Источник текста: С. Ауслендер. Золотые яблоки. Рассказы. М.: Книгоиздательство "Гриф", 1908, стр. 5 - 11.
OCR: В. Г. Есаулов, 15 марта 2010 г.
Маркизъ принялъ меня за туалетомъ. Я открылъ ему все. Я разсказалъ ему о моихъ томленьяхъ, о моей любви къ Фелиситѣ, о нашемъ такъ неудачно кончившемся свидан³и и только, когда я дошелъ до трагическаго происшеств³я съ паукомъ, расторгшимъ наши робк³я объятья, легкая улыбка промелькнула на его губахъ.
- Мой другъ, - сказалъ онъ, послѣдн³й разъ уравнивая заячьей лапкой искусно наведенныя румяна: - Мой другъ, ваши несчастья трогаютъ меня, но излишнее отчаянье можно объяснить только неопытностью. Если вы довѣритесь мнѣ, то, можетъ быть, и найдутся средства помочь вамъ.
Вечеромъ я заѣхалъ за нимъ.
Маркизъ казался разсѣяннымъ; вѣроятно его разстроили новости изъ Версаля.
Мы проѣхали въ маленькой кареткѣ, спустивши желтыя занавѣски, по бульварамъ,
уже начинающимъ оживляться, и потомъ, много разъ заворачивая въ неузнаваемыя мною улицы, наконецъ остановились...
Представленье уже началось, и мы съ трудомъ пробрались къ нашимъ мѣстамъ.
Любезно раскланиваясь по сторонамъ, маркизъ шопотомъ знакомилъ меня съ истор³ями присутствующихъ, чьи имена я давно уже зналъ и разсказы о похожденьяхъ которыхъ давно влекли мое воображен³е.
Тутъ былъ великолѣпный кавалеръ де Севиражъ, сдѣлавш³йся почти знаменитостью благодаря своимъ связямъ со всѣми знаменитыми женщинами; остроумный графъ Дивьеръ, веселый нравъ котораго вошелъ въ поговорку; герцогъ Пармск³й; все еще молодящ³йся Борже, такъ нравящ³йся дамамъ за свой тих³й голосъ и пр³ятное заиканье; много другихъ не менѣе блестящихъименъ не удержалось въ моей головѣ, слегка кру-жащейся отъ всей этой необыкновенной обстановки, отъ сладкаго запаха духовъ и пудръ, смѣшанныхъ съ отвратительной вонью свѣжаго теса, копоти и конюшни. Дамы сидѣли въ ложахъ; эти маленьк³я загородки можно было бы скорѣе назвать стойлами; въ нихъ назначались свиданья, и онѣ сдавались по часамъ за плату доступную только немногимъ, хотя и были всегда заняты.
8
Маркизъ называлъ мнѣ мног³я имена, но я въ глубокихъ нишахъ могъ разсмотрѣть только высок³я прически. Спущенныя на многихъ ложахъ занавѣски давали поводъ для остроумныхъ догадокъ, а я съ трудомъ старался скрыть мое волнен³е.
- Споц³они съ своей дѣвчонкой, которую онъ чаще выдаетъ за мальчишку - шепнулъ мнѣ маркизъ, когда занавѣсь раздвинулась вторично и черный, завитой итальянецъ съ вкрадчивыми, мягкими движеньями и непр³ятной бѣлизной зубовъ низко раскланивался съ публикой. Блѣдный худеньк³й мальчикъ въ бархатномъ костюмѣ съ кружевнымъ воротникомъ стоялъ рядомъ съ нимъ.
-
Споц³они ловк³й шарлатанъ. Его знаютъ даже въ Версалѣ. Если вы захотите составить свой гороскопъ, вамъ всяк³й укажетъ его домъ съ колоннами въ улицѣ Королевы, - тихо разсказывалъ мнѣ маркизъ, я же какъ околдованный не могъ оторваться отъ этого еще больше поблѣднѣвшаго почти некрасиваго, но все же привлекательнаго лица мальчика и его глазъ прозрачныхъ, преувеличенно расширенныхъ, какъ у лунатика... Маркизъ, все поглядывающ³й на одну ложу, всталъ.
-
M-lle Д'Аншъ готова насъ принять, - сказалъ онъ. - Будьте смѣлѣе!
Пройдя узенькимъ коридорчикомъ, мы постучались передъ дверью, на которой мѣломъ было написано: "Аншъ".
Дама, престарѣлый господинъ и болонка занимали ложу.
Въ комнатѣ передъ ложей было зеркало и красный диванъ. "Вотъ гдѣ", подумалъ я, и сердце забилось; казалось невѣроятнымъ, что все такъ просто и легко.
Я не помню, что говорила мнѣ M-lle Д'Аншъ: что-то о балахъ, объ оперѣ; слова ея были блестящи и остроумны, какъ у знатной дамы; она часто смѣялась и такъ близко наклонялась ко мнѣ, что я слышалъ запахъ не только ея духовъ, но и тѣла, а розовая пудра осыпала рукава моего камзола; одна мысль поглощала и волновала меня - объ ея красотѣ, близости и доступности. Мужчины говорили о чемъ-то въ глубинѣ. Дѣйств³е уже кончилось на сценѣ, когда запыхавш³йся мальчикъ подалъ маркизу записку, какъ будто смутившую его, и, наскоро простившись и сказавъ, что оставитъ мнѣ карету, онъ вышелъ чѣмъ-то разстроенный, вмѣстѣ съ пожилымъ господиномъ, громко разговаривая; я же ничего больше не помнилъ. Черезъ часъ постучавш³й слуга сказалъ, что представленье давно уже кончилось. Условившись о сви-
10
даньѣ, мы простились долгимъ поцѣлуемъ на пустынной площади, при звѣздахъ уже по-осеннему яснаго неба, хотя былъ еще только ³юль.
Опьяненный сладкими мечтами, ѣхалъ я по темнымъ улицамъ въ своей кареткѣ, а слуга, откинувъ верхнее окошечко, сказалъ мнѣ:
- Сударь, Бастил³я взята!
Я велѣлъ ему ѣхать быстрѣе...
12 сент. 906. Петербургъ.