Коста-Де-Борегар Шарль-Альбер - Роман роялиста времен революции, Страница 10 - Книги

А затѣмъ, увы! даже и отъ той надежды, какую Анри, Жилл³е и ихъ друзья возлагали на принцессу Елизавету, пришлось отрѣшиться. Принцесса также, какъ и братъ, совершенно растерялась отъ цѣлаго ряда неудачъ во внутреннихъ дѣлахъ, которыя усложнялись еще печальными извѣст³ями изъ-за границы, привезееными Анри.

Обманутая, сбитая съ толку столькими разочарован³ями, несчастная принцесса вступала въ сдѣлки съ предмѣстьями Парижа.

Падая все ниже, монарх³я вступила въ сношен³е съ Дантономъ {За нѣсколько дней до 10 августа королева передала Дантону, черезъ Ла-Порта, 50 тысячъ экю.}.

Напрасно старался Жилл³е убѣдить принцессу Елизавету, что около нея есть друг³е вѣрные люди, которые имѣютъ больше правъ на ея довѣр³е...

Напрасно приносилъ онъ ей планы къ побѣгу, которые онъ и его друзья неутомимо изобрѣтали - они отвергались такъ же, какъ и послѣдн³й планъ - увы! - который отстранилъ Людовикъ XVI, когда Малуэ предлагалъ ему бѣжать въ Руанъ, гдѣ командовалъ Л³анкуръ.

"Ахъ! я думаю какъ Малуэ, его планъ я бы предпочла всему остальному,- отвѣтила принцесса;- но мы связаны другими мѣрами и поневолѣ приходится ждать"...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Покуда ждали, крестьяне въ Жаллезъ не ждали.

Въ ночь съ 8 на 9 поля, Алл³е, обманутый ложными надеждами изъ Кобленца, велѣлъ бить въ набатъ во всѣ колокола Виваре.

Безъ всякой поддержки внутри, безъ помощи изъ-за границы, возстан³е было подавлено...

Нѣкоторые изъ стоявшихъ во главѣ, спасшихся отъ смерти, бѣжали въ Л³онъ. Тамъ они должны были съ Анри испробовать послѣднюю попытку, попытку столь же безполезную, какъ и всѣ предъидущ³я.

Со всѣхъ сторонъ вокругъ престола проваливалась почва, раскрывалась пропасть, въ которой 10 августа 1792 г. ему предстояло погибнуть окончательно.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

Наканунѣ 10 августа. - Первый ударъ въ набатъ,- Gentilhommes въ Тюльери.- Физ³оном³я дворца.- Король.- Маршалъ де-Малье.- Людовикъ XVI скрывается въ Нац³ональномъ собран³и. - Первая стычка.- Приказъ прекратить огонь.- Швейцарцы и Gentilhommes'ы въ саду Тюльери.- Вирье спасается отъ рѣзни.- Онъ пр³ѣзжаетъ въ Л³онъ. - Шал³е. - Его портретъ. - Занят³е Савои.- Графиня Вирье въ Лозаннѣ.- Эмиграц³я.- Изречен³е Гете.- Отчаянныя письма Анри.- Преслѣдован³я въ Лозаннѣ.- Анри вызываетъ къ себѣ жену, въ Л³онъ.- Болѣзнь маленькаго Аймона.- Его портретъ по Ламартину.

Дантъ встрѣтилъ въ своемъ аду цѣлую толпу душъ несшихся за знаменемъ, которое держала вѣчно убѣгающая фигура. Въ ту минуту, когда они думали, что настигли его, призракъ исчезалъ и несчастныя души въ безпорядкѣ летѣли въ пропасть.

Это вѣрное изображен³е монарх³и съ самаго начала Революц³и. Она тоже бѣжала со знаменемъ въ рукѣ и увлевала за собою своихъ вѣрныхъ, которые вмѣстѣ съ нею должны были погибнуть 10 августа.

Какая надежда могла быть у нихъ, кромѣ надежды на смерть, при видѣ всей этой массы народа, которая во время бунта бросилась приступомъ на Тюльери?

Около полуночи 9 августа раздался первый ударъ въ набатъ, въ Корделье. Онъ разбудилъ марсельцевъ въ ихъ казармахъ. Въ то же время онъ оповѣщалъ послѣднихъ друзей короля, что насталъ часъ поспѣшить ко дворцу.

Но потому, какъ они крались вдоль стѣнъ, безъ мундировъ, пряча свои оруж³я, съ опущенными головами, можно было подуматъ, что они стыдятся жертвовать своею кровью.

Вирье, Кастежа, Ламартинъ, д'Эрвильи, Клермонъ д'Анбоазъ являются первыми, за ними слѣдуютъ Пюизегюръ и Малье. Къ часу ночи прибываютъ во дворецъ еще 30, 40 gentilhommes'овъ. Между ними Преси, съ которымъ Анри встрѣтится скоро на другомъ полѣ битвы.

Въ Тюльери страшная безурядица. Она разрушительнымъ вѣтромъ проносится надъ этими нѣсколькими батальонами вѣрной, неизмѣнной, нац³ональной гвард³и и надъ этими полками швейцарцевъ, которые сохраняютъ еще свой гордый видъ. Тѣмъ не менѣе, чувствуется, что тутъ нѣтъ ни воли, ни приказан³й, что король не знаетъ, что ему дѣлать съ солдатами...

Грустно было видѣть, какъ онъ при первыхъ лучахъ свѣта, въ лиловомъ сюртукѣ, въ шелковыхъ чулкахъ, шатаясь отъ усталости, тяжелою поступью прохаживался среди своихъ послѣднихъ защитниковъ, улыбаясь имъ унылою улыбкою.

Такимъ образомъ онъ ходилъ отъ двора Карусель до Тюльер³йскаго сада, машинально повторяя все тѣ же слова или скорѣе издавая звуки, которыхъ онъ самъ не слыхалъ. Передъ этою атон³ею нац³ональными батальонами овладѣваетъ чувство иронической жалости. Швейцарцы, которымъ нѣтъ дѣла до короля, не замѣчаютъ его слабости. Но какое горе для этихъ двухъ, трехсотъ Gentilhommes'овъ, которые желаютъ только смерти, не найти въ глазахъ ихъ повелителя ни искры битвы, на устахъ ни слова изъ увлекательныхъ словъ Беарнейца!

За свои 80 лѣтъ старый маршалъ Малье, который командуетъ этой кучкой храбрецовъ, не разъ видѣлъ монарх³ю въ опасности, и никогда онъ не отчаявался. Но теперь, при видѣ того, какъ король покидаетъ свой дворецъ, чтобы спрятаться за кресломъ президента въ Собран³и, онъ отчаивается.

Еще не было ни одного ружейнаго выстрѣла, еще не было пролито ни одной капли крови... Покуда проливаютъ только слезы ярости эти вѣрные, въ которыхъ король повидимому сомнѣвается.

Людовикъ XVI ушелъ, не отдавъ имъ никакихъ приказан³й. Они не знаютъ, должны ли они присоединиться къ тому небольшому отряду, который послѣдовалъ за нимъ, или они должны вступить въ безполезную борьбу съ чернью.

Жители предмѣст³й, повидимому, тоже въ нерѣшимости.

Начинаются переговоры между ними и швейцарцами, которые выглядываютъ въ окна. Но вдругъ раздается выстрѣлъ, затѣмъ другой. Безъ всякихъ приказан³й завязывается общая стрѣльба.

Швейцарцы переходятъ съ наступательнымъ дѣйств³ямъ. Три или четыре ихъ роты, въ полномъ порядкѣ, появляются внизу большой лѣстницы.

Толпа, при видѣ ихъ, отступаетъ и разсыпается. Gentilhommes'ы съ жандармер³ею наступаютъ съ обнаженными шпагами. Все бѣжитъ, все отброшено до самой площади Карусель.

Побѣда за королемъ.

Швейцарцы кидаются, чтобы окончить ее, какъ вдругъ появляется запыхавшись д'Эрвильи изъ Собран³я, куда онъ проводилъ Людовика XVI.

"Не стрѣлять! - кричитъ онъ, когда ему удается быть услышаннымъ.- Король желаетъ и требуетъ, чтобы за нимъ послѣдовали!

Въ такую минуту подобное требован³е всѣхъ поражаетъ. Тѣмъ не менѣе не остается ничего болѣе, какъ повиноваться.

Отступаютъ. Тогда толпа переходитъ къ наступательнымъ дѣйств³ямъ. Она въ безпорядкѣ врывается во дворецъ вмѣстѣ съ швейцарцами. Начинается самая отчаянная борьба.

Драка одинъ на одного, такое изб³ен³е на лѣстницахъ, въ капеллѣ, въ апартаментахъ короля, что не уцѣлѣть ни единому gentilhomme'у, ни единому швейцарцу.

Тѣмъ не менѣе нѣкоторымъ, въ томъ числѣ и Анри, удалось выбраться изъ дворца и пробраться въ собственный садъ короля. Они бѣгутъ къ рѣшеткѣ, которая отдѣляетъ его отъ большого сада Тюльери,

Калитка заперта. Ее расшатываютъ. Она не поддается. Наконецъ одна рѣшетка поддается; но отверст³е такъ узко, что за разъ больше одного человѣка не можетъ пролѣзть, тѣмъ не менѣе одному швейцарцу удается пролѣзть и добраться до первыхъ деревьевъ.

Его замѣтили съ набережной.

Въ это самое время, батальоны, расположенные передъ мостомъ Ройяль, замѣчаютъ небольшой отрядъ, который спасается бѣгствомъ, и направляютъ въ него залпъ пуль.

При звукѣ выстрѣловъ, въ окнахъ дворца показываются марсельцы. И вотъ они тоже начинаютъ стрѣлять съ тыла въ Анри и его друзей.

Удержаться на позиц³и немыслимо. Семь труповъ уже лежатъ у рѣшетки и заслоняютъ проходъ. Нельзя медлить. Повсюду смерть; она неминуема, если пойдешь назадъ, и есть нѣкоторая надежда ее избѣжать, двинувшись впередъ.

И вотъ идутъ впередъ, пробираясь ползкомъ между трупами.

Затѣмъ швейцарцы и gentilhomme'ы бѣгутъ, перепрыгивая отъ одного дерева въ другому, покуда они наконецъ внѣ ра³она пуль негодяевъ, которыхъ, повидимому, весьма забавляетъ эта охота на людей.

Они убили 12 или 15 швейцарцевъ. Ихъ красные мундиры были хорошею цѣлью. Ихъ трупы лежатъ между рѣшеткою и первыми деревьями. Тамъ же убиты на смерть Кастежа и Клермонъ д'Анбоазъ...

Вирье, благодаря своему маленькому росту, совершилъ этотъ опасный переходъ благополучно. Посчастливилось также В³оменилю, Ламартину и еще нѣсколькимъ. То прокрадьгваясь, то убѣгая, то прячась за деревья. имъ удалось добраться до оранжереи въ концѣ сада. Оттуда они выбрались на набережную. Они разсчитываютъ скрыться въ Елисейскихъ поляхъ. Но конный отрядъ, который выѣзжаетъ на площадь Людовика XV, заставляетъ ихъ направиться на откосъ Сены. Тамъ лодка. Они прячутся въ нее. Отрядъ проѣзжаетъ мимо, не замѣтивъ ихъ... Они спасены.

Эти подробности заимствованы у Ламартина, который слышалъ ихъ отъ своего отца. Отъ отца также онъ узналъ, что бѣглецы добрались до лѣса въ Медонѣ.

Вѣроятно, Анри скрывался съ ними. Но въ запискахъ его дочери не упоминается объ этомъ мучительномъ эпизодѣ. Въ нихъ прямо говорится о прибыт³и его въ Л³онъ и именно въ такихъ выражен³яхъ: та же воля, которая направила моего отца въ Кобленцъ, направила его на смерть..."

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

II.

Постановлен³я, принятыя городскимъ управлен³емъ Л³она на другой день, 10 августа, могутъ дать вѣрное представлен³е объ опасностяхъ, которымъ подвергался Анри. Постоялые дворы, гостинницы всѣхъ родовъ подвергались ежедневному обыску. Въ нихъ съ такимъ рвен³емъ разъискивались бѣжавш³е изъ Тюльери, что Вирье былъ вынужденъ мѣнять каждый день и имя и помѣщен³е.

Надо сказать, что городъ попалъ въ руки Шал³е {Жозефъ Шал³е, род. въ Боларъ, въ Пьемонтѣ, въ 1747 г. Его отецъ готовилъ его для духовной карьеры и потому заставилъ его пройти курсъ философ³и у доминиканцевъ. Умъ безъ равновѣс³я, его можно назвать изступленнымъ революц³и.

Едва окончивь семинар³ю, Шал³е сдѣлался школьнымъ учителемъ, затѣмъ комивояжеромъ, затѣмъ за свой цинизмъ въ монентъ неудавшагося проекта Salon franèais попалъ въ члены муниципальнаго совѣта Л³она, въ качествѣ полицейскаго администратора. Отчисленный въ апрѣлѣ 1792 г. за то, что прикавывалъ сѣчь женщинъ и дѣвицъ у дверей церквей, онъ заставилъ себѣ возвратить свою должность законодательнымъ собран³емъ 15 августа 1792 г. Его возвращен³е въ Л³онъ было настоящимъ тр³умфомъ.}, этого мрачнаго иллюмината, который придавалъ Л³онскому террору характеръ поразительно странный.

Какъ и Шабо, Шал³е былъ растрига. Его голосъ, его жесты, слова носили на себѣ отпечатокъ духовнаго краснорѣч³я. Онъ говорилъ только тирадами, апокалипсическими строфами. У Шал³е были тѣ-же слова, что и у Савонаролы, проклят³я, достойныя пророковъ, умилен³е дѣвъ, и нечеловѣческое смирен³е, чисто мученическое.

Въ своемъ безум³и человѣкъ этотъ отражалъ всѣ безум³я массы. Шутъ, сангвиникъ, мистикъ-палачъ, фанатикъ до невозможности - таковъ этотъ Шал³е.

О немъ можно сказать, что онъ сохранился въ воспоминан³и Л³она, какъ тѣ боги, въ которыхъ олицетворяли свои страхи народы - дѣти...

Онъ тоже покинулъ Парижъ на другой день 10 августа.

Онъ не прятался, какъ Вирье. Онъ возвращался въ Л³онъ побѣдителемъ.

При всякой остановкѣ онъ взбирался на козлы дилижанса и обращался къ бунтовавшей черни съ рѣчами.

"Когда онъ говорилъ,- разсказываетъ одинъ изъ свидѣтелей,- нѣчто въ родѣ кровавой пѣны выходило съ его устъ"...

"Я до сихъ поръ еще слышу,- говоритъ въ свою очередь m-lle де-Эшероль,- слова, которыми закончилъ свою рѣчь этотъ бѣсноватый, при своемъ проѣздѣ черезъ Муленъ...

"Братья, вы разрушили позорную Бастил³ю, но вы уничтожили только стѣны!.. Отрубите головы и вы будете свободны... Долой королей!.. Смерть тиранамъ"!..

"Дилижансъ уже скрылся въ облакахъ пыли, а все еще раздавались крики смерти этого изступленнаго человѣка".

Вотъ чудовище, отъ котораго Анри надо было прятаться, чтобы исполнить возложенное на него поручен³е принцессы Елазаветы. О, как³я предзнаменован³я для него, еслибы онъ вѣрилъ въ нихъ, эти осколки статуи Людовика Х²Ѵ, которые валялись на площади Белькуръ, это изб³ен³е офицеровъ Royal-Pologne, эти умерщвлен³я священниковъ за то, что они праздновали возвращен³е Шал³е! Но что значили всѣ эти предзнаменован³я для того, у кого единственною заботою было пожертвовать собою ради службы королю?

То подъ именемъ "Камила Пернона", то подъ именемъ "Пагануччи", наконецъ, подъ именемъ "сэра Брюиссе", Анри бѣгаетъ по городу, разъискивая роялистскихъ коноводовъ, которые скрывались такъ же, какъ и онъ.

Первый, на слѣдъ котораго ему удалось напасть, былъ Доминикъ Алл³е, братъ аббата Клода Алл³е, съ которымъ Анри встрѣтился въ Кобленцѣ. Послѣ поражен³я въ Жаллезѣ, Доминикъ бѣжалъ въ Л³онъ. Анри нашелъ его уже забывшимъ неудачу и готовымъ на новую попытку, которой повидимому благопр³ятствовали обстоятельства.

22 сентября генералъ Монтескью занялъ Савойю и принудилъ такимъ образомъ короля Сардин³и выйти изъ его нейтралитета. Это и было, наконецъ, той диверс³ей, которой такъ желалъ нѣсколько мѣсяцевъ назадъ Анри...

Но увы! развѣ осуществляется когда нибудь даже самая дорогая мечта безъ того, чтобы при этомъ не пострадало ваше сердце?

Взят³е Савойи заставило графиню Вирье, вмѣстѣ съ дѣтьми, немедленно выѣхать изъ Весси. "Пришлось,- пишетъ m-lle Вирье,- сейчасъ же эмигрировать и спасаться въ Швейцар³ю.

"Въ нашемъ бѣгствѣ, мы даже не ночевали въ Эв³анъ.

"Намъ сказали въ 11 часовъ вечера, что можно всего ожидать и что намъ всего лучше сѣсть въ лодку на Женевскомъ озерѣ и отплыть.

"Это было нѣчто ужасное. Мой двоюродный дѣдъ, аббатъ, котораго мы повезли больнымъ изъ Пюпетьера и которому пребыван³е въ Весси не принесло пользы, имѣлъ видъ умирающаго. Его пришлось спускатъ въ барку на тюфякѣ. Моя тетка де-Блоне, мать моя и мы сѣли съ нимъ, онъ горько плакалъ... Я помню, что въ эту ночь не было луны. Направились мы или скорѣе мы думали, что направились къ Уши... Вѣтеръ чуть не опрокинулъ нашу лодку... Мы дрожали отъ холода и страха...

"Мы ѣхали безъ конца... Наконецъ, уже засвѣтло мы увидали Уши". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III.

Если на разсвѣтѣ взглянуть съ Лемана на этотъ швейцарск³й берегъ, который представлялся женѣ Анри и его дѣтямъ обѣтованною землею, онъ весь кажется сѣрымъ. Онъ покрытъ сѣрымъ вуалемъ. Но скоро черезъ этотъ вуаль, который дѣлается все болѣе и болѣе прозрачнымъ, начинаетъ проевѣчивать голубое пятнышко, которое понемногу все увеличивается, опускается и отражается въ синевѣ воды. Озеро и небо точно тянутся другъ къ другу. Въ то же время горы прорываютъ вершинами своихъ большихъ деревьевъ туманъ и выростаютъ изъ него во всей красѣ. Затѣмъ прелесть этой картины довершаютъ дома, которые блестятъ на солнцѣ.

Наружность мѣстности, какъ это давно уже кто-то сказалъ, не такъ мѣняется, какъ наружность людей. И теперь еще, когда пр³ѣзжаешь въ Уши, видишь все тотъ же прелестный пейзажъ.

Но было ли счастьемъ вернуться къ жизни въ тѣ времена?

Ожить развѣ не значило вспомнить?

А воспоминан³я о Лозаннѣ, гдѣ должна была скрываться жена Анри, были отравлены навсегда утраченнымъ прошлымъ. Уходили послѣдн³я надежды, такъ же какъ и послѣдн³е золотые!

Что предстояло въ будущемъ?

Изъ арм³и принцевъ получались самыя печальныя извѣст³я. У каждаго былъ или братъ, или отецъ, или сынъ, среди тѣхъ несчастныхъ, которыхъ Брауншвейгская капитуляц³я въ долинахъ Шампани, превратила въ шатающихся по большимъ дорогамъ Бельг³и и Герман³и. Они тащились подъ ливнемъ, который размывалъ красную землю и дѣлалъ изъ нея, до словамъ Гёте, кровяную грязь... "Когда они шли впередъ, за ними стояли точно цѣлыя болота крови. И въ такомъ же трудномъ положен³и, какъ нѣкогда солдаты фараона, они тонули въ красномъ морѣ" {Гёте сопровождалъ прусскую арм³ю.}.

Эмиграц³я была побѣждена! Но для нея было вдвойнѣ тяжео признать себя побѣжденною "санкюлотами, которыхъ она собиралась привести къ порядку ударами кнута".

Въ особенности женщины, подъ вл³ян³емъ тщеслав³я, были неумолимо горды. Онѣ такъ задирали головы передъ поражен³емъ, какъ это въ пору было бы развѣ самой m-me де-Роганъ. Не желая приписывать совершеннымъ ошибкамъ свое унижен³е, онѣ винили тѣхъ, кто былъ непричастенъ къ этимъ ошибкамъ.

M-me де-Блонэ, одна изъ первыхъ, испытала на себѣ вл³ян³е этой озлобленной среды. Затѣмъ оно коснулось и жены Анри. Въ умѣ ея поднялся точно туманъ, который застилалъ собою отвагу ея мужа.

Она видѣла, какъ Анри въ пер³одъ Нац³ональнаго Собран³я боролся съ опасностью жизни. Отчего же его нѣтъ теперь тамъ, гдѣ идетъ борьба?..

И насталъ день, когда Анри замѣтилъ въ письмахъ жены, что она страдаетъ изъ-за его поведен³я. Вотъ онъ результатъ его всей жизни, которую онъ считалъ безупречно честною. "...Что сказать тебѣ?.. Какъ выразить тебѣ состоян³е души моей при чтен³и твоего послѣдняго письма? Я никогда еще не испытывалъ подобнаго унижен³я... Въ каждой строкѣ твоей сквозитъ, что ты краснѣешь за все то, что сдѣлано мною, и чего не сдѣлано. И такъ я сталъ предметомъ порицан³й той, чьей гордостью я хотѣлъ быть...

"...Наша любовь, скрѣпленная столькими слезами, неужели зависитъ отъ глупыхъ, несправедливыхъ толковъ?.. - вопрошалъ несчастный. - "...Неужели ты забыла все, что я вынесъ, чтобы остаться вѣрнымъ моему долгу?.. Пусть тѣ, которые нападаютъ на меня, скажутъ, что же сдѣлали они въ то время, какъ я безъ отдыха посвящалъ себя дѣлу, и послѣдн³я свои средства тратилъ еще этою зимою на служен³е принцамъ...

"Не во время покинувъ Франц³ю, съ безумными идеями, подъ часъ преступными, большинство изъ нихъ разсчитывало, что этотъ отчаянный процессъ не продлится болѣе шести мѣсяцевъ.

"... Меня обвиняютъ въ томъ, что я отдыхаю въ Л³ошѣ... Вѣдь я живу здѣсь вѣчно подъ кинжаломъ... Грустно видѣть, что тѣ, которые живутъ въ далекѣ отъ опасности, выдумываютъ себѣ романы героизма..."

Ирон³я есть насмѣшка, сквозь которую чувствуются слезы. Развѣ ихъ нѣтъ въ этихъ послѣднихъ строкахъ Анри:

"...Сила ихъ порицан³й проникла до мозга моихъ костей!

"Но все, что замышляютъ эмигранты, безцѣльно. Безплодность ихъ усил³й воскресить трупъ придаетъ тѣмъ, кто видитъ ясно, мужество прервать съ ними всяк³я сношен³я".

"...Внѣ родины сохраняются химерическ³я надежды... разсчитываютъ вернуться завтра...

"Все это будетъ долго длиться. Вся Европа приметъ тутъ участ³е".

IV.

Между тѣмъ пребыван³е въ Лозаннѣ становилось все мучительнѣе для графини Вирье. Она не только наталкивалась на обидные намеки, но ей приходилось выносить грубости и рѣзкости отъ людей, которые отъ прикосновен³я Революц³и сами заражались.

Швейцарцы позабыли свое традиц³онное гостепр³имство по отношен³ю къ эмигрантамъ. Они были съ ними высокомѣрны, задорны, упрекали ихъ въ томъ, что они объѣдаютъ страну, и компрометтируютъ ее безповоротно передъ Франц³ею. Даже дѣти подвергались преслѣдован³ямъ.

Каждый день приходилось видѣть m-me Вирье ея дѣтей, возвращавшихся въ слезахъ изъ той маленькой школы, куда она ихъ посылала.

M-lle Гортенз³я, одна изъ надзирательницъ, была къ нимъ немилосердна. Не разъ приходилось маленькому Аймону, несмотря на свои пять лѣтъ, раздѣлываться на улицѣ съ злыми ребятишками, которые обзывали его: "противный эмигрантъ!.. противный французъ!"

Во всякомъ человѣческомъ образѣ, каковъ бы онъ ни былъ, тогда слезами обливалась душа!

Какъ ни была тверда жена Анри въ своемъ личномъ страдан³и, она не могла мириться съ страдан³ями своихъ дѣтей. "Я до такой степени была огорчена ихъ печалями,- пишетъ она,- что во всѣхъ письмахъ къ мужу умоляла его вернуть насъ во Франц³ю*.

Но возвратиться во Франц³ю, "когда аристократизмъ былъ написанъ на лицѣ", какъ сказалъ про m-me Вирье одинъ дофинск³й патр³отъ, было не легкимъ дѣломъ. А затѣмъ, не рисковала ли несчастная женщина повредить мужу въ Л³онѣ или по крайней мѣрѣ стать помѣхою въ его дѣйств³яхъ? Рѣшивъ, что пусть будетъ, что будетъ, Анри позволилъ ей пр³ѣхать къ нему. Съ помощью вѣрнаго человѣка ей удалось перебраться черезъ границу, но увы! для того, чтобы на другой же день по пр³ѣздѣ въ Л³онъ пожалѣть объ этомъ.

Изъ благоразум³я пришлось разсовать дѣтей въ разныя руки. Маленькихъ дѣвочекъ поручили милосерд³ю Бож³ю и одной старухѣ, "mère Laferté", которую въ былое время удалось одолжить, а маленьк³й Аймонъ остался при матери въ маленькой комнаткѣ, близь церкви Saint-Jean.

И вотъ, однажды вечеромъ ребенокъ сталъ жаловаться на сильную головнуго боль. Затѣмъ появилась сильная лихорадка. На слѣдующ³й день выяснилось воспален³е мозга.

Болѣзнь была не подъ силу слабой натурѣ ребенка.

Каждый вечеръ, съ опасностью жизни, Анри выходилъ изъ своего мѣста укрывательства, чтобы навѣстить своего умирающаго ребенка...

Успокоенная его приходомъ, жена его тогда ложилась отдохнуть, но крики ребенка заставляли ее сейчасъ же вернуться къ нему. И тогда они оба вмѣстѣ старались его успокоить въ бреду...

Комната была низкая и выходила на улицу. Крики, которые раздавались съ улицы, звуки барабана только еще больше волновали больного. Нечего было и думать о лѣчен³и... Позвать доктора значило выдать себя...

Аймонъ долженъ былъ неминуемо умереть! Но мать спасла его... быть можетъ своею любовью! Съ тѣхъ поръ въ немъ осталось навсегда что-то серьезное, таинственное, что поразило Ламартина, когда онъ увидѣлъ его въ первый разъ... "...Унего былъ неровный лобъ,- говоритъ про него поэтъ,- съ шишками, которыя, по мнѣн³ю нѣкоторыхъ, обозначаютъ ген³альность... Его вьющ³еся, бѣлокурые волосы, дѣлали его похожимъ на античное изваян³е... Глаза его поразительнаго блеска ослѣпительно с³яли... Въ этомъ ребенкѣ было что-то загадочное".

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

Болѣзнь графини де-Вирье въ Л³онѣ во время процесса короля и послѣ 21 января.- Всемогущество Шал³е - Гдѣ помѣстить гильотину? Реакц³я и репресал³и.- Анри въ Croix-Rousse.- Дневникъ его дочери.- Напрасное обращен³е къ Муц³ю Сцеволѣ.- Компасъ патр³отовъ.- Адресъ л³онцевъ Конвенту.- Битва 29 мая.- Мадинье.- Поражен³е санкюлотовъ.- Смерть Шал³е.- Жирондисты въ Л³онѣ.- Угрозы Конвента. - Приготовлен³я обороны. - Назначен³е Преси генераломъ.- Его портретъ.- Опять дневникъ m-lle де-Вирье.

Несчаст³е для Вирье усиливалось, какъ усиливается лихорадка.

Въ то время какъ ребенокъ сталъ поправляться, заболѣла его мать воспален³емъ легкихъ, которое, въ виду декабрьскихъ холодовъ и лишен³й, приняло угрожающ³й характеръ.

Чтобы спасти мать послѣ ребенка, нужно было второе чудо. И это чудо совершилось; есть горьк³я судьбины, которыя не завершаются, покуда все горе не исчерпано до дна.

Но можно себѣ представить, что пережилъ Анри, покуда длился кризисъ!

Почти безъ средствъ, вынужденный все болѣе и болѣе скрываться, ему приходилось оставлять больную цѣлыми днями на произволъ судьбы.

Нѣтъ, никогда еще жизнь не казалась ему столь ужасной!

Однако энерг³и у него было не мало. И съ каждымъ днемъ, который приносилъ новые ужасы и опасен³я, энерг³я его только возростала.

Съ тѣхъ поръ, какъ начался процессъ короля, въ Л³онѣ не было ни улицы, ни площади, которая не превратилась бы въ клубъ или въ бранное поле. Дѣло доходило до драки за этими столами патр³отовъ, когда среди стакановъ и бутылокъ разворачивался адресъ Конвенту, въ которомъ требовалась смерть короля. Санкюлоты вербовали проходящихъ, нѣкоторые радостно подписывались. Иные подписывались подъ вымышленнымъ именемъ. Большинство протестовало. Тогда начинались драки, ругань, крики, которые врывались въ комнату, гдѣ лежала несчастная m-me Вирье.

Анри терпѣливо выносилъ все это, хотя жена его знала, что давно уже терпѣн³е его было исчерпано. Если онъ опаздывалъ, ей казалось, что она умираетъ.

Между тѣмъ дни шли. Настало 21 января.

"Никогда я не забуду горя моихъ родителей при извѣст³и о казни короля,- пишетъ m-lle Вирье.

"Отецъ разсказывалъ намъ, что не разъ послѣ того свидан³я, которое ему устроили Mesdames, ему случалось бывать у Людовика XVI. Назначен³е m-me де-Турзелъ способствовало этимъ сношен³ямъ.

"Онъ говорилъ намъ, что послѣ перваго же сближен³я съ королемъ, онъ весь проникся его добротою... Его доброта, его довѣр³е не разъ были ему утѣшен³емъ во всѣхъ его личныхъ несправедливостяхъ, как³я ему приходилось переживать... И потому понятно было его отчаян³е...

"Эту безконечную скорбь моего отца дѣлили съ нимъ всѣ честные люди всѣхъ сослов³й... Но объ этомъ говорили шепотомъ... Приходилось прятаться, чтобы скорбѣть, ибо всяк³й сочувствующ³й человѣкъ былъ на подозрѣн³и... Никто не рѣшался выходить. Улицы были пусты...".

Одинъ современникъ прибавляетъ, что "ночью раздавалось похоронное пѣн³е, которому гдѣ-то вторили, но при этомъ никого не было видно... Какое ужасное то было время!.."

Съ тѣхъ поръ, какъ существуютъ палачи, у нихъ всегда былъ зубъ противъ ихъ жертвъ. Этотъ молчаливый заговоръ печали привелъ окончательно въ ярость якобинцевъ. Л³онъ, тѣмъ не менѣе, принадлежалъ имъ. Муниципалитетъ, головою и рукою котораго былъ Шал³е, нигдѣ не встрѣчалъ болѣе препятств³й.

"Древу Свободы, наконецъ, по словамъ бѣсноватаго предстояло разцвѣсти въ крови аристократовъ".

Насталъ часъ гильотины. Она могла пожаловать въ Л³онъ.

Но гдѣ поставить ее? На площади Terreaux? Нѣтъ, лучше на мосту Morand. Рона будетъ прекраснымъ кладбищемъ для труповъ. И останется только сказать палачу: "Предложите такому-то перейти мостъ..." {См. эти подробности и послѣдующ³я "Histoire du peuple de Lyon pendant la Révolution".- Бадейдье, т. I.}.

Устами своего главнаго жреца богъ санкюлотовъ требовалъ каждый день человѣческихъ жертвъ.

"Крови, крови, побольше крови для негодяевъ, которые ее пьютъ... Есть достаточно крови въ Англ³и, въ Австр³и, но это далеко отъ насъ... Отъ нея не покраснѣетъ наше судилище... Христосъ проповѣдывалъ... фи... фи... милосерд³е... Мести... вотъ чего жаждемъ"!.. И на этотъ возгласъ Шал³е раздавалось чудовищное: "Аминь" изъ устъ всѣхъ отбросковъ общества, всѣхъ ободранцевъ, всѣхъ звѣрей - членовъ центральнаго клуба.

По истинѣ л³онск³е якобинцы превзошли парижскихъ якобинцевъ.

Но насталъ часъ, когда за ихъ угрозы слишкомъ многимъ жизнямъ противъ ихъ тиран³и возстали всѣ тѣ, стонъ которыхъ, въ ночь послѣ смерти короля, проносился точно стонъ Франц³и.

18 февраля всѣ честные люди Л³она собрались передъ центральнымъ клубомъ точно по приказан³ю. Ихъ арм³я въ этотъ день возмечтала о реваншѣ. Сигналомъ его было назначен³е одного мэра изъ умѣренныхъ {Нивьеръ-Шоль.}.

Поражен³е санкюлотовъ было его вѣнцомъ.

Безъ всякаго порядка, безъ плана, увлеченные бурнымъ потокомъ, который увлекаетъ въ извѣстные моменты толпу, дворяне, лавочники, писцы, носильщики, лодочники Роны и Соны очутились въ перемежку въ клубномъ залѣ. Стулья, скамейки трещатъ, летятъ въ окна, заваливаютъ улицу обломками, среди которыхъ пылаютъ сваленныя въ кучи всѣ бумаги клуба. Пораненные, окровавленные Шал³е и его присны, съ трудомъ спасаются отъ "Мюскаденовъ" {Кажется, въ ³юлѣ 1789 г. народъ въ Л³онѣ въ первый разъ назвалъ "Muscadins" группу изъ 800 человѣкъ хорошихъ семей, банкировъ, купцовъ и т. д., которые взяли на себя поддержать порядокъ и помѣшать мятежу. Эти молодые люди, образовавъ изъ себя волонтеровъ, имѣли особую форму и были позднѣе душою удивительной обороны Л³она. Войско Конвента обобщило это назван³е и называли арм³ею Мюскаденовъ всякое Л³онское войско. (См. "Истор³я народа Л³она", Балледье, т. I).} (франтовъ). Тѣ, которые завтра должны были явиться такимъ отпоромъ Конвенту, одержали сегодня первую побѣду!

Вирье съ особеннымъ удовольств³емъ увидалъ, что Л³онъ проснулся отъ своего сна. Наконецъ-то онъ нашелъ то ядро сопротивлен³я, которое онъ такъ долго искалъ. Вмѣшательство Конвента было несомнѣнно, но было несомнѣнно и то, что оно этимъ окончательно ожесточитъ недовольныхъ.

Члены Конвента Роверъ, Базиръ, дѣйствительно, не замедлили прибыть. Ихъ присутств³е сейчасъ же воскресило центральный клубъ, который немедленно создалъ революц³онерную арм³ю, и вотировалъ на содержан³е ея контрибуц³ю въ 8 милл³оновъ.

О! на этотъ разъ отъ Революц³и должны были пострадать не одни аристократы.

Она коснулась всѣхъ, богатыхъ и бѣдныхъ, къ какой бы парт³и они ни принадлежали. Безобраз³е этого новаго налога возмутило самыхъ мирныхъ.

Казалось, все способствовало осуществлен³ю надеждъ, которыя лелѣялъ Вирье. Крики отчаян³я Л³она должны были найти себѣ отголосокъ во всѣхъ сосѣднихъ провинц³яхъ. Онѣ должны были воспрянуть, явиться на помощь.

Весь югъ былъ уже въ полномъ возстан³и. Западъ горѣлъ. Горе цареуб³йственной власти!..

Вотъ на что надѣялся Анри въ своемъ маленькомъ домикѣ Croix-Rousse, гдѣ, наконецъ, онъ былъ вмѣстѣ съ женой и дѣтьми, и гдѣ онъ, по словамъ своей дочери, доживалъ свои "послѣдн³е счастливые часы".

II.

Отнынѣ часто будетъ встрѣчаться въ этомъ разсказѣ имя Croix-Rousse, такъ какъ самые кровавые эпизоды осады происходили на этомъ плоскогор³и Л³она, которое обнимаютъ своими извилинами Рона и Сона.

Ничто нынѣ не напоминетъ тамъ тишины тѣхъ дней. Отвратительныя улицы, пятиэтажные дома выросли тамъ, гдѣ прежде были высок³я деревья и пестрая, безпокойная, шумная толпа замѣнила собою тѣхъ нѣсколькихъ добрыхъ людей, мирный силуэтъ которыхъ сохранился въ этихъ строкахъ m-lle де-Вирье:

"Мы мирно жили въ нашемъ маленькомъ домикѣ,- пишетъ она. - Какъ и всѣ сосѣдн³е дома, онъ былъ окруженъ высокою оградою. Нѣсколько знакомыхъ отца жили по сосѣдству съ нами. Большинство изъ нихъ были честные, почтенные негоц³анты, которые заявили себя достойнымъ образомъ во время осады... Они были проникнуты одними чувствами съ отцомъ и относились такъ же, какъ и онъ, къ ужаснымъ событ³ямъ.

"Что касается всѣхъ насъ, которыхъ эти событ³я нисколько не заботили, мы были довольны, что покинули наши городск³я квартиры и поселились за городомъ, гдѣ могли наслаждаться первыми вессенними днями...

"Ничто не могло быть скромнѣе нашей обстановки. У насъ было всего три прислуги. Софи Рю, горничная матери. Прекрасная дѣвушка, которой мы позднѣе были обязаны жизнью. Кромѣ Софи, былъ еще лакей отца, Кара, преемникъ Дюпюи. Мы взяли его изъ "Chartreux delа Sylve".

"Трудно было бы найти человѣка большей святости и храбрости.

"Помню, что, однажды, мать хотѣла дать ему часовникъ, такъ какъ его весь истрепался. Но Кара отказался отъ него, такъ какъ зналъ всю службу наизусть. Наконецъ Мари Сегенъ, кухарка, чрезвычайно набожная, но слишкомъ занятая заботою объ исправлен³и человѣческаго рода, дополняла домашн³й штатъ...

"Мы мало принимали гостей. Отецъ мой, вынужденный еще скрываться, рѣдко ѣздилъ въ Л³онъ и потому посвящалъ все свое время на наше воспитан³е. Мнѣ было тогда около 7 лѣтъ. Онъ объяснялъ мнѣ катехизисъ и очень старательно приготовлялъ меня къ первой исповѣди. Я очень хорошо помню, съ какимъ жаромъ онъ объяснялъ мнѣ, что значитъ огорчить Бога, какая это печаль"...........

"Въ первыя времена существован³и м³ра, когда молитвы Авеля возносились къ небу, говорятъ, Каинъ былъ тоже занятъ жертвоприношен³ями. Представьте себѣ, что въ то время, какъ Анри училъ катехизису свою маленькую Стефани, Шалье, со склоненною голсвою, со скрещенными на груди руками, обходилъ женск³е монастыри, наставляя на путь истины...

"Дочери мои,- говорилъ этотъ апостолъ,- быть можетъ, вы удручены какою печалью? Откройте мнѣ сердца ваши. Шалье - вашъ духовный отецъ... Ваше благочест³е трогаетъ меня, ваша скромность плѣняетъ меня".

"И Шалье, со своими удивительными помыслами, то лобызалъ землю, то прижималъ къ сердцу большое Распят³е. Онъ отводилъ свою душу на Богѣ отъ недостатка патр³отизма Л³она, въ которомъ еще не дѣйствовали ни революц³онерный судъ, ни гильотины"...

Правда, что вмѣсто нихъ Шалье организовалъ банкетъ патр³отовъ, который долженъ былъ завершиться общей рѣзней. Но вотъ вмѣсто рѣзни, благодаря возл³ян³ямъ, въ которыхъ мюскаденцы потопили своихъ сосѣдей санкюлотовъ, по окончан³и пира, настало общее цѣлован³е. Это, однако, не помѣшало Шалье на другой день превратить всѣхъ этихъ пьяницъ въ античныхъ героевъ.

"Триста римлянъ,- гласили повсюду расклеенныя прокламац³и,- поклялись умертвить Порсенъ, которые насъ осаждаютъ. Аристократы, фельянтинцы, роландинцы, содрагайтесь, окровавленныя воды Роны понесутъ ваши трупы!"

Напрасный трудъ, Муц³й Сцевола не появлялся. Л³онъ, вопреки всему этому краснорѣч³ю, походилъ "столько же на Римъ, какъ самая ярая патр³отка, якобинка - на знаменитую Лукрец³ю".

Какъ ни былъ умѣренъ, по взгляду Шалье, патр³отизмъ санкюлотовъ, онъ съ каждымъ днемъ принималъ все болѣе грозный характеръ.

Еще подъ вл³ян³емъ жирондистскаго элемента, Конвентъ издалъ 15 мая указъ, который разрѣшалъ л³онцамъ "дѣйстворать силою противъ силы".

Радость честныхъ людей, при появлен³и этого декрета, можно сравнить развѣ только съ удивлен³емъ якобинцевъ. Такъ великъ былъ восторгъ "что чуть было не разукрасили лошадь курьера цвѣтами, который привезъ эту вѣсть".

Если извѣст³е это для всѣхъ было отрадно, то тѣмъ болѣе для Анри. Оно возвращало безопасность его маленькому дому, въ течен³е нѣсколькихъ недѣль подвергавшемуся всевозможнымъ преслѣдован³ямъ со стороны хозяина, который былъ назначенъ муниципальнымъ офицеромъ и постоянно клялся, что изведетъ всѣхъ аристократовъ.

У этого отчаяннаго санкюлота,- пишетъ m-lle Вирье - было престранное имя, его звали Сотмушъ. Его жена была такою же отчаянною гражданкою, какъ и онъ.

"Спец³альностью этихъ Сотмушей были доносы. И въ этомъ отношен³и жена была еще опаснѣе мужа. Она оставалась дома, а онъ съ большой саблей въ рукахъ, которую онъ называлъ "инструментомъ закона", отправлялся къ несчастнымъ вымогать деньги"...

Такихъ Сотмушей были цѣлые лег³оны и они занимались вымогательствомъ. Они являлись въ семьи, ломали двери, мебель, похищали драгоцѣнныя вещи и, смотря по обстоятельствамъ, даже насиловали женщинъ. Одна шестнадцатилѣтняя дѣвушка выбросилась изъ окна, чтобы спастись отъ ихъ безчинствъ.

Понятно, что указъ Конвента, вызванный всѣми этими безобраз³ями, далъ волю реваншу. Онъ разразился всею силою на Шалье и его санкюлотахъ 29 мая 1793.

Съ пр³ѣзда курьера Конвента, Вирье ожидалъ съ минуты на минуту ружейнаго выстрѣла. Онъ даже, если вѣрить его дочери, замышлялъ планъ нападен³я на городскую ратушу, гдѣ помѣщался муниципалитетъ.

"Съ вечера 28, отецъ мой изчезъ, не сказавъ намъ ничего. Мать моя провела всю ту ночь въ молитвѣ. Я до сихъ поръ вижу ея красные отъ слезъ глаза, когда она, на другой день, поставивъ насъ въ саду около себя на колѣни, заставила молиться. Дѣйствительно, въ 12 часовъ пушечные выстрѣлы возвѣстили, что вездѣ дерутся.

"За цѣлый день мы не узнали ничето кромѣ того, что идетъ страшная рѣзня... Одна сосѣдка, которая рискнула пробраться въ городъ, сообщила намъ это. Только на другой день мы узнали о томъ, что происходило наканунѣ... Сперва отецъ прислалъ намъ Кара, чтобы насъ успокоить; затѣмъ вернулся самъ, спасшись какимъ-то чудомъ изъ страшной свалки, которая происходила въ какой-то маленькой улицѣ, кажется, de la Pècherie, недалеко отъ площади des Terreaux. Онъ разсказывалъ намъ трогательные примѣры храбрости.

Женщины приводили дѣтей, чтобы они дрались подлѣ своихъ отцевъ. Одинъ ребенокъ, моложе 14 лѣтъ, былъ убитъ... Неистощимы были разсказы отца о поразительныхъ подробностяхъ борьбы..."

Но подробности эти не входятъ въ рамки нашего повѣствован³я. Достаточно припомнить развязку первой стычки между якобинцами и представителями умѣренной парт³и. Дрались съ утра 29, если не съ одинаковымъ успѣхомъ, то съ одинаковоюхрабростью.

Санкюлоты творили чудеса, и парт³и умѣренныхъ удалось завладѣть улицами, которые выходили на площади Бельвуръ и Терро, только покрывъ ихъ трупами.

Но, съ наступлен³емъ ночи, якобинцы окончательно напали на ратушу.

Когда Шалье увидалъ, что его солдаты возвращаются съ опущенными штыками, онъ понялъ, что для него близка развязка. Рѣшивъ во что бы то ни стало спасти то, что онъ называлъ свободою, или погибнуть, онъ готовъ былъ на все. То онъ собирался собственноручно передушить всѣхъ плѣнныхъ, которые были въ подземельяхъ ратуши, то собирался взорвать ее, чтобы погибнуть въ ея развалинахъ. Но никто не желалъ болѣе дѣлить съ нимъ его фанатизмъ отчаянья.

Со скрежетомъ зубовъ, видитъ онъ, какъ, около десяти часовъ вечера, парламентеры входятъ и выходятъ изъ ратуши, онъ слышитъ, какъ ведутся переговоры въ залѣ, сосѣдней съ той, куда его удалили его приверженцы.

Между тѣмъ переговоры ни къ чему не приводятъ. Уже четыре часа утра. Мадинье, суконный мастеръ, котораго отряды умѣренныхъ избрали себѣ въ генералы, страшится ловушки въ этомъ замедлен³и. Онъ рѣшается ускорить развязку.

Взявъ поводъ въ зубы, саблю въ руки, онъ направляетъ лошадь прямо на подъѣздъ ратуши. Его солдаты слѣдуютъ за нимъ, они разсчитываютъ на отчаянное сопротивлен³е... Вездѣ безмолв³е. Обезоруживаютъ нѣсколькихъ пьяныхъ патр³отовъ, которые не въ силахъ бѣжать. Освобождаютъ плѣнныхъ, которыхъ Шалье имѣлъ намѣрен³е умертвить. Его самого находятъ на лѣстницѣ на верху. Онъ тамъ одинъ, съ пѣною у рта, со скрещенными на груди руками, призываетъ на тѣхъ, "кто разрываетъ грудь отчизны, громы ²еговы".

Несмотря на его проклят³я, негодяя хватаютъ.

Во все время этой битвы, трофеемъ кото