не рискует упасть. Но мисс Лимингтон страшно тяжела. Вы попробуйте поднять ее сами, чтобы убедиться, что это за тяжесть.

   Тем временем Небворт отдал распоряжение приступить к съемке. Камера была отодвинута на несколько футов, и когда съемка была закончена, девушка подошла к Майклу.

   - Я очень рада, что моя сцена кончилась, - со вздохом облегчения проговорила она. - Вы бы только знали, как горячился бедный Конноли. Если бы пришлось повторить съемку, это было бы не так легко.

   На одной руке у нее виделась небольшая ранка от веревки. Майклу неудержимо захотелось поцеловать это раненое место, но благоразумие заставило его удержаться.

   - А что внутри башни? - спросил Майкл, чтобы не стоять молча перед любимой девушкой.

   - Внутри башни? Ничего! Камни, кустарник и какое-то карликовое дерево. Мне там очень понравилось.

   - Почему же вы так рады, что ваша роль кончилась?

   - Потому что Небворт сказал, что если дневная съемка не удастся, он будет крутить ночью. Бедняга Конноли! Он хочет отказаться от своей роли.

   В это мгновение раздался голос Небворта.

   - Не уносите далеко лестницу, Коллинс! - закричал он. - Спрячьте ее в траву позади башни. Может быть, я приду сюда еще ночью, поэтому запрячьте все вещи так, чтобы их можно было найти.

   Адель сделала гримаску.

   - Кажется, он действительно хочет повторить съемку ночью. Я, впрочем, не очень огорчена этим. Это даже забавно. Одно только плохо, что нервозность Конноли сообщается мне тоже до известной степени. Хорошо, если бы вы сыграли эту роль.

   - Я от всего сердца готов! - воскликнул Майкл с такой искренностью в голосе, что девушка даже вспыхнула.

   В это время Джек Небворт подошел к ним.

   - Вы там ничего не оставили, Адель? - спросил он, указывая на башню.

   - Ничего, мистер Небворт.

   - А это что такое?

   Он указал на что-то круглое, виднеющееся на вершине башни.

   - Да оно двигается! - воскликнул он в изумлении.

   При этих словах из-за крыши башни медленно выставилась голова. За нею последовали массивные плечи, и наконец через стену перекинулась волосатая нога.

   Это был Баг.

   Его длинная шерсть была покрыта пылью, а вся рожа комично вымазана в чем-то белом. Все это в одну секунду было отмечено Майклом. Затем, когда зверь вытянул руки, чтобы удержать в равновесии туловище, Майкл заметил, что на обеих его руках поблескивали браслеты сломанных наручников.

  

   Девушка вскрикнула и инстинктивно схватилась за руку Майкла.

   - Что это такое? - спросила она. - Неужели это то самое существо, которое заглядывало ко мне в комнату?

   Майкл слегка отодвинул ее в сторону и побежал к обезьяне. В это время Баг легко соскочил на землю. Одно мгновение он стоял на четвереньках, повернув в сторону человека голову. Затем, понюхав воздух, издал свойственное ему своеобразное ворчание и исчез за небольшим холмом.

   Майкл бросился за ним. Когда он снова увидел Бага, тот успел уже удалиться на четверть мили, удирая со всех ног и держась все время около заборов, которые в этом месте делили поле. Преследование было бесполезно, и Майкл медленно возвратился к актерам.

   - Этот орангутанг принадлежит сэру Грегори и совершенно безвреден, - сказал он. - Он исчез из дома и пропадал в течение двух или трех дней.

   - По всей вероятности, он прятался в башне, - высказал предположение Небворт. - Хорошо, что он не явился в тот момент, когда мы делали съемку, - прибавил он. - Вы не заметили его, Адель?

   Майкл видел, что девушка сильно побледнела под гримом и руки у нее дрожали.

   - Это объясняет тайну с наручниками, - проговорил Небворт.

   - А вы заметили их? - быстро повернулся к нему Майкл. - Да, теперь становится понятным сломанное звено. Но это еще не объясняет наличия хлоралгидрата.

   Говоря это, он держал руку молодой девушки, и в его крепком пожатии она почувствовала нечто больше, чем простую симпатию.

   - Он напугал вас? - спросил Майкл.

   - Ах, ужасно... Неужели это действительно Баг?

   Майкл утвердительно кивнул головой.

   - Да, это был Баг. Мне думается, он прятался в башне с тех самых пор, как исчез. Разве вы ничего не заметили, когда были наверху башни?

   - И хорошо, что ничего не заметила, иначе я, наверное, упала бы оттуда со страха. Но там много кустов, в которых он мог отлично спрятаться.

   Майкл решил осмотреть место. Ему подставили лестницу, и он, поднявшись на широкую крышу, глянул вниз. Внизу на земле было углубление, сильно напоминавшее воронку от взрыва снаряда, подобные он видел во время войны во Франции. Пол башни нельзя было разглядеть из-за густо разросшихся кустов. Он мог видеть только торчащие из травы камни, сучья и небольшое дерево.

   Спрятаться в таком месте было нетрудно. Возможно, что Баг прятался там большую часть времени, наверное, спал после своей утомительной работы и полученных ранений. Когда зверь убегал, Майкл заметил его поврежденную спину и разорванное пополам ухо.

   Майкл слез вниз и присоединился к Небворту.

   - Кажется, на сегодня нам придется прекратить работу, - промолвил Джек. - Атмосфера напряженная, и, вероятно, пройдет немало времени, прежде чем мне удастся заставить девушек работать ночью.

   Майкл взял в свою машину директора и всю дорогу обратно домой раздумывал над странным появлением зверя. Кто-то ухитрился надеть Багу наручники. Как это ему не пришло в голову, когда он рассматривал сломанное звено? Никакой человек не мог разорвать цепь. Но Баг бежал. Вопрос, от кого? Как? И почему он не возвратился к своему хозяину?

   Высадив директора у студии, Майкл прямым путем направился к дому сэра Грегори. Он нашел его играющим в гольф на лужайке вблизи дома. Старик все еще был забинтован, но, по-видимому, уже поправлялся.

   - Да, Баг вернулся. Он пришел приблизительно полчаса тому назад. Бог его знает, где он все это время пропадал. Мне не раз хотелось, чтобы он мог говорить, но еще никогда я этого так не желал, как теперь. Кто-то заковал ему руки, и я только сейчас снял с него наручники.

   - Можно их посмотреть?

   - Вам это было известно, не правда ли?

   - Я видел его. Он вышел из старой башни на холме. - Майкл рукой показал туда, где находилась башня.

   - Неужели он был там? Какого черта он там делал? - Сэр Грегори в раздумьи почесал подбородок. - Он и прежде уходил мили за три отсюда, где много зелени и его никто не мог заметить. Нашли вы Фосса?

   Баронет возобновил игру и уставился на шар, лежавший у него под ногами.

   - Нет еще, - спокойно ответил Майкл.

   - Но надеетесь найти?

   - Не будет ничего удивительно, если мы его найдем.

   Сэр Грегори стоял, готовясь сделать удар.

   - Скажите, что полагается по закону, если человек убьет своего слугу, который напал на него?

   - Ему придется отвечать по закону. Суд, удостоверившись в факте нападения слуги, вынесет оправдательный приговор.

   - Но представьте себе, что человек не сообщит об этом вовремя. Предположим, он скроет содеянное, закопает труп где-нибудь и умолчит об этом...

   - Таким образом он поставит себя в весьма опасное положение, - ответил Майкл. - В особенности, - он в упор посмотрел на собеседника, - в особенности, если женщина была случайной свидетельницей или каким-нибудь образом узнала об этом.

   Единственный видимый Майклу глаз сэра Грегори сверкнул, и лицо его покрылось краской.

   - Предположим, что она попытается получить от него деньги под угрозой донести на него полиции?

   - В таком случае, - терпеливо ответил Майкл, - она попадет на скамью подсудимых за шантаж и как соучастница в преступлении.

   - Неужели? - сказал сэр Грегори. - Неужели она будет обвиняться в соучастии, если присутствовала при том, как резали человека? Имейте в виду, что это случилось много лет тому назад. Ведь есть же какой-то закон давности для такого рода преступлений.

   - Только не для убийства.

   - Убийство? Разве это можно назвать убийством? Ведь это было совершено в силу самозащиты.

   Майклу постепенно становилось все ясным. Как-то раз Стелла Мендоза назвала баронета убийцей, и теперь Майкл восстанавливал в уме всю картину преступления. Какой-то цветнокожий слуга, один из малайцев, впал в буйное помешательство, как это с ними бывало иногда, и Пенн убил его, защищая собственную жизнь, а теперь опасался последствий. Ему вспомнилась характеристика, данная сэру Грегори Стеллой: "Пенн - обманщик и трус в душе".

   Все было ясно, как на ладони.

   - Так, стало быть, вы закопали свою несчастную жертву? - хладнокровно спросил Майкл.

   - Закопал?.. Что вы хотите сказать? - переспросил баронет. - Я никого не убивал и никого не закапывал. Я вел с вами теоретический разговор.

   - А мне показалось, что вы спрашиваете практического совета. Но все равно.

   Действительно Майкла интересовали подобного рода преступления, и если бы он не был занят сложным делом Охотника за головами, он охотно занялся бы сэром Грегори. Привлекало его также и другое обстоятельство. Грубость натуры сэра Грегори, чудовищность его фантазии и вульгарность его любовных похождений указывали на нездоровую психику этого человека, и он с удовольствием избавил бы общество от этого индивида. Но сейчас он еще не был уверен кое в чем.

   - До чего странно, как эти вопросы превращаются в навязчивые идеи, - продолжал сэр Грегори, снова приходя в себя. - Такой человек, как я, которому совершенно не к чему обременять себя подобными мыслями, тем не менее носится с ними. Так вы говорите, она будет обвиняться в соучастии? Ведь в таком случае ей угрожают каторжные работы?

   По-видимому, эта мысль давала ему большое чувство удовлетворения, и он был почти любезен с Майклом, когда тот, осмотрев наручники, стал прощаться.

   - А сам Баг сильно пострадал? - спросил Майкл.

   - Нет, ничего. У него на теле две-три царапины и только. - Сэр Грегори, по-видимому, не делал никаких попыток скрыть, что произошло ночью. - Дело, видите ли, в том, что он, бедняга, явился на помощь мне. И тот человек едва не убил его.

   - Что было на голове у коричневого человека?..

   - У Кеджи? Не знаю. Мне кажется, у него на голове была шляпа, но я не уверен. А почему вы спрашиваете?

   - Я просто так спросил, - с беззаботным видом ответил Майкл. - Может быть, он потерял ее в катакомбах?

   Говоря это, Майкл зорко следил за своим собеседником.

   - В катакомбах? Никогда не слыхал о них. Что это такое? Это какие-нибудь пещеры в окрестностях? - задал невинным тоном вопрос сэр Грегори. - Вы великолепно ознакомились с топографией местности, Бриксен. Я живу здесь двадцать лет и все же каждый раз путаюсь, когда отправляюсь в Чичестер.

  

   Вопрос о катакомбах интересовал теперь Майкла больше всех других обстоятельств дела. Он решил обратиться к Лонгвалю, знакомому лучше других с историей и окрестностями Чичестера. Старика не было дома, но Майкл встретил на дороге его старомодный экипаж, возвращавшийся из города. Услышал он его раньше, чем увидел: плохо смазанные колеса пронзительно скрипели, а расшатанная пролетка дребезжала, словно воз с гвоздями. Майкл остановил ее, и Лонгваль любезно уступил сыщику место рядом с собой на козлах.

   - Да, немного шумит, - согласился старик, вытирая платком вспотевший лоб. - В последние годы это стало особенно заметно. Но, должен вам сказать, бесшумный экипаж не давал бы мне такого удовлетворения. Так, по крайней мере, сам чувствуешь и все другие знают, что ты едешь.

   - Вам нужно было бы приобрести... - Майкл с улыбкой назвал марку дорогих и модных автомобилей.

   - Я подумывал об этом, - серьезно ответил старик, - но я люблю старые вещи. Это моя слабость.

   Майкл задал ему вопрос о катакомбах и, к своему удивлению, немедленно получил удовлетворительный ответ.

   - Да, я не раз слышал о катакомбах, - сказал Лонгваль. - Когда я был мальчиком, отец рассказывал мне о пещерах и подземных ходах и говорил, что, если кому-нибудь удастся найти вход в них, он обнаружит там целый склад вина и виски. Но, насколько я знаю, никто не находил. Обыкновенно считают, что вход в катакомбы должен быть где-то там, - он показал кнутом на Грифф-Тауэрс. - Много лет назад...

   Он рассказал уже известную читателю историю конного отряда, укрывшегося в катакомбах и погибшего при обвале. Вероятно, старик почерпнул свои сведения оттуда же, откуда узнал их сам Майкл.

   - Народное предание гласит, что в древние времена здесь протекала подземная река от Сельси Билля к морю. Но ведь вы знаете, народ всегда живет легендами. Я лично убежден, что все эти рассказы о катакомбах не более чем легенда.

   Инспектор Лайль ждал Майкла с поразительным известием.

   - Вот, - сказал он, протягивая газету, - объявление, которое появилось сегодня утром в "Дейли Стар".

   Майкл схватил газету и прочел хорошо знакомые строки:

   "Если вы страдаете неизлечимой болезнью духа или тела. Если вы не знаете, что делать с собой и на что решиться. Если мужество оставляет вас. Пишите Благодетелю. Почтовый ящик..."

   - До завтрашнего утра ответов, конечно, не будет, - продолжал инспектор. - Письма будут переправлены по-прежнему в лавочку на Ламбет-стрит, и начальник просил вас установить за лавочкой наблюдение.

   На следующий день около четырех часов старая, грязная женщина явилась в лавочку на Ламбет-стрит и спросила, нет ли писем на имя господина Воля. Ей было вручено три письма. Она заплатила лавочнице, сунула письма в ручной мешок, вышла из лавки и пошла вверх по улице, шатаясь и бормоча под нос. В конце Ламбет-стрит она села в трамвай, шедший в Клефам, сошла недалеко от мэрии и не спеша направилась в глубь предместья по кривым, узким улочкам.

   С каждым поворотом улочки становились все уже и грязнее, пока женщина не дошла наконец до тупика, мостовая которого не ремонтировалась десятки лет. Остановившись у мрачного подслеповатого дома, она вынула из кармана ключ и отперла дверь. Но прежде чем она успела закрыть ее за собой, перед ней предстал высокий хорошо одетый джентльмен, неотступно следовавший за ней всю дорогу.

   - Добрый день, мамаша, - сказал он приветливо.

   Старуха осмотрела его подозрительно и вытерла нос обратной стороной ладони. Только санитарный врач да соседи-рабочие называли женщин "мамашей", иногда такое обращение употребляла полиция. Слезящиеся глаза в упор смотрели на незнакомца, морщины на старческим лице стали глубже.

   - Мне нужно поговорить с вами, мамаша.

   - Войдите, - нелюбезно ответила старуха.

   Коридор, в который выходило по обеим сторонам двенадцать дверей, был неописуемо грязен, но представлял собой образец чистоты и гигиены по сравнению с кухней и спальней.

   - Вы откуда, из госпиталя или из полиции?

   - Из полиции, - ответил Майкл. - Мне нужны те три письма, которые вы получили на Ламбет-стрит.

   К его удивлению, старуха облегченно вздохнула.

   - Это все? - спросила она и улыбнулась беззубым ртом. - Я работаю по поручению одного господина. Давно работаю. Он никогда до сих пор на меня не жаловался.

   - Как его зовут?

   - А я не знаю. Его адрес написан на конвертах. Я пересылаю ему письма.

   Порывшись в тряпье, она достала три конверта с адресом, отпечатанным на пишущей машинке. Майкл тотчас узнал машинку Охотника за головами. Письма были адресованы в Гилфорд.

   Из ручной сумки старухи Майкл достал три письма. Два из них он прочел, а третье, которое сам писал, смял и сунул в карман. Допрос, которому он подверг старуху, не дал ничего. Женщина честно выполняла возложенную на нее работу, получала по фунту за каждое путешествие на Ламбет-стрит, а деньги и приказ пойти за письмами приходили по почте неизвестно от кого и неизвестно откуда.

   - Старуха немного помешана и алчна к деньгам, - докладывал Майкл начальству, - а розыски в Гилфорде тоже ничего не дали. Там находится другой агент, который запечатывает письма и отсылает их обратно в Лондон, но по назначению ни одно письмо не доходит. Каким образом они пропадают в дороге, установить пока не удалось. Чрезвычайно сложная и таинственная процедура. Такого адреса в Лондоне вообще не существует. Гилфордская полиция производит расследование на почте.

   Стэнс был смущен и раздосадован.

   - Майкл, я не должен был поручать вам этого дела. Я чувствовал, что не надо было нам совать нос в него. Скотленд-Ярд издевается и говорит, что только потому, что за это дело взялись мы, Охотник за головами гуляет на свободе. Вы сами знаете, какая у них ревность к нам, и сами понимаете, как на меня действует вся эта история.

   - Я могу вам в любой день арестовать Охотника за головами, - ответил Майкл, - но теперь я больше чем когда-либо убежден, что торопиться не надо. Сначала нужно найти и осмотреть катакомбы.

   Стэнс нахмурился.

   - Катакомбы? Я не совсем понимаю вас, Майкл. Какие катакомбы?

   - По соседству с Чичестером существуют какие-то катакомбы. Фосс знал об этом и подозревал, что они имеют связь с Охотником за головами. Дайте мне четыре дня, майор, и, я, надеюсь, вы останетесь довольны моей работой. Если же я провалюсь, - он помолчал и улыбнулся, - если я провалюсь, вы, вероятно, увидите меня самого в ящике Охотника за головами!

  

   Прошло два дня, как Майкл Бриксен уехал из Чичестера, никому не сказав, куда и надолго ли уезжает.

   - Мистер Бриксен не вернулся? - спросила Адель у Небворта.

   Режиссер покачал головой.

   - Нет, ничего о нем не слышал. Полчаса назад сюда в студию приходил какой-то тип и тоже спрашивал, не вернулся ли Майкл.

   - Такой странный, неприятного вида человек? - спросила Адель. - Я разговаривала с ним. Он говорит, что у него письмо к мистеру Бриксену, но что он может передать его только ему в собственные руки.

   Она подошла к окну и посмотрела на аллею, ведущую от ворот к студии. На тротуаре у ворот стоял странного вида человек. Черные длинные волосы с проседью неровными прядями выбились из-под надвинутой на лоб спортивной шапочки; сорочки на нем, по-видимому, не было, так как воротник грязного, заплатанного пиджака был поднят и застегнут у горла английской булавкой; сквозь дыры рваных сапог выглядывали розовые, голые пальцы.

   На вид этому странному человеку можно было дать около шестидесяти, но могло быть и меньше и больше. Заросшие редкой щетиной щеки не видели бритвы, очевидно, с того дня, когда он последний раз был в тюрьме; красные опухшие веки моргали на слезливых глазах, а багровый нос местами имел густую лиловую окраску. Руки опущены были в карманы штанов и, по-видимому, поддерживали их хотя из-под полы пиджака высовывался конец обвязанного вокруг живота пестрого шарфа. Стоя у ворот, он ритмически перебирал ногами, словно ногам было холодно; время от времени вынимал руку из кармана, подносил к глазам запечатанный конверт, опускал его назад в карман с довольной улыбкой и снова начинал мелкую пляску на месте.

   - Может быть, вам следовало вскрыть это письмо? - спросила девушка. - Возможно, оно важное.

   - Я хотел взять письмо, - ответил Джек Небворт, - но этот странный тип отказался мне его дать.

   - Вы не знаете, откуда оно?

   - Не имею никакого понятия, - сказал Небворт. - А теперь, моя милая, прогоните мысли о Майкле Бриксене и займитесь, пожалуйста, Розеллой. Съемку, назначенную на башне, отложить я не могу. А до тех пор у нас с вами еще куча дел. Мне нужно просмотреть заснятую ночью пленку, а вам подготовить роль.

   Это был утомительный день для девушки. Она едва держалась на ногах, когда труппа после съемки вернулась в город.

   - Не видели мистера Бриксена, мисс? - спросил пискливый голос, когда она сошла с шарабана.

   Адель удивленно оглянулась. Она забыла про странного человека с письмом.

   - Нет, его не было на съемке. Советую вам повидать мистера Небворта. Мистер Бриксен живет у него.

   - Вы думаете, я сам не знаю? Вы думаете, я не ходил по всем местам, где он может быть? Я всюду был, ей-Богу!

   - Он уехал в Лондон. Я думала, вам это известно.

   - Его нет в Лондоне, - в отчаянии ответил старик. - Если бы он был в Лондоне, разве я был бы здесь? Нет, из Лондона он уехал вчера. Буду ждать, пока он появится здесь.

   Упорство старика позабавило Адель, хотя ничего не было забавного во всей этой ужасной и сложной истории.

   Переходя через улицу, она испуганно отскочила в сторону. Одно мгновение - и ее раздавил бы автомобиль Стеллы Мендозы.

   Стелла никогда не мчалась с такой быстротой. Она громко выругалась, когда неосмотрительная девушка вынудила ее затормозить машину. К сэру Грегори вернулся разум, и она спешила воспользоваться удобной минутой. На всем ходу остановив машину у ворот Грифф-Тауэрса, она распахнула дверцу и крикнула шоферу:

   - Если через полчаса я не вернусь, можете взять мою машину и привезти из Чичестера полицию.

  

   Записку того же содержания Стелла оставила на столе своей комнаты. Если она не вернется к определенному часу, она просила полицию прочесть письмо, оставленное в кармане ее пальто, висящего в передней. Артистка не сообразила, что раньше утра никто не увидит ни ее записки, ни письма.

   Свидание с сэром Грегори имело для Стеллы Мендозы чрезвычайную важность. Она нарочно откладывала отъезд из Чичестера, в надежде, что настроение Пенна изменится и к нему вернется прежняя щедрость. Надежда как будто оправдалась. Сегодня сэр Грегори неожиданно вызвал ее к телефону, говорил дружеским тоном и дал понять, что готов исполнить все свои обещания. Жажда устроить свое будущее пересилила страх, но не могла убить недоверия. Стелла решила поехать в Грифф-Тауэрс, но приняла меры на случай несчастья.

   Сэр Грегори, вопреки обыкновению, принял ее не в кабинете, а в комнате, расположенной в нижнем этаже и представлявшей собой нечто вроде гостиной. Гостиная была обставлена чрезвычайно мрачно. Молодая женщина, переступив через порог, не могла подавить невольную дрожь.

   На полу лежал громадный черный ковер. Стены, оклеенные черными обоями, были голы. У стен стояли низкие диваны, с потолка опускались две лампы, закрытые глухими абажурами.

   Пенн сидел, скрестив ноги, на шелковом диване, следя глазами за медленными и плавными движениями темнокожей девушки, скользившей по полу под звуки гитар, струны которых перебирали три малайца в темном углу гостиной. На Грегори был пламенно красный халат. Взглянув на его плотоядно улыбавшееся лицо, Стелла доняла все, в чем сомневалась до сих пор.

   Сэр Грегори был рабом своих страстей. Родившись в богатой семье, он никогда не знал отказа своим желаниям. Деньги сами плыли к нему. Когда обычные наслаждения светской жизни надоедали ему, когда дозволенное переставало приносить удовлетворение, рука его тянулась к запретным плодам. Его люди время от времени совершали набеги на джунгли, возвращаясь с человеческой добычей. Но едва вступив во владение добычей - наложницами и рабами, - сэр Грегори пресыщался, он искал новых развлечений.

   Стелла, мечтавшая стать хозяйкой Грифф-Тауэрса, начала меньше привлекать его с той поры, как стала более внимательной к нему и уступчивой. В конце концов привлекательность исчезла, и молодая женщина занимала Грегори не более, чем занимали его стол и диван, на котором он сидел.

   Врачи сказали ему, что виски убьет его, однако он стал после этого еще больше пить. Алкоголь разжигал воображение, вызывал в мозгу сладостные видения, возбужденная мысль обращалась в пристанище страстей. Чаще в этих болезненных видениях главное место занимала девушка, которая, он знал, ненавидела его. Он хотел бы силой овладеть ею, но мешала природная трусость. Страсть вступала в борьбу со страхом и подавлялась, разжигая мысль, возбуждая чувства, напрягая волю. В конце концов он приходил к заключению, что у него достаточно денег, чтобы одолеть человеческое упрямство. Мысль эта успокаивала его и возвращала надежду.

   Малаец, введший Стеллу Мендозу в гостиную, исчез. Молодая женщина присела на диван у дверей, молча следя за баронетом, не сразу заметившим ее. Он повернул голову и увидел ее. Стелла встала.

   - Садитесь, Стелла, - закивал он головой, глядя на нее мутными глазами, - садитесь. Вы не умеете так танцевать, а? У европейских женщин нет такой грации, такой плавности. Смотрите на нее!

   Темнокожая танцовщица закружилась на месте. Легкая, прозрачная ткань обвивала ее стройное тело, как облако. Струны гитары задрожали и оборвались. Танцовщица пошатнулась и, как подкошенная, упала лицом на ковер. Грегори сказал что-то по-малайски. Девушка подняла голову и улыбнулась, обнажив широкий ряд белых зубов. Стелла видела раньше эту танцовщицу. Их было две в замке. Но одна недавно заболела оспой и была спешно отправлена на родину. Грегори панически боялся болезней.

   - Садитесь сюда, - приказал он, показывая на диван рядом с собой.

   Словно по волшебному знаку, слуги исчезли, и гостиная опустела. Стелле вдруг стало холодно.

   - Я оставила шофера у ворот и приказала привезти полицию, если я не вернусь через полчаса, - сказала она глухо.

   - Вы бы еще няню взяли с собой, Стелла. Что с вами происходит в последние дни? От вас только и слышишь, полиция да полиция. В чем дело? Мне нужно поговорить с вами, - прибавил сэр Грегори, смягчая тон.

   - Мне тоже нужно поговорить с вами, Грегори. Я навсегда покидаю Чичестер и не собираюсь сюда возвращаться.

   - Другими словами, вы больше не желаете меня видеть, да? Ладно, обойдемся без вас. Плакать не будем! Можете отправляться хоть на край света.

   - Моя новая труппа... - начала Стелла, но он жестом остановил ее.

   - Если вы рассчитываете, что я дам вашей новой труппе денег, вы ошибаетесь... - сказал сэр Грегори резко. - Я виделся с адвокатом... Одним словом, с человеком, который знает законы. Он заявил мне; что если вы вздумаете шантажировать меня насчет Таржи, вы сами попадете в такое положение, что не обрадуетесь. Понятно, я мог бы дать вам денег, - продолжал он, носком сапога теребя ковер. - Не много, конечно, но достаточно. Надеюсь, клянчить и торговаться вы не станете, потому что я вам столько надавал денег за это время, что на них можно содержать не одну, а целых три труппы. Хочу вам сказать, Стелла, что я влюблен в девочку.

   Стелла смотрела на него, раскрыв рот от удивления.

   - В какую девочку?

   - Адель. Кажется, ее так зовут? Адель Лимингтон.

   - Вы говорите про фигурантку, которая заняла мое место? - прошипела артистка.

   Сэр Грегори поднял на нее мутные глаза и, ухмыляясь, кивнул головой.

   - Она самая. Она гораздо ближе к моему типу, чем вы, Стелла. Вы только, пожалуйста, не обижайтесь, я вас тоже очень люблю.

   Стелла промолчала, дыхание ее от неожиданного сообщения остановилось.

   - Я согласен на все, чтобы получить девочку, - продолжал сэр Грегори. - Я даже жениться готов, если она пожелает... Я знаю, что вы дружны с ней...

   - Дружна! - возмущенно воскликнула Стелла, обретая дар речи. - Как мы можем быть дружны, если она заняла мое место? А даже если бы и были дружны? Вы думаете, я привела бы девочку сюда, в этот ад?

   Мутные глаза не отрывались от артистки; в них светились хитрость, жестокость, угроза.

   - Этот ад был одно время раем для вас, моя милая. Здесь вы нашли свое счастье во всяком случае! Не уезжайте в Лондон, Стелла, останьтесь на недельку-две. Познакомьте меня поближе с девочкой. Никто другой не имеет таких возможностей. Поверьте мне, вы не пожалеете... Вы ровно ничего не потеряете. Наоборот! Расскажите ей про меня, скажите, что я могу осчастливить ее на всю жизнь. О том, что я готов жениться, можете не говорить, но если понадобится, тоже скажите. Покажите ей свои бриллианты... То ожерелье, что я подарил вам...

   Глаза его замаслились, голос стал приторен до отвращения.

   Изумление Стеллы сменилось неудержимой яростью.

   - Подлец! - закричала она, вскакивая с дивана. - Вы смеете предлагать, чтобы я привезла девушку в Грифф! Я ее ненавижу, это верно. Но я на коленях буду ползать перед ней и умолять, чтобы она не ехала в этот ад, не губила себя! Вы думаете, я ревную? - Стелла в ярости сжала кулаки, увидев на лице Грегори двусмысленную улыбку. - Ошибаетесь, Грегори. Нашли к кому ревновать! Я ревную ее к положению, которое она заняла в студии, а к вам, - она презрительно пожала плечами, - к вам!.. Вы ничто для меня. Всегда - слышите, всегда! - вы были для меня только источником дохода. Поняли? Надеюсь" не сердитесь за откровенность?

   Она отошла к дверям и надела перчатки.

&