Коста-Де-Борегар Шарль-Альбер - Роман роялиста времен революции, Страница 13 - Книги

ымъ, который въ сущности старался всячески быть полезнымъ изгнанникамъ, пробралась къ m-me Вирье и шепотомъ сказала ей нѣсколько словъ утѣшен³я.

Были еще, значитъ, и въ то время люди съ сердцемъ, которые имѣли сострадан³е...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Письмо Жавога Робеспьерру.- Встрѣча графини Вирье. - Имя Анри.- Прибыт³е въ Сенъ-Жерменъ-Лаваль.- Жилище для торговцевъ свиньяни.- Страхи и надежды.- Приключен³е съ ткачами.- Фуше въ Л³онѣ.- Онъ совершенствуетъ гильотину.- Гражданка Баленкуръ.- Уроки цинизма.- Письмо маркизы де-Шоланкъ.- Анри быть можетъ въ Швейцар³и.- Садовникъ изъ Пудеваса.- Отъѣздъ графини въ Лозаннъ.- Она застаетъ тамъ только аббата де-Вирье.- Съ горя не умираютъ. - Письмо къ графу де-Вирье Бовуаръ. - Маленьк³й Айнонъ у Рюбишона.- Онъ эмигрируетъ.- Онъ прекращаетъ свое incognito.- Рюбишонъ возвращаетъ ребенка матери.- Попытки розыскать Анри.- Еще "Воспоминан³я" m-lle де-Вирье.- Картина Л³она. - Эмиграц³я маленькихъ дѣвочекъ въ Швейцар³ю.- Свѣдѣн³я о послѣднемъ сражен³и.- Вдовья матер³я.

"Жавогъ, комиссаръ Конвента, Робеспьерру.

"Изъ главной квартиры 10 окт. 1793 г.

"Гражданинъ коллега!

"Осада Л³она, наконецъ, окончена... Мятежники, чувствуя давлен³е съ одной стороны войска Республики, съ другой - цѣлаго народа, питающагося овсомъ уже 18 дней... рѣшились сдѣлать вылазку...

"Они обогнули Монъ-Доръ черезъ Сенъ-Сиръ и направились въ горы, пройдя черезъ бывш³й Бажоле. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Едва они вышли изъ предмѣстья (Веза), какъ ихъ нагнали. Началась битва.

"Битва была ожесточенная. Мы потеряли массу людей, у непр³ятеля тоже легло триста человѣкъ.

"Остальные всѣ разбѣжались въ виноградники, въ ущелья, и въ горы.

"Нѣкоторые бросались въ Сону, кто на лошади, кто вплавь, лишь бы спастись отъ смерти. Друг³е бѣгутъ въ Треву, тамъ все или убито, или разсѣяно...

"Въ числѣ нашихъ многочисленныхъ плѣнныхъ находятся нѣкоторыя замѣтныя личности, между прочимъ бывш³й маркизъ де-Вирье, бывш³й членъ конституц³оннаго собран³я..." { Lyon en 1793. Après le siège. Альберта Метцгера, стр. 60.}.

Въ то самое время, какъ курьеръ везъ это послан³е Жавога Робеспьерру, отрядъ революц³онерной арм³и, который возвращался изъ Л³она, встрѣтилъ на берегахъ Линьона жену и дѣтей Анри. Во время выпивки, у крыльца трактира, въ которомъ пр³ютились бѣглянки, люди эти разсказывали о послѣднихъ сражен³яхъ и хвастались своими жестокостями...

Всѣ предводители возстан³я были взяты... говорили, что они всѣ приговорены къ разстрѣлян³ю... Одинъ изъ этихъ людей, перечисляя всѣхъ выдающихся плѣнниковъ, назвалъ имя Вирье...

Вотъ какимъ образомъ до его жены дошла первая вѣсть о немъ.

Туанонъ, замѣтя, что у m-me де-Вирье подкашиваются ноги, подбѣжала къ ней и усадила ее на маленькую скамейку около дома, и въ то время, какъ побѣдители шли мимо, распѣвая "Marseillaise", она наскоро расплела волосы дѣтямъ, чтобъ быть какъ будто при дѣлѣ, и стала расчесывать ихъ...

Герои прошли мимо этихъ двухъ женщинъ, подшучивая надъ ними, но наконецъ они прошли-таки. За ними вслѣдъ пошла и графиня Вирье, продолжая свой путь въ это тяжкое время,- было некогда останавливаться для своихъ печалей!

Ночи для бѣглянокъ были ночами бивуаковъ. Они избѣгали деревень боясь, чтобы ихъ видъ или какое неосторожное слово дѣвочекъ не выдали ихъ.

Наконецъ, на четвертый день, послѣ непомѣрной усталости, печальный караванъ добрался до Сенъ-Жерменъ-Лаваль.

Туанонъ пр³ютила графиню Вирье съ дочерьми у своего брата, мѣстнаго кузнеца.

Надъ кузницею было два помѣщен³я и доски отъ двухъ старыхъ кроватей. Все это было грязно до отвращен³я, такъ какъ въ дни ярмарки добрякъ-кузнецъ помѣщалъ въ этихъ канурахъ своихъ пр³ятелей, торговцевъ свиньями. Но какъ ни жалокъ былъ пр³ютъ, предложенный этимъ добрымъ человѣкомъ путешественницамъ, онъ былъ предложенъ имъ, по крайней мѣрѣ, отъ чистаго сердца.

Когда на кузницѣ было что поѣсть, кузнецъ дѣлилъ свои куски съ дѣвочками, а m-me Вирье вознаграждала его за это уцѣлѣвшими еще нѣсколькими ассигнац³ями; что касается ее, она не могла ни ѣсть, ни спать.

Возбужден³е, которое поддерживало ее духъ, также, какъ та лихорадка, которая согрѣвала ея тѣло, пропало. Напрасно силилась она забыться сномъ на своемъ ужасномъ ложѣ.

Послѣ той встрѣчи съ солдатами-революц³онерами она не имѣла никакихъ вѣстей изъ Л³она. Но развѣ можно было сомнѣваться, что тамъ не мстятъ самымъ ужаснымъ образомъ? Несмотря на розсказни этихъ людей, быть можетъ, Анри въ плѣну?..

Если онъ живъ, въ рукахъ ли онъ еще побѣдителей?

Или, быть можетъ, ему, какъ Преси, который, судя по слухамъ, спасся, удалось добраться до Швейцар³и или Фореза?

Быть можетъ, онъ тутъ... Тутъ, по близости, въ какой нибудь деревнѣ... Быть можетъ, она не сегодня, завтра, его увидитъ... Онъ проберется къ ней...

Въ своихъ воспоминан³яхъ ея дочь говоритъ, что нѣсколько разъ m-me Вирье получала косвенныя увѣдомлен³я, которыя превращали ея надежды почти въ увѣренность...

У пути печали есть тоже свои минуты отдыха, но какъ онѣ бываютъ коротки для несчастныхъ, которые его проходятъ!

Всяк³й разъ, какъ какой нибудь чужестранецъ появлялся въ деревнѣ, m-me Вирье посылала Туанонъ съ разспросами къ нему, и все это были все тѣ же ужасные разсказы о разстрѣливан³и и смертной казни. Къ этимъ страдан³ямъ присоединялся еще и наступающ³й голодъ.

Хлѣбъ становился все рѣже, все отвратительнѣе, все невозможнѣе. Чтобы существовать, приходилось шить толстыя рубашки.

Наконецъ настало время ярмарки; кузнецъ просилъ m-me де-Вирье уступить "ткачамъ" двѣ кровати и половину комнаты.

Отказать, значило, заявить о своихъ аристократическихъ замашкахъ. Результатомъ явилось одно приключен³е, которое могло кончиться весьма трагично...

"Туанонъ и Софи, наша горничная,- разсказываетъ m-elle де-Вирье,- легли въ одну изъ оставшихся кроватей, въ другую легла, съ нами обѣими, наша мать. Мы, дѣти, уже спали, когда пришли наши гости. Прежде всего они обошли комнату и, увидавъ женское платье, подошли въ кровати, въ которой лежали Туанонъ съ Софи. И вотъ они уже раздвигаютъ лоскутья, замѣняющ³е пологъ кровати... Но тутъ имъ и былъ конецъ. Увидавъ на кровати сидящую женщину съ угрожающимъ взглядомъ выпученныхъ огненныхъ глазъ, окруженныхъ большими бѣлками, на зеленоватомъ лицѣ, они въ ужасѣ отскочили.

"То были точно стеклянные глаза мертвеца, вырытаго изъ земли черезъ четыре дня послѣ смерти.

"Вамъ что нужно, безстыж³е?.. - раздался замогильный голосъ. Убирайтесь, и не смѣйте шелохнуться!

"Наглецы опустили пологъ и повиновались. Скоро ихъ маленькая лампочка была потушена. Утромъ они потихоньку исчезли... Туанонъ еще разъ была нашимъ провидѣн³емъ".

II.

Былъ ноябрь мѣсяцъ. Фуше и Колло д'Эрбуа прибыли въ Л³онъ, чтобы исправить умѣренность Кутона.

Разстрѣливан³е и гильотина дѣйствовали слишкомъ вяло, по мнѣн³ю этихъ живодеровъ, имъ нужна была подстилка изъ труповъ. Они рѣшили замѣнить гильотину картечью. Картечи предстояло раздать члены жертвъ зрителямъ, созваннымъ въ Бротто.

Тамъ все было готово къ невиданному гражданскому торжеству.

Были вырыты два параллельныхъ рва, чтобы принять въ себя трупы умершихъ и умирающихъ. По окраинѣ этихъ рвовъ, во всю ихъ длину, солдаты, съ саблями въ рукахъ, стояли заборомъ, чтобы вернуть на лин³ю стрѣльбы того, кто бы вздумалъ уйти съ нея.

Лин³я эта была на горизонтальной плоскости около трехъ футовъ ширины, которая и раздѣляла собою эти рвы.

Приговоренные были связаны по двое въ рядъ, такъ что первые соприкасались буквально съ пушвою, заряженною для казни.

Все еще оставалсь героями, несчастные, поставленные такимъ образомъ, грянули "Марсельезу". Имъ дали докончить первый куплетъ, но когда они подхватили припѣвъ:

"Къ оруж³ю, граждане!

Страшный залпъ прервалъ ихъ...

Успѣхъ однако для изобрѣтателей не оправдалъ ихъ ожидан³й. Всего третья часть этихъ несчастныхъ была убита наповалъ, остальные, страшно обезображенные, обливаясь кровью, рыча отъ боли, падали въ рвы направо и налѣво.

Солдаты сейчасъ же принялись ихъ приканчивать прикладами ружей и ударами сабель. Но такъ какъ имъ приходилось впервые заниматься подобнымъ изб³ен³емъ, они употребили на это болѣе двухъ часовъ. Процедура эта пришлась, очевидно, по вкусу Фуше и его сообщникамъ, такъ какъ подобныя казни, все совершеиствуясь съ каждымъ разомъ, все ужаснѣе, повторялись въ течен³е нѣсколькихъ недѣль. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Быть можетъ, графиня де-Вирье была бы избавлена отъ этихъ ужасныхъ подробностей, если бы эпизодъ съ ткачами не принудилъ ее искать себѣ другого убѣжища.

Туанонъ не могла нигдѣ пр³ютить своихъ протеже, кромѣ только одной толстухи крестьянки, называвшейся гражданкой Баленкуръ.

Эта гражданка заподозрѣла, что мнимая кузина, которую поручили ея попеченью,- аристократка, съ снисхожден³емъ сообщала женѣ Анри всѣ самыя ужасныя извѣст³я, как³я получалисъ изъ Л³она.

Какую пытку переживала тогда бѣдная графиня Вирье! Тогда она жалѣла, что мужъ ея не палъ на полѣ битвѣ. Онъ бы спасся отъ этого изб³ен³я, отъ этихъ неслыханныхъ пытокъ...

...Но къ чему еще отчаяваться?

У Анри было столько друзей въ Л³онѣ! Можетъ быть, какой-нибудь вѣрный человѣкъ въ Croix-Rousse и спасъ его отъ палачей? Вѣдь не разъ уже онъ спасался точно чудомъ. Отчего не быть ему спасеннымъ и на этотъ разъ? Для кого же существуютъ чудеса, какъ не для вѣрующихъ?

Но чудеса не повторяются для всякаго горя. Весьма скоро жена Анри переходила отъ своихъ мечтан³й къ дѣйствительности. Одно слово, одна какая нибудь улыбка гражданки Баленкуръ, пытливо слѣдившей за впечатлѣн³емъ своихъ словъ, заставляли быстро исчезать эти утѣшительныя галлюцинац³и.

"Наша хозяйка - разсказываетъ m-lle де Вирье,- чуть не произвела на свѣтъ въ нашей комнатѣ новаго гражданина или гражданку республикѣ. Мать моя при этомъ оказала ей не малую услугу. Съ этого времени между толстухою Баленкуръ и нами установилась нѣкоторая близость. Она пожелала даже содѣйствоватъ нашему республиканскому образован³ю.

"Въ то время серьезно поговаривали объ одномъ законѣ, воспрещающемъ учить грамотѣ дѣтей. По словамъ нашей хозяйки, для воспитан³я французскаго гражданина было достаточно знать права человѣка, такъ точно, какъ трехцвѣтная кокарда, положенная на сердцѣ, была достаточнымъ одѣян³емъ для истыхъ республиканцевъ и республиканокъ...

"Это одѣян³е въ сущности не отличалось отъ нашего!

"У меня, напримѣръ, несмотря на холодную зиму, было только ситцевое платье, все разорванное. Никогда я такъ не зябла.

"Пища наша тоже истощилась. Часто не было даже хлѣба. Однажды, когда мою сестру повели гулять, ей на прогулкѣ какая то добрая женщина дала большой кусокъ хлѣба и дюжину маленькихъ яблокъ. Это было для насъ настоящимъ лавомствомъ и хотя Эммли не разъ получала так³я подачки, нужда все увеличивалась"...

Поразительно, какъ могли дѣти m-me Вирье умирать съ голоду въ то время, когда у нея было еще около ста золотыхъ.

Но дѣло въ тохъ, что этихъ золотыхъ некуда было дѣть. Имѣть монету съ изображен³емъ тирана было преступлен³емъ, достойнымъ смерти.

Но что были всѣ эти напасти, этотъ холодъ, голодъ, сравнительно съ тѣмъ отчаян³емъ, свидѣтельницею котораго пришлось быть этой хижинѣ въ Сентъ-Жерменъ-Лаваль, нѣсколько недѣлъ позже.

Нужда приковывала къ мѣсту m-me де-Вирье въ минуту, когда она получила письмо съ извѣст³емъ, что Анри живъ, что онъ въ Швейцар³и. Письмо это, написанное маркизою де-П³оланнъ, отдаленною родственницею Анри, было полно такихъ точныхъ подробностей, что ей нельзя было сомнѣваться въ счастьи.

Анри, доставленный съ плѣнными бѣжалъ изъ Л³она...

Онъ добрался до Швейцар³и... и она увидитъ его въ Лозаннѣ, у аббата де-Вирье.

Внѣ себя отъ радости, m-me де-Вирье хотѣла сейчасъ же, немедленно, ѣхать къ нему. Но какъ было это сдѣлать при той крайности, въ которой она находилась? Вдругъ она вспомнила о своемъ братѣ. Гдѣ онъ? - уже шесть мѣсяцевъ она не имѣла извѣст³й о немъ.

Тѣмъ не менѣе, она рѣшила написать Дюкорне, садовнику въ Пуденасъ, освѣдомляясь о "Филиппѣ"...

"Это было имя моего дяди,- пишетъ m-lle де Вирье,- и мать подписалась въ своемъ письмѣ "Моника Прадесъ"; на это имя она дала и свой адресъ, убѣжденная, что дядя, узнавъ, что его сестра жива, догадается, что она нуждается въ его помощи.

"Садовникъ же отнесся къ этому письму, какъ къ какой-то мистификац³и, и умолчалъ о немъ.

"Тѣмъ не менѣе, черезъ нѣсколько дней, при встрѣчѣ съ своимъ бариномъ, онъ воскликнулъ: "вѣдь как³е есть, право, злые люди! Какая-то Моника Прадесъ заставляетъ меня платить четырнадцать су пошлины за свое желан³е получить отъ меня извѣст³е о Филиппѣ".

"Мой дядя взялъ письмо,- продолжаетъ m-lle де-Вирье,- и можно себѣ представить его радость при видѣ почерка его сестры, которую онъ считалъ умершею.

"Онъ сейчасъ же выслалъ намъ 800 ливровъ ассигнац³ями. Это было цѣлое состоян³е, а для матери - возможность попасть въ Лозаннъ.

"Она уѣхала полная надеждъ. . . . . . . .".

Сколько разъ, выражаясь словами поэта, потерпѣвш³й кораблекрушен³е принималъ крыло алк³она за бѣлый парусъ.

III.

Уѣзжая, графиня де-Вирье оставила дѣтей на попечен³е горничной Софи и вѣрной Туанонъ.

"Мы были полны надежды увидѣть отца,- пишетъ m-lle де-Вирье,- и были безконечно счастливы при мысли, что настанетъ конецъ постояннымъ слезамъ матери.

"Несмотря на нашу молодость, мы очень хорошо понимали ея горе.

"Мать наша, тоже полная надеждъ, прибыла въ Лозаннъ. Тамъ она отправилась съ аббату де-Вирье.

"Но дядя былъ одинъ.

- А Анри? - воскликнула она.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Аббатъ не отвѣчалъ.

"- А Анри? - повторила она еще разъ.

"Молчан³е дяди заставило ее понять, что не видали того, кого она надѣялась видѣть, что никто о немъ ничего не зналъ.

"Для нашей бѣдной матери эта обманутая надежда была такимъ же страданьемъ, какъ еслибы отецъ былъ убитъ на ея глазахъ послѣ того, какъ она надѣялась, что онъ спасенъ.

"- Не умираютъ съ горя,- говорила она позже.- Я помню мой пр³ѣздъ въ Лозаннъ"...

Между тѣмъ, какъ говорилъ аббатъ де-Вирье, не было новыхъ поводовъ отчаяваться. Въ то время жили подъ фальшивыми именами. Быть можетъ, самъ Анри разыскивалъ свою жену? Онъ могъ думать, что она скитается по Франц³и, тогда какъ она была такъ близко отъ него.

Богъ, какъ послѣднюю милость, далъ несчастнымъ неизсякаемую надежду въ сердцѣ.

Разъ, что мужа ея не было въ Швейцар³и, m-me де-Вирье, въ силу слуховъ, дошедшихъ до нея въ Лозанну, надѣялась, что онъ въ Герман³и, гдѣ постоянно находился виконтъ де-Вирье. 21 марта 1794 г. она написала ему въ Гейдельбергъ:

"Я жива, любезный виконтъ; но живъ ли тотъ, котораго вы любили, живъ ли мой Анри? Живъ ли онъ? Во Франц³и говорятъ, что онъ въ Швейцар³и, въ Швейцар³и говорятъ, что онъ или въ Герман³и, или во Франц³и.

"Нѣкоторые изъ уцѣлѣвшихъ несчастныхъ говорятъ, что онъ былъ убитъ въ ихъ рядахъ при выходѣ изъ Л³она, друг³е разсказываютъ, что у него была оторвана нога; есть и так³е, которые говорятъ съ таинственнымъ видомъ, что имъ извѣстна та точка на земномъ шарѣ, гдѣ онъ находится, но что они не желаютъ ее открыть.

"Однимъ словомъ, милѣйш³й виконтъ, съ 9 октября, когда я видѣла его въ послѣдн³й разъ, я не имѣю отъ него извѣст³й.

"Несмотря на ужасное состоян³е, въ какое меня приводитъ эта неизвѣстность, я покойна, покойна настолько, насколько это возможно для того, кто былъ зрителемъ столькихъ преступлен³й и ужасовъ".

Бываютъ дѣйствительно минуты покоя. Но это минуты покоя-отчаянья.

Когда она не говорила о Анри, m-me Вирье говорила только о тѣхъ, кто его любилъ, о тѣхъ, кого онъ такъ любилъ.

"Разъ Анри не въ состоян³и былъ спасти несчастныхъ л³онцевъ отъ тиран³и, которая ихъ давила, не могъ избавить ихъ отъ тѣхъ потоковъ крови, которые текутъ, я молю васъ о вашемъ сочувств³и,- продолжаетъ она,- къ жертвамъ, уцѣлѣвшимъ отъ рѣзни. Если вамъ случится встрѣтить людей, служившихъ въ Croix-Rousse, они, безъ сомнѣн³я, достойны вашего уважен³я. Это самые достойнѣйш³е изъ л³онцевъ. Это былъ пунктъ, подвергавш³йся болѣе всего нападен³ю, лучше всего защищавш³йся; однимъ словомъ, Анри все время не покидалъ его, тамъ онъ служилъ сперва солдатомъ, потомъ генераломъ, даже когда не имѣлъ этого зван³я.

"Пусть же эти несчастные молодые люди, если вамъ случится съ ними встрѣтиться, найдутъ въ васъ покровителя и отца...

"Однимъ словомъ, все то, чѣмъ былъ бы для нихъ Анри"...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И письмо, полное дивнаго смирен³я, кончалось словами:

"Я не видала моего сына семь мѣсяцевъ, но я знаю, что онъ живъ".

Дѣйствительно, онъ былъ живъ, бѣдный ребенокъ. И уже говорилъ какъ его передавали изъ рукъ въ руки, какъ старый слуга виконта дю-Бушажъ передалъ торговцу сукномъ въ Греноблѣ, Рюбишону.

Нельзя представить себѣ болѣе нѣжнаго ухода, чѣмъ былъ уходъ за этимъ маленькимъ неизвѣстнымъ ребенкомъ. И подивитесь, что никто не разспрашивалъ Аймона о его происхожден³и. Знали, что онъ брошенъ. Всѣ удовлетворялись этимъ, за исключен³емъ старика-отца Рюбишона, который отъ старости лѣтъ не отдавалъ себѣ отчета въ событ³яхъ и недоумѣвалъ, откуда взялся "маленьк³й Симонъ".

И старикъ, для удовлетворен³я своего любопытства, рѣшилъ обратиться съ своими безконечными разспросами прямо къ маленькому Симону.

Но ребенокъ прекрасно сбивалъ съ толку своего собесѣдника и даже до того сбилъ его, что старикъ рѣшилъ, что маленьк³й Симонъ принадлежитъ къ его семьѣ, но при такихъ услов³яхъ, о которыхъ не рѣшаются ему сказать.

Менѣе рискованно было мнѣн³е супруговъ Рюбишонъ. Они были убѣждены, что Аймонъ сирота и собирались его усыновить, такъ какъ не имѣли своихъ дѣтей. Они уже заглядывали въ его будущее. Жена прочила его въ негоц³анты, мужъ - въ инженеры.

Но ихъ милосерд³ю было потруднѣе бороться съ любопытствомъ чужихъ, чѣмъ съ любопытствомъ старика-отца. Скоро разнесся слухъ, что Рюбишоны скрываютъ у себя аристократа, и пришлось имъ рѣшиться на эмиграц³ю.

Однажды магазинъ этихъ почтенныхъ людей на улицѣ Гренобль не открылся утромъ.

Перебрались уже за швейцарскую границу, какъ вдругъ Аймону показалось, что настала минута,- я уже говорилъ, что ему въ то время было шесть лѣтъ,- покончить съ тайною, которая, какъ видно, тяготила его.

Добрѣйшая Рюбишонъ вздумала его за что-то выбранитъ, на это маленьк³й Симонъ ей отвѣтилъ внезапно, "что у него есть теперь своя мама, чтобы бранить его и что маму эту зовутъ графинею де-Вирье...".

Веливо было удивлен³е, а также огорчен³е супруговъ Рюбишонъ, они разомъ лишались того, что было ихъ утѣшен³емъ на старости дней, того, что они считали себѣ наградою за ихъ доброе дѣло.

Тѣмъ не менѣе, съ этой минуты, не думая о себѣ, они задались мыслью разыскать мать ихъ пр³емыша.

Во всѣхъ городахъ, гдѣ они знали, что были эмигранты, они справлялись о графинѣ де-Вирье... Наконецъ, они прибыли въ Лозаннъ... и вручили ей сына.

Семь мѣсяцевъ она его не видала! Семь вѣковъ для ея сердца, для ея вображен³я, для ея нѣжности.

Тѣмъ не менѣе не все было для нея потеряно разъ, что Аймонъ былъ ей возвращенъ...

IV.

M-me де-Вирье не знала, какъ выразить ей свою благодарность спасителямъ ея сына, они же оба были проникнуты восхищен³емъ къ этой молодой еще женщинѣ, столь прекрасной, безропотно пережившей всѣ эти ужасныя катастрофы. Въ особенности же они были удручены ея горемъ вдовы въ женѣ, у которой мужъ, быть можетъ, былъ еще живъ. Для Рюбишона, какъ для всѣхъ жителей Гренобля, имя Вирье было хорошо знакомо - оно было отголоскомъ рыцарства. Вотъ отчего, спасши Айнона, онъ предложилъ m-me Вирье, что примется за поиски его отца.

Для него это было легче, чѣмъ для всякаго другого, потому что у него сохранились съ Л³ономъ многочисленныя торговыя сношен³я.

M-me де-Вирье приняла предложен³е, сдѣланное ей отъ добраго сердца.

Но какъ напасть на чей бы то ни было слѣдъ въ этихъ болотахъ крови, подъ этими развалинами, во что превратился Л³онъ?

Декретъ Конвента, данный по предложен³ю Баррера, обязывалъ Кутона раззорить городъ до основан³я.

Чудовище, изъ страха за свою голову, сейчасъ же отвѣтило Комитету общественнаго благополуч³я, что если стѣны еще существуютъ, то онъ отвѣчаетъ, что злодѣи, когда-то защищавш³е ихъ, или взяты или перебиты...

"... Врядъ ли уцѣлѣло изъ нихъ десять человѣкъ; даже Вирье и Преси и тѣ погибли..." {Письмо 12 окт. 1793 г., см. Гильонъ, Mémoires, т. II, стр. 282.}.

Это сообщен³е противорѣчило донесен³ю Жавога, которое, однако, подтверждалось рапортами Шато Нёфъ Рандонъ, де-Мегре, де-Ла-Портъ; всѣ они утверждали, что Вирье былъ взятъ живымъ {Рапортъ Конвенту 9 октября 1792 г. Дюбуа-Крансе и Готье въ своихъ рапортахъ отъ 10 окт. доносятъ, что Вирье взятъ въ плѣнъ (см. Гильонъ. Мемуары, т. II, стр. 233).}.

Всѣ эти противорѣч³я весьма смущали Рюбишона, развѣ не могло быть съ Вирье того же, что было съ Преси; про него говорили, что онъ убитъ, въ то время какъ его друзья знали, что онъ спасенъ и скрывается въ горахъ Фореза?

Для m-me Вирье радость, что она обрѣла сына, по счастью, не позволяла ей поддаваться горю отъ этихъ сбивчивыхъ извѣст³й. "Пр³ѣздъ моего брата,- пишетъ m-lle де-Вирье,- возвратилъ матери силу жить... и настолько придалъ ей храбрости, что она даже рѣшилась вызвать насъ къ себѣ... Послѣ шести мѣсяцевъ нашего пребыван³я въ Сенъ-Жерменъ-Лаваль, она оповѣстила Софи, чтобы мы собирались въ путь, не подозрѣвая, въ какомъ ужасномъ состоян³и былъ Л³онъ въ то время, когда намъ придется его проѣзжать"...

Терроръ въ немъ дѣйствительно дошелъ до апогея. "Грохотъ падающихъ стѣнъ,- свидѣтельствуютъ замѣтки "Воспоминан³й",- пыль отъ развалинъ, которая поднималась цѣлыми облаками къ небу, пальба пушекъ, ѣзда повозокъ, на которыхъ развозили обвиняемыхъ изъ пяти тюрьмъ въ судъ, а осужденныхъ на гильотину, были единственными признаками жизни въ этомъ городѣ, приговоренномъ къ истреблен³ю, единственному въ истор³и..."

"...Гильотина дѣйствовала на площади des Terreaux, подъ самыми окнами m-lles Фейлье и Пюбл³е, гдѣ мы снова поселились,- пишетъ m-lle де-Вирье.

....Вскорѣ мы увидали телѣжку, окруженную солдатами, на которой были навалены несчастные. Мы были такъ объяты ужасомъ, что буквально не рѣшались сдѣлать шагу ни назадъ, ни впередъ. Боясь, чтобы моментъ паден³я ножа не былъ для дѣтей слишкомъ сильнымъ потрясен³емъ, Софи набросила старшей дѣвочкѣ платокъ на глаза, а сестру ее спрятала къ себѣ подъ передникъ...".

На другой день было еще хуже,- для того, чтобъ выйти изъ воротъ Л³она, дѣвочкамъ пришлось проходить мимо самой гильотины. Опять имъ закрыли также глаза и Софи провела ихъ за руку черезъ эту площадь, пропитанную кровью жертвъ, такъ что прохож³е съ ужасомъ отворачивались, когда имъ приходилось по ней проходитъ..."

Ужасное время и вмѣстѣ съ тѣхъ невольно восхищаешься имъ - опьянен³е самоотвержен³емъ соперничало, такъ сказать, съ опьянен³емъ преступлен³я.

Пр³ютившись снова у этихъ двухъ бѣдныхъ дѣвушекъ m-lles Фейлье и Пюбл³е, которыя ихъ уже спасли во время бомбардирован³я, дѣти и ихъ няньки нашли парикмахера Мерлъ, который занимался перевозкою черезъ границу, и взялся и ихъ переправить. Онъ же въ своемъ "Char de Comté" доставилъ m-me де-Вирье въ Лозанну.

На этотъ разъ бѣдный человѣкъ не рискнулъ забираться такъ далеко, онъ оставилъ маленькихъ путешественницъ въ Мейренъ, на границѣ Швейцар³и и поручилъ ихъ одному возницѣ изъ своихъ пр³ятелей. Къ несчастью, этому возницѣ не удалось перебраться черезъ границу.

"Насъ остановили въ Версуа,- продолжаетъ m-lle де-Вирье,- и тутъ намъ пришлось плохо.

"Догадались, что мы дѣти эмигрантовъ, которыхъ везутъ въ родителямъ. Насъ выдала наружность моей сестры и ея прелестные свѣтлые волосы.

"Насъ засадили подъ арестъ въ гостинницѣ "Золотого Льва" и приставили къ намъ въ сторожа маленькаго глухонѣмого, професс³я котораго заключалась въ томъ, что онъ съ колокольчикомъ въ рукѣ бѣгалъ по улицамъ Версуа и созывалъ гражданъ въ клубъ.

"Не знаю, какъ бы мы оттуда выбрались, еслибы не содержательница нашей гостинницы, m-me Р³онде, которая воспылала ко мнѣ нѣжною страстью за то, что я, по ея словамъ, походила на ея дочь.

Она свела Софи съ двумя добрыми малыми, которые занимались спасаньемъ несчастныхъ.

"Однажды, внушивъ намъ, что мы должны дѣлать (моей сестрѣ не было еще семи лѣтъ, а мнѣ едва восемь), Софи вышла съ вязаньемъ въ рукахъ, будто подышать свѣжимъ воздухомъ.

"Черезъ часъ послѣ ухода Софи, и по знаку m-me Р³онде, мы вышли на задн³й дворъ, заваленный старымъ хламомъ. Тамъ, къ невысокой стѣнѣ была приставлена старая бочка. Мы обѣ вскарабкались на бочку, а оттуда на стѣну. У стѣны была цѣлая куча навоза, мы спрыгнули на нее и очутились на свободѣ. Нашъ маленьк³й сторожъ, однако, замѣтилъ насъ и сталъ звонить въ колокольчикъ съ остервенѣн³емъ; но, по счастью, состоян³е его ногъ мѣшало ему слѣдовать за нами, какъ онъ ни звонилъ, а поспѣть за нами не могъ.

"Намъ было сказано идти спокойнымъ шагомъ, не торопясь, и пѣть "Марсельезу".

"Черезъ четверть часа мы увидали передъ собою двухъ мужчинъ, какъ намъ это было заранѣе сказано. Они сдѣлали намъ знакъ перестать пѣть, боясь, чтобы насъ не узнали.

"Мы слѣдовали за ними немного поодалъ. Наконецъ мы увидали Софи... Граница была перейдена... Мы были въ Швейцар³и и наши проводники молча покинули насъ". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Неправда-ли, это прелестно? Наконецъ, для этихъ бѣдныхъ дѣвочевъ близился конецъ ихъ мытарствамъ. Мимо ѣхалъ ломовой, который согласился взять ихъ въ себѣ на возъ. Своими маленькими ручками онѣ уцѣпились за вереыку, которой были перевязаны тюки на возу и вотъ такимъ-то образомъ онѣ совершили свой въѣздъ въ Лозанну, гдѣ прямо съ воза попали въ объят³я матери и маленькаго брата.

"Мы плакали отъ радости навзрыдъ,- пишетъ m-lle де-Вирье,- чего со мной больше не было за цѣлую жизнь".

Но къ этимъ слезамъ радости дѣтей присоединялись съ каждымъ днемъ все болѣе горьк³я слезы ихъ матери, съ каждымъ днемъ отъ нея отлеталъ лучъ надежды...

Изъ Л³она не получалось вѣстей; напрасно Рюбишонъ исходилъ Croix-Rousse, предмѣстье де-Везъ, поле сражен³я.

Что могъ знать случайно пришлый человѣкъ, иногда попадавш³йся среди этихъ развалинъ?

...Или, напримѣръ, какой нибудь грабитель, явивш³йся за добычей... вотъ тотъ мужчина или женщина, глупо глядящ³е вамъ вслѣдъ, что знаютъ они о Вирье?..

Ничего... Или въ эти ужасныя времена они боятся проронить слово?

Безмолвны были и тюремные списки. Безмолвны были и списки гильотины и растрѣливан³я.

По мѣрѣ того, какъ усиливались поиски, пропасть разверзалась все глубже и глубже.

Откуда же, наконецъ, доносился до того, который съ опасностью личной жизни старался воскресить Анри, этотъ неопредѣленный глухой слухъ... Откуда несся онъ?..

Никто не зналъ.

Точно изъ какого-то прозрачнаго облачка, которое разсѣется и изъ него вдругъ выростали легенды.

На другой день сражен³я, на полѣ битвы былъ найденъ на окраинѣ дороги трупъ офицера... Крестъ св. Людовика былъ на половину вбитъ пулею въ грудь. Лицо было точно живое. Больш³е глаза были широко раскрыты. Только мертвецы умѣютъ такъ смотрѣть на солнце... Да еще мученики за справедливость Божью; по слухамъ, этотъ убитый былъ Анри.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Черезъ нѣсколько недѣль послѣ того, какъ Рюбишонъ покинулъ Лозаннъ, на имя графини Вирье былъ полученъ пакетъ.

Она раскрыла его, передъ ней лехалъ кусокъ траурной матер³и, извѣстной подъ назван³емъ "вдовьяго сукна".

Изъ него выпала записка со словами: "Отъ Рюбишона".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Мать моя упала на колѣни,- пишетъ m-lle де-Вирье,- и обливала эту матер³ю слезами. Она поняла, что у нея не было болѣе надежды".

Конецъ.

"Вѣстникъ иностранной литературы", NoNo 2-9, 1893

OCR Бычков М. Н.