Изъ трагед³и "Эмил³я Галотти".
Переводъ A. Яхонтова
Нѣмецк³е поэты въ б³ограф³яхъ и образцахъ. Подъ редакц³ей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
Принцъ, Маринелли и Одоардо Галотти.
Принцъ. А, мой добрый, честный Галотти. Ужь непремѣнно случилось что-нибудь важное, если я вижу васъ у себя. Для бездѣлицы вы бы не пришли. Но я не хочу упрекать васъ.
Одоардо. Ваша свѣтлость, я считаю, во всякомъ случаѣ, неприличнымъ навязываться и своему государю. Кого онъ знаетъ, того и призовётъ, если имѣетъ въ нёмъ нужду. Даже и теперь я прошу извинен³я...
Принцъ. Какъ бы я желалъ, чтобъ мног³е друг³е имѣли эту гордую скромность! Но къ дѣлу. Вы въ нетерпѣн³и увидѣть вашу дочь? Она теперь въ новомъ безпокойствѣ, по случаю внезапнаго удален³я нѣжно любимой матери. Зачѣмъ она уѣхала? Я ожидалъ только, чтобы дорогая Эмил³я вполнѣ отдохнула, и хотѣлъ потомъ обѣихъ торжественно отвезти въ городъ. Вы лишили меня половины этого торжества, но я не допущу васъ вполнѣ лишить меня его.
Одоардо. Слишкомъ много милости! Позвольте мнѣ, принцъ, избавить несчастную дочь мою отъ всѣхъ тѣхъ многочисленныхъ огорчен³й, которыя готовятъ ей въ Гвасталѣ друзья и недруги, сострадан³е и злорадство.
Принцъ. Было бы жестоко лишать её сладостнаго соболѣзнован³я друзей; что же касается предохранен³я отъ огорчен³й со стороны враговъ и злорадства ихъ, то позвольте, любезный Галотти, мнѣ самому позаботиться объ этотъ.
Одоардо. Принцъ, отеческая любовь неохотно дѣлится своими заботами. Я знаю, что моей дочери единственно что прилично въ настоящихъ обстоятельствахъ, это - удален³е отъ свѣта, монастырь - и какъ можно скорѣе.
Принцъ. Монастырь?
Одоардо. А до-тѣхъ-поръ пусть плачетъ на глазахъ у отца.
Принцъ. И такая красавица должна увидать въ монастырѣ? Ужели одна разбитая надежда должна дѣлать насъ непримиримыми въ отношен³и къ свѣту? Но, во всякомъ случаѣ, никто не можетъ противорѣчить отцу. Увезите вашу дочь, Галотти, куда вамъ угодно.
Одоардо (Маринелли). Что скажете вы, милостивый государь?
Маринелли. Вы меня ещё вызываете.
Одоардо. О, нисколько, нисколько!
Принцъ. Что такъ между вами?
Одоардо. Ничего, ваша свѣтлость, ничего. Мы разбираемъ, кто изъ васъ ошибся въ васъ.
Принцъ. Какъ такъ? Объяснитесь, Маринелли.
Mаринелли. Мнѣ жаль, что я принуждёнъ противорѣчить милостивому рѣшен³ю моего принца. Но если долгъ дружбы требуетъ отъ меня прежде всего искать въ нёмъ справедливаго судью...
Принцъ. Какой дружбы?
Маринелли. Вы знаете, принцъ, какъ я любилъ графа Апп³ани, какъ ваши души сливались въ одну...
Одоардо. Вы знаете это, принцъ? Въ такомъ случаѣ вы только одни это знаете.
Маринелли. Назначенный имъ самимъ быть его мстителемъ...
Одоардо. Вы?
Маринелли. Спросите у вашей супруги. Маринелли, имя Маринелли было послѣднимъ словомъ умирающаго графа. И съ какимъ выражен³емъ голоса оно было произнесено! Пусть это страшное выражен³е вѣчно будетъ звучать въ моихъ ушахъ, если я не употреблю всѣхъ усил³й, чтобъ уб³йцы его были открыты и наказаны!
Принцъ. Будьте увѣрены въ моёмъ содѣйств³и.
Одоардо. И въ моёмъ горячемъ желан³и вамъ успѣха! Хорошо, хорошо! что же далѣе?
Принцъ. Я тоже спрашиваю васъ объ этомъ, Маринелли.
Маринелли. Есть подозрѣн³е, что не разбойники напали на графа.
Одоардо (съ язвительной усмѣшкой). Не разбойники? Въ самомъ дѣлѣ?
Маринелли. Что соперникъ по любви хотѣлъ столкнуть его съ своей дороги.
Одоардо. А! соперникъ по любви!
Маринелли. Не иначе.
Одоардо. Если такъ, пусть накажетъ Богъ этого преступнаго уб³йцу!
Маринелли. Соперникъ, да ещё счастливый соперникъ...
Одоардо. Какъ? счастливый? Что вы говорите?
Маринелли. Только то, что всюду распространяетъ молва.
Одоардо. Счастливый? Счастливый предпочтен³емъ моей дочери?
Маринелли. Безъ сомнѣн³я, это неправда. Этого не можетъ-быть. Я буду опровергать это, если бы даже вы сами мнѣ это подтвердили. Но при всёмъ томъ - вы знаете, самое основательное убѣжден³е не имѣетъ никакой силы на вѣсахъ справедливости - при всёмъ томъ, нельзя же не выслушать показан³я прекрасной жертвы этого несчастнаго случая.
Принцъ. Да, конечно, во всякомъ случаѣ.
Маринелли. А гдѣ же можетъ произойти допросъ, какъ не въ Гвасталѣ?
Принцъ. Въ этомъ вы правы, Маринелли! въ этомъ вы правы! Такъ, это измѣняетъ весь оборотъ дѣла, любезный Галотти. Не правда ли? Вы видите сами...
Одоардо. О да, вижу... я вижу то, что вижу. Боже! Боже!
Принцъ. Что съ вами?
Одоардо. Меня сердитъ, что я не предвидѣлъ того, что вижу - больше ничего. Ну да, она должна опять ѣхать въ Гвасталу. Я опять отвезу её къ матери, и пока окончан³е строжайшаго изслѣдован³я не освободитъ её, я самъ не оставлю Гвасталы, потому-что, кто знаетъ, (съ горькою усмѣшкой) кто знаетъ - можетъ-быть правосуд³е найдётъ нужнымъ и меня позвать къ допросу?
Маринелли. Очень можетъ быть! Въ такихъ случаяхъ правосуд³ю лучше сдѣлать слишкомъ много, чѣмъ слишкомъ мало. Потому-то я боюсь даже...
Принцъ. Чего? чего боитесь вы?
Маринелли. Что на первыхъ порахъ нельзя будетъ допустить, чтобъ мать и дочь говорили другъ съ другомъ.
Одоардо. Имъ не позволять говорить другъ съ другомъ?
Марипелли. Будутъ принуждены разлучить мать съ дочерью.
Одоардо. Разлучить мать съ дочерью?
Маринелли. Да, съ матерью и съ отцомъ. Форма допроса непремѣнно требуетъ этой предосторожности. Мнѣ очень прискорбно, милостивый государь, что я принуждёнъ настоятельно просить, чтобъ Эмил³и по-крайней-мѣрѣ было отведено особое помѣщен³е.
Одоардо. Какъ, особое помѣщен³е? Принцъ! Принцъ! Впрочемъ, конечно, совершенно справедливо: особое помѣщен³е! Не правда ли? какое утончённое правосуд³е! Превосходно (Поспѣшно опускаетъ руку въ карманъ, въ которомъ спрятанъ кинжалъ.)
Принцъ (подходя къ нему съ ласкающимъ видомъ). Успокойтесь, любезный Галотти.
Одоардо (въ сторону, вынимая изъ кармана руку). Это произнёсъ его ангелъ-хранитель.
Принцъ. Вы раздражены, вы не понимаете его. Подъ словомъ помѣщен³е, вы разумѣете, вѣроятно заключен³е, тюрьму?
Одоардо. Дайте мнѣ объ этомъ подумать и я успокоюсь.
Принцъ. Ни слова о заключен³и, Маринелли! Здѣсь строгость законовъ легко можно согласить съ уважен³емъ къ безукоризненной добродѣтели. Если Эмил³я должна находиться въ особомъ помѣщен³и, то я уже нашолъ для нея самое приличное: домъ моего канцлера. Безъ возражен³й, Маринелли! Я самъ провожу её туда. Тамъ будетъ она на попечен³и одной изъ достойнѣйшихъ женщинъ, которая будетъ отвѣчать за нее. Вы зашли слишкомъ далеко, Маринелли, право, слишкомъ далеко, если требуете большаго. Вы вѣдь знаете, Галотти, моего канцлера Гримальди и его супругу?
Одоардо. Какъ не знать? даже достойныхъ дочерей этой благородной четы знаю я. Кто ихъ не знаетъ? (Къ Маринелли.) Нѣтъ, милостивый государь, не допускайте этого. Если Эмил³я должна быть подъ присмотромъ, то ее должно заключить въ строжайшую темницу. Настаивайте на этомъ, пожалуста. Я безумецъ съ своими просьбами. Я старый дуракъ! Да, она права, добрая Сибилла: кто при нѣкоторыхъ обстоятельствахъ не потеряетъ разсудка, тому и терять нечего!
Принцъ. Я васъ не понимаю. Любезны Галотти, что же могу я сдѣлать ещё болѣе. Остановимся на этомъ, прошу васъ. Да, да въ домѣ моего канцлера! Тамъ мы её помѣстимъ; я самъ провожу её туда, и если её тамъ не встрѣтятъ со всевозможнымъ уважен³емъ, то слово моё не имѣетъ никакой цѣны. Не безпокойтесь только. Такъ мы и сдѣлаемъ! Сами же вы, Галотти, можете поступить какъ хотите. Вы можете слѣдовать за нами въ Гвасталу, можете возвратиться въ Саб³онетту - какъ хотите. Смѣшно было бы васъ стѣснять. А теперь - до свидан³я, любезный Галотти! Пойдёмте, Маринелли: становится поздно.
Одоардо (стоя въ глубокомъ раздумьи). Какъ? я не могу даже переговорить съ моею дочерью? И здѣсь даже не могу? Я на всё вѣдь соглашаюсь: я нахожу всё превосходнымъ. Дочь канцлера естественное убѣжище добродѣтели. О, всемилостивый государь, отвезите туда мою дочь, никуда болѣе! Но поговорить съ нею хотѣлъ бы я прежде этого. Смерть графа ей ещё неизвѣстна. Она не поймётъ за что её разлучаютъ съ отцомъ и матерью. Чтобъ приготовить её къ этому извѣст³ю, чтобъ успокоить её по поводу этой разлуки, я долженъ переговорить съ нею, ваша свѣтлость, я долженъ съ нею видѣться.
Принцъ. Такъ войдите же къ ней.
Одоардо. О, дочь, конечно, сама можетъ придти къ отцу. Здѣсь, глазъ на глазъ, я скоро кончу съ нею. Пришлите только ее ко мнѣ, ваша свѣтлость.
Принцъ. Хорошо! О, Галотти, если бы вы захотѣли быть моимъ другомъ, наставникомъ. отцомъ! (Принцъ и Маринелли уходятъ.)
Одоардо Галотти
(глядя имъ въ слѣдъ, послѣ молчан³я). Почему же и нѣтъ? Сердечно радъ. Ха, ха, ха!
(Дико озирается.) Кто тутъ хохочетъ? Ей-Богу, я думаю, это я же самъ! Какъ весело, какъ весело! представлен³е идетъ къ концу! Такъ, или этакъ! Но если она съ нимъ стакнулась? Если это - обычная, ежедневно-видимая комед³я? Если она не достойна того, что я хочу для нея сдѣлать?
(Молчан³е.) Для нея хочу сдѣлать? Что же хочу я для нея сдѣлать? Достанетъ ли у меня духу сказать себѣ это? Задумалъ я дѣло, такое дѣло, которое
можно только задумать. Ужасно! Прочь, прочь! Я не стану дожидаться ея. Нѣтъ!
(Обращаясь къ Небу.) Кто её, невинную, толкнулъ въ эту пропасть, тотъ пусть и вытащитъ. Зачѣмъ нужна ему моя рука? Прочь!
(Хочетъ уйти и видитъ входящую Эмил³ю.) Поздно! А! онъ
хочетъ участ³я руки моей! онъ этого хочетъ!
Эмил³я. Какъ? Вы здѣсь, батюшка? и только вы одни? а матушка? Ея нѣтъ здѣсь? А графъ? и его нѣтъ? и вы такъ встревожены...
Одоардо. А ты такъ спокойна, дочь моя?
Эмил³я. Отчего не быть мнѣ спокойной? Или ничего не потеряно, или все! Могу ли, или должна я быть спокойною - развѣ это не одно и тоже?
Одоардо. Но какъ думаешь ты - что изъ двухъ?
Эмил³я. Я думаю, что всё потеряно, и что мы должны быть спокойны.
Одоардо. И ты спокойна, потому-что должна? Кто ты? дѣвушка и моя дочь? Стало-быть, мужчина и отецъ долженъ краснѣть предъ тобою? Но скажи мнѣ: что разумѣешь ты, говоря: всё потеряно? Что графъ убитъ?
Эмил³я. И за что онъ убитъ! за что! А! Такъ это правда, батюшка? такъ справедлива вся эта ужасная истор³я, которую я прочла въ заплаканныхъ, дикихъ глазахъ моей матери? Куда ушла она?
Одоардо. Вперёдъ, если мы за нею послѣдуемъ.
Эмил³я. Чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, потому-что если графъ убитъ за это... за это... Для чего мы ещё остаёмся здѣсь. Убѣжимъ скорѣе, батюшка!
Одоаpдо. Убѣжать? Какая надобность? Ты въ рукахъ, ты останешься въ рукахъ разбойника.
Эмил³я. Я останусь въ его рукахъ?
Одоардо. И ещё одна, безъ твоей матери, безъ меня.
Эмил³я. Я - одна въ его рукахъ? Хорошо: оставьте только меня, оставьте только. Я посмотрю, кто можетъ удержать меня, кто можетъ принудить; кто этотъ человѣкъ, который можетъ приневолить человѣка.
Одоардо. Я полагаю, ты спокойна, дитя моё.
Эмил³я. Да, я спокойна. Но что называете вы быть спокойной? Сложить руки и страдать безвинно и безмолвно? Терпѣть то, чего не должно было терпѣть?
Одоардо. О! если ты такъ думаешь, дай себя обнять, дочь моя! Я всегда говорилъ: природа хотѣла сдѣлать женщину совершеннѣйшимъ своимъ произведен³емъ; но она ошиблась въ глинѣ: она взяла слишкомъ нѣжную. А впрочемъ - всё въ васъ лучше, чѣмъ въ насъ. А! если это составляетъ твоё спокойств³е, то въ нёмъ снова нашолъ я покой и для себя! Дай себя обнять, дочь моя! Подумай только: подъ предлогомъ судебнаго разбирательства - о, адская выдумка! - онъ отрываетъ тебя отъ нашихъ объят³й и помѣщаетъ къ Гримальди.
Эмил³я. Отрываетъ меня? помѣщаетъ? хочетъ оторвать меня отъ васъ? хочетъ! хочетъ! Какъ-будто мы съ вами не имѣемъ воли, батюшка?
Одоардо. Я такъ былъ взбѣшонъ, что схватился уже за этотъ кинжалъ (вынимая его), чтобъ одному изъ двухъ пронзить сердце.
Эмил³я. О, нѣтъ, ради самаго неба, батюшка! Земная жизнь есть единственное достоян³е порочныхъ людей. Мнѣ, мнѣ отдайте этотъ кинжалъ.
Одо³рдо. Дитя моё, это не головная шпилька.
Эмил³я. Такъ пусть же шпилька будетъ и кинжаломъ. Всё равно!
Одоардо. Какъ? вотъ до чего дошло! Нѣтъ, нѣтъ! образумься. И у тебя только одна жизнь.
Эмил³я. И только одна невинность!
Одоардо. Которая выше и сильнѣе всякаго насил³я.
Эмил³я. Но не сильнѣе всякаго соблазна. Насил³е! Кто не устоитъ предъ насил³емъ? То, что называютъ насил³емъ, по моему - ничто. Соблазнъ - вотъ настоящее насил³е. Во мнѣ течётъ кровь, батюшка, молодая, горячая кровь. И чувства мои - человѣческ³я чувства. Я не отвѣчаю ни за что. Я ни на что не гожусь. Я знаю домъ Гримальди: это домъ веселья. Я пробыла тамъ всего одинъ часъ на глазахъ у моей матери - и въ душѣ моей поднялась такая тревога, что самыя строг³я внушен³я религ³и едва въ нѣсколько недѣль могли усмиритъ её. Религ³я! Ни какой религ³и! Чтобъ избѣжать не худшаго зла, тысячи бросались въ волны - и стали святыми. Дайте, дайте мнѣ этотъ кинжалъ!
Одоардо. Если бы ты знала, какой это кинжалъ.
Эмил³я. Что жь, если я и не знаю его! Неизвѣстный другъ - всё-таки другъ. Дайте мнѣ его, дайте!
Одоардо. А если я тебѣ дамъ его? - вотъ! (Отдаетъ ей кинжалъ.)
Эмил³я. А! (Хочетъ заколоться; отецъ вырываетъ кинжалъ изъ ея рукъ.)
Одоардо. Вотъ какъ скоро! Нѣтъ, не для твоей руки.
Эмил³я. Правда, я должна головной шпилькой... (Хочетъ найти въ волосахъ шпильку, и руки ея встрѣчаютъ розу.) Ахъ, ты еще здѣсь? Долой тебя! ты не должна украшать волосы какой-нибудь... какъ отецъ назовётъ меня.
Одоардо. О, дочь моя!
Эмил³я. О, батюшка! если я разгадала васъ... Но нѣтъ - вы не хотите и этого. Иначе зачѣмъ бы медлили вы? (Отрывая листки y розы.) Въ прежн³я времена были примѣры, что отецъ, чтобы спасти отъ стыда свою дочь, вонзалъ сталь въ ея сердце и во второй разъ давалъ ей жизнъ. Но это - подвиги прежняго времени. Такихъ отцовъ нѣтъ уже нынче!
Одоардо. Есть ещё, дочь моя! есть ещё! (Закалываетъ её.) Боже! что я сдѣлалъ! (Эмил³я падаетъ, Одоардо её поддерживаетъ.)
Эмил³я. Сломили стебель розы прежде, чѣмъ буря разнесла ея листки по вѣтру. Дайте мнѣ поцаловать эту отеческую руку.
Принцъ, Маринелли и прежн³е.
Принцъ. Что это? Эмил³и дурно!
Одоардо. Ей очень хорошо! очень хорошо!
Принцъ (подходя ближе). Что я вижу? Ужасъ!
Маринелли. Бѣда мнѣ!
Принцъ. Жесток³й отецъ, что вы сдѣлали?
Одоардо. Сорвалъ розу, прежде чѣмъ буря разнесла ея листья. Не такъ ли, дочь моя?
Эмил³я. Не вы, батюшка, я сама, я сама...
Одоaрдо. Нѣтъ, дочь моя, не ты. Не оставляй свѣта съ неправдою на устахъ. Это совершилъ твой отецъ, твой несчастный отецъ!
Эмил³я. Ахъ!... батюшка!... (Умирает. Одоардо бережно кладётъ её на полъ.)
Одоардо. Переходи въ лучш³й м³ръ! Что же, принцъ, нравится она ещё вамъ? Возбуждаетъ она ещё въ васъ желан³е и теперь, когда утопаетъ въ крови, воп³ющей объ отмщен³и? (Послѣ молчан³я.) Но вы ожидаете, чѣмъ всё это кончится? Вы ждёте, можетъ-быть, что я эту окровавленную сталь обращу противъ самого себя, чтобъ завершить мое дѣло, какъ въ глупой трагед³и? Вы ошибаетесь. Вотъ! (Бросая кинжалъ къ ногамъ принца.) Вотъ онъ, кровавый свидѣтель моего преступлен³я! Я самъ предаю себя въ руки правосуд³я. Я иду и ожидаю васъ, какъ судью, а тамъ (указывая на небо) - буду ждать васъ предъ Судьёю всѣхъ насъ!
Принцъ (послѣ нѣкотораго молчан³я, во время котораго онъ смотритъ на трупъ, съ ужасомь и отчаяньемъ къ Маринелли). Возьми, подними его. Что же ты не рѣшаешься? Презрѣнный! (Вырываетъ у него изъ руки кинжалъ.) Нѣтъ, твоя кровь не должна смѣшаться cъ этою кровью! Иди, спрячься отъ людей! Иди, говорю я тебѣ! Боже! Боже! Ужели, къ несчаст³ю столькихъ людей, мало того, что принцы - тѣ же слабые люди? Неужели нужно ещё, чтобъ подъ личиною друзей ихъ скрывались демоны!