Ричардсон Сэмюэл - Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть пятая)

ъ? Государь мой: моя матушка, которая вамъ не неприятельница, опасается за васъ ручается. Но я хочу васъ къ тому обязать собственною вашею подпискою. Она побѣжала въ свой кабинетъ и принесла перо, чернильницу и бумагу. Увидимъ, Сударь, вы конечно не думаете мною игратъ. Напишите все то, что я отъ васъ слышала. Но я сама ето напишу, и мы увидимъ, подпишите ли вы свое имя.

   Она тотчасъ написала слѣдующ³я слова: "Кавалеръ Грандиссонъ торжественно объявляетъ, что предлагалъ съ усильною прозьбою и по движен³ю своего сердца оставить одной дѣвицѣ, которую думали совокупить съ нимъ бракомъ, свободное отправлен³е ея закона, предать въ ея волю выбрать благоразумнаго человѣка ея духовникомъ, никогда ее не принуждать ѣхать въ Англ³ю и жить съ нею въ Итал³и черезъ каждой годъ, которой проведетъ въ своемъ отечествѣ."

   Подпишите ли вы ето предложен³е, Сударь? я подписалъ свое имя.

   Она прочла въ другой разъ то, что написала. Какъ? Вы предлагали так³я услов³я ? Правда ли ето, Сударыня?

   Правда, моя дорогая: и я бы тебѣ прежде о томъ сказала: но ты такъ была поражена тою мысл³ю, что отвергаютъ твою руку.... О Сударыня, прервала она, въ самомъ дѣлѣ очень было мучительно почитать себя отверженною!

   Однако желалалибъ ты, моя любезная, чтобъ мы подали свое соглас³е на его представлен³я? Моглалибъ ты рѣшиться быть женою Протестанта? Дѣвица такой породы!

   Она отвела свою мать на сторону; но въ движен³и своемъ говорила такъ громко, что я могъ все слышатъ.

   Я соглашаюсь, Сударыня, что я не хорошо бы поступила: но я очень радуюсь, что не съ презрѣн³емъ отвержена. Я радуюсь, что мой наставникъ и избавитель моего брата не почиталъ меня презрѣн³я достойною. Откровенно сказать, я подозрѣвала, что онъ любитъ Олив³ю и ищетъ однихъ только увертокъ.

   Не увѣрена ли ты, моя дочь, что ты въ разсужден³и своего закона подверглась бы великой опасности, естьлибъ мы приняли предложен³я Г. Грандиссона?

   Почему! Сударыня? Со всемъ ни мало. Не могла ли я надѣяться привести его къ обращен³ю, такъ какъ и онъ надѣялся вовлечь меня въ свои заблужден³я? Я законъ свой вмѣняю себѣ въ славу. Онъ не менѣе и къ своему приверженъ, моя дорогая. Ето его вина, Сударыня. Кавалеръ, говорила она подошедъ ко мнѣ, вы чрезмѣрно упорны. Я ласкаюсь мысл³ю, что вы нашихъ речей не слышали.

   Ты обманываешься, душа моя; онъ не упустилъ ни одного слова и я о томъ не жалѣю.

   Дай Богъ, сказалъ я тогда Маркизѣ, чтобъ мнѣ можно было отъ васъ надѣяться хотя нѣсколько милости! нѣкоторыя слова произнесенныя любвидостойною Клементиною подали бы мнѣ смѣлостъ....

   Не заключайте ни чего изъ моихъ словъ, Сударь, прервала Клементина покраснѣвши. Я не могу недоумѣвать въ такомъ дѣлѣ, которое касается до моего спасен³я.

   Я просилъ ея мать на минуту со мною удалишься отъ Клементины и говорилъ ей со всемъ жаромъ, какой только могъ совокупить съ своимъ голосомъ. Ради Бога, Сударыня, не супротивляйтесь отчаяной моей надеждѣ. Не видите ли вы уже нѣкоей перемѣны въ состоян³и вашей дражайшей дочери? Не примѣчаете ли въ ней большаго спокойств³я съ того самаго времени, когда начала она усматривать, что ничего въ разсужден³и своей чести и совѣсти страшишься не можетъ? Посмотрите на нее: какая пр³ятная веселость видна въ глазахъ ея кои доселѣ показывали нѣкое заблужден³е!

   Ахъ! Кавалеръ, вы у меня требуете того, что не въ моей власти; а когда бы ваше щаст³е и отъ меня зависѣло; но я не могла бы желать для своей дочери супруга столько прилѣпленнаго къ своимъ заблужден³ямъ: да и для чегожъ, Сударь? Естьлибы, я въ васъ усматривала менѣе ревности къ вашему закону; то бы имѣла болѣе надежды, а слѣдственно менѣе и возражен³й.

   Естьлибъ я имѣлъ менѣе приверженности къ моимъ правиламъ; то искушен³е превозмогло бы мои силы, когда предлагается о бракѣ съ Клементиною и о чести вступить въ сродство въ такую знаменитую фамил³ю. Ахъ! Кавалеръ, я не могу вамъ подать нималѣйшей надежды.

   Пожалуйте, Сударыня, посмотрите на дражайшую вашу дочь! можетъ быть она колеблется и преклоняется въ мою пользу; воспомните, что она составляла всю радость вашего сердца. Подумайте, что съ нею сдѣлаться можетъ, и отъ чего, прошу Бога, ее предохранить, какую бы судьбу онъ мнѣ не опредѣлилъ. Какъ? Сударыня, не уже ли любвидостойная Клементина не найдетъ себѣ ходатая въ своей родительницѣ? Я свидѣтельствуюсь Богомъ что ея благополуч³е болѣе участ³я имѣетъ въ моихъ обѣтахъ, нежели мое собственное. Еще прошу васъ, изъ любьви къ своей дочери. Но что значатъ всѣ мой пользы въ сравнен³и ея выгодъ? Позвольте мнѣ колѣнопреклонно просить сильнаго вашего заступлен³я, и когда оное соединено будетъ съ старан³ями любезнаго сердцу моему ²еронима; то предвижу изъ того так³я дѣйств³я, коихъ единая лестная надежда возраждаетъ во мнѣ радостное чувствован³е.

   Клементина не могла слышать моихъ словъ; но какъ скоро увидѣла меня въ томъ положен³и, въ коемъ я находился; то подбѣжала ко мнѣ и простирая обѣ руки говорила своей матери, помочь ли мнѣ ему встать, Сударыня? Скажите же ему, чтобъ онъ всталъ. Онъ плачетъ, посмотрите на его слезы. Но я вижу, что и всѣ проливаютъ слезы. О чемъ же вы плачете, Кавалеръ? Матушка также плачетъ. Какаябъ была причина столь великаго сокрушен³я.

   Встаньте, Кавалеръ, сказала мнѣ Маркиза. О любезнѣйшая дочь! она приведетъ меня ко гробу отъ сострадан³я къ ней и скорьби. Вы ничего, Сударь, не получите иначе какъ по нашимъ собственнымъ услов³ямъ, да и сама я не желаю, чтобъ дѣла наши получили другой оборотъ. Но возможноли чтобъ с³я любезная дѣвица васъ не тронула? Нечувствительной Грандиссонъ!

   Тогда я вставъ говорилъ; какой мой жреб³й! меня называть нечувствительнымъ, Сударыня, когда сердце мое, пронзенно состоян³емъ вашей любезнѣйшей дочери и тою печал³ю, которую она разпространяетъ въ такомъ домѣ, гдѣ все для меня равно дорого и почтенно! какое инное изьявилъ я желан³е, кромѣ того чтобъ не оставить тою закона, къ коему я приверженъ по совѣсти и по чести? Вы сами, Сударыня, имѣя матернее и дружелюбное сердце, не моглибъ быть болѣе меня опечалены.

   Въ с³е время Клементина посматривала съ великимъ вниман³емъ то на меня, то на свою матушку, у коей текущ³я слезы видѣла. По томъ прервавъ молчан³е и поцѣловавъ у Маркизы руку говорила; я не понимаю ничего, что здѣсь происходитъ. Етотъ домъ уже не тотъ, что былъ прежде. Одна только я не перемѣниласъ. Мой батюшка со всемъ противъ прежняго перемѣнился; братцы мои также: матушка никогда не перестаетъ плакатъ. Я одна не плачу и должна всѣхъ утѣшатъ. Такъ, ето мой долгъ. Любезная матушка! перестаньте сокрушаться. Но я только умножаю вашу печаль! О! матушка, что бы вы сказали, естьлибъ я отвергла ваши утѣшен³я! она стала на колѣни передъ Макизою и взявъ ея руки цѣловала съ нѣжност³ю. Утѣштесь, Сударыня, я васъ заклинаю, или дайте мнѣ хотя одну свою слезу дабы и я могла съ вами плакатъ. Для чего не могу я извлечь оныхъ изъ своихъ глазъ? Я вижу, что и Кавалеръ плачетъ! о чемъ ето? Не ужели вы мнѣ не скажите? Вы видите, какой примѣръ я вамъ подаю; я, слабая дѣвица не проливаю ни одной слезы. Она въ с³е время показывала весьма свободной видъ и твердостъ.

   О! Кавалеръ, сказала мнѣ Маркиза испущая вздохи при каждомъ словѣ, я легко увѣряюсь, что сердце ваше тронуто.

   Любезная дочь! (принявъ ее въ свои объят³я) Дражайшая Клементина! Дай Боже, чтобъ жертва жизни моей могла способствовать къ твоему изцѣлен³ю! Кавалеръ! естьлибъ мы надежны были, склоняясь на ваши предложен³я.... но вы ничего для насъ сдѣлать не хотите?

   Какая укоризна, Сударыня, когда я до такого состоян³я довелъ наше дѣло что не сдѣлалъ бы сего можетъ быть и для первой Принцессы въ свѣтѣ! позвольте мнѣ повторить оныя объяснен³я передъ вашею дочерью.

   Какъ, прервала Клементина, что хочетъ онъ повторить? Ахъ! Сударыня, позвольте ему сказать все что онъ ни думаетъ. Дайте ему свободу облегчить свое сердце. Говорите, Кавалеръ. Могули я послужишь къ вашему утѣшен³ю? Мое щаст³е, естьлибъ то сдѣлать могла, состояло бы въ томъ, дабы васъ всѣхъ учинить благополучными.

   Сего уже излишне много, Сударыня, сказалъ я ея матери съ глубокимъ вздохомъ. Сколь удивительная изящность въ ея свойствахъ изьявляется и при возмущенномъ ея воображен³и! Не уже ли вы не вѣрите, Сударыня, что не было еще столь нещастнаго человѣка, какъ я?

   О дочь моя! сказала ей Маркиза, дражайш³й плодъ нѣжной моей любьви, можешь ли ты согласиться быть женою человѣка не единой съ тобой законъ исповѣдающаго, иностранца! вы видите, Кавалеръ, что я ей повторила ваши предложен³я; быть женою такого человѣка, любезная моя дочь, которой противоборствуетъ какъ закону своихъ собственныхъ предковъ такъ и твоему?

   Но нѣтъ, Сударыня, я не могу думать, чтобъ онъ имѣлъ о мнѣ такое мнѣн³е.

   Позвольте мнѣ, Сударыня, говорилъ я Маркизѣ, представишь ей с³е же самое въ другомъ видѣ.... Но естьли вы мнѣ не дадите никакой надежды къ получен³ю вашего покровительства и естьли ничего не могу ожидать отъ Маркиза и двухъ вашихъ сыновей; то боюсь нанести вредъ тому, чего наиболѣе желаю.

   Нѣтъ, Кавалеръ, они ни на что не согласятся.

   И такъ, Сударыня, я долженъ казаться несправедливымъ, неблагодарнымъ и даже наглымъ въ глазахъ Клементины, естьли такое представлен³е можетъ послужить къ облегчен³ю ея сердца н къ успокоен³ю ея духа. Когда я лишаюсь надежды получить ваше покровительство, то дѣйствительно не остается мнѣ ничего кромѣ отчаян³я.

   Естьлибъ я усмотрѣла хотя малѣйш³й способъ съ пользою вамъ услужить, то всевоможное употребила бы о томъ старан³е. Но въ такомъ важномъ дѣлѣ мнѣ не позволено имѣть разнаго съ моею фамил³ею мнѣн³я.

   По томъ желая окончить такую матер³ю сказала она своей дочери: Не говорила ли ты мнѣ, моя дорогая, что хотѣла переговорить на единѣ съ Г. Грандиссономъ? Теперешн³й случай есть одинъ только такой, какого бы ты могла надѣяться. Твой батюшка и братья завтра сюда пр³ѣдутъ. Тогда Кавалеръ, сказала она обратясь ко мнѣ, все будетъ кончено.

   Клементина говорила довольно спокойно, что она въ самомъ дѣлѣ хотѣла со мною видѣться на единѣ и не имѣла сама никакой выгоды въ томъ, что мнѣ говорить желала.... думаешь ли ты, прервала Маркиза, чтобъ вспомнила все, что ему сказать хотѣла, естълибъ сама его посѣтила, такъ какъ прежде къ тому располагалась?

   Я не знаю.

   Такъ я выду отсюда. Выдти ли мнѣ, моя дорогая?

   Клементина оборотясь ко мнѣ говорила: вы были моимъ учителемъ, Сударь, и дали мнѣ превосходныя наставлен³я: должна ли я желать, чтобъ матушка моя отсюда вышла? Должна ли я сказать вамъ что нибудь такое, чего бы она не могла слышать? Мнѣ кажется, что нѣтъ.

   А какъ Маркиза уходила; то я ее просилъ войти въ ближн³й кабинетъ такъ чтобъ не была она примѣчена. Должно вамъ Сударыня, говорилъ, я ей, все слышатъ. Сей случай можетъ сдѣлаться весьма важнымъ. Естьли вы выдите, то остановитесь по крайней мѣрѣ такъ близко отъ насъ, чтобъ могли судить о нашихъ поступкахъ. Я прошу вашего одобрен³я или сужден³я.

   О! Кававлеръ, отвѣчала она мнѣ, благоразум³е и великодуш³е всегда вамъ сопутствуютъ. Почто не можете вы сдѣлаться Католикомъ? По томъ она вышла и я принаровилъ такъ, что она вошла опять къ намъ не будучи усмотрена своею дочерью, которую просилъ сѣсть въ креслы, коихъ за спинокъ стоялъ прямо къ дверямъ. Она сѣла безъ всякой недовѣрчивости и приказала мнѣ сѣсть подлѣ себя.

   Мы сидѣли нѣсколько минутъ въ молчан³и. Я желалъ, чтобъ она начала прежде говорить, дабы не могли меня обвинять что я предупредилъ ея воображен³е. Она казалась въ недоумѣн³и; поднимала и опять опускала свои взоры и обращала ихъ на всѣ стороны. Ахъ! Кавалеръ, сказала она мнѣ напослѣдокъ, щастливо то время, какъ я была ваша ученица и когда вы учили меня по Аглински.

   Въ самомъ дѣлѣ щастляво, Сударыня.

   Госпожа Бемонтъ была очень неотступна, Кавалеръ, знаете ли вы Госпожу Бемонтъ?

   Я ее знаю, она есть изъ лучшихъ особъ мнѣ извѣстныхъ.

   Я о ней такого же мнѣн³я. Но она подвергла меня страннымъ опытамъ. Я думаю, что сдѣлала большую ошибку.

   Какую ошибку, Сударыня?

   Какую ошибку! Я допустила ее проникнуть въ одну тайну, которую скрывала отъ своей матушки, отъ милостивой и снисходительной своей матушки. Вы на меня смотрите, Кавалеръ. Но я вамъ не скажу, какая ето тайна.

   Я о томъ васъ не прошу, Сударыня.

   Да вы безполезно бы меня о ней спрашивали. Но мнѣ казалося, что я очень много хотѣла съ вами говорить! За чемъ бѣшеная Камилла меня остановила, когда я шла къ вамъ? Я очень много хотѣла съ вами говоритъ.

   Какъ! Сударыня, не уже ли ничего не можете вспомнитъ.

   Дайте мнѣ немного подуматъ.... И такъ, прежде всего я думала, что вы меня презираете. Но не ето меня печалило, божусь вамъ. Напротивъ того такая мысль послужила мнѣ въ пользу. Я гордѣлива, государь мой; я ето превозмогла и стала спокойна. Вы видите, сколько я спокойна. Однако, говорила я сама въ себѣ, етотъ бѣдной Кавалеръ, хотя меня презираетъ, хотя нѣтъ.... я хочу вамъ открыть всѣ мои мысли, Сударь: но чтобъ онѣ васъ не опечалили. Вы видите, что духъ мой спокоенъ. Однако я ничто инное какъ слабосильная дѣвица. Васъ считаютъ человѣкомъ благоразумнымъ: не посрамите же своего благоразум³я. Человѣкъ благоразумный не уже ли будетъ слабѣе простой дѣвицы? Но чтобъ никогда такой укоризны...... какъ начала я вамъ говорить?

   Етотъ бѣдной Кавалеръ, говорили вы, Сударыня.

   Да, етотъ бедной Кавалеръ, я говорила, получилъ отъ Бога изящную душу. Онъ много трудился меня обучатъ. Не уже ли мнѣ не трудиться о его обращен³и? Я собрала множество превосходныхъ мнѣн³й и учен³й изъ священнаго писан³я. Всѣ мысли мои были оными заняты,.... ета наглая Камилла истребила ихъ изъ моей памяти. Однако я нѣчто помню: такъ я ето не забыла. Я хотѣла вамъ сказать въ заключен³е моея рѣчи.... такъ ето было предумышленное намѣрен³е, скажите вы мнѣ: я въ томъ согласна, Кавалеръ. Я должна вамъ ето сказать на ухо. Но нѣтъ. Оборотитесь лучше лицемъ къ другой сторонѣ. Я чувствую, что на лицѣ моемъ краска уже выступаетъ. Не смотрите на меня. Смотрите къ окну. (Я дѣлалъ все что она ни приказывала.) И такъ я намѣрена была вамъ сказатъ.... но я думаю, что все ето есть у меня на письмѣ. (Она вынула изъ кармана свои бумаги) Вотъ они. Смотрите въ другую сторону, когда вамъ приказываю. Она стала читатъ. Я согласуюсь, государь мой, отъ искренняго сердца, (вы видите, что ето сказываю весьма чистосердечно.) Дабы вы питали единую ненависть, презрѣн³е и отвращен³е отъ злополучной Клементины: но заклинаю васъ спасен³емъ безсмертной вашей души прилѣпиться къ истинной православной церкви. И такъ, Сударь, что вы мнѣ на ето отвѣчать будете? Обращаясь прелестнымъ своимъ лицемъ къ моему, которое я еще отвращалъ къ другой сторонѣ, ибо не имѣлъ еще силъ на нее взиратъ. Скажите, Сударь, что вы на с³е соглашаетесъ. Я всегда думала, что сердце ваше честно и чувствительно. Скажите, что оно покорствуетъ истиннѣ. Я не для себя о томъ васъ прошу. Я уже сказала вамъ, что избираю себѣ долею ваше презрѣн³е. Не будетъ сказано, что вы согласились на усильныя прозьбы женщины. Нѣтъ, Сударь; одна совѣсть ваша будетъ имѣть всю славу сего подвига, я не скрою отъ васъ, что о самой себѣ помышляю. Я буду жить въ мирѣ и спокойств³и; (при сихъ словахъ она встала съ видомъ сановитымъ и съ такимъ достоинствомъ, которое отъ рвен³я ея къ закону, еще болѣе умножалось) и когда ангелъ смерти придетъ; я простру къ нему руку и скажу. Приближься; о! мирный вѣстникъ. Я послѣдую за тобою къ тому злачному брегу, куда душа моя стремится достигнуть; и тамъ хочу сохранить одно мѣсто для такого человѣка, коему не давно еще того желаю, но съ коимъ неразлучно навѣки пребывать тамъ буду. С³я надежда удовлетворитъ Клементину и замѣнитъ для нее нее богатства свѣта. И такъ вы видите, какъ я сказывала моей матушкѣ, что я хотѣла идти на служен³е Богу и что въ томъ никакой собственно моей выгоды не находится.

   Она могла бы продолжать свою речь цѣлые два часа и я не подумалъ бы ее прерватъ. Ахъ! любезный другъ, как³я мучен³я терзали мое сердце! она внимала вздохамъ, кои я испущалъ. Вы вздыхаете, Кавалеръ. Вы не нечувствительны, какъ васъ укоряли. Не соглашаетесь ли вы? Скажите, что соглашаетесъ. Я не хочу въ етомъ имѣть отказа. Любопытствуете ли узнать мой жреб³й? Естьли послѣдн³й часъ моего жит³я наступитъ не такъ скоро, какъ я желаю; то заключусь въ монастырь и на все время нещастной моей жизни посвящу себя на служен³е Господу.

   Какъ я могъ я найти выражен³я, дабы отвѣчать на ея речи? Какъ изьявить ей въ обоюдномъ нашемъ положен³я всѣ нѣжныя ощущен³я, въ коихъ сердце мое, такъ сказать, плавало? Сострадан³е есть такая страсть, которая неможетъ удовлетворишь женщину великодушную; но какимъ способомъ говорить ей о любьви? Могъ ли я рѣшиться придти опять у ней въ любовь, когда вся ея фамил³я отвергала мои предложен³я а подавала так³я, коихъ я принять не могъ? Вступить въ разсужден³я противъ ея закона въ защищен³е моего, никакъ было не можно; я не долженъ былъ о томъ и мыслить судя по тому смущен³ю, которое видѣлъ въ ея духѣ. Впрочемъ справедливость и великодуш³е позволялиль мнѣ употребить во зло ея состоян³е, дабы внушить ей сумнѣн³я о такихъ догматахъ, къ коимъ она искренно была привержена?

   Я довольствовался уже и тѣмъ что началъ приписывать велик³я хвалы ея благочест³ю. Я ее называлъ Ангеломъ и говорилъ, что она, составляетъ украшен³е своего пола и честь закона. На конецъ я всячески старался перемѣнить ея разговоръ. Но она догадываясь о моемъ намѣрен³и и помолчавъ нѣсколько сказала, что я самой упорной изъ всѣхъ мужчинъ; однако, присовокупила она, я не могу думать, чтобъ вы имѣли ко мнѣ презрѣн³е. Прочтемъ еще разъ вашу бумагу. Она опятъ прочитала мои услов³я и при каждомъ обѣщан³и спрашивала меня, вѣрнолибъ я оныя исполнилъ. Не сумнѣвайтесь, говорилъ я ей, о такой вѣрности, которая бы составила все мое щаст³е. Она, какъ казалось, о всемъ томъ разсуждала, сравнивала, передумывала и оставляя размышлен³я, со вздохомъ мнѣ сказала, что можно сказать о такихъ произшествияхъ, кои еще сокрыты въ таинствахъ провидѣн³я?

   Я тогда разсудилъ, что какъ нашъ разговоръ обратился со всемъ въ другую сторону, то Маркизѣ не худобъ было выдти изъ Кабинета. Я легко могъ способствовать ея выходу. Она подошла къ намъ; и глаза ея орошены были слезами. Ахъ, Сударыня! сказала ей Клементина, я теперь окончила сильной споръ съ Кавалеромъ: и наклонясь къ ея уху говорила: я не отчаяваюсъ, Сударыня, чтобъ онъ не былъ убѣжденъ. Сердце его нѣжно. Но помолчавъ, присовокупила она приложа палецъ ко рту. Потомъ возвыся голосъ хотѣла говорить о перечитанной ею бумагѣ; но мать ея видно опасалась, чтобъ ето была не излишняя для меня милость и тогда въ первой разъ, какъ казалось, усмотрѣлъ я въ ней умалившееся ея желан³е къ моему съ ними союзу. Она тотчасъ прервала ея речь сказавъ ей: любезная моя, мы объ етой матер³и будемъ говорить между собою, она позвонила. Камилла, пришла въ ту горницу и получила приказъ остаться съ Клементиною.

   Маркиза вышла и приглашала меня къ себѣ. Лишь только вошли мы въ боковую горницу, какъ обратилась она ко мнѣ и сказала: ахъ! Кавалеръ, какъ могли вы противиться сему произшеств³ю? Вы не имѣете къ моей дочери всей той привѣязанности, коей она заслуживаетъ: сердце ваше благородно, чувствован³я доказываютъ великодуш³е ваше; но вы непреодолимо упорны.

   Какъ! Сударыня, я кажусь вамъ неблагодарнымъ. Сколько умножаетъ такая укоризна мои мучен³я! но не уже ли лишился я вашея милости и покровительства? На вашемъ добродуш³и и благопр³язни, Сударыня, и на дружествѣ любезнаго мнѣ ²еронима основалъ я всю свою надежду.

   Я знаю, Кавалеръ, что ваши предложен³я никогда приняты быть не могутъ и ничего больше отъ васъ не надѣюсъ. Послѣ такого свидан³я, которое по видимому будетъ послѣднее, неостается мнѣ никакой надежды. Дочь моя начала уже колебаться. Сколько сердце ея вами страстно! Но никакъ не можно соединишься вамъ бракомъ: я ето вижу и не хочу ее болѣе подвергать такимъ свидан³ямъ, отъ коихъ ничего щастливаго ожидать не могу. Вы кажетесь опечалены, я бы жалѣла о вашихъ прискорб³яхъ, государь мой, естьлибъ ваше и наше щаст³е не отъ васъ зависѣло.

   Я не ожидалъ такой перемѣны въ расположен³яхъ Маркизы. Будетъ ли мнѣ позволено, Сударыня, говорилъ я ей съ великою покорност³ю, проститься съ дражайшею особою, коея сердце и сожалѣн³е о мнѣ заслуживаютъ мое обожан³е.

   Мнѣ кажется, Кавалеръ, чтобъ ето лучше было отложено. Отложено! Сударыня. Маркизъ и Генералъ пр³ѣдутъ; и сердце мнѣ вѣщаетъ, что я навсегда лишусь щаст³я ее видѣтъ.

   На етотъ разъ по крайней мѣрѣ лучше, чтобъ ето было отложено, Сударъ.

   Естьли вы требуете моего послушан³я; то я долженъ вамъ оное оказать, Сударыня, и только отъ Бога могу надѣяться щаст³я познать всѣ ваши милости; да сохранитъ онъ здрав³е дражайшей вашей дочери! да низпошлетъ вамъ Его Всемогущество всякое щаст³е! время можетъ нѣчто въ мою пользу сдѣлать, время и свидѣтельства моего сердца.... Но вы никогда не видѣли предъ собою нещастнѣйшаго человѣка.

   Я взялъ смѣлость поцѣловать ея руку и удалился отъ нее въ великомъ движен³и. Камилла тотчасъ пошла за мною въ слѣдъ. Она мнѣ говорила, что Маркиза хотѣла знать, не увижусь ли я съ сыномъ ея ²еронимомъ. Богъ да благословитъ дражайшаго моего друга! отвѣчалъ я ей. Видѣться съ нимъ мнѣ не можно. Я бы только одни жалобы ему приносить могъ. Всѣ бы мучен³я моего сердца предъ нимъ были изьявлены. Препоручите меня въ его дружество. Да ниспошлетъ Богъ небесныя свой щедроты на всѣхъ ихъ. Камилла, услужливая Камилла, прости.

   О! дражайш³й Докторъ! но кто можетъ осуждать Маркизу? Она должна была отвѣчать за свой поступки въ отсудств³е мужа. Она знала рѣшительное намѣрен³е своей фамил³и: а ея Клементина хотѣла по видимому оказать мнѣ болѣе милости, нежели сколько приличествовало по тогдашнимъ обстоятельствамъ. Однако она имѣла случай замѣтить, что ея любезная дочь въ тогдашнемъ своемъ состоян³и не легко оставляла то, что твердо предприняла исполнить: впрочемъ ее не пр³учили сносить противорѣч³я.

   На другой день пришла ко мнѣ Камилла отъ Маркизы, которая приказала ей просить у меня извинен³я, что не позволила мнѣ проститься съ ея дочерью. Она меня просила ни на что инное не взирать въ семъ отказѣ, какъ только на ея осторожность въ семъ благоразум³и. Она обѣщала на всегда ко мнѣ хранить уважен³е и далѣе столько благопр³язни, какъ будто самыя лестныя ея желан³я были исполнены. Маркизъ делла Порреттта, Графъ его братъ, Епископъ Ноцера и Генералъ вчера въ вечеру пр³ѣхали. Она подвержена была многимъ укоризнамъ за то, что согласилась на вчерашнее мое свидан³е съ ея дочерью; но она тѣмъ менѣе о томъ жалѣла, что съ самой нашей разлуки Клементина показывалась очень довольною и весьма спокойно отвѣчала на всѣ вопросы своего отца. Однако она желаетъ, чтобъ я выѣхалъ изъ Болон³и, какъ для пользы ея дочеря, такъ и для своей собственной. Камилла сказала мнѣ отъ ²еронима, что онъ весьма бы радъ былъ, естьлибъ я уѣхалъ въ Тридентъ или Венец³ю. Она присовокупила, какъ бы отъ себя самой, что Маркизъ, Графъ его братъ и Генералъ дѣйствительно осуждали наше свидан³е: но были однако весьма довольны тѣмъ, что Маркиза не позволила мнѣ еще видѣться съ его дочерью, когда та записка, которую приказала она мнѣ подписать, подавала ей по видимому нѣкую надежду продолжать наше дѣло на такомъ основан³и: они казались всѣ согласны въ своихъ намѣрен³яхъ и думая что я буду всегда готовъ слѣдовать ихъ произволен³ямъ не почитали уже сродство мое съ ними приличнымъ, разсмотря какая моя природа, имѣн³е и честь: словомъ, Камилла дала мнѣ заключить изъ своего повѣстрован³я, что какъ всѣ ихъ выгоды были разсмотрены; то мои очень много потеряли въ сравнен³и съ оными, такъ что трудности стали теперь непреодолимы. Они дошли даже до того, что съ строгост³ю объяснялись съ ²еронимомъ о той горячности, съ какою онъ вступалъ въ мои выгоды. Духовникъ былъ возвращенъ. У него спрашивали совѣтовъ, какъ у Оракула. Наконецъ и Графъ Бельведере входилъ въ сей планъ. Они намѣревались его увѣдомить, что прежн³я его предложен³я были бы въ нынѣшнихъ обстоятельствахъ приняты и не разбирая тонкости съ мысляхъ своихъ ласкались, что мужъ будетъ для нее надежнѣйшимъ врачествомъ, нежели всѣ тѣ, кои прежде употреблены были.

   Примѣч: Г. Грандиссонъ продолжаетъ описывать съ великою подробност³ю всѣ случивш³яся въ продолжен³и нѣсколькихъ дней произшеств³я въ фамил³и. Онъ получилъ освѣдомлен³я не только отъ ²еронима, которой усильно его просилъ выѣхать изъ Болон³и, но и отъ ихъ духовника, которой самъ къ нему приходилъ и по нѣкоторыхъ обьяснен³яхъ ощутилъ въ себѣ все достодолжное къ нему уважен³е и дружество, и даже ставъ на колѣна молился усердно о его освѣдомлен³я. Но не видя ни какого плода отъ сей своей ревности, увѣщеваетъ его такъ же изъ города удалиться. Кавалеръ задерживанъ былъ по двумъ причинамъ: по нѣжному его сострадан³ю къ Клементинѣ, коей болѣзнь, какъ его увѣдомляли, со дня на день умножалася, и по опасен³и, дабы ему самому не проступиться, естьлибъ вдругъ согласился онъ на так³я прозьбы, въ коихъ усматривалъ нѣк³я угрозы. Наконецъ прислано ему было письмо весьма осторожно писанное отъ Маркиза, въ коемъ сей огорченный родитель просилъ его, не налагая ему ни какого закона, подать ему способъ увѣрить свою дочь въ отъѣздѣ его въ Англ³ю. Оно рѣшило его намѣрен³я; онъ обѣщалъ ѣхать; но писалъ въ отвѣтъ Маркизу, что поелику въ сердцѣ своемъ ни какихъ укоризнъ для себя не находитъ а питаетъ напротивъ того искреннюю признательность къ фамил³и за прежн³я ея благодѣян³я; то и проситъ позволен³я лично съ оною проститься. Такое требован³е произвело между ими велик³е споры. Большему числу изъ нихъ оно показалось весьма смѣлымъ. Но какъ ²еронимъ съ жаромъ имъ представлялъ, что она достойно его друга, его избавителя и невиннаго ни въ чемъ человѣка, не желающаго дабы его отъѣздъ походилъ на удален³е виновнаго; то и заключено пригласишь Кавалера по надлежащимъ обрядамъ, и назначили два дни для собран³я другихъ ихъ родственниковъ, кои никогда его не видя, хотѣли до сей послѣдней разлуки узнать иностранца, котораго по толь многимъ произшеств³ямъ почитали за необыкновеннаго человѣка.

   Между тѣмъ ²еронимъ въ весьма продолжительномъ письмѣ увѣдомляетъ его о всемъ что ни произходило у нихъ въ домѣ. Въ назначенный день Г. Грандиссонъ былъ у Маркиза и во всемъ собран³и велъ себя съ такимъ благородствомъ, умѣренност³ю и благоразум³емъ, что отъ всѣхъ заслужилъ уважен³е и пр³язнъ. Слышны тогда были одни только вздохи и нѣжное сожалѣн³е: всѣ проливали слезы. Каждой желалъ ему щаст³я и просилъ его дружбы, изключая однако Генерала, которой на противъ того старался его оскорблять гордыми своими взглядами и нѣкими колкими выражен³ями. Онъ нашелъ способъ отвѣчать ему съ такою же твердост³ю, какъ вѣжливост³ю и умѣренност³ю. Онъ удовольствовалъ всѣхъ; и говорилъ въ собран³и съ однимъ послѣ другаго, даже и съ самимъ Генераломъ, коего сила разума и справедливости сдѣлала безмолвнымъ. Они весьма много оказывали ему уважения, изъ чего казалось что ихъ дѣло спокойно окончится. Однако когда Кавалеръ подошелъ къ ²ерониму и хотѣлъ его обнять; то Генералъ вставъ, подошелъ къ нему и говорилъ тихимъ голосомъ. Вы не можете думать, государь мой, чтобъ я въ хорошую сторону принялъ нѣкоторыя ваши рѣчи, и даже полагаю, что вы не съ такимъ намѣрен³емъ оныя говорили. Я объ одномъ только хочу васъ спросить; въ которой день вы поѣдете?

   Здѣсь входитъ самъ Кавалеръ въ сей разговоръ. Позвольте мнѣ, государь мой, отвѣчалъ я ему безъ всякаго принужден³я, спросить также и васъ, когда вы намѣрены возвратиться въ Неаполь?

   Къ чему такой вопросъ ?

   Я вамъ о томъ скажу откровенно. Вы мнѣ съ начала нашего знакомства, государь мой, оказали честь, приглашая меня ѣхать въ Неаполъ, и я на то согласился. Естьли вы не на долго отложите свой отъѣздъ, то я не только намѣренъ тамъ засвидѣтельствовать вамъ свое почтен³е, но испросить у васъ въ домѣ себѣ жилище: а какъ я не думаю, чтобъ заслужилъ въ томъ вашего отказа; то и ласкаюсь, что буду тамъ принятъ стольже милостиво, сколько благопр³ятства оказали вы мнѣ своимъ приглашен³емъ. Я думаю, что завтра по ѣду изъ Болон³и.

   О братецъ! сказалъ ему Епископъ Ноцера, не уже ли не уступите вы такимъ великодушнымъ чувствованьямъ?

   Искренно ли вы говорите? Спросилъ гордой Генералъ.

   Такъ точно, государь мой. Я имѣю при разныхъ дворахъ въ Итал³и многихъ почтенныхъ друзей, съ коими хочу проститься, прежде нежели выѣду изъ такой земли, которую отчаяваюсь впредь видѣть. Я чрезмѣрно желаю, дабы и васъ могъ считать въ числѣ оныхъ. Но я не усматриваю еще того вида дружества, которой ищу въ вашихъ взорахъ. Позвольте мнѣ, государь мой предложить вамъ мою руку. Честной человѣкъ унизился бы, естьлибъ отвергъ дружественныя представлен³я отъ честнагоже человѣка. Я въ томъ ссылаюсь, государь мой, на собственныя ваши чувствован³я.

   Онъ довольствовался тѣмъ, что поднялъ только руку, когда увидѣлъ что я ему подавалъ мою. Я не безъ гордости, любезной Докторъ, вы ето знаете, и въ семъ случаѣ я чувствовалъ мое надъ нимъ превосходство. Я принялъ его руку, такъ какъ онъ мнѣ ее подавалъ; но жалѣлъ нѣсколько о принужденномъ его видѣ и о его движен³и, въ коемъ не познавалъ уже тѣхъ пр³ятностей, как³я всегда соединены бываютъ съ тѣмъ, что онъ ни дѣлаетъ и ни говоритъ, Епископъ меня обнялъ: ваша умѣренность, сказалъ онъ мнѣ, даетъ вамъ всегда преимущество. О Кавалеръ! вы есть изящнѣйшее произведен³е рукъ Всемогущаго. Любезной мой ²еронимъ утиралъ глаза и простеръ ко мнѣ свои объят³я. Генералъ же мнѣ говорилъ: я черезъ недѣлю буду въ Неаполѣ. Я столько тронутъ нещаст³ями моей фамил³и, что не могу вести себя такъ, какъ бы въ семъ случаѣ долгъ отъ меня требовалъ. Но истиннѣ, Грандиссонъ, трудно тѣмъ людямъ кои страждутъ сохранять всѣ добродѣтели въ одномъ степени. Такъ, любезной Графъ, отвѣчалъ я ему, и я ето самъ чувствую. Моя надежда, подкрѣпляемая столь лестнымъ для меня старан³емъ теперь уничтожается и оставляетъ мнѣ одно только отчаян³е.

   И такъ могу я ожидать васъ въ Неаполѣ? Прервалъ онъ мою рѣчь по видимому съ тѣмъ дабы удалишь всѣ таковыя мысли.

   Можете, государь мой: но въ продолжен³е сего времени прошу у васъ милости, дабы вы съ тихост³ю поступали съ вашею любезною Клементиною: по что не могу сказать съ моею? Да еще позвольте мнѣ испросить у васъ милости, которая только до меня касается; увѣдомьте ее что я простился со всею вашею фамил³ею и при моемъ отъѣздѣ отъ искренней дружбы желаю ей всякаго благополуч³я. Я не предлагаю сей прозьбы господину ²ерониму потому что онъ изъ любви ко мнѣ вошелъ бы въ так³я подробности, кои бы могли умножить наши прискорб³я.

   Замѣчан³е. Г. Трандиссонъ оставилъ всѣхъ зрителей въ удивлен³и къ своимъ достоинствамъ. Онъ вышелъ отъ нихъ обремененный сильнѣйшею скорб³ю, но не преминулъ однако изл³ять свою щедрость на служителей, кои съ горест³ю жалѣли, что не видятъ его въ числѣ своихъ господъ.

   Въ тотъ же самой день и на другой до своего отъѣзда увѣдомился онъ изъ писемъ ²еронима и въ послѣдн³я посѣщен³я Камиллины, что въ домѣ Порреттовъ спокойства не было, и что нещастная Клементина извѣщенная о его намѣрен³и, впала паки въ задумчивость и въ скорби своей приходила въ заблужден³е ума. Но какъ онъ лишился всей надежды ее видѣть; то и поѣхалъ въ Флоренц³ю, гдѣ остановился только для тогъ, чтобъ приказать своему банкиру изготовить изчислен³е наслѣдства дѣвицы Жервинсъ. У него были въ С³еннѣ, въ Анконѣ, а особливо въ Римѣ столь любезные ему друзья, что онъ весьма хотѣлъ съ ними видѣться прежде возвращен³я въ свое отечество: но какъ онъ имѣлъ таковыхъ и въ другихъ мѣстахъ Итал³и; то ето еще болѣе его понудило выполнить обязательство данное Генералу. Онъ прибылъ въ сей городъ къ тому времени, которое къ сему назначилъ.

   Генералъ, пишетъ онъ, принялъ меня больше съ учтивост³ю чемъ съ пр³язн³ю. По первыхъ вѣжливыхъ отзывахъ онъ мнѣ говорилъ: вы самые щастливые изъ людей: пренебрегая опасности нашли вы способъ предохранить себя отъ оныхъ. Я признаюсь вамъ, что много дѣлалъ себѣ насил³я, что не посѣтилъ васъ въ Болон³и для важныхъ причинъ. Я намѣрился сдѣлать оное прежде, нежели вы мнѣ подали надежду оказать мнѣ здѣсь с³ю честь.

   Я весьма бы сожалѣлъ, отвѣчалъ я ему, естьлибъ видѣлъ у себя брата Клементины для такой причины, которая бы не позволила меня почитать его ея братомъ. Но не присовокупляя къ тому ни слова, позвольте мнѣ навѣдаться о ея здрав³и. Въ какомъ состоян³и находится превосходнѣйшая отъ своего пола особа?

   Такъ вы объ етомъ не знаете? Не знаю, государь мои, но ето не отъ того, чтобъ я не старался. Я посылалъ трехъ нарочныхъ, но не получилъ отъ нихъ никакого удовлетворен³я.

   Вы не узнаете отъ меня такого, котороебъ много онаго вамъ причинить могло.

   Какое усугублен³е моихъ скорбей! Въ какомъ состоян³и находятся по крайней мѣрѣ Маркизъ и Маркиза.

   Не спрашивайте о томъ Они чрезмѣрно нещастны.

   Я увѣдомленъ что мой любезной другъ ²еронимъ вытерпѣлъ.... страшную операц³ю? прервалъ онъ; такъ васъ не обманули. Сколь достоинъ онъ сожалѣн³я? Онъ не могъ васъ самъ о томъ увѣдомитъ. Боже да сохранитъ его намъ! Но вы, Кавалеръ спасли только половину его жизни, хотя мы вамъ много обязаны, что вы возвратили въ наши объят³я столь драгоцѣнныя намъ остатки.

   Я мало участвовалъ въ семъ произшеств³и, государь мой, и никогда не вмѣнялъ оное себѣ въ заслугу: все с³е сдѣлалось по случаю. Мнѣ оно ничего не стоило и ету заслугу мою съ лишкомъ уже уважили.

   Дай Боже, чтобъ и всякой подобныя услуги оказывалъ! С³е произшеств³е, государь мой, понуждаетъ меня желать того же самаго и отъ другихъ.

   Онъ мнѣ показывалъ свои картины, статуи и хранилище любопытныхъ и рѣдкихъ вещей; но не столько для удовольствован³я моего вкуса, сколько для своего тщеслав³я. Я даже замѣтилъ въ его поступкахъ больше холодности. Онъ взглядывалъ на меня пасмурно и тѣмъ оказывалъ болѣе негодован³я, нежели той открытности, какую можетъ быть долженъ бы былъ ко мнѣ имѣть, когда я переѣхалъ двѣсти миль для того только, чтобъ его посѣтить и изьявить свою довѣренность на его честность.

   А какъ такой поступокъ вредилъ ему же самому; то я довольствовался тѣмъ, что о немъ сожалѣлъ: но былъ чувствительно тронутъ, что не могъ отъ него получить ни малѣйшаго объяснен³я о здрав³и такой особы, коея болѣзни терзали мое сердце. За обѣдомъ было нарочито много гостей и разговоръ былъ общ³й. Онъ не преставалъ поступать со мною съ великимъ уважен³емъ: но я усматривалъ въ томъ больше притворства, и тѣмъ болѣе мучился, что всѣ так³я принужденныя поступки приводили меня въ страхъ, не производили как³я новыя злополуч³я въ Болон³и со времени моего отъѣзда.

   Онъ предложилъ мнѣ проходиться по саду. Вы по крайней мѣрѣ недѣлю у меня пробудете, Кавалеръ?

   Нѣтъ, государь мой. Мнѣ за важными дѣлами должно быть необходимо во Флоренц³и и въ Римѣ. Я думаю завтра ѣхать въ Римъ, а оттуда отправлюсь въ Тоскану.

   Такая поспѣшность приводитъ меня въ изумлен³е. Вамъ нѣчто въ поступкахъ моихъ не нравится, Кавалеръ?

   Я признаюсь, государь мой со сродною мнѣ откровенност³ю, что не вижу въ васъ болѣе той благопривѣтливости и ласки, какую при другихъ случаяхъ въ васъ усматривалъ.

   Божусь вамъ, Кавалеръ, что мало такихъ людей, къ коимъ бы я чувствовалъ болѣе склонности, нежели къ вамъ: но я равно признаюсь, что здѣсь взираю на васъ не съ такимъ дружелюб³емъ, какъ удивлен³емъ.

   Не требуютъ ли с³и слова, государь мой, нѣсколько объяснен³я. Вы удивляетесь очевидной моей довѣренности: а въ такомъ смыслѣ я благодарю васъ за такое мнѣн³е, которое приноситъ мнѣ честь.

   Я не усматриваю въ семъ ничего для васъ оскорбительнаго; а разумѣю особливо въ сихъ словахъ то благородное намѣрен³е, которое васъ сюда привело, и великодуш³е оказанное вами въ Болон³и, когда прощались со всею моею фамил³ею. Но не входило ли тутъ желан³я меня обидѣть?

   Единое мое тогда намѣрен³е было то, чтобъ показать вамъ, какъ и здѣсь, что вы не всегда имѣли о моихъ чувствован³яхъ то мнѣн³е; какое думаю я заслуживалъ. Но когда я примѣтилъ, что вы начали разгорячаться, то вмѣсто отвѣта на вашъ вопросъ о моемъ пребыван³и въ Болон³и, я предложилъ самъ ѣхать за вами въ Неаполь, и при томъ такими словами, кои конечно ни мало вамъ обидны быть не могли.

   Я признаюсь, Кавалеръ, что отъ того пришелъ въ замѣшательство. Я намѣренъ былъ избавить васъ отъ сей поѣздки.

   Въ семъ ли намѣрен³и, государь мой, сдѣлали вы мнѣ честь своимъ приглашен³емъ?

   Совершенно нѣтъ. Я ни на что еще тогда не рѣшился. Я хотѣлъ съ вами говоритъ, но не зналъ какое будетъ слѣдств³е сего переговора. Но естьчлибъ я вамъ предложилъ выдти, соотвѣтствовали либъ вы моимъ требован³ямъ?

   Судя по объяснен³ю, какое бы вы мнѣ о томъ подали.

   И согласныбъ были теперь на оныя естьлибъ ѣхалъ съ вами до Рима предъ возвращен³емъ вашимъ въ Флоренц³ю?

   Согласился бы, естьлибъ то требовало соотвѣтствован³я. Но думаете ли вы, чтобъ я могъ предлагать что нибудь такое, которое бы того не требовало?

   Государь мой, я думаю, что долженъ обстоятельнѣе съ вами изьясниться. Вы приняли противъ меня худо основанныя пре разсужден³я. Вы какъ кажется, приписываете мнѣ тѣ нещаст³я, къ коимъ не можете быть болѣе меня чувствительны. Я знаю свою невинность. Я имѣю право почитать себя оскорбленнымъ тою тщетною надеждою, какую произвольно мнѣ подавали, когда не можно меня укорять, чтобъ я лишился оной своимъ проступкомъ. Какое опасен³е можетъ смущать сердце невинное и оскорбленное? Естьлибъ я оказалъ слабость; то она послужила бы къ моему вреду. Не былъ ли я среди вашихъ родственниковъ въ качествѣ только иностранца, и могъ ли избѣжать васъ, хотя бы къ тому и былъ способенъ, ежелибъ вы приняли намѣрен³е меня искать? Я всегда, какъ честный человѣкъ, пойду лучше противъ моего непр³ятеля, нежели стану отъ него укрываться, какъ виновный. Побѣгъ въ моемъ отечествѣ почитается за признан³е въ преступлен³и. Ежелибъ вы мнѣ учинили так³я предложен³я, коимъ бы мнѣ не прилично было соотвѣтствовать; то я принесъ бы вамъ о томъ свои жалобы, и можетъ быть съ такимъ же спокойств³емъ, какое здѣсь во мнѣ видите. Естьлибъ вы не захотѣли меня слушать, но я не упустилъ бы защищать себя по надлежащему: но ни за что бы въ свѣтѣ не поранилъ, когдабъ того миновать могъ, брата Клементины и ²еронима, и сына Маркиза делла Порретты. А ежелибъ ваша вспыльчивость подала мнѣ надъ вами нѣкое преимущество, естълибъ напримѣръ васъ обезоружилъ, то поднесъ бы вамъ обѣ наши шпаги и разкрылъ бы вамъ свою грудъ. Она уже пронзенна печальми вашей любезной фамил³и и можетъ быть присовокупилъ бы только с³и слова: отмщайте за себя, естьли думаете, что я нанесъ вамъ какое-либо оскорблен³е.

   Теперь находясь въ Неаполѣ обьявляю вамъ, государь мой, что естьли вы рѣшились ѣхать со мною съ другими какими намѣрен³ями, а не дружественными; то и нынѣ не перемѣню моего поступка. Я положусь на свою невинность и надежду преодолѣть великодушнаго человѣка великодушнымъ дѣйств³емъ. Одни виновные ищутъ своей безопастности насил³емъ и уб³йствомъ.

   Какая гордость! сказалъ онъ мнѣ въ движен³и и осматривая меня съ ногъ до головы. Да на чемъ, скажите пожалуйте, основываете вы надежду получить тогда нѣкое преимущество?

   Когда я буду спокоенъ и разположенъ единственно къ защищен³ю себя; когда увижу своего противника, колеблемаго страстьми, такъ какъ то всегда бываетъ съ нападателями; то несомненно почту, что одержу побѣду. Но противъ васъ, государь мой, естьли не лишась вашего почтен³я могу обойтись безъ шпаги, то никогда не будетъ она обнажена. Невозможное дѣло, чтобъ вы не знали моихъ правилъ.

   Я ихъ знаю, Грандиссонъ, знаю и то, что вамъ приписываютъ столькоже искуства сколько и храбрости. Думаете ли вы, чтобъ я терпѣливо слышалъ предложен³я о сродствѣ, естьлибъ ваши качества.... Тогда насказалъ онъ весьма много для меня лестныхъ похвалъ. Но по томъ по