Сервантес Мигель Де - Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский. Часть вторая

отвѣтилъ Донъ-Кихотъ, потому что странствующ³й рыцарь, если у него есть хоть крошечка счастья, всегда можетъ разсчитывать сдѣлаться могущественнѣйшимъ въ м³рѣ государемъ. Но продолжайте, госпожа Долорида: мнѣ кажется, что вамъ остается теперь досказать все горькое изъ этой до сихъ поръ сладостной истор³и. - Горькое!- вскричала графиня.- О, да, такое горькое, что въ сравнен³и съ нимъ полынь покажется сладкой и лавръ вкуснымъ.

   "Такъ какъ королева умерла, а не обмерла, то мы ее и схоронили. Но только что мы бросили на ея гробъ послѣднюю горсть земли, только-что сказали ей послѣднее прости, какъ вдругъ - quis talia fando temperet а lacrymis {Ироничек³й намекъ на знаменитое обращен³е Виргил³я, когда Эней разсказываетъ Дидонѣ о бѣдств³яхъ Трои:

         Quis, talia fando,

   Myrmidonum, Dolopumve, aut duri miles Ulyssei.

   Temperet а lacrymis...? (Aen., lib. II).}? - на могилѣ королевы показался верхомъ на деревянной лошади великанъ Маланбруко, двоюродный братъ Магунс³и, очень жесток³й и вдобавокъ колдунъ. Чтобъ отомстить за смерть своей кузины и показать дерзость Донъ-Клавихо и слабость Антономаз³и, онъ пустилъ въ ходъ свое проклятое искусство и оставилъ влюбленную чету заколдованною на самой могилѣ, обративъ ее въ бронзовую обезьяну, а его въ страшнаго крокодила изъ какого-то невѣдомаго металла. Между ними воздвиглась колонна, также металлическая, съ надписью на сир³йскомъ языкѣ, которая, если перевести ее на канданск³й языкъ, а потомъ на кастильск³й, означаетъ слѣдующее: С³и два дерзк³е любовника до тѣхъ поръ не примутъ прежняго своею вида, пока отважный Ламанчецъ не сразится со мной съ поединкѣ, ибо его лишь отвагѣ судьба предназначила с³е неслыханное приключен³е. Послѣ этого онъ вынулъ изъ ноженъ громадный, широк³й палашъ и, схвативъ меня за волосы, сдѣлалъ видъ, что хочетъ перерѣзать мнѣ горло и отсѣчь голову по самыя плечи. Я испугалась, голосъ мой замеръ, и мнѣ стало дурно; но я сдѣлала надъ собой усил³е и дрожащимъ голосомъ стала говорить ему так³я вещи, что онъ вынужденъ былъ отложить исполнен³е своей ужасной кары. Затѣмъ онъ приказалъ привести къ себѣ всѣхъ дуэн³й изъ дворца, здѣсь присутствующихъ, и, побранивъ насъ за нашъ проступокъ и горько осудивъ нравы дуэн³й, ихъ скверныя хитрости и еще худш³я интриги, обвинивъ всѣхъ ихъ въ проступкѣ, который совершила я одна, онъ сказалъ, что не хочетъ наказать васъ смертною казнью, а наложитъ на насъ болѣе продолжительное наказан³е, которое поведетъ за собой вѣчную гражданскую смерть. Едва онъ произнесъ эти слова, какъ всѣ мы почувствовали, что поры нашихъ лицъ раскрылись и въ нихъ точно впились тысячи иголокъ. Мы ухватились руками за лица и почувствовали, что превратились въ то, что вы сейчасъ увидите."

   Тутъ Долорида и друг³я дуэньи подняли покрывала, которыми были прикрыты, и обнаружили лица, обросш³я бородами, у кого русой, у кого черной, у кого совсѣмъ сѣдой, а у кого съ просѣдью. При этомъ зрѣлищѣ герцогъ и герцогиня казались пораженными изумлен³емъ, Донъ-Кихотъ и Санчо остолбенѣли, а остальные зрители ужаснулись. Трифальди же продолжала такъ:

   "Вотъ какъ покаралъ насъ этотъ свирѣпый и злонамѣренный Maламбурно. Онъ прикрылъ бѣлизну и блѣдность нашихъ лицъ этими жесткими волосами, и лучше бы онъ уже отсѣкъ намъ головы своимъ огромнымъ острымъ палашомъ, чѣмъ затемнить свѣтъ нашихъ лицъ этой покрывшей насъ густой шерстью, потому что, если даже стать считать... но то, что я собираюсь сказать, я хотѣла бы сказать съ глазами, изъ которыхъ текли бы цѣлые ручьи; но море слезъ, пролитыхъ изъ глазъ моихъ при постоянной мысли о постигшемъ насъ несчастьи, изсушило ихъ, какъ тростникъ, и потому я буду говорить безъ слезъ. И такъ, я говорю: куда дѣться бородатой дуэньѣ? Какой отецъ, какая мать сжалятся надъ нею? Кто ей поможетъ? Если даже тогда, когда кожа у нея гладка и лицо раскрашено разными косметиками, на нее мало находится охотниковъ, такъ что же будетъ, если она покажетъ лицо, похожее на лѣсъ? О, подруги мои дуэньи! Подъ злой звѣздой родились мы и подъ роковымъ вл³ян³емъ зародили насъ отцы наши!" При этихъ словахъ Трифальди сдѣлала видъ, что падаетъ въ обморокъ.

  

   Поистинѣ, всѣ любящ³е подобнаго рода истор³и должны быть благодарны Сиду Гамеду, ея первоначальному автору, за особую заботливость, съ которой онъ постарался разсказать малѣйш³я подробности ея, не оставивъ не разъясненной и самой крошечной частички ея. Онъ изображаетъ всѣ мысли, показываетъ всѣ воображен³я, отвѣчаетъ на нѣмые вопросы, разъясняетъ сомнѣн³я, разрѣшаетъ всяк³я затруднен³я - словомъ, обнаруживаетъ до послѣдней крайности усерднѣйшее желан³е все узнать и разъяснить. О, знаменитый писатель! О, счастливый Донъ-Кихотъ! О, славная Дульцинея! О, грац³озный Санчо Панса! Живите всѣ вмѣстѣ и каждый въ отдѣльности безконечное число вѣковъ для удовольств³я и развлечен³я всѣхъ людей!

   И такъ, истор³я повѣствуетъ, что Санчо, при видѣ Долориды въ обморокѣ, вскричалъ: "Клянусь, какъ честный человѣкъ, спасен³емъ всѣхъ моихъ предковъ Панса, что никогда не слыхалъ и не видалъ, да и господинъ мой никогда не разсказывалъ я не могъ вообразить себѣ въ своей фантаз³и ничего подобнаго этому приключен³ю. Пусть тысяча чертей нашлютъ на тебя проклят³я, колдунъ и великанъ Маламбурно! Не могъ ты, что ли, придумать другого наказан³я для этихъ грѣшницъ, а не обратить ихъ въ бородатыя рожи? Да развѣ не лучше было бы и не приличнѣе для нихъ разсѣчь имъ сверху до низу ноздри, хотя бы имъ пришлось потомъ говорить въ носъ, чѣмъ выростить имъ бороды? Бьюсь объ закладъ, что имъ не на что даться побрить.- О, это правда, господинъ,- отвѣчала одна изъ двѣнадцати.- Намъ не изъ чего платить цирюльнику, поэтому нѣкоторыя изъ насъ прибѣгаютъ къ экономическому средству - къ употреблен³ю смоляныхъ пластырей. Мы ихъ приклеиваемъ къ лицу и, рванувши, дѣлаемъ своя подбородки такими бритыми и гладкими, какъ внутренность каменной ступки. Есть въ Канда³ѣ женщины, которыя ходятъ изъ дома въ домъ выщипывать волосы у дамъ, выравнивать рѣсницы и изготовлять разнаго рода снадобья {Эти женщины, професс³я которыхъ была очень въ модѣ во времена Сервантеса, назывались тогда velleras.}, но мы, дуэньи герцогини, никогда не хотѣли воспользоваться ихъ услугами, потому что отъ большинства изъ нихъ отдаетъ сводничествомъ, и если господинъ Донъ-Кихотъ намъ не поможетъ, мы въ могилу сойдемъ со своими бородами. - Я скорѣй вырву въ странѣ мавровъ свою бороду,- воскликнулъ Донъ-Кихотъ,- нежели откажусь освободить васъ отъ вашихъ!" ,

   Въ это время Трифальди очнулась отъ обморока. "Пр³ятные звуки этого обѣщан³я,- сказала она доблестному рыцарю,- дошли до моихъ ушей среди моего обморока, и ихъ было достаточно, чтобы возвратить мнѣ чувства. И поэтому я снова умоляю васъ, странствующ³й, знаменитый и неукротимый синьоръ, обратите въ дѣло ваше милостивое обѣщан³е. - Не моя будетъ вина, если оно останется неисполненнымъ,- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ.- Итакъ, сударыня, скажите, что долженъ я сдѣлать; мое мужество готово къ услугамъ вашимъ.- Дѣло въ томъ,- начала Долорида,- что отсюда до королевства Канда³и, если отправиться сушей, будетъ пять тысячъ миль, можетъ быть мили на двѣ больше или меньше. Но если отправиться по воздуху или прямымъ путемъ, разстоян³е будетъ три тысячи двѣсти двадцать семь миль. Надо также знать, что Маламбруно мнѣ сказалъ, что въ тотъ моментъ, какъ судьба пошлетъ мнѣ навстрѣчу рыцаря, нашего освободителя, онъ пришлетъ ему лошадь немного лучшую и немного менѣе норовистую, нежели рыцарск³е кони, потому что это будетъ та самая деревянная лошадь, на которой доблестный Петръ провансальск³й увезъ красивую Магалону {Сервантесъ заимствовалъ идею этой деревянной лошади изъ Истор³и красивой Мегалоны, дочери короля Неаполитанскаго, и Петра, сына графа Провансальскаго, рыцарскаго романа, напечатаннаго въ Севильѣ въ 1533 г. Докторъ Боулъ, въ своихъ Примѣчан³яхъ къ Донъ-Кихоту, замѣчаетъ, что старый Чоусеръ, Энн³й англ³йскихъ поэтовъ, умерш³й въ 1400 г., говоритъ о подобной лошади, принадлежавшей Камбусвану, татарскому хану: лошадь эта летала по воздуху и могла быть управляема съ помощью пружины, находившейся въ ея ухѣ. Только лошадь Камбускана была изъ бронзы.}. Эта лошадь управляется помощью пружины, находящейся у ней на лбу и служащей вмѣсто повода, и летаетъ она по воздуху съ такой быстротой, какъ будто д³аволы ее уносятъ. Эта лошадь, по древнему предан³ю, была сдѣлана мудрымъ Мерлигомъ. Онъ ссудилъ ею графа Петра, который былъ его другомъ и который совершалъ на ней больш³я путешеств³я; между прочимъ, онъ увезъ, какъ сказано, красивую Магалону, посадивъ ее на крупъ лошади, и, уносясь по воздуху, оставилъ въ изумлен³и всѣхъ тѣхъ, кто съ земли видѣлъ ихъ пролетающими. Мерлинъ давалъ лошадь только тѣмъ, кого очень любилъ, или кто ему больше платилъ, а со времени извѣстнаго Петра до нашихъ дней намъ неизвѣстно, чтобы кто-либо ѣздилъ на ней. Маламбруно силой своей маг³и привлекъ ее къ себѣ и держитъ ее въ своей власти. Ею-то и пользуется онъ въ своихъ путешеств³яхъ, которыя совершаетъ каждое мгновен³е въ разныя части свѣта. Сегодня онъ здѣсь, завтра во Франц³и, а черезъ сутки въ Потоси. Хорошо въ этой лошади то, что она не ѣстъ, не спитъ, не употребляетъ подковъ и что она по воздуху бѣжитъ иноходью, такъ какъ крыльевъ у ней нѣтъ, такъ что тотъ, кто на ней сидитъ, можетъ держать въ рукѣ стаканъ, наполненный водою и не пролить ни капли, такъ плавно и спокойно она бѣжитъ. Поэтому-то красивая Магалона и радовалась такъ ѣздѣ на этой лошади. - Честное слово,- перебилъ Санчо,- никто не можетъ подвигаться шагомъ болѣе спокойнымъ и размѣреннымъ, нежели мой оселъ. Правда, онъ не ходитъ по воздуху, но на землѣ я съ нимъ поспорю со всѣми иноходцами въ свѣтѣ."

   Всѣ разсмѣялись, а Долорида продолжала: "Итакъ эта лошадь, если Маламбруно захочетъ положить конецъ нашему бѣдств³ю, явится предъ нами приблизительно за полчаса до наступлен³я ночи, потому что онъ мнѣ сказалъ, что указан³емъ, что дѣйствительно я нашла рыцаря, котораго искала, будетъ то, что онъ пришлетъ мнѣ лошадь, гдѣ бы я въ то время ни находилась, быстро и безъ труда. - А сколько человѣкъ подымаетъ эта лошадь? - спросилъ Санчо.- Двоихъ,- отвѣчала Долорида:- одного на спинѣ, другого на крупѣ, и обыкновенно на ней ѣздятъ рыцарь и его оруженосецъ, если нѣтъ какой-либо похищенной дѣвицы. - Я бы хотѣлъ теперь знать, госпожа Долорида,- сказалъ Санчо,- какъ зовутъ эту лошадь? - зовутъ ее, - отвѣчала Долорида,- не Беллерофономъ, какъ назывался Пегасъ, ни такъ, какъ звали лошадь Александра Великаго, которой имя было Буцефалъ. Она не называется ни Брильядоромъ, какъ лошадь Роланда Неистоваго, ни Байярдомъ, какъ лошадь Рейвальда Монтальванскаго, ни Фронтино, какъ лошадь Рухеро, ни Волопасомъ или Перитоа, какъ, говорятъ, назывались лошади Солнца {Волопасъ не былъ одной изъ лошадей Со³нца: это созвѣзд³е, сосѣднее съ Большой Медвѣдицей. Другая лошадь называлась не Перитоа, а Пироѳисъ, судя по слѣдующимъ стихамъ Овид³я (Метам., кн. II):

   Interea volucres Pyroeis, Eo'us et Aethon,

   Solis equi, qaaturque Phlegon, hinnitibns auras

   Flammiferis implent, pedibusque repagola puisant.}, ни Орел³ей, какъ лошадь, на которой злосчастный Родриго, послѣдн³й готск³й король, вступилъ въ битву, въ которой потерялъ и жизнь и королевство. - Бьюсь объ закладъ,- воскликнулъ Санчо,- что если ей не дали ни одного изъ прославленныхъ именъ столъ извѣстныхъ лошадей, то тѣмъ болѣе ей не дали бы имени и коня моего господина, Россинанта, которое въ этомъ случаѣ годилось бы болѣе всѣхъ до сихъ поръ названныхъ. - Это правда,- отвѣчала бородатая графиня,- другое имя тоже очень къ ней подошло, потому что она называется Клавиленьо Быстроног³й {Clavileno el aligero. Имя составлено изъ словъ: clavija - пружина и leno - полѣно.}, что обозначаетъ, что она сдѣлана изъ дерева, что имѣетъ пружину во лбу и что бѣжитъ съ поразительной быстротой. Итакъ, что касается имени, то оно можетъ поспорить съ прославленнымъ Россинантомъ. - Дѣйствительно, имя, по моему, не дурно,- замѣтилъ Санчо,- но какой уздой или какимъ поводомъ эта лошадь управляется? - Я вѣдь сказала,- отвѣчала Трифальди,- что она управляется пружиною. Поворачивая ее въ ту или другую сторону, рыцарь, сидящ³й на ней, заставляетъ ее бѣжать, куда онъ хочетъ, то еще выше въ воздухѣ, то касаясь и почти подметая землю, то въ золотой серединѣ, которую должно искать во всѣхъ правильныхъ дѣйств³яхъ. Я бы хотѣлъ ее видѣть,- снова заговорилъ Санчо,- но думать, что я могъ бы ѣздить на ней верхомъ, на спинѣ ли или на крупѣ, все равно, что искать грушъ на вязѣ. Я едва умѣю держаться на своемъ Сѣромъ, сидя въ продавленномъ сѣдлѣ, которое мягче шелка, а вы хотите, чтобы я держался на деревянномъ крупѣ, безъ подушки, безъ ковра! Чортъ возьми, у меня нѣтъ охоты разбиться въ дребезги изъ-за того, чтобы снять съ кого-либо бороду. Пускай тѣ, кому она не нужна, брѣютъ ее, а что меня касается, я и не подумаю сопровождать своего господина въ такомъ дальнемъ путешеств³и. Впрочемъ, мнѣ и не предписано такъ же служить для стрижки этихъ бородъ, какъ для снят³я чаръ съ госпожи Дульцинеи. - Нѣтъ, предписано, другъ,- отвѣчала Долорида,- такъ что безъ вашего присутств³я мы ничего не достигнемъ. - Вотъ тебѣ и еще!- воскликнулъ Санчо,- и какое дѣло оруженосцамъ до похожден³й ихъ господъ? Что жъ, они за нихъ будутъ пользоваться славой, а мы исполнять работу? Да провались я! хотя бы историки, по крайней мѣрѣ, говорили: "Такой-то рыцарь совершилъ такое-то и такое-то похожден³е, но съ помощью такого-то своего оруженосца, безъ котораго невозможно было бы его завершить"... съ Богомъ; а то они пишутъ совсѣмъ сухо: "Донъ-Паралипоменонъ, рыцарь Трехъ Звѣздъ, совершилъ похожден³е противъ шести вампировъ", и не называютъ даже особы его оруженосца, который находился при всемъ этомъ, какъ будто его совсѣмъ не было на свѣтѣ! Это невыносимо. Теперь, господа, я повторяю, что мой господинъ можетъ отправляться одинъ, и дай ему Богъ успѣха! Я же останусь здѣсь съ госпожею герцогиней. Можетъ случиться, что по возвращен³и онъ застанетъ дѣло госпожи Дульцинеи на три четверти додѣланнымъ, потому что въ свободное время я думаю надавать себѣ столько ударовъ, что они взрѣжутъ мнѣ кожу. - И все-таки,- прервала герцогиня,- вамъ придется сопровождать своего господина, если это необходимо, добрый Санчо, потому что съ мольбой къ вамъ обращаются так³е же добрые люди, какъ вы. По крайней мѣрѣ, нельзя будетъ сказать, что изъ-за вашего пустого страха подбородки этихъ дамъ остались со своимъ руномъ; это было бы безсовѣстно. - Вотъ тебѣ и еще,- отвѣчалъ Санчо.- Если бы это благодѣян³е нужно было оказать какимъ-либо заключеннымъ дѣвицамъ или для какихъ-либо дѣвочекъ, учащихся въ монастырѣ,- куда ни шло; можно было бы тогда немножко и потрудиться для нихъ. Но чтобы снять бороды съ дуэн³й! Чортъ возьми! Да я радъ былъ бы видѣть ихъ всѣхъ бородатыми, отъ самой большой до самой маленькой, отъ самой жеманной до самой забористой. - Вы очень злы на дуэн³й, другъ Санчо,- сказала герцогиня,- и въ этомъ близко сходитесь съ мнѣн³емъ толедскаго аптекаря. А между тѣмъ вы не правы. Есть между моими дуэньями так³я, которыя могли бы служить примѣромъ хозяйкамъ дома, хотя бы вотъ моя хорошая донья Родригесъ, о которой я больше и не скажу. - Благодарю, ваша свѣтлость, что вы и это говорите,- замѣтила Родригесъ,- а Господь знаетъ истину. Хороши или дурны мы, дуэньи, съ бородами мы или безбородыя, но наши матери родили насъ какъ и другихъ женщинъ, и если Господь произвелъ насъ на свѣтъ, то Онъ зналъ для чего. Поэтому я жду милосерд³я отъ Него, а не отъ кого бы то ни было. - Вотъ это хорошо, госпожа Родригесъ,- сказалъ Донъ-Кихотъ, а что касается васъ, госпожа Трифальди - и остальныя, то я надѣюсь, что небо благосклоннымъ окомъ взглянетъ на вашу печаль и что Санчо сдѣлаетъ то, что я ему прикажу, явится ли Клавиленьо или мнѣ придется сразиться съ Маламбруно. Одно я знаю вѣрно, что никакая бритва не срѣжетъ такъ легко растительность съ лицъ вашихъ милостей, какъ моя шпага срѣжетъ голову съ плечъ Маламбруно, Господь терпитъ злыхъ, но не всегда.

   - Ахъ,- воскликнула Долорида,- да воззрятъ на вашу милость благосклонными очами всѣ звѣзды небесныхъ областей, о доблестный рыцарь; да вложатъ онѣ въ ваше великодушное сердце всевозможную храбрость и всякое благополуч³е, дабы вы стали щитомъ и опорой печальнаго и оскорбленнаго рода дуэн³й, ненавидимаго аптекарями, поносимаго оруженосцами и обманываемаго пажами. Проклята будь та дура, которая во цвѣтѣ своихъ лѣтъ лучше не идетъ въ монахини, нежели въ дуэньи! Несчастныя мы дуэньи, которымъ наши госпожи кидаютъ въ лицо ты, какъ будто бы онѣ были королевы, я хотя бы мы по прямой мужской лин³и происходили отъ Гектора Троянскаго! О, великанъ Маламбруно! ты, который, хотя и волшебникъ, остаешься вѣренъ своимъ обѣщан³ямъ, пришли намъ поскорѣе несравненнаго Клавиленьо, чтобы несчаст³ю нашему положить конецъ, ибо если жары наступятъ и бороды наши останутся при насъ, тогда, увы! мы люди погибш³е."

   Трифальди произнесла эти слова такимъ раздирающимъ душу голосомъ, что вызвала слезы на глаза присутствующихъ. Даже Санчо почувствовалъ, что глаза его увлажнились, и въ глубинѣ своей души онъ рѣшилъ сопровождать своего господина на край свѣта, если отъ этого зависитъ снять шерсть съ этихъ почтенныхъ лицъ.

  

   Тѣмъ временемъ наступила ночь, а съ всю и часъ, назначенный для прибыт³я соня Клавиленьо. Его отсутств³е начало безпокоить Донъ-Кихота, которыя изъ того, что Маламбруно не посылалъ коня, выводилъ заключен³е, что либо не онъ былъ рыцаремъ, которому предназначено было совершить этотъ подвигъ, либо Маламбруно не рѣшался выступить съ нимъ на бой въ поединкѣ. Но вдругъ въ саду показалось четыре дикаря, одѣтыхъ въ листья плюща и несшихъ на своихъ плечахъ большую деревянную лошадь. Они ее поставили на землю, на ея ноги, и одинъ изъ дикарей сказалъ: "Пускай рыцарь, у котораго хватятъ на это мужества, сядетъ на эту машину. - Въ такомъ случаѣ,- перебилъ Санчо,- я не сяду, потому что у меня вовсе нѣтъ мужества, и я не рыцарь." Дикарь продолжалъ: "и пускай оруженосецъ его, если у него таковой есть, сядетъ на ея крупъ. Пускай довѣрится храброму Маламбруно, увѣренный, что опасаться можетъ только его меча, и ничьего другого, равно и никакихъ козней. Ему нужно только повернуть пружину, которая находится здѣсь на шеѣ лошади, и она унесетъ рыцаря и оруженосца по воздуху туда, гдѣ ихъ ждетъ Маламбруно. Но, чтобы высота и велич³е пути не вызвали у нихъ головокружен³я, нужно, чтобы они прикрыли себѣ глаза, пока лошадь не заржетъ. Это будетъ сигналомъ, что путешеств³е ихъ кончено." Сказавъ это и оставивъ Клавиленьо, четыре дикаря удалились размѣреннымъ шагомъ туда, откуда пришли. Увидавъ лошадь, Долорида, со слезами на глазахъ, обратилась къ Донъ-Кихоту и сказала: "Доблестный рыцарь, обѣщан³я Маламбруно исполнены: лошадь здѣсь, и наши бороды растутъ. Каждая изъ насъ и каждымъ волоскомъ на нашихъ подбородкахъ молимъ мы тебя: сними и сбрѣй съ васъ эти бороды, потому что это зависитъ только отъ того, чтобы тебѣ сѣсть на эту лошадь со своимъ оруженосцемъ и чтобы оба вы счастливо начали ваше новомодное путешеств³е. - Я это и сдѣлаю, госпожа графиня Трифальди,- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ,- ото всего сердца и съ полной охотой, не беря съ собой подушки и не надѣвая даже шпоръ, чтобы не терять времени, такъ сильно во мнѣ желан³е увидѣть васъ, сударыня, а также и всѣхъ дуэн³й, гладкими и бритыми. - Я не сдѣлаю этого,- сказалъ Санчо,- ни охотно, ни неохотно. Если эта стрижка не можетъ состояться безъ того, чтобы мнѣ сѣсть на крупъ, то пусть мой господинъ ищетъ себѣ другого оруженосца, который бы съ нимъ поѣхалъ, а эти дамы другого средства отполировать свои подбородки, потому что я не колдунъ, чтобы находить удовольств³е въ рыскан³и по воздуху. Да и что скажутъ мои островитяне, узнавъ, что ихъ губернаторъ носится по вѣтру? Притомъ, такъ какъ до Канда³и отсюда три тысячи миль и еще сколько то, то если лошадь утомится или великанъ разсердится, намъ понадобится съ полдюжины лѣтъ, чтобы возвратиться сюда, и тогда не окажется ни острововъ, ни островковъ на свѣтѣ, которые меня признали бы, какъ обыкновенно говорятъ, что опоздалъ-потерялъ, и что если тебѣ дали телку, такъ ты ее тотчасъ привяжи, то я прошу прощен³я у бородъ этихъ дамъ, но святому Петру хорошо въ Римѣ: я хочу сказать, что мнѣ очень хорошо здѣсь въ домѣ, гдѣ со много поступаютъ съ такой добротой, и отъ хозяина котораго я ожидаю великаго счаст³я сдѣлаться губернаторомъ.

   - Другъ Санчо,- отвѣчалъ герцогъ,- островъ, обѣщанный мною вамъ, не можетъ ни двигаться, ни убѣжать. У него так³е глубок³е корни, проникш³е въ самыя нѣдра земли, что ни вырвать ихъ, не перемѣнить имъ мѣсто нельзя никакъ. А такъ какъ мы съ вами оба знаемъ, что нѣтъ ни одной должности, я подразумѣваю изъ высшихъ, которыя получались бы безъ какого-либо магарыча, болѣе или менѣе крупнаго {Cochechas (взятка, подкупъ) назывались подарки, которые давать обязаны были вновь назначаемые чиновники тѣмъ, кто имъ доставлялъ новую должность. Во времена Сервантеса такимъ путемъ доставались мѣста не только гражданск³я и судебныя, но и прелатуры и высш³я духовныя должности. Этотъ постыдный торгъ, на который намекаетъ Сервантесъ, былъ такъ всеобщъ, такъ обыченъ, такъ открытъ, что Филиппъ III указомъ отъ 19 марта 1644 г. предписалъ довольно тяжелыя наказан³я просителямъ и протекторамъ, которые впредь окажутся въ этомъ вииновными.}, то я за это губернаторство хочу, чтобы вы отправились вмѣстѣ со своимъ господиномъ Донъ-Кихотомъ и положили конецъ этому достопамятному приключен³ю. Возвратитесь ли вы на Клавиленьо чрезъ короткое время, какъ можно ожидать, судя по его быстротѣ, приведетъ ли васъ обратно неблагопр³ятная судьба пѣшкомъ, какъ бѣднаго паломника, отъ деревни въ деревнѣ, отъ постоялаго двора къ постоялому двору, но, какъ только вы прибудете обратно, вы найдете свой островъ на томъ мѣстѣ, гдѣ вы его оставили, а своихъ островитянъ преисполненными, какъ и прежде, желан³емъ имѣть васъ губернаторомъ. Моя воля останется неизмѣнной, и вы, господинъ Санчо, не допускайте въ этомъ никакого сомнѣн³я, потому что это будетъ чувствительнымъ оскорблен³емъ за мое желан³е служить вамъ. - Довольно, довольно, сударь,- воскликнулъ Санчо.- Я не болѣе какъ бѣдный оруженосецъ и не могу вынести на своихъ рукахъ столько учтивости. Пусть господинъ мой садится на лошадь, пусть мнѣ завяжутъ глаза и пусть отдадутъ меня на волю Бож³ю. Мнѣ еще нужно справиться о томъ, можно-ли мнѣ будетъ, когда мы буденъ нестись по этимъ высотамъ, поручить свою душу Богу или надо будетъ прибѣгнуть къ заступничеству ангеловъ. - Вы отлично можете, Санчо,- отвѣчала Долорида,- поручить свою душу Богу или кому захотите, потому что Маламбруно хотя и волшебникъ, но христ³анинъ: онъ совершаетъ свои волшебства съ большимъ тактомъ и благоразум³емъ, ни съ кѣмъ не ссорясь. - Ну,- сказалъ Санчо,- такъ съ помощью Бога и пресвятой Гаэтской Троицы! - Послѣ достопамятнаго приключен³я съ мельницами,- сказалъ Донъ-Кихотъ,- я еще ни разу не видалъ Санчо столь безстрашнымъ, какъ сейчасъ. Если бы я вѣрилъ въ предзнаменован³я, какъ мног³е друг³е, я бы долженъ былъ почувствовать гусиную кожу на моемъ мужествѣ. Но подите сюда, Санчо: съ разрѣшен³я герцога и герцогини я скажу вамъ два слова наединѣ."

   Отошедши съ Санчо къ небольшой группѣ деревьевъ, онъ взялъ его за обѣ руки и сказалъ ему: "Ты видишь, братъ Санчо, какое далекое путешеств³е насъ ожидаетъ. Господь вѣдаетъ, когда мы возвратимся и какой досугъ, какой отдыхъ дадутъ вамъ дѣла. Я бы хотѣлъ, чтобы ты удалялся теперь въ свою комнату, будто отправляешься за чѣмъ-нибудь необходимымъ предъ отъѣздомъ и чтобы ты, въ счетъ трехъ тысячъ трехсотъ ударовъ плетью, которые ты обязался дать себѣ, далъ бы себѣ сейчасъ пять или шесть сотъ въ ряду. Когда они будутъ даны, это будетъ дѣло сдѣланное, потому что начинать дѣло значитъ на половину кончить его. - Клянусь Богомъ! - воскликнулъ Санчо.- Ваша милость, должно быть, потеряли разсудокъ. Это все равно какъ говорятъ: "Ты видишь, что я спѣшу, и просишь руки моей дочери!" Какъ! теперь, когда я долженъ сѣсть верхомъ на гладкую доску, вы хотите, чтобы я разодралъ себѣ задницу? Положительно, это не имѣетъ смысла. Отправимся сперва побрить этихъ дуэн³й, а по возвращен³я я вамъ обѣщаю честнымъ словомъ, что я такъ поспѣшу исполнять свое обязательство, что ваша милость останетесь вполнѣ довольны, и больше объ этомъ ни слова. - Это обѣщан³е, добрый Санчо,- сказалъ Донъ-Кихотъ,- достаточно, чтобы меня утѣшить, я я твердо вѣрю, что ты его выполнишь, потому что, какъ ты ни глупъ, а обмануть меня ты не посмѣешь. - Я и не смѣясь сдержу свое слово", отвѣчалъ Санчо.

   Затѣмъ они возвратились, чтобы сѣсть верхомъ на Клавиленьо. Въ ту минуту, какъ они стали садиться, Донъ-Кихотъ обратился къ Санчо: "Ну, Санчо, завяжите себѣ глава, потому что тотъ, кто посылаетъ васъ въ столь отдаленныя мѣстности, не можетъ насъ обмануть. Какая ему слава, если ему удастся обмануть тѣхъ, кто ему довѣрился? Но если бы все окончилось совершенно противно тому, чего я жду, то ничто не можетъ затмить славу, которую заслуживаетъ самая рѣшимость на подобный подвигъ. - Ѣдемъ, господинъ,- сказалъ Санчо,- гвоздемъ засѣли мнѣ въ сердце и бороды и слезы этихъ дамъ, я всяк³й кусокъ застрянетъ у меня въ горлѣ, пока я не увижу ихъ подбородковъ гладкими по прежнему. Пусть ваша милость сперва сядете и завяжете себѣ глаза, потому если я долженъ ѣхать на крупѣ, то ясно, что я не долженъ садиться раньше того, кто ѣдетъ на спинѣ. - Ты правъ, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, и, вынувъ изъ кармана свои носовой платокъ, онъ попросилъ Долориду повязать ему глаза. Когда это было сдѣлано, онъ снялъ свою повязку и сказалъ: "Я помню, если только не ошибаюсь, что у Виргил³я прочелъ истор³ю троянскаго Паллад³ума: это была деревянная лошадь, которую греки принесли въ жертву богинѣ Палладѣ и внутренность которой была наполнена вооруженными рыцарями; ими-то и было совершено разрушен³е Трои. Поэтому хорошо было бы сперва посмотрѣть, что находится внутри Клавиленьо. - Это безполезно,- воскликнула Долорида,- я за нее ручаюсь, и я знаю, что Маламбруно не способенъ ни къ измѣнѣ, ни къ злой выходеѣ. Садитесь, ваша милость, господинъ Донъ-Кихотъ, безъ малѣйшаго страха, а я беру на свою отвѣтственность все дурное, что можетъ произойти."

   Донъ-Кихоту показалось, что все, что онъ могъ бы возразить относительно личной своей безопасности, было бы оскорблен³емъ для его храбрости, и, безъ дальнѣйшихъ препирательствъ, онъ сѣлъ верхомъ на Клавиленьо и попробовалъ пружину, которая легко подалась. Такъ какъ стремянъ не было и ноги его висѣли во всю ихъ длину, то онъ походилъ на тѣ фигуры, которыя нарисованы или, вѣрнѣе, вытканы на фландрскихъ коврахъ, изображающихъ тр³умфальный въѣздъ римскихъ императоровъ.

   Неохотно и потирая себѣ за ухомъ, сѣлъ на лошадь и Санчо. Онъ устроился какъ могъ на ея крупѣ, который показался ему очень жесткимъ и совсѣмъ не шелковистымъ. Поэтому онъ обратился къ герцогу съ просьбой ссудить его, если возможно, подушкой со скамейки ли госпожи герцогини или съ постели какого-либо пажа, потому что крупъ этой лошади казался ему скорѣе мраморнымъ, нежели деревяннымъ. Но Трифальди объяснила, что Клавиленьо не терпитъ на своей спинѣ ни малѣйшей упряжи и ни малѣйшаго украшен³я, и что облегчен³е можно сдѣлать одно лишь: что бы Санчо сѣлъ, какъ садятся на лошадь женщины; такимъ образомъ онъ менѣе будетъ чувствовать жесткость лошади. Онъ такъ и сдѣлалъ и, простившись, далъ себѣ завязать глаза. Но только что повязка была надѣта, онъ снялъ ее снова, и, бросая нѣжные и умоляющ³е взгляды на всѣхъ бывшихъ въ саду, онъ со слезами на глазахъ умолялъ ихъ помочь ему въ эту критическую минуту многократнымъ повторен³емъ Отче нашъ и Богородице Дѣво, радуйся, чтобы Господь и имъ послалъ столько же людей для молитвы за нихъ, когда и они окажутся въ подобномъ же бѣдственномъ положен³я. "Разбойникъ! - воскликнулъ Донъ-Кихотъ,- развѣ тебя подымаютъ на висѣлицу? развѣ ты находишься при послѣднемъ издыхан³и, что прибѣгаешь къ подобной мольбѣ? Развѣ ты, трусливое и извращенное создан³е, не занимаешь мѣста, на которомъ сидѣла красивая Магалона и съ котораго она сошла не въ могилу, а на французск³й престолъ, если историки не врутъ? А я, ѣдущ³й съ тобою вмѣстѣ, развѣ не могу поставить себя на одну доску съ доблестнымъ Петромъ, который сдавливалъ ногами то самое мѣсто, которое теперь сдавливаю я? Завяжи, завяжи себѣ глаза, безсердечное животное, и пусть страхъ тебя охватывающ³й не сходитъ болѣе съ твоихъ устъ, по крайней мѣрѣ въ моемъ присутств³и.- Ну, завязывайте мнѣ глаза,- отвѣчалъ Санчо,- но такъ какъ мнѣ не даютъ поручить душу свою Богу и не даютъ, чтобы друг³е сдѣлали это за меня, что же удивительнаго, что я боюсь, нѣтъ ли здѣсь лег³она д³аволовъ, которые унесутъ насъ въ Перальвильо {Перальвильо - небольшая деревня на пути отъ С³удадъ-Реала въ Толедо, около которой братство святой Германдады казнило стрѣлами и выставляло затѣмъ тѣла осужденныхъ имъ злодѣевъ.}".

   Наконецъ имъ завязали глаза, и Донъ-Кихотъ, усѣвшись, какъ нужно, повернулъ пружину. Только что онъ коснулся ея рукой, какъ всѣ дуэнья и остальные присутствующ³е воскликнули: Да сопутствуетъ тебѣ Господь, храбрый рыцарь", да поможетъ тебѣ Богъ, смѣлый оруженосецъ! Вотъ вы подымаетесь уже на воздухъ и летите, какъ стрѣла; вотъ уже всѣ глядящ³е на васъ съ земли, дивятся и изумляются при видѣ васъ. Держись крѣпче, отважный Санчо, не качайся, не то упадешь, а твое паден³е было бы еще ужаснѣе паден³я того безумца, который вздумалъ править колесницей своего отца Солнца". Санчо, слыша эти предостережен³я, крѣпче прижался къ своему господину, котораго обхватывалъ руками, и сказалъ: "Господинъ, какъ эти люди могутъ говоритъ, что мы летимъ такъ высоко, когда всѣ слова ихъ такъ явственно доносятся до насъ, точно они говорятъ совсѣмъ около насъ?- Не обращай на это вниман³я, Санчо,- отвѣтилъ Донъ-Кихотъ:- такъ какъ полеты и приключен³я при нихъ выходятъ за предѣлы обыденныхъ вещей, то ты будешь видѣть и слышать все, что угодно, даже за три тысячи миль. Но не сжимай меня такъ: ты меня душишь. Не понимаю, что тебя такъ тревожитъ и пугаетъ; я, напротивъ, готовъ поклясться, что никогда такъ спокойно не ѣздилъ: мы точно совсѣмъ не двигаемся. Полно, мой другъ, брось свой страхъ. Все идетъ какъ слѣдуетъ, и вѣтеръ дуетъ попутный. - Вотъ это такъ правда,- согласился Санчо;- потому что съ той стороны на меня дуетъ такой вѣтеръ, словно раздуваютъ тысячи мѣховъ."

   Санчо не ошибался: дѣйствительно на него дули изъ нѣсколькихъ большихъ мѣховъ. Приключен³е это было такъ хорошо подстроено герцогомъ, герцогиней и мажордомомъ, что ни одна подробность не была въ немъ опущена. Почувствовавъ на себѣ вѣтеръ, Донъ-Кихотъ сказалъ: "Безъ сомнѣн³я, Санчо, мы поднялись до второй атмосферной области, гдѣ зарождаются градъ и снѣгъ; въ третьей области зарождаются уже громъ и молн³я, и если мы будемъ продолжать такъ подыматься, мы скоро достигнемъ области огня. Не знаю, право, какъ задержать пружину, чтобъ мы не залетѣли туда, гдѣ можемъ сгорѣть."

   Въ эту минуту ихъ стали подогрѣвать легко воспламеняемой и такъ же легко погашаемой зажженной паклей, которую издали подставляли на длинныхъ тростяхъ къ ихъ лицамъ. Санчо первый почувствовалъ жаръ. "Будь я повѣшенъ,- вскричалъ онъ,- если мы не долетѣи до области огня или, по крайней мѣрѣ, уже не близки отъ нея, потому что частъ моей бороды уже опалилась. А очень бы мнѣ хотѣлось, господинъ, развязать себѣ глаза и посмотрѣть, гдѣ мы находимся.- И не подумай сдѣлать это,- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ. - Припомни истинную истор³ю лиценц³ата Торральвы, котораго черти унесли на воздухъ верхомъ на палкѣ и съ закрытыми главами. Въ продолжен³е двѣнадцати часовъ онъ достигъ Рима, сошелъ у башни Ноны, такой улицы въ Римѣ, присутствовалъ при штурмѣ, видѣлъ поражен³е и смерть коннетабля Бурбонскаго; затѣмъ на другой день былъ уже снова въ Мадридѣ и донесъ обо всемъ, что видѣлъ. Этотъ Торральва еще разсказывалъ, что во время полета чортъ велѣлъ ему открыть глаза; онъ открылъ ихъ и увидалъ себя такъ близко, какъ ему показалось, къ лунѣ, что онъ могъ бы достать ее рукой; но на землю взглянуть онъ не рѣшился изъ боязни, чтобъ у него не закружилась голова {Докторъ Евген³о Торральва осужденъ былъ инквизиц³ей на смертную казнь, какъ колдунъ, и казненъ 6-го мая 1531 г. Процессъ его начался еще 10-го января 1528 г. Между манускриптами мадридской королевской библ³отеки найдены мног³я изъ его показан³й, снятыхъ съ него во время процесса. Вотъ вкратцѣ то, на которое намекаетъ Сервантесъ: "На вопросъ, уносилъ ли его духъ Зек³илъ куда-нибудь, и какимъ образокъ уносилъ, онъ отвѣтилъ: Въ бытность мою въ Вальядолидѣ въ прошедшемъ маѣ мѣсяцѣ (1527 г.) названный Зек³илъ увидалъ меня и разсказалъ мнѣ, что въ этотъ самый часъ Римъ берутъ приступомъ и разрушаютъ; я сообщилъ объ этомъ нѣсколькимъ лицамъ, и самъ императоръ (Карлъ V) узналъ объ этомъ, но не хотѣлъ вѣрить. Въ слѣдующую ночь, видя, что этому не вѣрятъ, духъ сталъ уговаривать меня отправиться съ нимъ, обѣщая доставить меня въ Римъ и въ ту же ночь привезти назадъ. Такъ все и сдѣлалось: мы оба отправились въ четыре часа вечера, выйдя какъ бы для прогулки за городъ. Когда мы вышли изъ Вальядолиды, названный духъ сказалъ мнѣ: No haber paura: fidate de me, que yo te prometo que no tendrai ningun desplacer: per tanto piglia aquesto in mano (этотъ полу-итальянск³й, полу-испанск³й жаргонъ означаетъ: Не бойся, довѣрься мнѣ; обѣщаю тебѣ, что не будешь имѣть никакой непр³ятности. Итакъ возьми это въ руку); и мнѣ показалось, когда я взялъ это въ руку, что это суковатая палка. А духъ сказалъ мнѣ: Cierra ochi (закрой глаза); когда же я открылъ ихъ, мнѣ показалось, что я такъ близко отъ моря, что могу рукой достать его. Потомъ мнѣ показалось, когда я открылъ глаза, что я вижу что-то очень темное, будто тучу, а затѣмъ и молн³ю, которая меня очень испугала. А духъ мнѣ сказалъ: Noli timere, bestia fiera (не бойся, хищный звѣрь), и я повиновался. Когда же я черезъ полчаса пришелъ въ себя, я увидалъ себя въ Римѣ, на землѣ, и духъ спросилъ меня: Dove pensate que srtate adesso? (гдѣ, думаете вы, вы сейчасъ находитесь). Я отвѣтилъ, что нахожусь на улицѣ башни Ноны, и услышалъ, какъ пробило на часахъ замка Св. Ангела пять часовъ вечера. Мы отправились оба, гуляя и разговаривая, къ башнѣ св. Гин³ана, гдѣ жилъ германск³й епископъ Кописъ, и я видѣлъ, какъ разграбили нѣсколько доковъ, и видѣлъ все, что происходило въ Римѣ. Я вернулся оттуда тѣмъ же путемъ, въ продолжен³е полутора часовъ, въ Вальядолиду, гдѣ духъ довезъ меня до моей квартиры близъ монастыря Санъ-Бевито", и проч.}. Значитъ, Санчо, намъ не слѣдуетъ развязывать себѣ глазъ: тотъ, кто взялся нами руководить, отвѣтитъ за насъ, и, быть можетъ, мы такъ взлетаемъ на воздухъ, чтобы вдругъ опуститься за королевство Канда³ю, какъ охотнич³й соколъ на цаплю, чтобъ схватить ее сверху, какъ бы та ни старалась улетѣть. Хотя съ виду кажется, будто мы не болѣе получаса назадъ выѣхали изъ сада, но мы уже навѣрное проѣхали порядочное разстоян³е. - Не знаю, такъ оно или не такъ,- отвѣтилъ Санчо,- но могу сказать, что если госпожа Магдалина или Магалона довольствовалась этимъ крупомъ, такъ у нея, значитъ, кожа не очень-то нѣжная."

   Весь этотъ разговоръ обоихъ храбрецовъ отъ слова до слова слышали герцогъ, и герцогиня, и всѣ находивш³еся въ саду, которыхъ это очень забавляло. Наконецъ, чтобъ достойнымъ образомъ завершить это чудное и хорошо подготовленное приключен³е, подожгли паклей хвостъ Клавиленьо, и такъ какъ лошадь была наполнена ракетами и петардами, то она въ ту же минуту съ ужаснымъ трескомъ взлетѣла на воздухъ, сбросивъ въ траву опаленныхъ Донъ-Кихота и Санчо. Незадолго передъ тѣмъ изъ сада скрылся отрядъ бородатыхъ дуэн³й вмѣстѣ съ Трифальди и свитой, а люди, оставш³еся въ саду, бросились на землю и лежали распростертые, какъ бы въ обморокѣ. Донъ-Кихотъ и Санчо, нѣсколько расшибленные, поднялись и, оглянувшись вокругъ, остолбенѣли при видѣ того самаго сада, изъ котораго выѣхали, и столькихъ людей, недвижимо распростертыхъ на землѣ. Но изумлен³е ихъ еще болѣе возросло, когда они увидали въ уголку сада воткнутое въ землю копье, къ которому двумя зелеными ленточками привязанъ былъ гладк³й, бѣлый пергаментъ съ слѣдующей надписью крупными золотыми буквами:

   "Славный рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчск³й заключилъ и закончилъ приключен³е графини Трифальди, иначе называемой дуэньи Долориды, и прочихъ однимъ лишь тѣмъ, что предпринялъ его. Маламбруно признаетъ себя вполнѣ довольнымъ и удовлетвореннымъ. Подбородки дуэн³й обриты и гладки; король, Донъ-Клавихо и королева Антономаз³я вернулись въ прежнее свое состоян³е. Какъ только будетъ выполнено оруженосцево бичеван³е, бѣлая голубка вырвется изъ зачумленныхъ когтей преслѣдующихъ ее коршуновъ и очутится въ объят³яхъ своего возлюбленнаго голубка. Такъ повелѣваетъ мудрый Мерлинъ, архичародѣй изъ чародѣевъ."

   Едва разобравъ написанное на пергаментѣ, Донъ-Кихотъ сразу понялъ, что рѣчь шла о снят³и чаръ съ Дульцинеи. Возблагодаривъ небо, что ему безъ особеннаго ряска удалось совершить такой велик³й подвигъ и возвратить прежнюю гладкость лицамъ исчезнувшихъ почтенныхъ дуэн³й, онъ приблизился къ тому мѣсту, гдѣ герцогъ и герцогиня сидѣли какъ бы въ столбнякѣ. Потрясши руку герцога, онъ сказалъ: "Ободритесь же, добрый сеньоръ: все благополучно, и приключен³е кончилось безъ опасности для души или тѣла, какъ ясно доказываетъ вонъ та надпись". Герцогъ постепенно сталъ приходить въ себя, точно просыпаясь отъ тяжелаго сна. То же самое продѣлали и герцогиня, и всѣ лежавш³е распростертыми на землѣ, обнаруживая при этомъ такое удивлен³е и поражен³е, что можно было подумать, будто все, что они такъ хорошо подстроили для собственнаго развлечен³я, дѣйствительно и серьезно приключилось съ ними. Герцогъ прочиталъ полузакрытыми главами надпись, потомъ раскрылъ свои объят³я и заключилъ въ нихъ Донъ-Кихота, называя его лучшимъ рыцаремъ какого когда-либо производилъ свѣтъ. Санчо искалъ глазами Долориду, чтобы посмотрѣть, какова она безъ бороды и такъ ли она красива съ гладкимъ подбородкомъ, какъ можно было ожидать отъ ея наружности. Но ему сказали, что въ ту минуту, какъ Клавиленьо спустился весь въ огнѣ съ атмосферныхъ высотъ и разлетѣлся въ дребезги на землѣ, весь отрядъ дуэн³й вмѣстѣ съ Трифальди исчезъ, и всѣ онѣ оказались бритыми и безъ малѣйшихъ признаковъ волосъ на лицѣ.

   Герцогиня спросила у Санчо, какъ онъ чувствовалъ себя во время этого продолжительнаго путешеств³я и что съ нимъ происходило. Санчо отвѣтилъ: "Я почувствовалъ, сударыня, что мы летимъ, какъ говорилъ мой господинъ, въ области огня, и хотѣлъ чуточку пр³открыть глаза. Но мой господинъ, когда я попросилъ у него позволен³я снять повязку, не согласился на это. Тогда я, всегда немножко любопытный и охоч³й до того, что отъ меня скрываютъ, не говоря худого слова, потихонечку приподнялъ съ носа платокъ, который прикрывалъ мнѣ глаза, и взглянулъ на землю. Она мнѣ показалась не больше горчичнаго зерна, а ходивш³е по ней люди величиной съ орѣхъ: можете себѣ поэтому представить, какъ высоко мы должны были быть въ эту минуту. - Однако, другъ Санчо,- перебила его герцогиня,- подумайте, что вы говорите. Вы значитъ, видѣли не землю, а ходившихъ по ней людей, потому что если земля вамъ показалась съ горчичное зерно, а каждый человѣкъ съ орѣхъ, то ясно, что одинъ человѣкъ долженъ былъ прикрыть собой всю землю.- Это правда,- отвѣтилъ Санчо:- а все-таки я ее видѣлъ изъ своей щелочки, и видѣлъ всю цѣликомъ. - Вспомните, Санчо,- возразила герцогиня,- что изъ щелочки невозможно видѣть цѣликомъ вещи, на которыя смотришь. - Этихъ тонкостей я не понимаю,- отвѣтилъ Санчо.- Я знаю только, что ваша милость должны-бы понимать, что такъ какъ мы летали по волшебству, то и видѣть всю землю и всѣхъ людей я могъ тоже по волшебству, какъ бы я на нихъ ни смотрѣлъ. А если ваша милость этому не вѣрите, такъ и тому не повѣрите, что, когда я пр³открылъ глаза со стороны бровей, я увидѣлъ себя такъ близко отъ неба, что между мною и имъ было не болѣе полутора пядей разстоян³я, и могу вамъ побожиться, сударыня, что оно ужасно большое. Случилось такъ, что мы въ это время пролетали со стороны семи козъ {Такъ испанск³е крестьяне называютъ созвѣзд³е Плеядъ.}, а такъ какъ я ребенкомъ былъ на родинѣ козьимъ пастухомъ, такъ меня, какъ только я ихъ увидалъ, разобрала, клянусь Богомъ и своей душой, такая охота поболтать съ ними, что я бы навѣрное лопнулъ, если бъ не исполнилъ своей фантаз³и. Такъ вотъ подлетаю я къ нимъ, и что жъ бы вы думали? Не говоря ни слова никому, ни даже моему господину, я попросту схожу съ Клавиленьо я принимаюсь болтать съ козами, которыя, право, так³я же милыя, какъ левкой, и так³я же славныя, какъ цвѣты. И проболталъ я съ ними съ три четверти часа, и во все это время Клавиленьо не двигался съ мѣста.

   - Но пока добрый Санчо занимался козами,- спросилъ герцогъ,- чѣмъ занимался господинъ Донъ-Кихотъ? - Такъ какъ все это происходило внѣ обыденнаго порядка вещей,- отвѣтилъ Донъ-Кихоть,- то, что Санчо разсказываетъ, вовсе неудивительно. Что меня касается, то я не открывалъ глазъ ни сверху, ни снизу, и не видалъ ни неба, ни земли, ни моря, ни песчаныхъ пустынь. Я, правда, отлично чувствовалъ, что лечу по атмосферной области и даже касаюсь области огня, но не думаю, чтобъ мы залетѣли дальше. И въ самомъ дѣлѣ, такъ какъ область огня находится между луной и послѣдней атмосферной областью, то мы не могли, не сгорѣвъ, достигнуть неба, гдѣ находятся семь козъ, о которыхъ говоритъ Санчо, а такъ какъ мы не изжарились, то Санчо или лжетъ, или грезитъ.- Я не лгу и не грежу,- возразилъ Санчо.- Вотъ спросите у меня примѣты этихъ козъ, и вы увидите, говорю ли я правду или лгу.- Ну, скажите, Санчо, каковы онѣ,- предложила герцогиня.

   - А вотъ каковы,- отвѣтилъ Санчо:- двѣ зеленыя, двѣ красныя, двѣ голубыя и одна пестренькая. - Это совсѣмъ новая порода козъ,- замѣтилъ герцогъ: - на нашей землѣ такихъ цвѣтовъ не видать. - О, это понятно!- отвѣтилъ Санчо.- Подумайте только, какая разница должна быть между земными и небесными козами. - Скажите, Санчо,- спросилъ герцогъ:- видали вы между этими козами козла? - Нѣтъ, сударь,- отвѣтилъ Санчо.- Я слыхалъ, что ни одинъ рогатый звѣрь не проходилъ никогда черезъ рога луны."

   Герцогъ и герцогиня перестали разспрашивать Санчо о его путешеств³и, потому что онъ готовъ былъ, повидимому, занестись на седьмое небо и разсказать имъ обо всемъ, что тамъ происходило, не сдѣлавъ изъ сада ни одного шага. Такъ закончилось приключен³е дуэньи Долориды, надъ которымъ всѣ хохотали вволю, не только пока оно продолжалось, но и всю остальную свою жизнь, и которое доставило бы Санчо достаточный матер³алъ для разсказовъ, даже если бы онъ прожилъ мног³е вѣка. Донъ-Кихотъ подошелъ къ своему оруженосцу и шепнулъ ему на ухо: "Санчо, какъ вы хотите, чтобъ всѣ вѣрили тому, что вы видѣли на небѣ, такъ и я хочу, чтобъ вы вѣрили тому, что я видѣлъ въ пещерѣ Монтезиноса; больше я ничего не прибавлю."

  

   Счастливое и веселое окончан³е приключен³я съ Долоридой такъ пришлось по душѣ герцогу и герцогинѣ, что они рѣшились продолжать свои шутки, видя, какой неоцѣнимый матер³алъ являютъ собой ихъ гости, принимающ³е все за чистую монету. На другой же день послѣ полета Клавиленьо герцогъ, составивъ планъ дѣйств³й и отдавъ своимъ слугамъ и вассаламъ приказан³я относительно того, какъ поступать съ Санчо при управлен³и имъ обѣщаннымъ ему островомъ, велѣлъ ему приготовиться къ губернаторству, прибавивъ, что его островитяне ждутъ его, какъ манны небесной.

   Санчо поклонился до земли и сказалъ: "Съ тѣхъ поръ какъ я сошелъ съ неба, съ тѣхъ поръ какъ глядѣлъ съ его безконечныхъ высотъ на землю и видѣлъ, какъ она мала, у меня нѣсколько поостыло прежнее желан³е сдѣлаться губернат