Авсеенко Василий Григорьевич - Итальянский поход Карла Viii и последствия его для Франции

йск³й Альфонсъ, по смерти Фердинанда (21 января 1491) вступивш³й на престолъ неаполитанск³й, не согласился выдать свою дочь за одного изъ сыновей папы. Сверхъ того, Александръ VI боялся Альфонса, потому что тотъ имѣлъ на жалованьи Виргил³я Орсино, сильнаго своей дружбой съ Петромъ Медичи и поддерживаемаго гвельфской парт³ей, и двухъ Колонна, Проспера и Фабриц³я, къ которымъ папа, какъ владѣтель Романьи, находился въ сузеренныхъ отношен³яхъ {Cuicciardini I. 15. Roscoe, Leon X. I. 149,}. Среди такихъ услов³й Александръ VI легко сдался на увѣщан³я Людовика Мора, убѣждавшаго его заключить съ нимъ лигу для взаимной обороны своихъ владѣн³й, косвеннымъ образомъ направленную противъ неаполитанскаго дома. Къ этой лигѣ, заключенной 21 апрѣля 1493 года {Guicciardini I. 16.}, приступила также Венец³я, находившаяся въ то время въ зенитѣ своего могущества. Но Александръ VI, будучи дальновиднѣе своихъ союзниковъ, старался, на сколько это было возможно, воздерживаться отъ участ³я въ предпр³ят³яхъ лиги; такъ напр. предвидя, къ какимъ опаснымъ результатамъ можетъ повести походъ Карла VIII, онъ отказался присоединить свой голосъ къ посольству Людовика Мора, звавшаго французскаго короля въ Итал³ю {Гвиччардини и мног³е др. современные лѣтописцы, напротивъ, говорятъ положительно, что Александръ VI одобрялъ и возбуждалъ Карла VIII къ неаполитанскому походу; но Роско (Leon X, I. 167. note) подвергаетъ сомнѣн³ю достовѣрность этихъ свидѣтельствъ, и подкрѣпляетъ свое мнѣн³е основан³ями, заслуживающими полнаго вниман³я.}. Такимъ образомъ, отношен³я папы къ Карлу VIII были довольно неопредѣленны, и оба они не довѣряли другъ другу и боялись одинъ другаго. Карлу VIII, имѣвшему въ виду завоеван³е Неаполя, было очень важно обезпечить себя со стороны римскаго первосвященника и обезопасить свой тылъ; Александръ VI, въ свою очередь, недовѣрчиво и подозрительно смотря на завоевательные планы Карла, и опасаясь, чтобы воинственный король не утвердилъ навсегда своего вл³ян³я въ Итал³и, не безъ боязни ожидалъ появлен³я его въ Римѣ. По мѣрѣ приближен³я Французовъ къ вѣчному городу, этотъ страхъ все усиливался. Напрасно Карлъ VIII отправилъ къ папѣ посольство съ увѣрен³емъ, что онъ ни-чего не желаетъ, кромѣ свободнаго пропуска французскихъ войскъ черезъ владѣн³я первосвященника; Александръ VI, оставленный безъ друзей, безъ союзниковъ, окруженный непр³язненными вассалами и негодующимъ духовенствомъ, мучимый угрызен³ями совѣсти и страхомъ за свою участь, при вступлен³и Карла VIII въ Римъ бѣжалъ изъ города и заперся въ крѣпости св. Ангела {Guicciadini I. 101 sqq.}.

   Карлъ VIII вступилъ въ Римъ 31 декабря 1494 г. верхомъ на конѣ, въ полномъ вооружен³и {Ibid I. 04.}, всюду встрѣчали его съ великими почестями. Кардиналы, находивш³еся въ Римѣ, спѣшили посѣтить его и заявить ему о своемъ уважен³и. Самъ же Карлъ VIII, упоенный быстрыми успѣхами, держалъ себя со всѣми гордо и пренебрегалъ правилами римскаго этикета, къ великому огорчен³ю Бурхарда, церемон³ймейстера папскаго двора, оставившаго любопытную хронику Александра VI {Burchard, 270 sqq. Diarium Бурхарда, до сихъ поръ еще не изданный вполнѣ, представляетъ одинъ изъ важнѣйшихъ и любопытнѣйшихъ историческихъ памятниковъ конца XV и начала XVI вѣка Съ достовѣрностью сообщаемыхъ имъ свѣдѣн³й онъ соединяетъ дѣтскую наивность изложен³я, которая рѣзко отличаетъ его отъ дипломатическихъ и полныхъ резонерства разсказовъ Гвиччардини и Мак³авелли. Мы пользовались этимъ драгоцѣннымъ памятникомъ въ отрывкахъ, находящихся въ Archives curieuses de l'histoire de France и въ приложен³яхъ къ Гордону (Vie du pape Alexandre VI) и Роско (Leon X).}. Французск³е солдаты также очень дурно заявили себя въ Римѣ: дневникъ Бурхарда наполненъ разсказами о насил³яхъ и безчинствахъ, которыя совершались ими ежедневно въ вѣчномъ городѣ. Они силою врывались въ дома, выламывали двери и окна, выгоняли оттуда людей и скотъ, выбрасывали мебель, жгли дрова, пили и ѣли до пресыщен³я, не платя денегъ {Burchard, 272.}. Французск³е квартирмейстеры распоряжались въ Римѣ постоемъ, какъ въ завоеванномъ городѣ. "Однажды, разсказываетъ Бурхардъ, возвратившись къ себѣ послѣ обѣдни, я засталъ дома семерыхъ Французовъ которые, вопреки моему приказан³ю, но съ вѣдома и соглас³я Марка Себальда, начальника нашего квартала, вошли въ мой домъ съ восемью лошадьми и выгнали муловъ и ословъ, находившихся въ моихъ конюшняхъ, чтобъ поставить тамъ своихъ коней, которые стали ѣсть мое сѣно. Одинъ виконтъ завладѣлъ моей комнатой; другой офицеръ занялъ комнату Андрея Арбруина, медика, жившаго у меня уже нѣсколько лѣтъ; зала внизу, гдѣ помѣщались мои люди, и остальныя комнаты были заняты людьми этихъ Французскихъ дворянъ" {Ibid, 272 sqq.}. Подобныя сцены ежедневно во происходили всемъ городѣ. Солдаты бродили по улицамъ, грабя дома и убивая жителей; какъ мало обращали они вниман³я на папу и его приближенныхъ, видно изъ того, что въ числѣ разграбленныхъ домовъ находился домъ Розы Ваноццы, любовницы Александра VI, матери его пятерыхъ непотовъ {Ibid. 274.}. Надо замѣтить, впрочемъ, что Карлъ VIII не оставался равнодушнымъ зрителемъ подобныхъ безпорядковъ: онъ приказалъ выставить на стѣнахъ города плакатъ, грозивш³й смертью всякому, кто силою ворвется въ чужой домъ, и учредилъ полицейск³е суды въ нѣсколькихъ кварталахъ {Ibid. 272. Foncemagne, 551 sqq.}.

   Между тѣмъ папа, заперш³йся, какъ мы сказали, въ крѣпости св. Ангела, завязалъ переговоры съ Карломъ VIII. Послѣ ряда взаимныхъ уступокъ и интригъ со стороны Александра VI, договоръ былъ заключенъ на слѣдующихъ услов³яхъ: Папа уступалъ Карлу, впредь до окончан³я неаполитанской кампан³и, Чивита-Векк³ю, Террачину и Сполето {Сполето, вопреки договору, не былъ сданъ Французамъ.}, объявлялъ амнист³ю кардиналамъ и баронамъ церковной области, принявшимъ сторону Французовъ, и обязывался даровать Карлу VIII инвеституру королевства неаполитанскаго {Guicciardini I. 105.}. Къ этимъ тремъ услов³ямъ присоединялось еще четвертое, которому приписывали тогда великую важность, но которое осталось безъ всякихъ послѣдств³й. Услов³е это заключалось въ выдачѣ Карлу VIII Зизима (иначе назыв. Жемъ и Зизимъ), брата Баязета II, царствовавшаго въ Константинополѣ по смерти Магомета II. Судьба этого Зизима представляетъ печальный эпизодъ въ истор³и переходнаго времени. Бывъ, при жизни Магомета II, султаномъ Караман³и, онъ хотѣлъ и по смерти его удержать за собою эти владѣн³я; но, разбитый братомъ Баязетомъ, онъ принужденъ былъ отказаться отъ своихъ плановъ и бѣжать на островъ Родосъ. Пьеръ д'Обюссонъ, гроссмейстеръ ³оаннитскихъ рыцарей, понимая всю выгоду, какую могъ извлечь его орденъ изъ царственнаго гостя, задержалъ его плѣнникомъ. Нѣсколько лѣтъ томился Зизимъ въ темницахъ ордена, перевозимый изъ замка въ замокъ, изъ города въ городъ, и возбуждая всюду любопытство и участ³е. Баязетъ II предлагалъ Карлу VIII, во владѣн³яхъ котораго содержался въ послѣднее время Зизимъ, огромную сумму денегъ за выдачу злополучнаго плѣнника; но Карлъ отправилъ его въ Римъ, по настоятельной просьбѣ папы Иннокент³я VIII {Michaud, Histoire des Croisades, IV. 34-40.}. Во время неаполитанскаго похода, когда Карлъ VIII торжественно вступалъ въ Римъ, Александръ VI, спасаясь въ замкѣ св. Ангела, захватилъ туда съ собою и Зизима; но Карлъ VIII, который смотрѣлъ на неаполитанскую кампан³ю только какъ на прологъ къ завоеван³ю Константинополя и ²ерусалима, хорошо разсчиталъ, какую выгоду можетъ доставить ему обладан³е Зизимомъ въ этихъ предпр³ят³яхъ, и потому въ числѣ услов³й, предложенныхъ имъ папѣ, поставилъ на первомъ планѣ выдачу турецкаго принца. Злополучный Зизимъ не долго, впрочемъ, находился въ обладан³и Карла VIII: въ февралѣ 1495 года онъ умеръ жертвою отравы, въ которой голосъ современниковъ обвинялъ Александра VI {Ibid. IV. 46. Говорили, что Баязетъ обѣщалъ папѣ большую сумму денегъ, если онъ избавить его отъ Зизима, опаснаго по своимъ притязан³ямъ.}.

   Карлъ VIII находился еще въ Римѣ, когда достигла до него вѣсть о томъ, что Альфонсъ II, король неаполитанск³й, отрекся отъ престола въ пользу своего сына Фердинанда {Burchard, 502.}. Современники не говорятъ опредѣлительно, что было причиною отречен³я, но догадаться о томъ не трудно. Продолжен³е дѣлъ въ Неаполѣ, въ виду грознаго приближен³я Французовъ, было такъ затруднительно, что Альфонсу II не оставалось никакой надежды сохранить за собою государство, уже отдѣленное отъ него народною ненавистью. Аррагонск³й домъ, при своихъ послѣднихъ представителяхъ, потерялъ всяк³й авторитетъ въ глазахъ неаполитанскаго населен³я. Всѣ историки единогласно говорятъ о безразсудныхъ и жестокихъ дѣйств³яхъ Фердинанда I и Альфонса II. Комминъ представляетъ длинный списокъ жертвъ, погибшихъ мучительной смертью въ душныхъ темницахъ Неаполя. Люди безъ религ³и, безъ совѣсти, безъ благоразум³я, Фердинандъ и Альфонсъ не заботились сдерживать свои порочные инстинкты. Фердинанду недоступно было чувство сострадан³я даже въ отношен³и къ своимъ ближайшимъ родственникамъ и друзьямъ; мысль о благѣ народномъ не западала въ его голову. Корыстолюб³е его не знало границъ и побуждало его къ самымъ безчестнымъ поступкамъ. Богатыхъ подданныхъ онъ силою заставлялъ ссужать его деньгами, скупалъ по дешевой цѣнѣ жатвы и потомъ продавалъ хлѣбъ въ три дорога. Народъ заставляли силою покупать всѣ продукты у короля, и если кто пускалъ свой хлѣбъ въ продажу по болѣе умѣренной цѣнѣ, того тѣми же насильственными средствами принуждали прекратить торговлю. У зажиточныхъ вассаловъ отбирали скотъ, и отправляли его пастись на чуж³я поля. Личность подданныхъ была также мало обеспечена, какъ и собственность. Альфонсъ II безъ суда, безъ законнаго предлога, заключалъ въ темницы и казнилъ смертью знатныхъ вельможъ, мстилъ дѣтямъ за проступки отцовъ, насиловалъ женщинъ {Commines, 463 sqq. Guicciardini I. 25.}. Народъ, томивш³йся подъ гнетомъ невыносимой тиран³и, платилъ за него правительству чувствомъ злобы и ненависти. Приближен³е Французовъ оживило его надеждою на лучшую участь: въ немъ воскресли воспоминан³я о короляхъ Французской династ³и, и эти воспоминан³я, при сравнен³и съ настоящимъ, принимали самый радостный колоритъ. Сочувств³е къ Франц³и и ненависть къ настоящей династ³и обнаружились съ такою угрожающею очевидностью, что Альфонсъ II потерялъ присутств³е духа и рѣшился бѣжать изъ Неаполя. "Развѣ не слышите вы, какъ каждое дерево, каждый камень кричитъ: Франц³я! Франц³я!" - говорилъ онъ своей тещѣ, когда та медлила отъѣздомъ. Съ крайнею поспѣшностью, едва успѣвъ захватить съ собою часть казны и кое-как³я драгоцѣнности, бѣжалъ Альфонсъ II въ Сицил³ю, въ монастырь оливетанскаго ордена, и тамъ провелъ послѣдн³е дни свои въ раскаян³и и религ³озныхъ упражнен³яхъ {Commines, 467 sqq. Guicciardini I. 107-108.}.

   Сынъ Альфонса, Фердинандъ, немедленно занялъ упразднивш³йся престолъ. Въ зван³и короля онъ объѣхалъ Неаполь, торжественно принялъ присягу, освободилъ вельможъ, безъ вины заточенныхъ его отцомъ, возвратилъ имъ конфискованныя имущества, даровалъ мног³я льготы народу и казнилъ смертью нѣсколько лицъ, заподозрѣнныхъ въ предательскихъ сношен³яхъ съ Французами {Burchard, 302. Roscoe, Leon X, I. 229.}. Ободренный надеждою, что съ отречен³емъ Альфонса II затихла народная ненависть къ аррагонской династ³и, онъ немедленно занялся приготовлен³ями къ защитѣ королевства. На пути, по которому должны были слѣдовать Французы изъ Рима въ Неаполь, находился сильно укрѣпленный городокъ Санъ-Жермано, хорошо приспособленный къ оборонѣ. Съ одного фланга защищали его болота, съ другой группа холмовъ, повелѣвавшая окрестностью; передъ нимъ протекала небольшая рѣчка, мѣстами глубокая, мѣстами представлявшая бродъ. Въ этой позиц³и, служившей ключемъ къ королевству, расположился укрѣпленнымъ лагеремъ Фердинандъ. Собранныя имъ силы состояли изъ 6000 человѣкъ пѣхоты и пятидесяти кавалер³йскихъ отрядовъ {Roscoe I. 250. Commines, 469.}. Какъ ни ничтожны были эти силы, но принимая въ соображен³е выгоды позиц³и и начинавшееся уже на сѣверѣ полуострова грозное движен³е противъ Карла VIII, нельзя не предположить, что Фердинандъ имѣлъ возможность остановить наступательное шеств³е Французовъ, и дать время членамъ лиги собраться съ силами для соединенной борьбы съ завоевателемъ. Но въ характерѣ молодого короля Неаполитанскаго недоставало личнаго мужества и энерг³и. Узнавъ, что Карлъ VIII, 28 января 1495 года выступивш³й изъ Рима, приближается къ Санъ-Жермано, Фердинандъ покинулъ избранную имъ позиц³ю и бѣжалъ въ Капую {Commines 473. Roscoe, Leon X. I. 235.}. Онъ отступалъ съ такою поспѣшностью и въ такомъ безпорядкѣ, что Французы, слѣдовавш³е за нимъ по пятамъ, захватили часть его артиллер³и {Ibid. ibid.}. Въ Капуѣ пришла къ Фердинанду вѣсть, что въ Неаполѣ вспыхнуло возмущен³е. Испуганный король, передавъ начальство надъ войскомъ генералу Тр³ульци, поспѣшилъ въ столицу; а Тр³ульци въ тотъ же день сдалъ Капую Карлу VIII и перешелъ подъ его знамена. Такимъ образомъ, судьба королевства была рѣшена. Безъ войска, безъ денегъ, безъ союзниковъ, Фердинандъ не могъ долѣе оставаться въ Неаполѣ, которому грозило приближен³е непр³ятеля, въ которомъ кипѣло народное волнен³е, и бѣжалъ въ Сицил³ю, къ своему отцу {Guicciardini I. 110-116.}.

   Съ удален³емъ Фердинанда II, быстро покори-лось Французамъ все королевство. Двѣ цитадели въ Неаполѣ, въ которыхъ заперлась часть гарнизона, сдались послѣ трехдневной каноннады {Ibid. I. 134.}. Карлъ принялъ присягу отъ бароновъ и совершилъ торжественный въѣздъ въ Неаполь. Одѣтый въ широк³й пурпуровый плащъ, съ императорскимъ скипетромъ и державой въ рукахъ, въ золотой коронѣ, осыпанной драгоцѣнными камнями {Mem. d'un part. p. 187. 188.}, король объѣхалъ улицы завоеванной столицы, сопровождаемый радостными восклицан³ями толпы.

   Но пока Карлъ VIII торжествовалъ быстрые успѣхи своего оруж³я, положен³е дѣлъ на сѣверѣ принимало грозный для него оборота. Непрерывный рядъ успѣховъ, сопровождавшихъ французское знамя, образумилъ наконецъ итальянскихъ государей. Честолюбивые замыслы Карла VIII, который не хотѣлъ вывести свои гарнизоны изъ уступленныхъ ему на время тосканскихъ и романскихъ городовъ; и отказался подъ разными предлогами дать Людовику Мору княжество тарентское, какъ это было обѣщано по предварительному договору, встревожили всѣхъ владѣтельныхъ князей въ Итал³и. Священная лига, о которой мы упоминали выше, и къ которой присоединился папа Александръ VI, приступила наконецъ къ рѣшительнымъ дѣйств³ямъ противъ Карла VIII. Положено было, что Фердинандъ II, который началъ уже интриги въ Калабр³и, воспользуется испанскимъ флотомъ для обратнаго завоеван³я королевства; что Венец³янцы будутъ содѣйствовать ему при блокадѣ приморскихъ крѣпостей; что герцогъ Миланск³й, для пресѣчен³я сообщен³й Карла VIII съ Франц³ей, овладѣетъ городомъ Асти, въ которомъ стоялъ тогда съ малочисленнымъ гарнизономъ герцогъ Орлеанск³й, будущ³й Людовикъ XII. Союзники предполагали, кромѣ того, снабдить деньгами короля Испанскаго и Максимил³ана, которые обязывались за то внести войну въ предѣлы Франц³и {Guicciardini II. 141. Roscoe, Leon X, I. 245 sqq.}. Вѣсть объ этихъ приготовлен³яхъ смутила Карла VIII, который и безъ того чувствовалъ себя въ затруднительномъ положен³и въ виду народнаго неудовольств³я, открыто обнаружившагося по поводу его первыхъ распоряжен³й въ Неаполѣ. Карлъ VIII обманулъ ожидан³я неаполитанскихъ бароновъ: они надѣялись получить отъ него больш³е лены въ вознагражден³е за свою измѣну аррагонской династ³и, и вмѣсто того увидѣли, что владѣн³я ихъ конфискованы и розданы генераламъ и миньйонамъ Карла {Roscoe, Leon X. I. 247.}. Французск³е солдаты, разсѣявшись по провинц³ямъ, производили всюду безчинства и насил³я, возбуждавш³я народную ненависть. Самъ Карлъ VIII, пренебрегая мѣрами, необходимыми для упрочен³я его власти въ завоеванномъ королевствѣ, предавался развратнымъ увеселен³ямъ {Ibid.}. Офицеры и солдаты молодого короля слѣдовали его примѣру: пользуясь слабостью Итальянокъ и заводя съ ними безпрерывныя интриги, они возбуждали чувство злобной ненависти въ неаполитанскомъ народѣ, чувство, которое готово было принять грозные размѣры. Одинъ французск³й хроникеръ разсказываетъ, что во время пребыван³я Карла VIII въ Неаполѣ, какой-то итальянск³й дворянинъ былъ казненъ за то, что убилъ французскаго пажа и сожралъ его сердце {Mem. d'un part. 185.}: подобныя проявлен³я мести должны были служить грозными симптомами для Французовъ. Когда же критическое положен³е Карла VIII въ Неаполѣ усилилось, кромѣ того, вѣстью о намѣрен³яхъ священной лиги, король рѣшился, не медля долѣе, вернуться обратно во Франц³ю. Такъ какъ онъ оставлялъ въ Неаполѣ значительную часть своего войска, то очевидно, что онъ спѣшилъ во Франц³ю только для того, чтобы усилить свои средства и вновь возвратиться въ Итал³ю; извѣстно по крайней мѣрѣ, что даже и тогда, когда ни одного французскаго воина не оставалось уже въ Неаполѣ, Карлъ VIII не терялъ надежды вторично завоевать разъ утраченное королевство.

   Оставивъ часть войска въ Неаполѣ и главныхъ крѣпостяхъ королевства и передавъ управлен³е завоеванной провинц³ей Гильберту Монпансье {Commines, 495. Guicciardini II. 146. Andre de Vigne, Vergier d'honneur du roy Charles VIII. (Помѣщено въ Archives curieuses de l'histoire de France, 1-re serie, I. 1.) p. 364.}, Карлъ VIII, съ остальнымъ войскомъ, выступилъ изъ Неаполя. Но еще за нѣсколько дней до выступлен³я французовъ, Фердинандъ II, подкрѣпленный испанскими вспомогательными войсками, прибывшими къ нему въ Сицил³ю, высадился въ Калабр³и. Городъ Редж³о немедленно сдался ему; значительная часть населен³я приняла его сторону. Въ то же время Венец³янцы высадили въ Апул³и значительный десантъ, подъ предводительствомъ Антон³о Гримани {Guicciardini II. 146.}. Кромѣ иностранныхъ вспомогательныхъ войскъ, подъ знаменами Фердинанда стояло до 6, 000 неаполитанскаго ополчен³я. Съ этими силами рѣшился онъ отвоевать у Французовъ свое королевство. Борьба велась съ перемѣнными успѣхомъ. Фердинандъ овладѣль Редж³о и сосѣдними крѣпостями, вслѣдств³е чего почти половина, королевства поднялась на его за-щиту; но вскорѣ Французы, подъ предводительствомъ д'Обиньи, нанесли жестокое поражен³е соединенному неаполитано-испанскому войску, предводимому самимъ Фердинандомъ и Гонзальвомъ Кордуанскимъ. Самъ король, подъ которымъ въ пылу битвы убита была лошадь, спасся только благодаря преданности одного пажа, по-жертвовавшаго ради него собственной жизнью. Съ поля битвы Фердинандъ бѣжалъ въ Пальму, крѣпость на берегу моря, а оттуда немедленно переправился въ Сицил³ю. Тамъ снарядилъ онъ значительный флотъ и подошелъ съ нимъ къ Неаполитанской гавани. Монпансье, устрашенный приближен³емъ Фердинанда и враждебнымъ расположен³емъ умовъ въ городѣ, поспѣшилъ вы-вести французск³я войска изъ Неаполя. Тогда Фердинандъ II высадился на берегъ и торжественно вступилъ въ свою столицу (7 ³юля 1495). Жители всюду встрѣчали его съ неподдѣльнымъ энтуз³азмомъ. Дамы усыпали цвѣтами дорогу, по которой шелъ король, и самыя знатнѣйш³я изъ нихъ спѣшили обнять его и отереть потъ съ его лица {Ibid. II. 178-180.}. Французы, потерявъ Неаполь, держались еще нѣкоторое время въ Кастельнуово, сильно укрѣпленномъ замкѣ, находившемся въ незначительномъ разстоян³и отъ столицы; но скоро, доведенные до истощен³я недостаткомъ съѣстныхъ припасовъ и деморализованные неудачнымъ покушен³емъ овладѣть Неаполемъ, принуждены были выйдти изъ крѣпости. Монпансье выступилъ изъ Кастельнуово съ 2500 ч. войска и удалился въ Салерно, а оттуда въ укрѣпленный городъ Ателлу. Здѣсь осадилъ его Гонзальво Кордуанск³й и принудилъ къ капитуляц³и. Французск³й гарнизонъ былъ отведенъ плѣннымъ въ Неаполь, а оттуда на островъ Прочиду, гдѣ голодъ, чума и болѣзни истребили болѣе двухъ третей его. Въ числѣ погибшихъ такимъ образомъ находился и самъ Монпансье. Одинъ д'0биньи, который нѣкоторое время счастливо боролся съ Фердинандомъ въ Калабр³и, успѣлъ отвезти свое изнуренное войско во Франц³ю {Commines, 559. Roscoe, Leon X. I. 172-274. Guicciardini II. 183. sqq.}. Такъ быстро потеряли Французы быстро завоеванное ими королевство Неаполитанское.

   Между тѣмъ Карлъ VIII, выступивш³й, какъ мы уже видѣли, изъ Неаполя, медленно возвращался во Франц³ю. Онъ шелъ тою же дорогою, по которой, нѣсколько мѣсяцевъ назадъ, съ надеждою и упован³емъ стремился къ выполнен³ю своихъ честолюбивыхъ плановъ. Но теперь шеств³е его было далеко не такъ торжественно. Своевол³е и буйство Французовъ научило Итальянцевъ ненавидѣть ихъ, а печальный исходъ предпр³ят³я служилъ темою для насмѣшекъ. "Французы пришли на завоеван³е Неаполя съ мѣломъ въ рукахъ, чтобъ отмѣчать квартиры подъ постой", говорили Итальянцы, намекая на легкомысл³е и самоувѣренность Карла VIII {Mem. d'un part. 197. Commines, 466.}. Впрочемъ, страхъ французскаго оруж³я, и еще болѣе боязнь честолюбивыхъ замысловъ Карла, продолжали еще сильно дѣйствовать на умы итальянскихъ государей. Папа поспѣшилъ удалиться въ Орвье-то при приближен³и Карла VIII; Флоренц³я выслала ему на встрѣчу Савонаролу, ходатайствовать о возвращен³и крѣпостей, занятыхъ французскими гарнизонами; Пиза ходатайствовала передъ нимъ о возвращен³и ей свободы, угрожаемой корыстолюб³емъ Флорентинцевъ. Карлъ VIII велъ себя также, какъ и вначалѣ предпр³ят³я: держалъ себя гордо съ итальянскими государями, безпечно выслушивалъ донесен³я своихъ пословъ и предавался легкомысленнымъ увеселен³ямъ. Не смотря на то, что, въ виду грозныхъ приготовлен³й, совершавшихся на сѣверѣ Итал³и, каждый замедленный шагъ могъ служить гибелью для Французовъ, Карлъ VIII пробылъ безъ нужды нѣсколько дней въ С³енѣ, гдѣ задержала его красота тамошнихъ женщинъ и роскошные праздники {Guicciardini II. 151. Soscoe, Leon X, I. 255.}, Сюда прибыль къ нему Филиппъ Комминъ, бывш³й посломъ въ Венец³и, и сообщилъ ему о положен³и дѣлъ въ Ломбард³и. Доставленныя имъ свѣдѣн³я должны были сильно встревожить Карла VIII. Члены священной лиги принимали дѣятельныя мѣры для того, чтобы воспрепятствовать Французскому войску возвратиться въ отечество. Людовикъ Моръ, душа лиги, приводилъ къ концу свои обширныя военныя приготовлен³я. Въ собственныхъ владѣн³яхъ онъ собралъ многочисленное, хорошо вооруженное войско и снарядилъ четырнадцать судовъ для защиты Генуи; кромѣ того, онъ послалъ вербовать для себя въ Герман³и 2000 ландскнехтовъ, которыхъ предназначалъ для взят³я Асти, защищаемаго герцогомъ Орлеанскимъ {Guicciardini II. 152 sqq.}. Но силы Людовика Мора составляли только четвертую часть тѣхъ, которыя собраны были Венец³анцами {Ibid. II. 159.}. Богатая республика не щадила денегъ для предпр³ят³й лиги, которымъ она такъ сочувствовала. Она вооружила, кромѣ морской эскадры, значительное пѣхотное войско, и призвала подъ свои знамена 2000 страд³отовъ, легкихъ албанскихъ наѣздниковъ, на долго оставившихъ память по себѣ въ Итал³и {Ibid.}. Таковы были силы союзниковъ, въ ³юлѣ 1495 сосредоточивш³яся въ пармскомъ округѣ, на берегахъ рѣки Таро, и рѣшивш³яся пресѣчь здѣсь отступлен³е Французской арм³и.

   4 ³юля рано утромъ французск³й авангардъ, предводимый маршаломъ Ж³е, спустился съ отлогости Аппенинъ и завялъ позиц³ю въ Форново {Ibid.}. Это было не-большое мѣстечко, похожее на деревню {Desrey, 218.} защищенное съ одной стороны горами, съ другой горнымъ потокомъ Таро, впадающимъ въ рѣку По. Итальянцы, которые еще прежде Французовъ прибыли въ Форново, не рѣшились занять этой позиц³и, потому что она представляла мало выгодъ для генеральной битвы, и стали лагеремъ въ 3 миляхъ оттуда, въ долинѣ г³яруольскаго аббатства; но маршалъ Ж³е, имѣя передъ собою многочисленнаго непр³ятеля, по необходимости долженъ былъ остановиться въ Форново и ждать здѣсь прибыт³я главнаго войска {Guicciardini II. 159.}. Союзники могли бы безъ труда истребить малочисленный авангардъ, запертый въ этомъ узкомъ де-филеѣ, но не имѣя точныхъ свѣдѣн³й о числѣ непр³ятеля и не зная, какъ далеко опередилъ авангардъ главную арм³ю, не рѣшились произвести нападен³е. Маршалъ Ж³е, съ своей стороны, понимая опасность своего положен³я, старался выиграть время переговорами, и выслалъ впередъ, для рекогносцировки, небольшой отрядъ кавалер³и; но Итальянцы, наблюдавш³е за движен³ями непр³ятеля, выслали на встрѣчу эскадронъ страд³отовъ, которые обратили въ бѣгство Французовъ и унесли съ собою нѣсколько отрубленныхъ непр³ятельскихъ головъ, за которыя Венец³анцы уплатили имъ по дукату. Тогда маршалъ Ж³е, не рискуя болѣе подвергать себя опасности, отступилъ назадъ на высоты, гдѣ съ чагу на часъ ожидалъ прибыт³я короля {Ibid. II. 160. Commines, 510.}. Карлъ VIII, между тѣмъ, былъ задержанъ въ своемъ пути трудностями, как³я пришлось преодолѣвать на каждомъ шагу при перевозѣ артиллер³и чрезъ Аппенины. Къ счаст³ю его, служивш³е у него на жалованьи Швейцарцы нашли средство помочь затруднен³ю: взявшись за руки и обвязавшись толстыми канатами, они запряглись подъ оруд³я, и силою своихъ крѣпкихъ мышцъ въ одинъ день перевезли черезъ горы всю артиллер³ю {Commines, 509: Guicciardini II. 159.}. Благодаря этому самоотверженному усерд³ю нѣмецкихъ наемнивовъ, въ полдень 5 ³юля Карлъ VIII спускался уже съ аппенинскихъ высотъ въ плодородныя долины Ломбард³и. Взорамъ его представилось жавшееся у подошвы горы мѣстечко Форново, и за нимъ обширная, цвѣтущая поляна, перерѣзанная рѣчкой Таро, за которою былъ раскинутъ лагерь союзниковъ {Сommines, 513.}. Приготовляясь къ большимъ битвамъ, Итальянцы имѣли обыкновен³е располагаться укрѣпленнымъ лагеремъ, который они раскидывали всегда такъ широко, чтобы палатки и ретраншементы не стѣсняли свободы военныхъ дѣйств³й: они бились въ самомъ лагерѣ, или непосредственно передъ лагеремъ, который, такимъ образомъ, служилъ имъ вмѣстѣ и крѣпостью и бивуакомъ. Въ г³аруольской долинѣ, ихъ лагерь былъ особенно обширенъ, потому что союзники сосредоточили здѣсь силы, какихъ давно уже не видала Итал³я. Подъ знаменами лиги стояло до 35.000 чел. войска, четыре пятыхъ котораго вооружено было на счетъ Венец³и {Ibid.}. Лагерь былъ сильно укрѣпленъ. Главное начальство надъ союзными войсками вручено было Франциску Гонзаго, маркизу мантуанскому; арьергардомъ предводительствовалъ Мельх³оръ Тревизано, членъ венец³анскаго сената; графъ Гаяццо начальствовалъ надъ войсками герцога Миланскаго {Guicciardini II. 159.}. Видъ этого обширнаго лагеря, который, повидимому, вмѣщалъ въ себѣ гораздо болѣе войска, чѣмъ сколько дѣйствительно въ немъ находилось, смутилъ французовъ. Ихъ малочисленному {Въ точности нельзя опредѣлить, какъ далеко простиралась численность французскаго войска въ битвѣ при Форново. Andre de Vigne говорить, что въ этомъ кровавомъ сражен³и Французы бились одинъ противъ десяти (Verg'er d'honneur, 387); Mem. d'un part. (191) даетъ пропорц³ю одного противъ шести. Самымъ невыгоднымъ для Французовъ обстоятельствомъ было здѣсь то, что въ этой битвѣ почти не участвовала ихъ артиллер³я, составлявшая главную силу Карла VIII. (Michelet, Renaissance , 226. Guicciardini 11. 172.)}, изнуренному трудными переходами войску, предстояло бороться съ непр³ятелемъ, далеко превышавшимъ его въ силахъ, находившимся у себя дома, среди полнаго изобил³я припасовъ, и занимавшимъ несравненно болѣе выгодную позиц³ю. Французы и не подозрѣвая, что они внушали непр³ятелю чувство страха еще въ большей степени. Итальянцы были поражены и устрашены отвагою Французовъ, рѣшившихся, по видимому, оруж³емъ проложить себѣ дорогу. До послѣдней минуты они надѣялись, что Карлъ VIII обойдетъ ихъ лагерь окольнымъ путемъ, или отправится въ отечество моремъ; теперь же, при видѣ грозной рѣшимости, которую обнаруживали Французы, они упали духомъ {Guicciardini II. 160.}. Когда въ ихъ лагерѣ явились Французск³е парламентеры, посланные маршаломъ Ж³е съ требован³емъ свободнаго пропуска для короля и его арм³и и обѣщан³емъ не начинать враждебныхъ дѣйств³й, союзники открыли совѣщан³я. Людовикъ Моръ и венец³анск³й посланникъ, которые, въ случаѣ поражен³я, болѣе всѣхъ должны были опасаться мщен³я Французовъ, изъявили соглас³е принять предложен³я маршала; но посланникъ короля испанскаго, который ничего не терялъ, еслибы союзники были разбиты, и очень много выигрывалъ, еслибы разбитъ былъ Карлъ VIII, успѣлъ настоять на томъ, чтобы отданъ былъ приказъ готовиться къ битвѣ {Ibid, 11, 161.}.

   Всю ночь съ 5 на 6 ³юля шелъ проливной дождь, сопровождаемый громомъ и молн³ей, и вода высоко поднялась въ рѣкѣ Таро {Commines, 517. Guicciardini II. 163.}. На утро, съ разсвѣтомъ дня. Французы построились къ битвѣ. Начальство надъ авангардомъ удержалъ за собою маршалъ Ж³е. Карлъ VIII, расчитывая, что авангарду придется выдержать самый стремительный натискъ непр³ятеля, отдалъ въ распоряжен³е Ж³е цвѣтъ своего войска; подъ его знамена стали 3000 Швейцарцевъ, 350 французскихъ копейщиковъ, 300 стрѣлковъ и болѣе половины всей Французской пѣхоты. Центромъ арм³и предводительствовалъ самъ король. Въ мемуарахъ Коммина есть интересное описан³е наружности и убранства Карла въ день битвы; мы приводимъ его буквально, во всей его наивной безтолковости. "Я нашелъ короля въ полномъ вооружен³и, верхомъ на конѣ, лучшемъ изъ всѣхъ, как³я я когда нибудь видѣлъ, и эта лошадь называлась Савойя, и мног³е говорили, что то была бресч³анская лошадь, подаренная Карломъ, герцогомъ Савойскимъ. Она была вороная, съ однимъ глазомъ, - посредственная (?) лошадь, но очень рослая для того, кто сидѣлъ на ней. И казалось, что этотъ, юный человѣкъ (т. е. Карлъ VIII) выглядѣлъ совсѣмъ не такимъ, какимъ дѣлала его его натура, ростъ и сложен³е: ибо онъ былъ очень робокъ, и остался такимъ и сегодня. Онъ былъ воспитанъ въ большомъ страхѣ, и среди маленькихъ людей, а на этой лошади казался онъ большимъ, и имѣлъ хорош³й видъ, и хорош³й цвѣтъ лица, и смѣлое слово, и казалось (я припоминаю это), что братъ ²еронимъ (т. е. Савонарола), говорилъ мнѣ правду, когда сказалъ, что Богъ направить его своею десницею, и что онъ будетъ имѣть много дѣла на пути, но что честь его останется съ нимъ" {Сommines, 517.}. При королѣ находился его совѣтникъ, Тремуйль, который долженъ былъ изъ за кулисъ управлять битвою. Арьергардомъ начальствовалъ Жанъ де Фуа, отецъ знаменитаго Гастона. За арьергардомъ находился богатый багажъ, оставленный безъ всякаго прикрыт³я - обстоятельство, даровавшее Французамъ побѣду {Guicciardini I. 164. Commines, 522.}.

   Битва началась стычкою легкой кавалер³и и залпами съ обѣихъ сторонъ. Когда Французск³й авангардъ, предводимый маршаломъ Ж³е, приблизился къ непр³ятельскому лагерю, Гонзаго, взявъ съ собою 600 рыцарей, подкрѣпленныхъ отрядомъ страд³отовъ, и 5000 пѣхоты, переправился черезъ рѣчку, намѣреваясь аттаковать центръ Французской арм³и. Въ то же время онъ сдѣлалъ распоряжен³е, чтобы венец³анская кавалер³я аттаковала Французовъ съ Фланга, и далъ приказан³е страд³отамъ овладѣть непр³ятельскимъ багажем {Guicciardini II. 165.}. Въ одно время съ аттакой Гонзаго, направленной противъ главнаго центра Французской арм³и, графъ Гаяццо, предводительствуя 400 миланскихъ рыцарей, перешелъ р. Таро навстрѣчу маршала Ж³е. Аннибалъ Бентивольйо съ 200 всадниковъ остался на томъ берегу, чтобъ по первому востребован³ю явиться на помощь графу Гаяццо. Въ самомъ лагерѣ оставленъ былъ небольшой резервъ въ 200 всадниковъ и 1000ч. пѣхоты, подъ командою Медьхюра Тревизано {Ibid. II. 166. Commines, 519.}.

   Переправа черезъ рѣчку Таро, вода въ которой высоко поднялась вслѣдств³е проливнаго дождя, шедшаго всю ночь, значительно разстроила ряды Итальянцевъ. Не смотря на то, Гонзаго съ отчаянною храбростью напалъ на центръ Французской арм³и, къ которому Карлъ VIII успѣлъ уже примкнуть арьергардъ. Французы съ изумительною стойкостью выдержали первый натискъ непр³ятеля. Король бился въ первыхъ рядахъ съ необычайнымъ мужествомъ; онъ носился передъ непр³ятелями на своемъ горячемъ конѣ, который, по словамъ Гвиччардини, такъ метался и прыгалъ подъ сѣдокомъ, что избавлялъ его отъ труда отпарировать удары, наносимые непр³ятелемъ. Король, сопровождаемый малочисленной свитой, носился передъ рядами, поспѣвая туда, гдѣ слабѣли Французы, гдѣ стремительнѣе напиралъ непр³ятель, и развозя всюду летуч³я приказан³я. Кстати замѣтимъ здѣсь, что форновская битва ни мало не походила на тѣ, къ которымъ издавна привыкли въ Итал³и. Въ прежнихъ битвахъ Итальянцы никогда не вводили въ дѣло разомъ всей арм³и: одинъ батальонъ смѣнялся у нихъ другимъ по очереди, такъ что сражен³е длилось съ утра до ночи, и чаще всего оставалось нерѣшеннымъ. Теперь же, при первомъ столкновен³и, всѣ силы сражающихся разомъ введены были въ дѣло, и рукопашный бой завязался всюду послѣ перваго выстрѣла. Итальянцы, ободряемые примѣромъ Гонзаго, бились съ упорнымъ мужествомъ; даже лошади, по словамъ Гвиччардини, пришли въ ожесточен³е и дрались зубами и копытами. Французы, стойко выдержавъ первый натискъ непр³ятеля, начинали колебаться. Самъ король, увлекаемый отвагою, съ немногими спутниками отъѣхалъ далеко отъ своего войска и былъ окруженъ непр³ятелемъ. Съ отчаяннымъ мужествомъ отбивался онъ отъ многочисленныхъ враговъ, ежеминутно подвергаясь опасности потерять жизнь или свободу; только во-время подоспѣвшая помощь спасла его {Commines, 524 sqq. Guicciardini II. 166. sqq.}.

   Между тѣмъ страд³оты, которымъ поручено было завладѣть французскимъ багажемъ, съ успѣхомъ выполнили свое дѣло. Перебивъ находившуюся при багажѣ малочисленную прислугу, они предались грабежу, и нагрузившись всѣмъ, что было поцѣннѣе, съ торжествомъ возвращались въ свой лагерь. Это обстоятельство было роковымъ для Итальянцевъ. Кавалер³йск³е полки, посланные Гонзаго аттаковать флангъ французской арм³и, видя какъ страд³оты, обремененные богатой добычей, переправлялись обратно черезъ Таро, почувствовали жажду грабежа, и забывъ свое назначен³е, бросились на багажъ. Скоро ихъ примѣромъ увлеклись войска, вступивш³я уже въ дѣло. Итальянск³е отряды одинъ за другимъ оставляли поле битвы и бѣжали принять участ³е въ грабежѣ. Видя это, Французы ободрились и отважно ударили на союзниковъ. Черезъ нѣсколько минутъ, смятые однимъ натискомъ Итальянцы въ безпорядкѣ отступили за рѣку. Французы съ яростью преслѣдовали ихъ, не давая никому пощады. Напрасно Гонзаго силился остановить бѣгущихъ, или по крайней мѣрѣ сохранить порядокъ въ отступлен³и: объятые паническимъ страхомъ, Итальянцы бѣжали безъ оглядки {Guicciardini, II. 169-170.}.

   Между тѣмъ маршалъ Ж³е, предводительствуя авангардомъ, такъ стремительно напалъ на шедшаго противъ него графа Гаяццо, что Итальянцы не выдержали натиска и обратились въ безпорядочное бѣгство. Преслѣдуемые по пятамъ непр³ятелемъ, они отступили, за рѣку Таро и соединились съ бѣжавшею туда же арм³ей Гонзаго. Союзнымъ генераламъ удалось привести ихъ въ нѣкоторый порядокъ и ввести въ лагерь; но возобновить битвы они не рѣшились, Французы намѣревались сна-чала преслѣдовать Итальявцевъ за рѣкой, но крайнее утомлен³е, какое чувствовали они послѣ этой жаркой битвы, заставило ихъ отмѣнить намѣрен³е. Карлъ VIII отвелъ свои войска за милю отъ поля битвы и расположился лагеремъ, чтобы послѣ небольшаго отдыха продолжать свой путь во Франц³ю {Ibid. II. 170 sqq. Commines 523 sqq.}.

   Если вѣрить свидѣтельству современниковъ, потеря со стороны Французовъ была самая незначительная, и не простиралась далѣе 200 челов. Что касается до Итальянцевъ, то они потеряли въ этой несчастной битвѣ, продолжавшейся не болѣе часу, до трехъ съ полови-ною тысячъ. Такая огромная разница въ числѣ убитыхъ съ обѣихъ сторонъ, достаточно показываетъ, какъ далеко превосходили Французы Итальянцевъ въ военномъ искусствѣ, особенно если принять въ соображен³е, что артиллер³я, составлявшая главную силу Французскаго войска, на этотъ разъ почти не участвовала въ дѣлѣ {Ibid. ibid, Michelet, Renaissance, 226.}.

   Битва при Форново была послѣднимъ замѣчательнымъ дѣломъ Карла VIII въ Итал³и. Преслѣдуемый по пятамъ непр³ятелемъ и дорогою цѣною покупая перемир³е, среди постоянныхъ трудностей и неудачъ, онъ прошелъ Ломбард³ю и П³емонтъ. и въ октябрѣ 1495 года возвратился во Франц³ю. Только четвертая часть его войска {Roscoe, Leon X. 1276.} увидала опять свое отечество.

  

  

   Мы изложили въ общихъ чертахъ истор³ю итальянскаго похода Карла VIII, составляющаго прологъ Французско-итальянскихъ войнъ, одного изъ важнѣйшихъ явлен³й переходнаго времени. Мы обозрѣли передъ тѣмъ внутреннее состоян³е Франц³и, возрожденной реформою Людовика XI, и представили очеркъ великаго гуманистическаго движен³я, охватившаго Итал³ю въ концѣ XIV вѣка и долженствовавшаго скоро проникнуть отсюда до крайнихъ предѣловъ европейскаго м³ра. Мы сопоставили, такимъ образомъ, бытъ страны, едва начинавшей выступать изъ тѣсныхъ рамокъ средневѣковой жизни, съ бытомъ Итал³и, которая вся, всѣми сторонами своего существован³я, принадлежала новому времени, вѣку возрожден³я. Понятно, что столкновен³е двухъ народностей, стоявшихъ на столь различныхъ ступеняхъ цивилизац³и, не могло остаться безъ сильнаго вл³ян³я на ту изъ нихъ, которая стояла назади по своему духовному развит³ю. Французы прошли съ Карломъ VIII вдоль всю Итал³ю; ихъ наблюден³ю представилась обширная страна, охваченная сильнымъ умственно-художественнымъ движен³емъ, которое въ то время успѣло уже выступить изъ области чистыхъ идей и начинало вл³ять на жизнь и всачиваться во всѣ поры народнаго организма. Въ концѣ XV вѣка, наука и искусство возрожден³я существовали уже не въ формѣ юношескихъ, мало-сознанныхъ стремлен³й, не въ формѣ туманнаго чаян³я античныхъ идеаловъ, какъ это было во время Данте и Петрарки, а въ формѣ положительнаго знан³я и свободнаго творчества. Ученые XV вѣка изъ сферы гадан³й и предчувств³й перешли къ сознательной научной дѣятельности. Одни, какъ Помпоннац³й, предались чистому отрицан³ю; друг³е, какъ Пико де Мирандоль, изучивши все, стремились создать изъ этого богатаго матер³ала нѣчто органически стройное. Искусство временъ возрожден³я, хотя и не достигшее еще полной зрѣлости, успѣло уже выяснить свой идеалъ и свои задачи. Древность была не только угадана и открыта, но и утилизирована современной жизнью. Ея духъ, ея смыслъ, ея ген³й были постигнуты художниками XV вѣка и воплощены въ ихъ великихъ произведен³яхъ. Взорамъ варваровъ, наводнившихъ въ 1494 году Итал³ю, возрожден³е предстало во всеоруж³и. Оно обнажило передъ ними богатство и глубину своихъ идей, и обольстительную прелесть формъ, въ которыя онѣ воплощались. Товарищи Карла VIII съ неподдѣльнымъ восторгомъ описываютъ роскошь и великолѣп³е итальянскихъ домовъ, въ особенности ихъ загородныхъ виллъ {Мишле, Реформа, гл. XII.}. Ихъ не-избалованный глазъ, привыкш³й къ суровой просторе среднихъ вѣковъ, былъ пораженъ пышной, изнѣженной обстановкой итальянской жизни. Вотъ какъ описываетъ Мишле итальянскую виллу временъ возрожден³я:

   "Эти виллы были восхитительны по смѣси искусства съ природой, по своему сельско-хозяйственному характеру, который любятъ Итальянцы. Наши замки, чисто военные, въ своей феодальной спѣси, казалось, презирали, удаляли отъ себя поле и земледѣльческ³й трудъ, держались подальше отъ земли рабовъ. Благородно-скучные, они, для прогулки своей пленной владѣтельницы, представляли только надоѣдающую террасу, безъ вида, безъ тѣни, гдѣ росла кое-какая желтая, печальная трава. Напротивъ того, виллы итальянск³я, на-стоящ³е музеи и далеко превосходивш³я эти замки относительно искусства, были украшены садоводствомъ и свободно раскидывались вокругъ парками и разнообразною культурою. Охраняемыя при входѣ нѣмымъ народомъ изъ альбастра и порфира, окруженныя портиками съ миленькими окнами, эти очаровательныя жилища скрывали внутри не только ослѣпительную роскошь тканей, прекрасныхъ шелковъ, венец³анскихъ разно-цвѣтныхъ хрусталей, но и всякихъ изящныхъ предметовъ удовольств³я и пользы, въ которыхъ было предусмотрено все: здѣсь были разные погреба, изысканныя кухни, аптеки, глубок³я пуховыя постели, даже фландрск³е ковры, на которые, при пробужден³и, могла опуститься маленькая голая ножка, защищенная ими отъ холоднаго мрамора".

   "Здѣсь были воздушныя террасы, висяч³е сады и самые разнообразные виды. Какъ разъ возлѣ идилл³я сельскаго хозяйства: олень и корова, подходящ³е вечеромъ безбоязненно къ брызжущимъ водамъ мраморныхъ фонтановъ; вдали - на валѣ пасущ³яся стада, сѣнокосъ или сборъ винограда, виргил³евская жизнь мирныхъ трудовъ. И все это было окаймлено, въ спокойной дали, мраморными аппенинами, или альпами, покрыты-ми вѣчнымъ снѣгомъ".

   "Зима ничего не отнимаетъ у этихъ пейзажей. Даже запущенность и руины придаютъ имъ новую прелесть. Въ садахъ, гдѣ прекращается культура, въ большихъ виноградникахъ, оставленныхъ на свободѣ, сильныя растен³я какъ будто радуются отсутств³ю человѣка. Они становятся хозяевами жилища, овладѣваютъ колоннадами, цѣпляются за мраморные обломки и ласкаютъ одинок³я статуи. Все это очень дико и вмѣстѣ очень пр³ятно, исполнено сладостно-суроваго характера, soave auslero;- все это не возбуждаетъ недовѣр³я, но слишкомъ могущественно дѣйствуетъ на душу, усыпляя ее, убаюкивая любовью и пустыми грезами" {Ibid.}.

   Понятно само собою, что вл³ян³е итальянской культуры на французскую, слѣды котораго, какъ мы убѣдимся, очевидны, не было результатомъ одного по-хода Карла VIII: оно было слѣдств³емъ цѣлаго ряда французско-итальянскихъ войнъ, приведшаго Итал³ю въ продолжительное столкновен³е не только съ Франц³ей, но съ выходцами почти всей Европы. Излагая походъ Карла VIII, мы имѣли въ виду представить очеркъ внутренняго состоян³я Итал³и конца XV вѣка в общую характеристику французско-итальянскихъ войнъ, главныя черты которыхъ остаются почти неизмѣнными при Людовикѣ XII и Францискѣ I; излагать же истор³ю всѣхъ итальянскихъ войнъ этого пер³ода мы не видимъ надобности, и не находимъ даже возможности, по недостатку собраннаго нами матер³ала. Въ заключен³е нашего труда, мы обозначимъ только въ главныхъ признакахъ вл³ян³е, оказанное итальянскими войнами на внутреннее перерожден³е Франц³и. Начнемъ съ искусствъ, такъ какъ въ этой области воздѣйств³е итальянской культуры оказывается наиболѣе осязательнымъ и плодотворнымъ.

   Въ половинѣ XV вѣка, готическ³я формы средневѣковаго искусства повсюду, и особливо во Франц³и, приходятъ въ упадокъ. Аксессуары, орнаменты поглощаютъ все вниман³е художниковъ и заставляютъ ихъ забыть основную идею стиля. "Въ первый пер³одъ искусства, говоритъ одинъ французск³й писатель, главное преобладаетъ надъ побочнымъ; орнаментовъ мало, и эта умѣренность сообщаетъ произведен³ю выражен³е величественной или меланхолической важности. Въ пер³одъ упадка, побочное преобладаетъ надъ главнымъ. Наклонность къ преувеличен³ю повреждаетъ существенныя формы стиля, декорац³я поглощаетъ, скрываетъ ихъ. Роскошь и кокетливость заступаютъ мѣсто болѣе высокихъ достоинствъ. Таковъ былъ ходъ готическаго искусства" {Moyen age et Renaissance, t. V. статья Lassus; Architecture civile et religieuse.}. Этотъ обезображенный стиль XIV вѣка, утративш³й гранд³озную величавость среднихъ вѣковъ, не могъ бороться съ итальянскимъ вл³ян³емъ. Античные идеалы, возродивш³еся въ итальянскомъ искусствѣ, въ XV вѣкѣ начинаютъ проникать во Франц³ю. При дворѣ, очарованномъ великолѣп³емъ итальянскихъ государей, пробуждается страсть къ постройкамъ, къ роскошной обстановкѣ, украшенной произведен³ями живописи и ваян³я. Комминъ съ увлечен³емъ разсказываетъ о великолѣпномъ здан³и, постройку котораго предпринялъ Карлъ VIII по возвращен³и изъ Итал³и. Такого здан³я, говорить лѣтописецъ, не строили уже лѣтъ сто, въ немъ должно было совмѣститься все, что король видѣлъ прекраснаго въ чужихъ краяхъ. Для украшен³я этого чуда архитектуры были призваны лучш³е художники изъ Неаполя, живописцы, ваятели, декораторы; король рѣшился не щадить никакихъ издержекъ {Сommines, 590.}. Впрочемъ, не смотря на непосредственное вл³ян³е итальянскаго возрожден³я, готическ³й стиль во Франц³и, какъ и вездѣ, не сразу уступилъ новымъ формамъ. Постройки Карла VIII и Людовика XII принадлежатъ къ смѣшанному стилю, въ которомъ прямолинейный, готическ³й остовъ здан³й украшался античными аксессуарами и орнаментами {Clement, Jacques Coeur II. 50-51.}. Только со временъ Франциска I, итальянск³й стиль получаетъ рѣшительный перевѣсъ надъ нац³ональнымъ, особливо въ королевскихъ и частныхъ постройкахъ. Пьеръ Леско, Жанъ Бюльянъ и Филибертъ Делормъ, лучш³е французск³е зодч³е XVI вѣка, своими велико-лѣпными создан³ями утвердили чисто-итальянск³й стиль во Франц³и. Первый построилъ западный фасадъ Лувра; второй выполнилъ великолѣпный Экуэнск³й замокъ коннетабля Монморанси, замокъ, въ которомъ не было уже ничего средневѣковаго. Этотъ домъ, этотъ великолѣпный палаццо былъ устроенъ для свидан³й принцевъ королевской фамил³и съ придворными Фаворитками; тамъ, между прочимъ, Д³ана де Пуатье овладѣла сердцемъ Генриха II. Архитектура замка, расположен³е комнатъ и убранство ихъ совершенно соотвѣтствовали такому назначен³ю. Все здѣсь дышало сладостраст³емъ и чувственностью, все было направлено къ возбужден³ю похоти. Краска выступала на лицѣ беззастѣнчиваго Рабле, когда онъ разсматривалъ картины, украшавш³я; этотъ роскошный дворецъ Монморанси {Lubke, Geschichte der Architektur, 543. Мишле, Реформа, гл. XXI. стр. 102.}. Въ томъ же направлен³и выполнялъ свои постройки Делормъ, замѣчательнѣйшее произведен³е котораго - Анэ, замокъ Д³аны де Пуатье. Нельзя не упомянуть также о королевскомъ замкѣ Шамборѣ, постройку котораго Францискъ предпринялъ скоро по возвращен³и изъ мадридскаго плѣна. Замокъ этотъ, сооружен³е котораго относится къ болѣе раннему времени, представляетъ, вмѣстѣ съ церковью св. Евстах³я въ Парижѣ, совершеннѣйш³й образецъ того смѣшаннаго антично-готическаго стиля, который характеризуетъ Французское зодчество начала XVI вѣка. Высокая средневѣковая крыша, окруженная великолѣпной группой башенъ, надъ которыми господствуетъ одна центральная, ко