Главная » Книги

Коста-Де-Борегар Шарль-Альбер - Роман роялиста времен революции, Страница 6

Коста-Де-Борегар Шарль-Альбер - Роман роялиста времен революции


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

стъ ей уѣхать, проклиная его.
   Но вдругъ въ отелѣ де-Роганъ перестали говорить объ отъѣздѣ.
   Тѣкъ не менѣе, однажды, въ концѣ августа, когда Анри пробрался въ улицу Varenne, чтобы повидаться съ женой, онъ увидалъ во дворѣ запряженную почтовую карету герцогини. При помощи Брагонъ, старика швейцара, лакеи Фламанъ и Ришаръ выносили чемоданы, которые привязывались на верхъ кареты. Со слезами, старикъ Брагонъ сообщилъ Анри, что герцогъ де-Роганъ уже выѣхалъ изъ Парижа и будетъ ожидать свою супругу въ Бургунд³и, у ея лучшаго друга, графини де-Жокуръ. Не давъ ему досказать, Анри, какъ съумасшедш³й, взбѣжалъ по лѣстницѣ.
   Онъ прошелъ по этимъ салонамъ, нѣкогда столь блестящимъ, теперь пустыннымъ. Въ глубинѣ отдаленной комнаты была m-me Роганъ, невозмутимо отдававшая послѣдн³я приказан³я, Анри хотѣлъ поцѣловать ей руку. Она ее отдернула...
   - Вы хотите остаться? - спросила она его.- Это безповоротно?
   Анри ничего не отвѣтилъ.
   Негодован³е, которое она такъ долго сдерживала, разразилось со всею силою.
   Она обвиняла Анри въ предательствѣ относительно короля, въ томъ, что онъ жертвуетъ имъ ради своего честолюб³я, что онъ участвуетъ въ Собран³и только ради личныхъ видовъ... что онъ хочетъ выкляньчить себѣ также, какъ его друзья, постыдную популярность... что онъ безчестный подданный и недостойный сынъ...
   Какъ могъ онъ оставаться спокойнымъ? Вотъ какъ онъ это объясняетъ:
   "...Я думалъ, что настанетъ время, когда она сама оцѣнитъ, что я не поддался ей... Мнѣ казалось, что послѣ этихъ часовъ невыразимыхъ страдан³й, она снова раскроетъ мнѣ свои объят³я... и скажетъ мнѣ, что если бы я поддался ея просьбѣ, я былъ бы недостоинъ ея нѣжности"...
   Во время этой ужасной сцены вошла жена Анри и бросилась на колѣни передъ герцогинею, умоляя ее о пощадѣ или, по крайней мѣрѣ, о милости ее сопровождать.
   Повелительнымъ жестомъ она заставила встать молодую женщину:
   - Нѣтъ,- сказала она,- ваше мѣсто около вашего мужа... Оставайтесь въ этомъ домѣ... Я желаю, чтобы этотъ домъ былъ всегда вашимъ...
   Этимъ все и кончилось.
   M-me де-Роганъ уѣхала съ смертельной раненой душой, оставивъ позади себя совершенное отчаян³е.
   "Несчастная мать,- писалъ Анри,- ея ошибки стоили ей жизни... намъ они стоили счастья"...
  

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Мелк³я и комичныя стороны Революц³и. - Первое прен³е о правахъ че³овѣка. - Анри вводить Высшее Существо въ предислов³е къ ковституц³и.- Жертвенникъ отечества. - Как³я жертвы на немъ приносятся. - Даръ маршала де-Малье, одного башмачника изъ Пуатье, одного мужа и нѣсколькихъ хорошенькихъ женщинъ. - Острота Сегюра. - Гильотина изъ краснаго дерева.- Противорѣч³я женскаго сердца.- Комната, посѣщаемая въ замкѣ.- Анри во время голосован³я veto.- Слишкомъ много энерг³и въ его выражен³яхъ.- Слабость короля. Афоризмъ Ривароля.- Къ кому перейдетъ корона Франц³и? - Счастливый случай, благодаря которому Утрехтск³й трактатъ находятъ въ карманѣ; маркиза Синери. - Бесѣда Анри съ Мирабо.- Бельшасск³й заговоръ обостряется.- Отвѣтъ маркиза де-Мирнуа на выводы Синери.

I.

   Революц³ю изучали въ ея ужасныхъ, постыдныхъ или достославныхъ сторонахъ. Но думалось ли когда нибудь посмотрѣть на нея подъ ея смѣшнымъ угломъ? Если взять только ея ораторовъ, по крайней мѣрѣ, большинство изъ нихъ, то ни въ какую другую эпоху не найдется никого, кто бы ихъ превзошелъ въ забавной напыщенности и въ слезливой чувствительности. Никогда не говорили болѣе бѣднымъ языкомъ.
   Рѣчи Lalli "еще болѣе одутловатыя чѣмъ его особа"... Байльи "этотъ Аристидъ, котораго иначе не зовутъ какъ Juste" {Рѣчь делегац³и французской академ³и къ Байльи, мэру Парижа.}; Шапелье, "des Castors le digne président", какъ его называетъ Ривароль, соперничаютъ въ классическомъ педантизмѣ. И въ наше время вполнѣ согласились бы съ мнѣн³емъ Мирабо, который, недовольный тѣмъ, что Клермонъ-Тоннера зовутъ "Питтомъ Франц³и".... задался вопросомъ: "былъ-ли бы Питтъ доволенъ, если бы его назвали Клермонъ-Тоннеръ Англ³и"... Барнавъ сознавался, что онъ и его друзья "не излагаютъ своихъ идей иначе, какъ пер³одами".
   Вирье тоже выражался этимъ напыщеннымъ языкомъ, помѣсью пасторальныхъ теор³й Руссо съ шумнымъ краснорѣч³емъ Рима и Аѳинъ. Но у него это насил³е, эта напыщенность, эта сантиментальность, не затемняли собою, какъ у большинства его коллегъ, мысли, у него всегда сквозитъ идея, хотя бы слова были порою и неясны, потому что идея эта велика, такъ велика, что она преобладаетъ надъ всѣми ошибками и послужитъ величайшею наградою для его жизни.
   Вотъ, напримѣръ, онъ сцѣпился съ С³ейсомъ по поводу предислов³я къ пресловутой конституц³и, которая "такъ глубока, по словамъ одного умнаго человѣка, только потому, что она пуста и что на днѣ ея нѣтъ ничего".
   С³ейсъ, въ многослов³и и напыщенности рѣчи нисколько не уступавш³й своимъ коллегамъ, распространился въ безконечныхъ тирадахъ о томъ, "что человѣкъ по природѣ своей подчиненъ своимъ нуждамъ, но что, также по своей природѣ, онъ обладаетъ средствами пещись о нихъ" {"О правахъ человѣка и гражданина" - проектъ, читанный 20-го и 21-го ³юля 1789 г. въ комитетѣ Конституц³и, аббата С³ейса.}.
   Тотчасъ же, безъ всякой улыбки, Мунье, Рабо Сенъ-Этьенъ, Тарже воспламеняются этими заявлен³ями о правахъ человѣка и отвѣчаютъ С³ейсу воззван³ями "о необходимости создатъ правительство, которое имѣло бы цѣлью всеобщее благосостоян³е".
   Все это многослов³е въ концѣ концевъ выводитъ Анри изъ себя. Онъ не противъ признаван³я правъ человѣка, но "онъ требуетъ первенства для правъ Бога". Какой-то голосъ прокричалъ: "надо поручить конституц³ю покровительству природы".
   Пылк³й, страстный, Вирье, который думалъ, что отстоялъ "прерогативы божества"... вскакиваетъ на трибуну.
   - Это еще что? - восклицаетъ онъ.- Что такое природа?.. Что за безсмысленное слово?
   "Если вы хотите взять на себя эти обязательства отъ имени всего народа, то въ присутств³и Высшаго Существа мы, представители этого народа, обязаны признать его права неотъемлимыми...".
   Философы возмущаются. Даже всѣ вѣрующ³е кричатъ со всѣхъ сторонъ, что... "такъ какъ Высшее Существо вездѣсуще, безполезно говорить объ этомъ въ предислов³и конституц³и".
   Но Вирье желаетъ подтвержден³я своей вѣры въ основномъ актѣ Революц³и. "Для великаго акта, который нац³я собирается совершить, нужна печать Божья".
   И Вирье заклинаетъ, требуетъ, уговариваетъ, и въ концѣ концовъ добивается того, что это исповѣдан³е вѣры принимается конституц³оннымъ Собран³емъ. Благодаря ему, оно заявляетъ себя христ³анскимъ {Засѣдан³е 20 августа.}.
   Вступающимъ въ битву обыкновенно сперва везетъ счастье. Анри отнынѣ попалъ въ ораторы правой. Его талантъ, который сегодня еще оспаривался, былъ признанъ по первому успѣху. И человѣкъ, котораго m-me де-Роганъ заклеймила именемъ перебѣжчика, сдѣлался защитникомъ самаго благороднаго дѣла.
   Но если Анри на минуту самъ не поддался революц³онерному комизму революц³и, то для того, чтобы вскорѣ въ свою очередь вынести на себѣ самыя забавныя выходки этого комизма. Собран³е, которое, помимо своей воли, подъ его вл³ян³емъ, увлеклось такимъ высокимъ полетомъ, на другой же день отмстило ему, назначивъ его делегатомъ для пр³ема даровъ патр³отизма.
   Ему пришлось возсѣсть за маленьк³й столъ, покрытый ковромъ съ галунами... И вотъ онъ священнодѣйствовалъ, такъ какъ это называлось "жертвенникомъ отечества". На жертвенникъ отечества старый маршалъ де-Малье первый принесъ жертву - свои золотыя пряжки... За нимъ послѣдовалъ башмачникъ изъ Пуатье. "Эти пряжки,- говоритъ онъ,- служили подпорою для клюшей моихъ башмаковъ, теперь они послужатъ на изб³ен³е тирановъ, враговъ свободы" {Гонкуръ. La Société pendant la Révolution.}.
   Другой гражданинъ, еще болѣе патр³отъ, объявилъ, подойдя подъ руку съ своей супругою, что "хотя съ него требуется всего одна четвертая часть, онъ жертвуетъ свою половину"... Наконецъ Анри могъ умилиться великодуш³емъ тѣхъ граждановъ, которыя "имѣя сердце, чтобы любить, несли отечеству плоды своей любви"...
   Сегюру должно было принадлежать послѣднее слово объ этой революц³онной буфонадѣ:
   "Всѣ, рѣшительно всѣ, желали этой революц³и. Одни позволили ей добраться до пряжекъ башмаковъ, друг³е до подвязокъ, третьи до пояса. Найдутся и так³е, которые останутся довольны только тогда, когда сложатъ головы"...

II.

   Тѣмъ временемъ герцогиня де-Роганъ поспѣшно направлялась въ Бургунд³ю. Чѣмъ дальше она отъѣзжала отъ Парижа, тѣмъ болѣе усиливалась ея ненависть въ революц³и.
   Герцогиня, что называется, бѣжала безъ оглядки. Она бѣжала даже отъ своихъ сожалѣн³й. M-me де-Валль, сопровождавшая ее въ этомъ путешеств³и, сознавалась позже, что во все время этого длиннаго путешеств³я она не смѣла упомянуть имени Анри и его жены.
   Ея отношен³е къ нимъ еще ухудшилось послѣ нѣсколькихъ дней, проведенныхъ у графа де-Жокуръ. Роялизмъ ея хозяевъ усилилъ ея гнѣвъ.
   "Не только,- пишетъ Анри,- матер³альное разстоян³е усилило нравственное разстоян³е, но у меня не можетъ быть никакихъ иллюз³й насчетъ состоян³я ея души, разъ я узналъ объ ея откровенности съ людьми, которые ей въ настоящее время дороги"... И онъ прибавляетъ съ грустью: "Парт³йный духъ убиваетъ одновременно и добродѣтель, и логику"...
   Развѣ это не всегда такъ было? Пристраст³е превращаетъ въ покушен³я самыя великодушныя дѣян³я и облачаетъ въ героизмъ безразсудство и глупость.
   Для того, чтобы попасть въ униссонъ съ извѣстною средою, приходилось проклинать или отлучать отъ церкви... Приходилось быть почти палачемъ.
   А вотъ что произошло, однажды, на одномъ ужинѣ, наканунѣ эмиграц³и: смѣялись, издѣвались надъ дѣйств³ями Собран³я, затѣмъ кто-то вздумалъ оспаривать достоинства новаго изобрѣтен³я, "столь человѣчнаго", доктора Гильотина.
   Сейчасъ же было послано за маленькою моделью машины. Она изъ краснаго дерева. Хотятъ испробовать ее. Принесли одновременно и маленъкихъ куколъ, изображающихъ Байльи, Ламета, Лафайетта... Хорошеньк³я ручки кладутъ ихъ головы подъ плаху... Она опускается. Голова катится. Изъ обезглавленнаго трупа истекаетъ какая-то красная жидкость. Каждый, посмѣиваясь, смачиваетъ ею свой платокъ. Кукла эта - флаконъ, а кровь - благовонная вода {Гонкуръ. Histoire de la Société franèaise sous la Révolution, crp. 461.}.
   Такимъ образомъ, гильотинировали тѣ, которымъ потомъ предстояло самимъ быть гильотинированными; играли въ изгнан³е раньше, чѣмъ подвергнуться ссылкѣ.
   Нечего упоминать о томъ, что m-me де-Роганъ раздѣляла такъ же мало эти безразсудства, какъ и ослѣплен³е парт³и эмигрантовъ. Для нея не было ничего забавнаго въ томъ, что дѣлалось. Если изъ глубины Бургунд³и, какъ и съ высотъ Авентинской горы, она желала, чтобы все французское дворянство послѣдовало за нею, то единственно потому, что въ такомъ исходѣ заключалась, по ея мнѣн³ю, послѣдняя надежда монарх³и.
   Замѣтьте, однако, как³я противорѣч³я могутъ уживаться въ самыхъ сильныхъ натурахъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ могучимъ сочувств³емъ, какое влекло герцогиню за предѣлы Франц³и, чувство личное, глубокое удерживало ее въ этой проклятой странѣ, гдѣ оставались ея дѣти.
   Измѣнивш³яся черты эмигрантки свидѣтельствовали, по словамъ m-me де-Валль, о той борьбѣ, какая убивала герцогиню.
   "... Какую пытку переживала она! - писалъ Анри.- Глубокая нѣжность и многолѣтняя близость были необходимы ей... Что бы она ни говорила, она чувствовала ежечасную потребность въ нихъ. Она думала, что уничтожила въ себѣ всякую чувствительность. На самомъ же дѣлѣ это было иначе...".
   По крайней мѣрѣ, въ данное время это было иначе. Она изо-дня-въ-день откладывала свой отъѣздъ отъ графини Жокуръ, точно надѣясь, что слѣдующ³й день принесетъ ей то чудо, благодаря которому ей можно будетъ повернуть назадъ.
   Развѣ не присуще всѣмъ страждущимъ людямъ разсчитывать на какое-нибудь чудо? Такъ прошло шесть недѣль.
   Выше было говорено о вл³ян³и сверхъестественнаго на это скептическое общество. Для многихъ эмигрантовъ легенды и предсказан³я замѣняли теперь смѣшные обряды Кал³остро. Въ замкѣ графа Жокуръ герцогиня де-Роганъ узнала объ одной изъ такихъ легендъ.
   Можетъ быть, вы читали эту любопытную истор³ю въ "Souvenirs" m-me де-Жанлисъ.
   Графу Жокуръ было 12 лѣтъ, когда отецъ его, прежде чѣмъ отправить его въ арм³ю, вызвалъ его въ себѣ, въ этотъ самый замокъ, въ Бургунд³ю, гдѣ теперь находилась m-me де-Роганъ. Вечеромъ онъ заперъ своего сына въ большой комнатѣ, всѣ стѣны которой были завѣшаны великолѣпною вышивкою.
   Тамъ былъ храмъ и передъ закрытыми дверями храма стоялъ священникъ въ длинномъ бѣломъ одѣян³и. Въ правой рукѣ онъ держалъ пучекъ розогъ. Въ другой ключъ. Пробило 12 часовъ и маленьк³й графъ, полумертвый отъ страха, видитъ, что священникъ двигается и подходитъ къ его кровати. Эта бѣлая фигура останавливается и говоритъ:
   - Эти розги будутъ многихъ хлестать. Когда ты увидишь ихъ взмахи, не сомнѣваясь, возьни этотъ ключъ. Открой, пойди, и ты сотворишь велик³я дѣла.
   Съ этими словами исчезло видѣн³е, которое являлось всѣмъ Жокурамъ изъ поколѣн³я въ поколѣн³е. Двѣнадцатилѣтн³й графъ видѣлъ его послѣднимъ, ибо на другой же день вся драпировка съ комнаты была снята и сожжена.
   Въ то время, когда m-me де-Роганъ прибыла въ его замокъ, бывш³й 12-лѣтн³й мальчикъ, теперешн³й графъ Жокуръ, конечно, вспоминалъ то страшное видѣнье своего дѣтства. Пророческ³я розги носились въ воздухѣ. Ничего больше не оставалось, какъ уѣзжать. Такимъ-то образомъ де-Жокуръ сталъ самымъ дѣятельнымъ агентомъ эмиграц³и {Два Жокура играли значительныя роли въ прош³омъ сто³ѣт³и: Арнайль-Франсуа (род. въ 1757, ум. въ 1852, 95 лѣтъ), правнукъ друга Генриха IV, Дюплеси-Морнэ, и племянникъ извѣстнаго chevalier де-Жокуръ, одного изъ авторовъ "Энциклопед³и", былъ депутатомъ въ Законодательномъ Собран³и. Онъ отстаивалъ тамъ монарх³ю шагъ за шагомъ. Онъ былъ схваченъ 19 августа и заключенъ въ монастырь и едва спасся отъ изб³ен³я. Онъ бѣжалъ въ Англ³ю, потомъ въ Швейцар³ю, и въ 1803 г. былъ сдѣланъ сенаторомъ, камергеромъ Жозефа Бонапарта, затѣмъ пэромъ Франц³и и министромъ иностранныхъ дѣлъ во время Реставрац³и. Другой Жокуръ, другъ герцогини Роганъ, былъ заслуженный офицеръ. Онъ однимъ изъ первыхъ послѣдова³ъ за принцами въ эмиграц³ю и на чужой зем³ѣ былъ военнымъ министромъ Людовика XVIII.}.
   Вотъ также причина, отчего m-me де-Роганъ, въ концѣ декабря 1789 г., не останавливаясь на своихъ привязанностяхъ, покинула Франц³ю и прибыла въ Ниццу, гдѣ она намѣревалась переждать бурю.

III.

   Зачѣмъ не отложила она своего отъѣзда на нѣсколько недѣль! Точно какая-то фатальность есть въ каждой трагической развязкѣ. То, что было бы сегодня благополуч³емъ, случится непремѣнно завтра. И случай, такъ часто являющ³йся на выручку, приводитъ къ самымъ плачевнымъ совпаден³ямъ!
   M-me де-Роганъ уѣхала какъ разъ въ тотъ самый часъ, когда Анри проявилъ такое благородство, которое должно было его оправдать въ ея глазахъ.
   Какъ слухъ герцогини былъ шокированъ, когда она впервые услыхала невѣдомый языкъ, такъ и для Анри былъ чуждъ этотъ языкъ, на которомъ вокругъ него говорили въ Версали.
   Король назывался теперь "Executif". Для Анри это слово было такъ же мало понятно, какъ и роль, которую отнынѣ должна была играть монарх³я. Роялистъ сказался въ немъ.
   - Прежде всего,- восклицаетъ онъ 19 августа,- надо признавать королевскую власть.
   Но именно этой-то власти и не желаютъ. Ее должно занѣнить "Правлен³е Нац³и". Со всѣхъ сторонъ получаются адресы съ требован³емъ, чтобы Собран³е было постоянное. Отсюда до провозглашен³я его верховенства - одинъ шагъ.
   - Согласенъ,- восклицаетъ Анри 7 сентября,- что всякая власть дается народомъ... Но есть ошибка въ примѣнен³и этого принципа. Пускай депутаты издаютъ законы... Но пусть король имѣетъ право не дать на нихъ своего соглас³я. Вотъ чего я требую. Народъ, который не размышляетъ, можетъ быть увлеченъ крамолою. Я стою за то, чтобы король имѣлъ право Veto... и чтобы Veto это было безпредѣльно...
   Отстаивая такимъ образомъ неотъемлемыя права короля, Анри идетъ не только противъ Собран³я, но и противъ всей Франц³и, Франц³и увлеченной страстью, напуганной, возмущенной словомъ Veto, котораго она не понимаетъ.
   "И 15.000 народа собирается поджечь дома и замки тѣхъ, кто посмѣетъ на трибунѣ отстаивать это подлое veto".
   Опасность угрожаетъ всего болѣе Вирье. Но эти угрозы только усиливаютъ его энерг³ю.
   Мирабо сцѣпляется съ нимъ. Анри продолжаетъ:
   "Неужели же,- восклицаетъ онъ,- Собран³е въ рукахъ демагоговъ".
   При этихъ словахъ все зало возстаетъ противъ него. Анри повторяетъ фразу и заканчиваетъ ее такимъ браннымъ словомъ, какого никогда еще не слыхали стѣны Menus.
   Возмущен³е не знаетъ границъ.
   Анри обвиняютъ (его слово попадаетъ въ "Moniteur") въ томъ, "что онъ осквернилъ свои уста проклят³емъ".
   Оскорбляютъ президента. Упрекаютъ его въ слабости, въ пристраст³и, и доходятъ до такой сцены, что Лангрск³й арх³епископъ кончаетъ тѣмъ, что покидаетъ свое кресло. Тѣмъ не менѣе, черезъ четыре дня, Анри снова появляется на трибунѣ, чтобы высказаться еще болѣе энергично о королевской санкц³и.
   "Права короля,- говоритъ онъ,- вписаны въ сердцѣ каждаго француза... не только въ наши cahiers... Ихъ слѣдуетъ признавать... Тотъ, кто несогласенъ съ этимъ, пусть встанетъ... пусть себя покажетъ!.."
   Встаютъ всѣ. Всѣ галдятъ одновременно. На Клермонъ-Тоннеръ, который на этотъ разъ предсѣдательствуетъ, тѣ же нападки, какъ въ прошлый разъ - на епископа Лангрскаго. "Что касается до извѣстнаго вамъ дворянина, позволившаго себѣ забыться до того, чтобъ произнести оскорбительное слово,- сказано въ отчетѣ о засѣдан³и,- то онъ велъ себя какъ бѣшенный... и его сосѣдямъ стоитъ не мало труда его удержать"...
   Дѣйствительно, Анри не терялъ еще надежды довести до приступа разстроенное конституц³онное войско. Тщетная надежда! Одна изъ тѣхъ слабостей, которыя Мирабо называлъ "les nolontés du Roi", должна была окончательно выбить изъ колеи его защитниковъ.
   Неккеръ сообщилъ Вирье и его друзьямъ, что отъ неограниченнаго veto имъ слѣдуетъ лучше отказаться, чта Людовикъ XVI удовлетвориться призрачною властью "veto suspensif", и вотъ такимъ-то образомъ, на слѣдующ³й день, возвѣщено было, что... "глава 24 милл³оновъ подданныхъ добровольно превратился въ подданнаго 24 милл³оновъ королей"...

IV.

   Словцо, выражающее положен³е вещей, принадлежитъ Риваролю. "L'Executif" - говоритъ онъ,- самое подходящее имя, потому что онъ самъ казнилъ себя..."
   Вирье тѣмъ не менѣе рѣшается продолжать борьбу, хотя бы для того, чтобы трупъ монарх³и не достался въ руки непр³ятеля.
   Проходятъ два дня, и непр³ятель появляется на трибунѣ въ лицѣ маркиза Силлери. Силлери помахиваетъ утрехтскимъ трактатомъ, который онъ, "случайно, только что нашелъ у себя въ карманѣ"...
   Сейчасъ же поднимается вопросъ о престолонаслѣд³и во Франц³и среди смѣха Собран³я. Интересуются узнать, кто получитъ наслѣдство - испанск³й ли домъ или орлеанск³й.
   Вирье, который замѣтилъ ловушку, проситъ объ "отсрочкѣ на три столѣт³я"...
   Смѣхъ продолжается.
   Но на завтра Анри было уже не до смѣху, когда къ нему подошелъ Мирабо, схватилъ его за руку и сталъ шептать на-ухо, что надо немедленно рѣшить затронутый наканунѣ вопросъ.
   Вирье испыталъ такое же впечатлѣн³е, какъ нѣкогда Шатобр³анъ, когда Мирабо положилъ ему руку на плечо... "ему показалось, что его коснулись когти сатаны"... Инсинуац³и трибуна были дѣйствительно дьявольск³я... "Король страдаетъ полнокров³емъ. Monsieur также. Здоровье дофина, старш³й братъ котораго умеръ, непрочно. Приходилось подумать о будущемъ. Графъ д'Артуа съ дѣтьми покинулъ Франц³ю - "и, вслѣдств³е этого,- заключилъ Мирабо,- они внѣ закона..."
   Не даромъ отецъ маркиза Мирабо говорилъ про него, что у него "всѣ свойства лисицъ Самсона... Онъ поджигалъ всюду, гдѣ ни появлялся". Какое же пламя должно было вспыхнуть 5 октября отъ его предложен³я?
   Возрождался антидинастическ³й заговоръ Бельшасса подъ другою фирмою. Мирабо послѣ m-me Жанлисъ пробовалъ завербовать Анри въ орлеанскую парт³ю.
   Но какъ смѣлъ Мирабо обратиться къ Анри? Что было общаго между ними? {Извѣстно, что, будучи намѣченъ общественнымъ мнѣн³емъ, какъ соучастн³къ, если не виновникъ преступ³ен³й 5 и 6 октября, Мирабо потребовалъ самъ слѣдств³я. Это слѣдств³е длилось 9 мѣсяцевъ. Было допрошено бо³ѣе 200 свидѣтелей. Показан³е Вирье, содержащее въ себѣ этотъ разговоръ, одно изъ самыхъ важныхъ.}. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Отнынѣ между ними выяснилась ненависть, пробудившаяся въ ихъ душахъ при первомъ столкновен³и. Они слишкомъ расходились между собою, чтобы забыть это. Трибунъ съ тѣхъ поръ видѣлъ въ Вирье своего врага. Анри не звалъ Мирабо иначе, какъ "злодѣй Мирабо".
   Въ то время, какъ "въ проходѣ налѣво, за кресломъ президента", происходила упомянутая сцена, Силлери возобновилъ снова вопросъ о возможной передачѣ престола Франц³и. Болѣе смѣлый, чѣмъ Мирабо, Силлери пришелъ къ заключен³ю:
   "Я требую,- закончилъ онъ,- чтобы было засвидѣтельствовано отсутств³е герцога Орлеанскаго во время этого совѣщан³я...
   "Я требую,- отвѣтилъ сейчасъ же маркизъ де-Марнуа,- чтобы было засвидѣтельствовано отсутств³е его величества короля испанскаго. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Это опять былъ проблескъ стараго французскаго духа. На остроумномъ словѣ драма окончилась комед³ей.
  

ГЛАВА ДВѢНАДЦАТАЯ.

M-me де-Турзель - Ея прибыт³е въ Версаль.- Дѣти Анри.- Маленькая служанка изъ Оверня при дворѣ. - Яичница у Дофина. - Де-Кошерель, принятый въ Севрѣ за Анри де-Вирье. - Остроты уб³йцъ. - Остроты депутатовъ и высокопоставленныхъ дамъ въ Собран³и.- Прибыт³е пуассардокъ въ Версаль.- Ихъ предводителъ Мальяръ.- Отмщен³е Сабинянокъ.- Гражданки и депутаты.- "Собачья лапа" и "Маленьк³й воробей".- Мунье приводитъ во дворецъ вмѣстѣ съ депутац³ей и цвѣточницу Роллэнь.- Патр³отическое приношен³е тулонскихъ каторжниковъ.- Мунье вырываетъ у коро³я соглас³е на права человѣка.- Жилль-Цезарь де-Лафайеттъ.- Онъ передаетъ королю и Собран³ю о своемъ желан³и спать.- Въ "Menus" юбки и штаны, забрызганные грязью.- M-me де-Вирье въ Версалѣ 5 октября.- Возвращен³е короля въ Парижъ.- M-me де-Вирье возвращается въ Парижъ въ одной изъ каретъ свиты.- Она думаетъ умереть по возвращен³и въ улицу Varenné.

I.

   Но веселье тоже эмигрировало. Въ воздухѣ стояла такая тоска, что даже дѣти задыхались отъ нея.
   "Я живо помню,- пишетъ m-lle Вирье,- ту тоску, которая охватила меня, несмотря на то, что я была еще очень мала, когда мы очутились однѣ съ тремя людьми прислуги въ громадномъ отелѣ m-me де-Роганъ, только что покинутомъ ею. Въ немъ слышались развѣ крики съ улицы, у насъ никто не бывалъ. Только отецъ иногда пр³ѣзжаль къ намъ послѣ засѣдан³й въ Версали. Я до сихъ поръ вижу его измѣнившееся лицо отъ горя и безпокойства.
   "Однажды появилась свѣтлая точка на нашемъ сумрачномъ небѣ - это былъ тотъ денъ, когда отецъ объявилъ, что наша grand' tante, m-me де-Турзель, назначена воспитательницею къ дофину... Maть пожелала сейчасъ же ее видѣть и взяла и насъ къ ней съ собою.
   "...Лицо m-me де-Турзель соединяло въ себѣ и строгость и вмѣстѣ необыкновенную кротость - я такого лица никогда не видала. Такъ же, какъ m-me де-Роганъ, она внушала къ себѣ глубокое уважен³е, но въ то же время и довѣр³е, котораго мы никогда не чувствовали къ герцогинѣ.
   "Та импонировала, къ этой чувствовалось невольное влечен³е"...
   Будь маленькая Стефани болѣе опытна, она замѣтила бы еще и другую разницу - m-me де-Турзель, въ силу своей безконечной снисходительности, относилась къ своимъ привязанностямъ какъ къ чему-то такому, что выше всякаго разсужден³я. Для нея такъ давно были чужды самолюб³е, интриги, что она не знала ни о печаляхъ, ни о надеждахъ дня.
   Для того, чтобы заставить ее принять зван³е воспитательницы королевскихъ дѣтей, потребовалось прямое приказан³е короля. И если она повиновалась, то потому, что обязанность, которую на нее возлагали, была не лишена опасности. Она прибыла въ Версаль безъ шума, безъ пышности, съ готовностью принести ребенку, котораго отдавали ей на руки, преданность, любовь и даже, если бы того потребовалось - жизнь. Она съ перваго же дня стала тѣмъ, чѣмъ ей надлежало быть во дни кончины монарх³и.
   Помѣщен³е, которое маркиза занимала въ замкѣ, находилось между помѣщен³емъ сестры короля и дофиномъ. На ночь ей стлали постель въ комнатѣ маленькаго принца. И точно для того, чтобы помогать въ преданности m-me де-Турзель, при ней была ея дочь Полина. Комната Полины была въ антресоли, надъ кабинетомъ королевы, при открытыхъ окнахъ, она могла слышать все, что говорилось внизу. Маркиза сейчасъ же предупредила объ этомъ королеву...
   - Не все ли равно! - отвѣтила Мар³я-Антуанета,- чего мнѣ страшиться, даже если бы мои самыя сокровенныя мысли попали въ сердце нашей милой Полины?..
   Есть души, точно созданныя для того, чтобы пр³ютить въ себѣ самыя тяжелыя признан³я. Приходилось ли утѣшать королеву Франц³и или бѣдную, маленькую графиню Вирье, въ нѣжности Полины и ея матери былъ тотъ же бальзамъ, который усыплялъ страдан³е.
   У нихъ жена Анри могла выплакаться, когда сердце ея изнемогало... Никого не раздражая, никому не надоѣдая, она при нихъ могла обожать мужа и говорить о своихъ дѣтяхъ. А дѣти эти были прелестны: Аймону было тогда два года, Стефани, его старшая сестра, блистала умомъ, а Эмили, младшая, приводила всѣхъ въ восторгъ своимъ добрымъ сердцемъ.
   Ни недостатки, ни качества этого маленькаго м³ра не ускользали отъ наблюдательности m-me де-Турзелъ; у нея было удивительно много такта по отношен³ю къ дѣтямъ, этого рѣдкаго такта, состоящаго изъ любви и твердости.
   Инстинктивно дѣти любятъ такихъ женщинъ - матерей вдвойнѣ. Они какъ будто понимаютъ, что рядомъ съ любовью, которая ихъ убаюкиваетъ, въ нихъ есть сила, которая въ состоян³и ихъ поддержать. Они часто, безсознательно, предпочитаютъ болѣе здоровую строгость разслабляющему баловству. И очень скоро чувствуютъ опору въ этой строгости и относятся съ презрѣн³емъ къ излишнему баловству.
   Хотя королева и писала герцогинѣ Полиньякъ, "что le chou d'amour вспоминаетъ ее"... {"Le chou d'amour,- писа³а Мар³я-Антуанетта m-me де-Полиньякъ - прелестенъ... Я люб³ю его называть этимъ именемь, чтобы ему напоминать васъ и вашихъ... Я иногда его спрашиваю помнитъ-ли онъ васъ, любитъ-ли васъ. Онъ отвѣчаетъ: да: и тогда я его еще больше ласкаю.. Онъ здоровъ... и не такой злюка"... (Письмо королевы къ m-me де-Полиньякъ 29-го декабря 1790 г.- Collection Feuillet de Conches vol. I, p. 405).} тѣмъ не менѣе, Мар³я-Антуанетта должна была сознаться, что въ рукахъ m-me де-Турзель "дофинъ не такой злюка"...
   Ребенокъ сперва боялся ее и называлъ маркизу "rame Severe"... Но затѣмъ, черезъ нѣсколько дней, онъ такъ подружился съ ней, что не отпускалъ ее отъ себя ни на шагъ. Она должна была присутствовать при его молитвѣ, при его учен³и, при играхъ. Съ ней все было въ радость дофину. И радость эта выражалась тѣмъ оживленнѣе, что воспитательница его обыкновенно изгоняла всяк³й этикетъ.

II.

   Былъ конецъ сентября - вчера, сегодня, завтра, все это сливалось въ одну угрозу.
   Угрожали королю, людямъ, которые, какъ Вирье, отказывались сегодня повиноваться черни, только вчера разнузданной ими самими. Среди этихъ людей, Анри, по словамъ его дочери, былъ тотъ, котораго народная ненависть преслѣдовала особенно яростно.
   Уже не ограничивались болѣе анонимными письмами, какъ въ то время, когда Анри отстаивалъ veto. Вслѣдъ за угрозами являлись дѣйств³я. Въ одинъ изъ первыхъ дней октября, въ Собран³е явился де-Кошерель, совсѣмъ растерянный. Его приняли за "подлаго Вирье". И среди невообразимаго волнен³я Кошерель сообщилъ съ трибуны, какъ ему пришлось въ Севрѣ взяться за шпагу, чтобы спастись отъ шайки уб³йцъ.
   Только Вирье, по словамъ его дочери, отнесся совершенно равнодушно къ этому разсказу. Онъ давно зналъ, что его жизнь въ опасности. Но онъ зналъ, что и другимъ жизнямъ, въ тысячу разъ болѣе драгоцѣннымъ, угрожала та же опасность.
   Въ это самое время, дѣйствительно, два бандита, быть можетъ тѣ самые, за обѣдомъ, въ Севрѣ, разсуждали о политикѣ дня:
   - Нѣтъ, нѣтъ,- говорилъ одинъ изъ нихъ,- я не могу рѣшиться убить короля... Но ее (дѣло шло о королевѣ) я убилъ бы съ удовольств³емъ {Эти подробности и большинство послѣдующихъ заимствовавы изъ показан³й слѣдств³я, произведеннаго Шатлэ о событ³яхъ 5-го и 6-го октября.}...
   Въ Собран³и, со дня пиршества гардистовъ короля, ненависть высказывалась совершенно ясно.
   - "Неприличная орг³я",- тявкали Грегуаръ, Дюпоръ, Барреръ.
   - "Недостойно,- говоритъ Вирье,- называть преступлен³емъ празднество, въ которомъ выразился неподдѣльный энтуз³азмъ...
   - Оскорблен³е для бѣдности,- прерываетъ Мирабо,- тѣмъ болѣе неблагоразумное, что весьма возможно, что въ самомъ непродолжительномъ времени за него отомстятъ тѣмъ, кто его вызвалъ.
   Д'Анбли и Монспэ требуютъ, чтобы трибунъ назвалъ, кого онъ при этомъ подразумѣваетъ...
   - Я выдамъ королеву,- отвѣчалъ въ полголоса Мирабо.
   - Какъ королеву? - восклицаетъ кто-то съ хоровъ, гдѣ была m-me деЖанлисъ съ дѣтьми герцога Орлеанскаго.
   - Отчего же нѣтъ? - слышится чей-то голосъ изъ той же ложи, гдѣ, казалось, думали въ униссонъ съ площадью de la Grève...
   И дѣйствительно, де-Круа, который часъ тому назадъ выѣхалъ изъ Парижа, объявляетъ, что Ратуша въ рукахъ всякаго сброда.
   За своимъ коллегой выступаетъ Тарже и прибавляетъ, внѣ себя, что цѣлая шайка пуассардокъ и разбойниковъ, крича о голодѣ, вышла изъ Парижа и идетъ за нимъ. Этихъ мерзкихъ ободранцевъ до семи тысячъ. И чѣмъ болѣе потоки людей увеличиваются, тѣмъ болѣе они пѣнятся. Больше всего между ними женщинъ. Но въ этомъ чудовищномъ карнавалѣ всѣ-ли онѣ женщины? Изъ подъ кисейнаго чахла нерѣдко выглядываютъ больш³е сапоги съ гвоздями. Изъ подъ вырѣзаннаго корсажа виднѣется грудь, обросшая волосами. И подъ вздымающейся косынкою можно было найти не то, что обыкновенно,- а приклады пистолетовъ.
   Затрудненное пушками шеств³е это тянется три часа между Парижемъ и Версалемъ, слѣдуя за булавою привратника Мальярда. Толпа движется на подоб³е стада, а одинъ гражданинъ безъ шапки, въ сюртукѣ безъ воротника, идетъ рядомъ, точно собака пастуха. Этого гражданина подцѣпили въ Севрѣ, гдѣ собирались его повѣсить. Веревка еще болтается у него на шеѣ. Сквозь холодный туманъ порывами доносятся до Собран³я пьяныя пѣсни. Тамъ спрашиваютъ другъ друга, как³я мѣры приняты, и предупредили-ли, по крайней мѣрѣ, министры короля.
   Въ замкѣ никакого движен³я. Въ страшномъ безпокойствѣ, будучи не въ силахъ выдержать болѣе, Анри бѣжитъ изъ Собран³я и проситъ доложить о себѣ маркизѣ де-Турзель. Быть можетъ, она найдетъ средство добраться ему до короля.
   Напрасная надежда... Съ часъ назадъ Людовикъ XVI уѣхалъ на охоту въ Мёдонъ. Ривароль сказалъ вѣрно: "У несчастнаго короля корона сползла съ головы на глаза"...
   Де-Сенъ-Пристъ поспѣшно пишетъ нѣсколько строкъ и вручаетъ ихъ де-Кюбьеру. Этотъ немедленно мчится галопомъ въ Мёдонъ, чтобы застать короля, который весьма недоволенъ, что прерываютъ его охоту, и снова садится на лошадь, въ сопровожден³и герцога д'Айэнъ. Когда Людовикъ XVI пр³ѣзжаетъ во дворецъ, капитанъ его караула спрашиваетъ, как³я будутъ его приказан³я...
   - Никакихъ приказан³й не будетъ... Противъ женщинъ-то? Вы смѣетесь, monsieur de Luxembourg...
   Вотъ какъ смотрѣлъ на вещи королъ въ то время, какъ Парижъ посягалъ на его свободу, пуассардки покушались на жизнь его жены, а Собран³е накладывало руку на его корону.
   Какъ не разбудилъ несчастнаго Людовика XVI, по крайней мѣрѣ, припѣвъ "Vive Henry IV!", который во все горло орали мегеры, совращая его Фландрск³й полкъ? Парижск³я Сабинянки мстили за своихъ предковъ Рима.
   - ...Ага! вотъ онѣ парижанки,- говорили солдаты, слѣдуя за ними,- то-то будетъ у насъ съ ними утѣха...- И одинъ за другимъ шли за развратными бабами.
   Солдаты и гражданки предавались тому веселью, которое указалъ имъ Мальярдъ, прибывъ въ Версаль.
   Вся эта сволочь весело требовала, чтобы ее впустили въ Собран³е.
   Мунье, который предсѣдательствовалъ, приказалъ раскрыть двери и впустить депутац³ю гражданокъ съ ихъ ораторомъ, Мальярдомъ.
   Выступаетъ Мальярдъ, худой въ дрянномъ сюртучишкѣ съ чужаго плеча. Онъ размахиваетъ длинною рапирою, а его жалонеры, дворничиха маркизы д'Алигръ, слѣдуетъ за нимъ съ бубнами вздѣтыми на палку.
   - Мы пришли къ вамъ за хлѣбомъ! - кричитъ Мальярдъ, выпрямляясь въ своемъ отрепьѣ. Затѣмъ, не стѣсняясь быстрымъ переходомъ: - мы требуемъ,- кричитъ онъ еще громче,- чтобы вашъ караулъ прицѣпилъ себѣ трехцвѣтную кокарду...
   Громкимъ ропотомъ была встрѣчена эта дерзость.
   - Это что значитъ? - продолжаетъ Мальярдъ. - Развѣ мы не братья?..
   Этотъ голодный ободранецъ весьма кстати напомнилъ этимъ сеньорамъ революц³онерамъ о братствѣ съ Каиномъ.
   Умѣстенъ былъ и отвѣтъ той женщины, которая, на предложен³е одного либеральнаго епископа поцѣловать кольцо на его рукѣ, воскликнула: "я не изъ такихъ, чтобъ цѣловать собачью лапу!.."
   Во время обмѣна такихъ рѣчей, говоритъ Анри, вся ватага женщинъ взломала двери и со всѣхъ сторонъ нахлынула въ залу,
   - Я,- прибавляетъ онъ,- подлежалъ спец³ально ихъ ненависти.
   Во все время путешеств³я, эти женщины клялись, что будутъ "играть въ шары головою Вирье". За нимъ сохранилось назван³е "petit moineau" ("маленьк³й воробей") со времени его знаменитой фразы о воробьѣ Катулла. И мног³я изъ этихъ женщинъ, не имѣвшихъ ничего общаго съ Лезб³ей, громко требовали "маленькаго воробья", чтобы его повѣсить. Тѣ, которымъ не было дѣла до Вирье, тѣмъ временемъ садились на колѣни депутатовъ и, смотря по тому, нравилось ли имъ лицо или нѣтъ, кричали: "говори, депутатъ!" или: "молчи, депутатъ!"... А Мальярдъ продолжалъ визгливымъ голосомъ отчитывать гардистовъ. Но, въ то самое время, какъ онъ достигъ апогея ругани, появился привратникъ съ подношен³емъ женщинамъ Парижа трехцвѣтной кокарды отъ гардистовъ.
   О, тутъ ихъ восторгамъ не было предѣла, патр³отическ³я изл³ян³я полились рѣкою. Всѣ онѣ набрасываются на депутатовъ, обнимаютъ ихъ, срываютъ ихъ кокарды и украшаютъ ими свои лифы, чепцы, юбки...
   Мальярдъ пораженъ, и предлагаетъ слѣдующ³й отводъ: - Пойдемте во дворецъ просить хлѣба!..- рычитъ онъ. Всѣ женщины встаютъ и толкаясь лезутъ въ двери. Мунье, чтобы спасти дворецъ отъ нашеств³я, вызывается проводить депутац³ю гражданокъ къ королю. Онъ предлагаетъ руку цвѣточницѣ Франсуазѣ Роллэнъ; докторъ Гильотинъ подаетъ руку Луизонъ Шабри и по грязи, подъ ливнемъ дождя они отправляются въ путь... Въ улицахъ, по которымъ проходятъ, только и слышны непристойныя пѣсни, изрѣдка оттѣняемыя ружейными выстрѣлами... Въ группахъ только и разговоровъ, что объ уб³ен³и королевы. Въ залѣ Собран³я, подъ предсѣдательствомъ епископа де-Лангръ, смѣнившаго Мунье, въ добычу 600 женщинамъ осталось не болѣе 250 депутатовъ.
   - Положи твои персты на столъ, сумасбродъ!..- кричитъ одна изъ нихъ епископу. Тотъ повинуется при страшномъ взрывѣ смѣха.- А теперь поцѣлуй меня.
   И такимъ образомъ скандалъ все ростетъ, забрызгивая все своею пѣною.
   Чтобы какъ-нибудь сдержать его, епископъ президентъ объявляетъ гражданкамъ, что будетъ читаться новый списокъ патр³отическихъ пожертвован³й. Нуженъ Вирье. Его вездѣ ищутъ. Онъ появляется на трибунѣ съ длиннымъ сверткомъ. По словамъ одного очевидца, онъ сильно взволнованъ.
   Видно, что ему претитъ отъ подобной обязанности. Съ отвращен³емъ дочитываетъ онъ до мѣста, гдѣ тулонск³е каторжники, за неимѣн³емъ денегъ, предлагаютъ "свои руки на защиту Конституц³и" {См. Archives parlementaires. Засѣдан³е 5 октября 1789.}.
   Каторжники и публичныя женщины отнимаютъ у него мечту всей его жизни...

III.

   Около десяти часовъ Мунье снова появился въ Menus. Увы! тѣ нѣсколько минутъ, которыя онъ провелъ у короля, должны были тяготѣть на совѣсти этого честнаго человѣка до послѣднихъ его дней. Воспользовавшись положен³емъ, въ какомъ находился Людовикъ XVI, онъ вынудилъ его дать соглас³е на права человѣка, на что до этихъ поръ тотъ ни за что не соглашался. Несчастный король сперва долго не рѣшался и хотѣлъ было отдѣлаться честнымъ словомъ. Но что значило теперь королевское слово? Нуженъ былъ документъ. И вотъ съ нимъ-то Мунье явился въ Собран³е {"Чортъ возьми,- воскликвуда одна гражданка, выходя изъ кабинета короля и показывая бумагу,- мы заставили его утвердить"... (Судопроизводство Шатлэ, показан³е 168).}.
   Его растерянному взору представляются однѣ женщины. Онѣ заняли всѣ мѣста, даже кресло предсѣдателя.
   Изнемогая отъ усталости, епископъ де-Лангръ прервалъ засѣдан³е. Всѣ бѣжали отъ мегеръ. И для того, чтобы прочитать заявлен³е короля депутатамъ, ихъ пришлось сзывать барабаннымъ боемъ. Они являются по одиночкѣ, пробираясь вдоль стѣнъ въ потьмахъ.
   Имъ объявляютъ, что король требуетъ ихъ во дворецъ. Но едва они добрались до площади d'Armes, какъ получается отмѣна приказан³я. Оказывается, что Лафайетту удалось успокоить Людовика XVI. Генералъ желаетъ успокоить и депутатовъ. Вотъ онъ появляется среди нихъ. Онъ все тотъ же "Gilles César", какъ его назвалъ Шуазель, все такъ же наивно довѣрчивъ къ своей дѣйствительной храбрости, какъ и къ своей зловредной популярности.
   Своимъ краснорѣч³емъ, успокоительнымъ и убѣдительнымъ словомъ, говоритъ одинъ современникъ, ему удается внушить Собран³ю "ту же смертную охоту ко сну, какую испытываетъ и самъ" и преспокойно засыпаетъ тѣмъ пресловутымъ сномъ, который для его славы долженъ быть сномъ вѣчнымъ.
   Послѣ 18-часоваго совѣщан³я, Мунье, Лалли, Клермонъ-Тонерръ, Вирье, покидаютъ Собран³е вмѣстѣ съ героемъ двухъ м³ровъ.
&nbs

Другие авторы
  • Нелединский-Мелецкий Юрий Александрович
  • Честертон Гилберт Кийт
  • Зелинский Фаддей Францевич
  • Давыдов Дмитрий Павлович
  • Куликов Николай Иванович
  • Воронцов-Вельяминов Николай Николаевич
  • Йенсен Йоханнес Вильгельм
  • Мраморнов А. И.
  • Крузенштерн Иван Федорович
  • Готовцева Анна Ивановна
  • Другие произведения
  • Волошин Максимилиан Александрович - М. И. Цветаева, "Я тебе страшно благодарна за Коктебель..."
  • Карнович Евгений Петрович - Карнович Е. П.: Биографическая справка
  • Вяземский Петр Андреевич - Путешествие князя А. Д. Салтыкова по Персии и Индии
  • Венгеров Семен Афанасьевич - Брюсов В. Я.
  • Житков Борис Степанович - Утопленник
  • Короленко Владимир Галактионович - Парадокс
  • Потехин Алексей Антипович - Закулисные тайны
  • Чужак Николай Федорович - Н. Ф. Чужак: биографическая справка
  • Блок Александр Александрович - Три вопроса
  • Чертков Владимир Григорьевич - Финляндский разгром
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (20.11.2012)
    Просмотров: 395 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа